Definitely Not Me (Определённо не я)

Из-за бесцеремонного комментария Блейна Курт вдруг осознал, что талия его штанов сейчас вокруг бёдер. Как в замедленной съёмке, Курт опустил взгляд. — О боже, я ненавижу тебя, Блейн, — выдохнул Курт и быстро поднял бёдра, чтобы подтянуть брюки. Блейн поймал Саба за талию, чтобы успокоить, и постарался не смотреть вниз, чтобы не сделать ситуацию ещё более неловкой. — Не думаю, что ты это всерьёз… — начал бормотать Дом, но его прервал потрясённый вздох. Андерсон вопросительно поднял бровь. — Ткань скрябнула… засос, — Курт впился взглядом в Блейна. — И так будет при каждом движении, пока он не пройдёт? — Конечно, — подтвердил Блейн, невинно заявляя об очевидном. — И мы ещё никак не закончили… Курт перестал застегивать молнию и уставился на Дома, внезапно вновь испугавшись. — Я не про «наказание»… нам всё же нужно поговорить! — быстро добавил Блейн. Он потянулся обхватить лицо Курта руками, что, похоже, подуспокоило Саба. — О чем тут говорить? Ты сказал мне, что делать. Я не послушался и облажался. Я был… ну… наказан за это и извинился. Разве это не конец? «О Боги», — подумал Блейн, морщась. — Обычно всё не совсем так. Наказания имеют смысл, только если они сопровождаются взаимным пониманием причин, по которым мы оба сделали то, что сделали. Кстати о причинах… я кое-что заметил, что нам нужно обсудить в первую очередь… Когда я даю тебе инструкции или пытаюсь взять что-то под контроль, ты держишься так, как будто это лично ранит и обижает тебя… Курт смутился. — Ранит? Что ты имеешь в виду? — Так уже было утром, ещё до «инцидента с Карофски». Как ты не хотел, чтобы я разбирался с доктор Джордан, и как я чувствовал, что ты недоволен нашим текущим соглашением — нашим контрактом… Ты был не в ладу с собой, когда спорил со мной. Курт понятия не имел, к чему это должно привести, и ненавидел такую беспомощность. — Если ты не заметил, я довольно часто спорю — я просто упрямый, и мне казалось, ты уже привык. — Котёнок… — нетерпеливо предупредил поток мыслей Блейн. — Я это знаю. Мне нравится, что ты настойчивый, но в ситуациях, о которых я говорю, всё выглядело так, будто за тобой должно быть последнее слово в каждом нашем разногласии… принципиально. Навроде автоматической защиты в форме атаки. Я ошибаюсь? Курт закусил губу. В голове был целый пчелиный улей. Сам он лишь наполовину знал о причинах отказываться от защиты Блейна… Мужчина прижался ещё сильнее, его руки так и лежали на щеках Курта, словно чтобы не дать Сабу отвести взгляд. — Почему ты не хочешь позволить мне облегчить твою жизнь? Я знаю, что до сих пор ты привык сам заботиться о себе… — Точно, — подтвердил Курт, найдя в словах Блейна хорошую точку отсчёта для объяснений. — Я всегда справлялся самостоятельно, был независимым… А потом появился ты. Ты и твоя дурацкая «Домность». — Так, даже слова такого нет. (*Давненько я не брала в руки шашек, в смысле не вставляла пояснения. Хотя это запланировала ещё с далёкой 4 главы, просто даже забыла, что ещё так нескоро придёт черёд. Помните леген-подожди-подожди-дарную главу с повязками на глаза? Курт тогда тоже использовал настолько специфическое слово pinkness, что его автор даже выделила курсивом тоже. Я тогда решила перевести его в поэтическо-культурном ключе «Я словно попал в жизнь в розовом цвете», хотя более дословно было бы «окунулся в розовость». По сути так слова были бы больше похожи, но мне показалось не очень складным, потому что особо так никто не выражается, разве что художники используют это слово, так что я заменила отсылкой на фильм об Эдит Пиаф, всё-таки это очень по-Хоровому. Но вот Курт опять словно выдумывает слово Domness, добавляя то же окончание для существительного -ness, хотя формально «розовость» всё-таки есть в словарях |хотя и тоже непонятно кто использует в жизни|, но и там скорее психологи бы сказали, что такое выдумывание слов — детское поведение для иллюзии контроля окружающего большого и сложного мира. У всего вне нормы всегда есть оборотная сторона, вот и у Курта раннее тяжёлое взросление, психологическая травма и готовность прокладывать собственный путь оборачивается определённой инфантильностью и срывами) — Теперь есть, — Курт впился взглядом в мужчину. — Дело в том… Что если я позволю делать для меня разное и привыкну к этому? Блейн растирал напряжённые плечи Курта, неприятно оконфуженный тем, что стало проблемой для того. — Что в этом плохого? Баловать тебя — моя обязанность и большое удовольствие. Или, по крайней мере, поддерживать. Саб вздохнул. — Потому что я мог бы слишком привыкнуть к этому и тогда не смог бы вернуться к обычному функционированию… — Котёнок? О чем ты? — Блейн уставился на лицо Курта, сильно обеспокоившись услышанным. — Вернуться к чему? Почему? Курт замолчал, закусив щеку. Как объяснить собственные чувства, чтобы не возникло ощущения, будто он хочет окончания их контракта? — Быть ​​независимым и ни перед кем не отчитываться за частную жизнь — вот что помогало мне, когда я… был один, — наконец сказал он. — Что если я из-за покорности потеряю независимость, и тогда у меня не будет той дополнительной силы, когда она мне понадобится? Блейн нервно рассмеялся. — Ангел, ты говоришь так, как будто я скоро куда-то денусь. Пока не списывай меня… — ореховые глаза внезапно расширились, и Андерсон резко потряс головой. — Ты говоришь о… разрыве? Что тебя подтолкнуло к таким мыслям? Ты… — мужчина вдруг скис. — Ты хочешь расторгнуть договор? Почему? Я в чём-то ошибся? Или… я правильно тебя расслышал на днях, когда ты продолжал отрицать, что являешься Сабом? «Что?» — нахмурился Курт, но Блейн продолжил. — Я правда думал, что у нас всё идёт отлично, учитывая непростое начало! Ты абсолютно уверен, что… — Нет! Нет, нет, нет. Всё не так! Я не хочу расставаться сейчас, — поспешил ответить Курт и сразу вздрогнул, мысленно ругнувшись. Опять неправильно сформулировал. — Ни сейчас, ни вообще. Послушай, Блейн. Я просто боюсь, что если буду доверять тебе любую трудность, с которой столкнусь, то не смогу разобраться с ними сам. — Но ты всё равно справляешься со многими проблемами, которых я не касаюсь, например, в работе, в семье… Доверяя мне, ты не изменишься… — Блейн причесал Курта правой рукой и оставил её на шее Саба. — Твоё сильное… «ядро» навсегда останется таковым. Нужно разрушить именно стены, которые ты за долгие годы напрасно понастроил вокруг себя — и это единственная моя цель. — А потом? Когда рухнут? Когда ты достигнешь этого ядра под ними? — спросил Курт, его глаза выдавали какой-то скрытый страх. — А знаешь что? Забудь. В смысле, мы же не так уж долго вместе, поэтому глупо думать о том, что может случиться с нами в будущем… — замолкнув, Курт понурил голову и двинулся встать с кровати. Однако Блейн только крепче сжал шею Саба, заставляя его остаться. — А это что за реакция? Уверяю, ты для меня не какой-то «летний проект», Котёнок. Я устал от смены партнёров и не заключил бы с тобой контракт, если бы не думал, что у нас всё получится. — Да, и сегодняшний день показал, насколько великолепно наш контракт функционирует, — с горечью сказал Курт, но его дыхание ускорилось, когда Блейн наклонился в личное пространство парня. «Чему он улыбается?» — Со спорами или без… между нами по-прежнему такая великолепная химия, которая всегда спасёт день… — Правда? — с хитрецой произнёс Курт. — Правда, — пробормотал Дом в щеку Курта, в мягком поцелуе прижимая полные губы к мягкой розоватой коже Саба. Когда рот Блейна оторвался от нежной кожи, Курт инстинктивно наклонился вперёд, преследуя потерянный контакт. Поза изменилась, и молодой человек зашипел, чувствуя, как штаны снова скрябнули засос. — Для продолжения обсуждения нам надо что-то сделать, чтобы бедный зад не страдал больше необходимого, — сказал он. В ответ Блейн лёг на кровать и приглашающе приподнял пуховое одеяло. — Точно поможет? Новая позиция помешала бы Курту уйти в себя и вообще покинуть комнату, если он почувствует себя некомфортно, но, возможно, это и к лучшему — оказаться вынужденными наконец озвучить всё, что их беспокоит… Курт кивнул и полез присоединяться к Блейну под одеялко.