Тайное становится явным

Пристально разглядывая образец крови под микроскопом, Джонатан игнорировал тот факт, что он может чувствовать, как солнце поднимается снаружи и давит на него. Он был в безопасности, находясь в своем кабинете: окна заколочены, а дверь, ведущая на балкон, закрыта. Доктор был так близок к прорыву, анализируя образец, полученный от жертвы чумы, что он был озадачен, когда в дверь постучали. Рид оставил свет включенным: было бы подозрительно, если бы он работал в темноте, но мужчина всё ещё не ожидал, что его потревожат днем. Он был уверен, что Эдгар внушил это правило другим сотрудникам больницы, так что это, должно быть, что-то срочное. «Простите, доктор Рид. Я знаю, что Вас не стоит беспокоить днем, но Вы, кажется, не спите. Здесь стоит человек, который уверяет, что он Ваш близкий друг и требует встречи с Вами. Он сказал, что хочет обсудить кое-что очень важное, что не терпит отложений». Брови Джонатана нахмурились, он гадал, кто это мог быть. Никто раньше не пытался навестить его здесь, в больнице. «Кем этот человек представился?» - крикнул он медсестре, отрываясь от работы. «Кларенсом Кроссли, доктор». «Кларенс…», - Джонатан издал недоверчивый вздох. Почему он проделал такой долгий путь из Вест-Энда? У него какие-то проблемы с вампирами? Джонатан разрывался между тем, чтобы сказать Кларенсу, что он верит ему или сказать, что это нелепо. Он не хотел, чтобы Кларенс погряз в кошмарном сне, от которого Джонатану никогда не убежать. Но, в конце концов, он хотел оказать своему другу поддержку, показать, что есть по крайней мере один человек, который верит ему. В надежде, что он потом об этом не пожалеет. «Скажите, что он может войти», - сказал Джонатан, повернувшись, чтобы в последний раз взглянуть на образец крови под микроскопом, неохотно останавливаясь, когда он был так близко. Не поднимая глаз, он услышал, как мужчина вошел в комнату, остановившись всего в нескольких шагах. «Джонни!» - поздоровался Кларенс. Доктор поднял глаза и увидел, как его у его друга нервно трясутся руки, волосы растрепаны, а под глазами ещё более заметные мешки, чем обычно: «Здравствуй, Кларенс. Что привело тебя в такой час?». «Я должен был навестить тебя, и мне надо было сделать это в течение дня. Ночью… путешествовать небезопасно, - Кларенс замолчал, бегло оглянувшись, прежде чем вновь повернуться и посмотреть Джонатану прямо в глаза, - Я прочитал все те статьи о вампирах, что ты собрал для меня. Я показал их Венере, но она всё ещё отказывается мне верить. Я заметил кое-что, когда читал их. Некоторые из этих документов были написаны самим основателем клуба вампиров. Клуб "Аскалон", как они называют себя, и их штаб-квартира находится прямо напротив магазина Расселла! Вампиры, живущие вниз по улице от дома твоей матери! Мы должны что-то предпринять!» Джонатан поднял бровь, заставляя свой голос звучать недоверчиво: «Клуб вампиров в Вест-Энде? Практически у всех на виду? Как он мог существовать без ведома большинства людей?» На лице Кларенса отразилась гримаса боли, когда он ответил: «Я знал о клубе ещё до того, как ты дал мне эти статьи. Это просто подтвердило мои догадки! Этот Лорд Редгрейв – вампир, и он собрал себе подобных, чтобы править Британией! Ты сказал, что веришь мне…». «Я сказал, что верю тебе, когда ты утверждал, что видел вампира. Это… это уже другое. Звучит как теория заговора», -даже когда Джонатан это говорил, он чувствовал себя виноватым. Он дал Кларенсу ложную надежду в том, что он может положиться на него, поддержать в его исследовании вампиров. Джонатану следовало быть осторожнее с документами, которые он передал другу. «Джонни, как ты смеешь? Ты всё это время потворствовал мне, тайно считая сумасшедшим?», - Кларенс был сильно взволнован, его голос повысился, когда мужчина начал размахивать руками. «Нет! - чуть не крикнул в ответ Джонатан. Понимая, что он также начинает заводиться, экон сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, - Послушай, Кларенс, если всё это – правда, то это может быть слишком опасно для тебя. Если ты представляешь угрозу для Лорда Редгрейва или его последователей, что помешает им просто избавиться от тебя? Раньше тебе никогда не приходилось обороняться от вампира! - несмотря на попытки успокоиться, голос Джонатана становился всё громче, когда в его голове появился образ какого-то экона, объявшего друга, - У тебя не будет ни единого шанса!». Кларенс расширил глаза. Рид съёжился, когда понял, что ему не удалось быть спокойным. Его беспокойство стало очевидным; теперь было почти невозможно симулировать безразличие или неохотную веру. Боясь вырыть себе ещё более глубокую яму, Джонатан наблюдал за Кларенсом, ожидая, как тот отреагирует. Не последовало никакого незамедлительного ответа, просто Кларенс отошел от шока, прежде чем сузить глаза, пристально смотря на Джонатана. Затем он ещё раз оглядел комнату. «Джонни, ты такой бледный, - медленно начал Кроссли, - Ты сказал, что работаешь в ночную смену, что объяснило бы это. Я не видел тебя никогда, кроме как ночью, предполагая, что ты спишь в светлое время суток. Но ты здесь, всё ещё не спишь днём и прячешься от солнца. Почему бы не открыть несколько окон? Солнечный свет полезен для здоровья, не так ли? И тогда не нужно будет использовать все эти лампы, - пока Кларенс говорил это, он незаметно направлялся к балконной двери, - Не могу поверить, что все эти окна заколочены! И ты просто спишь здесь, вместо того, чтобы идти домой к своей бедной матери? Почему бы тебе не заглядывать к ней почаще? Ты - всё, что у неё осталось. Тебя даже не было на похоронах сестры!». Взгляд Джонатана бешено метался. Он не мог просто сказать Кларенсу прекратить это, так как это вызовет ещё больше подозрений. Он мог бы попытаться загипнотизировать его, но он никогда не делал этого на такой дальней дистанции, а приближение к Кларенсу, возможно, выведет его из себя. Так что он мог только попытаться поговорить с другом как будто ничего не случилось и надеяться, что его подозрения исчезнут. «Я вернулся в Лондон сразу после её похорон. Я…сожалею, что пропустил их, - Джонатан задыхался от неподдельного волнения, и это заставило Кларенса ненадолго остановиться, - Я стараюсь навещать мать по мере возможностей, но, сам понимаешь, с этой эпидемией я не могу навещать её так часто, как хотелось бы. В этой больнице не хватает персонала и крайне мало припасов. Моя задача состоит в том, что она не погрузилась в полный хаос». «Как долго ты работаешь в этой больнице, Джонни? Тебя, кажется, больше заботит её состояние, нежели состояние собственной семьи!». Джонатан вздрогнул от его слов. Подобные мысли мучали его раньше. Честно говоря, доктор не чувствует, что может полностью опровергнуть его обвинение. Его желание помогать другим пришло раньше, чем желание помогать собственной семье. Он опустился на стул, побежденный. «Возможно, я недостаточно уделяю внимания своей семье. Я признаю это, – Джонатан молчал, тщательно обдумывая следующие слова, – Кларенс, я доверяю тебе. А ты мне? Мы можем просто поговорить как друзья?» Услышав эту просьбу, Кларенс чуть не расплакался: «Я хочу доверять тебе, Джонни. Ты говоришь, что доверяешь мне, но… ты так изменился с тех пор, как вернулся с войны. И у меня такое чувство, будто… будто ты скрываешь от меня что-то важное». Он сделал ещё один шаг к двери, больше не пытаясь её открыть. Кларенс был всего в нескольких шагах, чтобы добраться до неё. Джонатан осторожно встал, стараясь не делать резких движений, и сделал несколько шагов по направлению к Кларенсу, приближаясь к нему как к дикому зверю, которого не хочется пугать. «Кларенс, я…» В ответ на его приближение Кларенс рванулся к двери. «Нет! -, Джонатан замер на месте, пытаясь решить, следует ли ему схватить Кларенса, чтобы силой остановить его, однако на это потребуется нечеловеческая скорость. Его тайна будет раскрыта в любом случае, что определенного напугает его друга, - Кларенс, остановись!» - приказал ему Джонатан, стараясь вложить в слова как можно больше власти, но безрезультатно. Кларенс распахнул дверь настежь, и в комнату хлынул солнечный свет, освещая Джонатана. Солнце во всем своём великолепии ослепило доктора Рида, и он упал на колени, крича от боли. В первый раз, когда солнечный свет обжег его, он испытал такую агонию, что даже не представлял, что будет, если перед солнцем предстанет он весь. Джонатан инстинктивно сгорбился, пытаясь скрыть кожу, открытую солнцу, стонал и задыхался от боли. «Ты не Джонни… - сказал Кларенс, чуть ли не визжа, - Джонни умер на войне и не вернулся. Ты просто… просто монстр, притворяющийся им!» «Кларенс… я твой друг – Джонни, - процедил Джонатан сквозь зубы, - Позволь мне…позволь мне всё объяснить!» - он попытался разогнуться, дабы посмотреть на друга, но сумел только поднять взгляд к его груди, прежде чем зашипеть от боли и снова склонить голову. «Лжец! Ты – бездушный демон! Тот факт, что солнце сжигает тебя, является прямым доказательством. Чем ты ещё можешь быть, кроме зла?» «Я всё ещё Джонни. Я вернулся с войны… гулял по улицам ночью… потом на меня напали. Было больно… я упал на землю. Не хотел умирать… слишком многое ещё требовалось сделать, - Джонатан чувствовал, как его трясущиеся руки подкосились, из-за чего доктор ударился лицом об пол. Ему нужно больше воздуха, чтобы говорить, но боль мешала наполнить легкие, в то время как воздух вокруг наполнялся дымом его горящей плоти. После нескольких отчаянных вздохов он продолжил - ...Проснулся, окруженный трупами… снова начал дышать, было трудно думать… всё было серым. Я едва мог идти… меня мучала жажда. А потом… Потом появился красный. И всё, что я слышал, был стук». «Я не…» «Человек… обнял меня. Я не мог разобрать ни слова… только стук. Никаких мыслей, кроме жажды… и ярко-красного цвета, зовущего меня… Потом… потом я… укусил. Кровь… это было лучшее, что я когда-либо пробовал. Пришлось выпить всё… потом экстаз прошел, я смог разобрать слова…», - Джонатан замолчал и перешел на шепот. Солнце безжалостно жгло его изнутри, словно в отместку за то ужасное преступление, в котором он признавался. Ему вдруг показалось важным посмотреть другу в глаза. Нельзя больше прятаться, не сейчас. Кларенс может судить его. Пути назад нет. Собрав все силы, Джонатан сумел встать на колени, одной рукой всё ещё упираясь в пол, дрожа от напряжения и стараясь не упасть. Он заставил себя поднять голову, слепо вглядываясь в глаза Кларенса. Они были широко раскрыты от ужаса, когда его друг замер и остановился. Поднятое лицо Джонатана вспыхнуло, но сам доктор едва ли обратил на это внимание. «Она назвала моё имя… спросила у своего брата, что он сделал. И я в ужасе уставился на свою бедную Мэри. Я пытался спасти её, остановить кровотечение… но было уже слишком поздно. Я убил её. Это я убил Мэри». «О, Боже… - Кларенс сделал ещё шаг назад, - Ты убил собственную сестру? Зачем…зачем ты мне это рассказываешь?». «Тебя расстроило, что у меня были секреты. Я пытаюсь показать… что доверяю тебе. Когда я впервые очнулся, я не знал, кто я. Жажда была такой сильной… что я несознательно выпил её кровь. Это всё ещё не отменяет того факта, что я убийца. Но она была моей единственной жертвой. Я никогда больше не пил и не буду пить чужую кровь. И я клянусь, что не причиню тебе вреда». «Я тебе не верю! - крикнул в ответ Кларенс срывающимся голосом, по его лицу потекли слёзы, - Ты говоришь, что она была твоей единственной жертвой, но она также была твоей сестрой. Может быть, ты не контролировал ситуацию, но откуда гарантия, что ты не потеряешь контроль в будущем? Возможно, у тебя есть совесть, но ты просто всё отрицаешь, если думаешь, что сейчас всё в порядке. Что ты не монстр. Может быть, ты и не бездушен, но всё равно испорчен!». Джонатан опустил глаза: «Если ты так думаешь…», - он весь горел. Доктор видел костяшки пальцев, торчащие из почерневшей кожи рук. Боль была невыносимой, но теперь она отодвинулась на второй план, когда в нем поднялось огромное чувство печали. Теперь его друг боялся и ненавидел его, и то, что он сказал, глубоко ранило его - в этом была доля правды. Собравшись с последними силами, Джонатан метнулся в сторону, в тень. Он с громким стуком ударился об стол, на котором задребезжали ящики, и Кларенс отскочил назад. Джонатан лежал под столом, тяжело дыша и глядя на Кларенса. Он должен что-то сделать с тем фактом, что Кларенс теперь знает его секрет и убедиться, что он не попытается его рассказать кому-то ещё. Джонатан не знал, что делать. Он чувствовал себя таким уставшим. От него всё ещё исходил дым, даже когда его тело начало медленно регенерировать. Его так и подмывало просто закрыть глаза и погрузиться в глубокий сон. Боль, которую он испытывал, бодрствуя днем, сочеталась с ранами и отчаянными попытками его тела исцелиться. «Ты ведь не позволишь мне уйти?», - тихо спросил Кларенс. Он смотрел на дальнюю дверь и отмечал, сколько в комнате солнечного света, пытаясь угадать, сможет ли Джонатан остановить его, если он сделает безумный рывок. Джонатан вздохнул, прежде чем заставить себя сесть, а затем, кряхтя от напряжения, принял согнутое положение. Он едва удержался, чтобы не упасть, когда боль нахлынула на него отовсюду, огонь все ещё жег его изнутри. Как только он пришел в себя, на него напал другой слепящий свет, и его мысли начали рассеиваться. Кларенс вытащил распятие и вызывающе размахивал им. «Держись от меня подальше, чудовище!» Джонатан отступил, тряся головой и пытаясь прийти в себя: «Подожди, я… я просто… ты не можешь, - он снова облокотился на стол и чуть не упал на него, - Я должен убедиться… что ты никому не скажешь». «Значит, теперь ты просто убьешь меня? Заставишь свидетеля замолчать?» «Нет!» - прорычал Джонатан, в отчаянии обнажая клыки. Он зажмурился: ему надоел ослепляющий свет. Доктор сопротивлялся силе, отталкивающей его, и сделал шаг вперед. Он должен был заставить Кларенса увидеть, хотел схватить его, чтобы не дать ему убежать, заставить посмотреть на него. Застигнутый врасплох, Кларенс сделал ещё шаг назад и испуганно вскрикнул: он стоял на краю балкона и дальше идти было некуда. Джонатан резко открыл глаза, почувствовав, что гнетущий свет исчез, и увидел, что Кларенс заваливается назад под таким углом, что может упасть прямо вниз головой. Джонатан на секунду задумался, насколько безрассудно это было бы, прежде чем обернуться чёрным туманом и выскочить, чтобы схватить Кларенса. Доктор вскрикнул от боли, вздрогнул, как только на него упал свет, но сумел схватить Кроссли. Он не мог отличить верх от низа или то, насколько близко они были к земле. Его разум был наполнен только жгучей болью, но инстинктивно он прижал Кларенса как можно ближе к себе и попытался убедиться, что они приземлятся на спину самого доктора Рида. Когда они ударились об землю, раздался тошнотворный треск, и у Джонатана перехватило дыхание. Неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание, но когда пришел в себя, то начал отчаянно биться, корчиться и задыхаться от боли. Теперь острая боль в шее сопровождала всё тело, охваченное огнем. Сначала он запаниковал, зная, что лежит на солнце, но не помня, как он на нем очутился. Прошло несколько секунд, прежде чем воспоминания о только что минувших событиях вернулись. «Кларенс…ты в порядке?» - спросил Джонатан охрипшим голосом. «Да, я в порядке», - ответил дрожащий голос в нескольких футах слева. «Ох, слава-! - Джонатана согнулся от спазма и чуть снова было не потерял сознание. Ему пришлось отдышаться, прежде чем он снова смог заговорить, - Слава Богу». Хотя доктор понимал, что ему больше следовало беспокоиться о своем состоянии, он всё-таки испытал облегчение. Рид не думал, что он в состоянии двигаться. Он получил несовместимую с жизнью травму и давно бы умер, если бы не был вампиром, пусть даже и не полностью восстановившемся от солнечного света. Джонатан понятия не имел, сколько ещё протянет его тело. А если он не в состоянии двигаться, то он застрянет здесь, пока полностью не сгорит. Ему уже повезло, что рядом не было никого, кто мог бы увидеть его в таком состоянии, но в какой-то момент кто-то обязательно пройдет мимо, и тогда Кларенс будет не единственным свидетелем, с которым Джонатану придется разбираться. «Джонни, ты в порядке?» Джонатан громко захохотал, удивленный искренней заботой, прозвучавшей в голосе Кларенса: «Нет… не думаю». «Солнце убьет тебя, если ты не спрячешься от него?» «Судя по записке, которую я нашел… нет, - задыхаясь, выдавил из себя Джонатан, - Но это не… самое укромное место… чтобы лечь и сгореть дотла… Если верить ей». Джонатан без особого энтузиазма пытался найти выход из своего затруднительного положения, когда его подхватила чья-то рука. Его подняли на ноги, из-за чего доктор издал резкий вздох, поскольку это движение вызвало новые всплески боли в различных частях тела. Рука Джонатана висела на том, кто поднял его практически без его участия. С трудом опираясь на новую опору, доктор изо всех сил старался не упасть. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит, и когда он понял, что Кларенс пытается оттащить его оттуда, Джонатан сделал всё возможное, чтобы не быть обузой. Кларенсу пришлось тащить его на себе; Рид попытался пошевелить ногами, но тело отказывало слушаться. Джонатан чувствовал себя виноватым, что из-за разницы в росте ему было неудобно обнимать друга. Его голова лежала на плече Кларенса, а лицо так близко к шее. Тяжело мыслить ясно, когда дразнящая еда была прямо перед его носом. Джонатан судорожно сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле. Им завладела потребность. Ему нужно больше крови, чтобы залечить раны. Если бы он чуть-чуть надкусил и немного выпил, эта непрекращающаяся боль ушла. И он бы даже смог получить удовольствие. Клыки болели, Джонатан наклонился чуть ближе, вцепившись в Кларенса правой рукой, удерживая свою добычу. Его неожиданно подтолкнули ближе, когда Кроссли начал спускаться по лестнице, и нос Джонатана едва не коснулся его шеи. Рид скривил губы. Он открыл рот, двигаясь всё ближе… Издав тихое рычание, доктор тряхнул головой и стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание. «Джонни?» Этого голоса было достаточно, чтобы вернуть ему хладнокровие, по крайней мере, временное: «Кларенс… сейчас рядом со мной небезопасно», - сказал он напряженно. Даже когда жажда стала более контролируемой, клыки всё ещё были удлинены и близки к искушению. С каждой ступенькой Джонатан становился ближе, а затем дальше от великолепного, пульсирующего красного. Он дразнил его, ведя за собой. «Ну, мы почти пришли в безопасное место», - ответил Кларенс, казалось, совершенно не обеспокоенный этим. Раздраженный, Джонатан рявкнул: «Я серьёзно! Просто оставь меня здесь! Я справлюсь». «Но ты сказал, что никогда не навредишь мне. Что никогда не будешь пить ничью кровь. Если ты потеряешь контроль, а я бы сказал, что это неизбежно, то я бы предпочел, чтобы это случилось сейчас, прежде чем я действительно начну верить, что ты всё ещё мой старый друг». «Аргх! Почему ты всегда такой раздражительный?» «У себя спроси». Закрывая глаза, чтобы не видеть этого зрелища, Джонатан внимательно прислушивался к ровному сердцебиению Кларенса. Он попытался сосредоточиться на боли, на ощущении, как сгорает его плоть. Вони от дыма. Его усталости. Ритмичного стука, убаюкивающего его, несмотря ни на что. Его мысли исчезли. Он обнаружил, что уткнулся носом в изгиб шеи Кларенса и клыки чуть не коснулись его кожи, прежде чем Джонатан успел одернуть голову назад, открыв глаза. Тяжело дыша, он был охвачен паникой, которая позже сменилась отвращением. «Прости…», - едва слышно прошептал Джонатан. Сердцебиение Кларенса начало учащаться, но оно быстро замедлилось снова: «В-Видишь? Я знал, что смогу доставить тебя сюда без всяких проблем». Услышав слова друга, Джонатан заметил, что больше не находится под воздействием солнечных лучей. Жжение уходило, оставляя после себя несколько угасающих пятен. Его обугленная кожа заживала, а обнаженные кости снова покрывались тканью. Больше нет никакого невыносимого жара. Кларенс начал медленно и осторожно опускать Джонатана на землю возле кирпичной стены. К этому времени Джонатан мог стать чем-то большим, чем мертвым грузом, поэтому удерживал себя от падения или потери равновесия. Доктор мог как следует осмотреться и рассмотреть детали и увидеть, что он находится на складе у реки, где он впервые встретил Клея, в тени, где ему не придется беспокоиться о том, чтобы провести там весь день. Кроме того, в случае необходимости можно было спрятаться за бочками. С облегчением осев возле прохладной стены, Джонатан заговорил: «Никогда так не делай больше! Мне не нравится испытывать пределы своей силы воли». Кларенс облизнул губы, зачарованно наблюдая за Джонатаном, как тот исцеляется на глазах: «Я не мог оставить тебя там, после того как ты спас меня. Я не знаю, какими скрытыми мотивами ты руководствовал, чтобы пожертвовать своим телом. Ты отдал себя на милость мне или еще кого-нибудь, кто мог оказаться рядом». «Я всё ещё не знаю пределов своего тела, но я знаю, что оно может выдержать довольно много испытаний, - говоря это, Джонатан смотрел на одну из своих рук. Раньше она была просто голыми костями, но сейчас выглядела почти нормально, - В конце концов, я бы оттащил себя в тень». «Ты действительно тот старый Джонни, которого я знаю, - пошутил Кларенс прежде, чем протрезветь, - Это ещё больше сбивает с толку». «Я надеялся сохранить это в тайне от тебя, учитывая твои взгляды. Я пытался отдалиться от тех, кто был близок мне. Лучшее, что я могу сделать для них – держать в неведении о моих изменениях. Но теперь ты знаешь, - Джонатан замолчал, - Я мог бы попытаться заставить тебя забыть… но я не хочу рисковать. Поэтому я должен тебя спросить: расскажешь ли ты кому-нибудь о моей истинной природе?». Не смотря ему в глаза, Кларенс ответил: «Я… пока не знаю, что думать по этому поводу. Сейчас кажется, что всё в порядке. Но это не так. Под всей этой оболочкой ты – кровососущий демон. Как я могу просто игнорировать это факт? Притвориться, что ты мой друг, которого я знаю все эти годы?». Джонатан раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но Кларенс опередил его: «Однако, поскольку я чувствую, что могу доверять тебе, я сохраню твою тайну. Я хочу, чтобы у меня было время обдумать и разобраться во всем этом, прежде чем решить, что мне делать. И можем ли мы всё ещё быть друзьями». Джонатан с трудом удержался, чтобы не расплыться в улыбке; его клыки никуда не делись: «Думай над этим столько, сколько нужно. Я оставлю тебя в покое. И спасибо тебе. За спасение и за доверие ко мне». «Мне хочется ущипнуть себя, чтобы понять, не кошмар ли это. Видеть, как ты горишь на солнце, притом ведя себя и разговаривая как мой друг… Это просто невозможно. Я хочу надеяться… - Кларенс выглядел слишком подавленным, чтобы говорить, - …что я могу доверять тебе. Если всё это ложь… если ты действительно чудовище, я хотел бы притвориться, что ничего из этого не знаю. Если однажды ты решишь убить меня, я предпочел бы не подозревать об этом. Позволь мне жить в фантазиях. Я не знаю, смогу ли я принять это, если мне нужно бояться тебя». Джонатан молчал. Он не знал, что сказать, чтобы успокоить друга. После нескольких минут молчания, Кларенс, кажется, опомнился: «Наверное, я пойду». «Подожди, - остановил его Джонатан, - В Вест-Энде есть кое-кто, с кем тебе следует поговорить: молодая леди, которая по ночам стоит у магазина одежды и борется за права женщин. Скажи ей, что ты от меня и знаешь о моем состоянии. Попроси её научить тебя распознавать вампиров. Мне было бы легче, если б ты знал, кого следует избегать». «Что? Ещё один человек, который верит в вампиров и который всё это время был прямо передо мной! Если бы я смог заставить её поговорить с Венерой… или…», - Кларенс замолчал, уставившись на Джонатана. «Это секрет, Кларенс! Ты не можешь рассказать его своей жене! Иначе это плохо кончится». Кларенс слегка сгорбился, словно прося прощения: «Точно. Извини. Но это было бы увесистое доказательство!». «Ты действительно хочешь, чтобы Венера стала частью этого мира?». «Я хочу, чтобы Венера поверила мне! Чтобы не считала меня сумасшедшим». Джонатан тяжело вздохнул: «Хорошо. Когда эпидемия закончится, я поговорю с ней. Но я не буду ей рассказывать о себе, а о вампирах в принципе». «Пожалуй это всё, о чем я могу тебя просить. Но мне кажется, ты сможешь её убедить. В конце концов, ты последний человек, благодаря которому я бы поверил в вампиров». «Я не сразу поверил себе, даже когда сам стал одним из них. Мне бы хотелось верить, что всему есть научное объяснение, но сейчас я так многого не понимаю в себе». Кларенс покачал голово: «Ты всегда был "человеком науки", Джонни. С тобой всё будет в порядке, если я оставлю тебя здесь?». «Да. Перестать беспокоиться обо мне, это я должен беспокоиться о тебе. Обещай, что не сделаешь ничего безрассудного». «Значит, только тебе можно быть глупым и самоотверженным? Но я обещаю, что постараюсь никуда не лезть». «Хорошо… До новых встреч, Кларенс», - сказал Джонатан, изо всех сил стараясь держать ставшими невероятно тяжелыми веки открытыми. «До свидания, Джонни». Джонатан погрузился в свой смертельный сон, и услышал, как Кларенс уходит. Всё могло быть гораздо хуже. Несмотря на то, что Кроссли знал его секрет, ещё была возможность, что их дружба сможет существовать дальше. По крайней мере, он надеялся на это.