***
Нет ничего тягостней мучительной неизвестности. Она пугает нас своей неопределённостью, возможным плохим исходом событий. И мы бы рады всё и сразу узнать, пусть даже это будет стоить нам жизни, но кто позволит? У жизни на это есть свои планы, в которые она посвящать нас не намерена. А ведь было бы всё куда проще, знай мы то, что ждёт нас впереди, и, возможно, мы бы избежали огромного количества проблем и ошибок. Но мы не наделены такой властью над временем. Откровенно говоря, мы вообще слабы и ничтожны, но что поделаешь. Именно из нас, пусть и единицы, выйдут те, кто смогут прорваться сквозь завесу неизвестности и определить хороший исход.***
Последующие события были лишь отрывками. Казалось, что я смотрю фильм в режиме замедленной съёмки с огромным количеством разных световых спецэффектов, добавленных в картину неумелым монтажёром. В ушах звенело, а в горле стоял тугой комок. Тело было тяжёлым, голова разрывалась от мигрени. Организм, не выдержав, вывернул мой желудок наружу, освобождая еду, съеденную, кажется, вечность назад. До поры до времени биологические потребности не беспокоили меня. Легче не стало. Моё лицо лежало в плохо пахнущей жидкости, только что вышедшей из моего желудка. Нос и рот наполнялись ей, перекрывая доступ к воздуху. Нет, умирать в собственной рвоте было бы очень унизительно даже для меня. Краем воспалённого сознания я попыталась дать телу команду встать, но, увы, не вышло. Опёршись руками по обе сторону от головы, попыталась подняться, но руки разъехались в сторону, окунув меня ещё раз в эту жижу, бонусом приложив головой об поверхность. Мигрень усилилась, теперь уже не просто пребывая где-то на самой кромки сознания. Нет, она полностью заполнила всю мою сущность, то ли убивая меня этим, то ли пытаясь показать, что я пока ещё жива и могу бороться. — Что за мерзость, — проворчал голос надо мной. В нём слышалась высшая степень презрения и неуважения. — Поднимайся! — меня рывком, как тряпичную куклу, подняли на ватные ноги. Рвота потекла вниз на одежду, пачкая её, но нет худа без добра. Дыхательные пути очистились, давая мне возможность сделать рваный вздох, впустив воздух в горящие огнём лёгкие. Но даже тут не обошлось без эксцессов. Вздохнуть-то я вздохнула, но тут же зашлась в приступе удушливого кашля. Начало мутить вновь, и я упала, смягчив удар руками, и отодвинулась прочь от отходов своего организма. От природы являясь брезгливым человеком, ко мне быстро пришло осознание того, в чём я лежу. Срочно хотелось принять ванну или хотя бы умыть лицо и волосы, чтобы хоть там не наблюдать этот ужас. — Помоги… Мне… — тяжело дыша, просила я, сама не зная кого. Воспоминания были, но сейчас они столь смутны и второстепенны, что анализировать их хотелось меньше всего. Да и точно не в этой ситуации надо было беспокоиться о чём-то подобном. Иногда наступают времена, когда, казалось, большие и самые важные проблемы отступают на второй план, давая первостепенную важность чему-то очень срочному, но несравнимо меньшему. Где-то в паре метрах от моего бренного тела завозились, а потом меня накрыла волна ледяной воды. Под сильным напором я отлетела на некоторое расстояние от того места, где лежала, но тут же вцепилась огрызками ногтей в то, на чём была. Держаться удавалось с трудом. Слабость была ужасной, но инстинкт самосохранения говорил, что стоит подождать с потерей сознания. В нос и рот попадала вода, в горле появилось то ужасное, ни с чем несравнимое чувство. Хотелось проблеваться ещё раз, но на этот раз не на себя, а уже в какое-нибудь другое место, чтобы это не повторилось вновь. А потом поток воды резко прекратился. Тяжело дыша, я пыталась разлепить глаза, попутно судорожно отжимая мокрую до нитки одежду, балластом тянувшую меня вниз. Было очень холодно, зубы начали стучать друг о друга. Когда мне всё же удалось более или менее привести себя в порядок, конечно, насколько это было возможно в моей ситуации, я огляделась. На меня молча и с укором смотрел Рэтчет, сложив манипуляторы на корпусе. — Благодаря тебе, белковая, вся моя лаборатория в воде и твоих отходах, — мех был в ярости. Вовсе не в той ярости, которая была у того Рэтчета. Это было что-то куда более изощрённое и безумное. Это было что-то, что было действительно смертельно опасным. — Они… — пыталась я сформулировать мысль. Сердце грохотало где-то в горле. Моя рука вцепилась в кофту, чтобы то ли чувствовать ещё чётче удары сердца, либо чтобы держаться хоть за что-то. Я мало отдавала себе отчёт в этих действиях. — Там… — понимание того, что и кому я говорю накатило достаточно быстро. Это не дало долгожданного успокоения, но я хотя бы понимала, что, как и почему тут произошло. Нет, на этом корабле я вряд ли сыщу понимание. Рэтчет же меня и вовсе не слушал. Возможно, он прекрасно знал что произошло там, в пыточной. А может, ему было просто неинтересно. Хотя, это тоже маловероятно. Скорее всего, он не желает вмешиваться в то, что происходит на этом корабле, но не касается его лично. Видно, подобные представления здесь не редкость. Конечно, они все боятся лишиться своей головы, или чего похуже… Хотя, хах, нет, тоже не то! Да они все здесь заодно, наверняка, сами делают то же каждый день по приказу своего Лидера, даже не пытаясь проанализировать то, что они делают… Голос в голове, несомненно, мой, говорил разными интонациями. Он то вещал серьёзно и ровно, то весело и задорно, иногда обрываясь, как говорит человек, желающий рассказать какую-то невероятно интересную историю побыстрее. Сердцебиение успокаивалось. Не то чтобы для этого был повод, просто моральное выгорание брало своё. Нельзя всё время ко всему относиться нейтрально. Даже самые сильные личности ломаются, что уж говорить о ком-то слабом? И вот я сижу на платформе, опёршись о стену, ноги и руки лежат в произвольном положении, будто бы и вовсе не принадлежат мне. По прядям волос медленно капают капельки воды, попадая в глаза, рот и нос, создавая впечатление, что я плачу, но не пытаюсь их смахнуть или отжать волосы. Теперь это не имеет смысла. На самом деле, кажется, теперь правда смысла ни в чём нет. Что-то во мне изменилось. Наверное, такое бывает, когда в жизни живого существа наступает переломный момент, он что-то осознаёт. Этих моментов, конечно, бывает много. Не один, не два и даже не три. Просто, наверняка, моменты у большинства эти не столь радикальные и не столь ужасные. Да, с этого момента что-то во мне изменилось. Не в первый раз, и я даже уверена, что не в последний, но изменилось. Казалось, моё сознание только и ждало этого вывода. Теперь всё стало куда более понятно, проще, а последние часы казались всего лишь дурным сном, или наваждением. А даже если и не оным, то какой от этого толк, от понимания всего происходящего? Жить нужно аккуратно, так, чтобы не задело, даже если заденет всех окружающих. — Полагаю, представление произвело на тебя наивысшее впечатление. Признаюсь, таких бурных реакций я не видел с самого начала войны, — в голосе Рэтчета читалось злорадство, но оно не вызывало во мне никакого отклика. Если ему надо почувствовать силу, унижая кого-то, то да будет так, его право. — А я, вижу, вы тут эксперты. Правда, не ту стезю выбрали в самосовершенствовании, — слова давались легко. Теперь уже легко. — Скажи, не боишься, что с вами кто-то другой то же самое сделает, или ещё того хуже? — я прищурила глаза, выдавив из себя ухмылку, — Тот, кто терроризирует других, сам живёт в вечном страхе отмщенья. Боится того, что однажды придут за ним и поступят так же, как поступал он. Впрочем, так чаще всего и случается. У жизни тоже есть своеобразное чувство юмора. — Это вряд ли, — без особых эмоций откликнулся Автобот. — Глупо будет говорить, что я не думал об этом. Думал, ворнов тысячу назад, — это не звучало как неожиданное откровение. Скорее это было чем-то повседневным, само собой разумеющимся. — Да и не твои ли слова были, что каждый имеет право на жизнь? — теперь мех оживился, глянув в мою сторону. — Конечно, может, и не твои. Подобных идеалистов много, кто говорит подобное, но ты, как я знаю, из их числа. Помнишь, как ты отчаянно рвалась спасать прочих белковых? А теперь посмотри, к чему тебя это привело. Возможно, не заметь тебя тогда Прайм, и тебя бы тут не было. Сидела бы дальше на Немезиде с Десептиконами и радовалась своему маленькому счастью ещё несколько десятков человеческих лет. — А как бы, а если бы… Знаешь что? А чёрт с вами. Не знаю, что тут происходит, что вам надо от мира, что ему надо от меня… Да какая вообще разница? Всё равно мне никуда ни деться, ни убежать, ни спрятаться. Я даже умереть по-нормальному не смогла, что уж говорить о жизни, — внутренний голос просил заткнуться, но важная информация всё равно уже была сказана, да и молчать, честно говоря, ни сил, ни желания не было. — Что не день, то новое откровение. То одно, то второе, то третье. Могу отдать голову на отсечение, что ты сейчас вообще не понимаешь, о чём я говорю. — Я вижу, тебе правда повредили психику. У людей она столь недолговечна и слаба, — взгляд окуляров прошёлся по мне, анализируя. — Хочешь, я тебе, как ты выразилась, сделаю ещё одно откровение? Далеко не первое за этот цикл, но тебе оно понравится. У Прайма есть на тебя свои особые планы. Не то чтобы это был секрет, возможно, ты даже догадывалась. Артефакты древних всегда имели небывалую мощь в настоящем. У нашего Лорда есть почти всё, но самый важный для тебя, поверь, имеется в запасе. Проще говоря, скоро в наших рядах на одного трансформера станет больше, — Рэтчет внимательно следил за моей реакцией, точно экспериментатор на диковинную зверюшку. Он проверял меня. Ожидал реакции. Что же, следовало ожидать. Помнится мне, Оптимус из моей вселенной тоже что-то подобное говорил про некий артефакт. Да вот только, к моему счастью, там у него его нет. А здесь… Блять. — Да ты что, правда? — я расхохоталась, почти что искренне. — А мне казалось, что он от доброты душевной меня тут держит. А корпус какой у меня будет? Красивый? Но лучше о другом мне поведай. Какая же судьба ждёт эту планету? — мрачная весёлость полностью овладела мной. Понимание того, что будет с этой планетой у меня, конечно, есть. Стоит только вспомнить планы Мегатрона из той вселенной. Есть лишь одно весомое «но». Здесь не Мегатрон, а Прайм, и что мог придумать его изощрённый ум — лишь Господу богу известно. — Интересно ты уводишь темы от одной до другой. Я бы даже сказал, что искусно. Но, правда, кто, как не ты имеешь право знать об этом? Земля Кибертрону станет не нужна, когда все запасы энергона исчерпаются, а исчерпаются они в ближайший ворн, что по любым меркам очень мало для белковых. Говоря о них. Ты же понимаешь, что пользы от твоих сородичей в этой войне никакой? Когда всё это станет ненужным — их, выражаясь без лишнего пафоса, уничтожат. Мои поздравления, тебя — нет. Хотя, да, для тебя это явно не лучшая информация, учитывая, что будет дальше с тобой. — Автобот рассуждал легко и беззаботно, будто не говорил о судьбе миллиардов живых существ. Существ, которые также, как и сам трансформер, могли испытывать эмоции и также хотели жить. Меня всегда удивляла подобная жестокость от кого бы то ни было. Её не должно существовать, если все хотят достичь того самого равновесия, но, наверное, это лишь утопия, воссозданная мечтателями. Здесь и сейчас есть реальный мир и не важно сколько переменных в нём поменялось. Всё идёт так, как было бы в любом другом. Это удручало. — Уничтожать целую расу просто из-за того, что они для вас сейчас бесперспективны? — я качнула головой, отгоняя головокружение. — Это как-то недальновидно. Люди вам и помочь могут, чтобы трансформеры о нас не думали, — не то чтобы я специально и на полном серьёзе пыталась спасти эту планету и людей. Скорей, заполняла то неловкое молчание, которое могло бы начаться, не будь у меня столь длинный язык и замутнённый мозг. — Если судить по твоей логике, Ева, — он протянул последнюю гласную, словно пробуя моё имя на вкус. — То и уничтожить люди нас… могли бы. Звучит, как глупость, глупостью и является. Да и вряд ли наш Лорд одобрил бы такой сомнительный союз. Помнится мне, на одной из планет, которую мы завоевали ещё в самом начале войны были существа вроде вас. Тогда была острая нужда в союзниках, причём, любого качества, и Автоботы подписали с ними союз. Эти, — Рэтчет что-то произнёс на кибертронском, на его фейсплейте появилось некое подобие улыбки, отнюдь, недоброй. — Оказались не столь сильны, сколь хитры. Десептиконы тогда опередили нас и послали туда своего, гхм, доктора-переговорщика, — окуляры хищно сверкнули, в голове меха слышалось что-то похожее с тем, что было во время моих разговоров с Оптимусом. — В общем-то, история закончилась тем, что все заплатили по счетам, — махнув манипуляторами, как заправский фокусник, трансформер направился к мониторам. — Ты слишком меня отвлекаешь пустыми разговорами. Сиди на месте молча и ничего не трогай. — Стой! — я подбежала к краю платформы. Догадка проскользнула в моём разуме, и я поспешила её озвучить, тут же рискуя быть пойманной на знании того, чего знать никак не могла. — Фарма… — меня прервали. — Не произноси это имя в стенах этого корабля! — жуткий рык вырвался из вокодёра буквально несколько секунд назад спокойного существа. Казалось, температура в отсеке мигом упала на несколько градусов вниз. — Ты же знаешь, что у нас с ним дурные отношения. Пока, дурные… Хотя, если это был порыв дружеских чувств, то, конечно, можешь присутствовать на операции, когда я буду совершенствовать этого Десептикона для коллекции Лорда, — бессвязные предложения почти не давали пространства для анализа. Всё казалось глупым и непонятным. — Совершенствовать? — я вспомнила обезображенные корпуса мёртвых трансформеров, вздрогнула. Если это «совершенствование», то лучше навсегда оставаться уродливым. — У тебя тоже возникали мысли, что он уже идеальный? — теперь это больше всего походило на речь одержимого. — Какая глупость! Впрочем, эту тему следует закрыть, но кое-что от себя я добавлю, — он критически осмотрел меня. — Скажу честно, я не знаю, что Оптимус Прайм в тебе нашёл. Ты белковый организм, слабый, подверженный всевозможным болезням, а срок твоего функционирования настолько мал, что даже скраплеты живут дольше. Особым умом или способностями ты тоже не отличаешься. Можно было бы сделать вывод, что ты всего лишь временное развлечение, но это не про нашего Лорда. Он бы для этих целей нашёл куда более интересную кандидатуру. Отсюда и напрашивается лишь один возможный вывод: он одержим тобой и считает тебя, ну надо же, своим идеалом. Только посмотри, какая шутка. Одно из самых сильнейших существ во вселенной считает идеалом не кого-либо, равного себе, а тебя, — это звучало с толикой смеха, но по прочей интонации было понятно, что тут не смеются. — Позволь, я задам тебе один вопрос: ты считаешь Прайма идеалом? Я опешила. Мой мозг был готов к любым вопросам, начиная от чего-то тривиального и заканчивая тем, чего не знает никто во вселенной, но столь простой и некорректный вопрос… Я задавалась им, но в другой, более адекватной манере. Сейчас же постановка была другая, и актёры поменялись. А ответ держать всё же стоило. — Да, — сложила руки на груди, взглянув прямо в фейсплейт Рэтчету. — Да, считаю, — и я поняла, что отвечаю вполне искренне, не лукавя. — Я польщён, — если бы человек мог поседеть за пару секунд, то я бы это сделала. В сердце будто воткнули пару ледяных иголок. Вновь вернулся страх. — Спасибо, старый друг, что привёл Еву в чувства, — обращение «старый друг» было сказано пусть и не так, как звучало в другом мире, но даже подобная интонация говорила, как минимум, об уважении одного существа к другому. Это давало надежду на то, что ещё не всё потеряно. Дальше Прайм обратился к Рэтчету на кибертронском, и они вступили в долгий диалог, не обращая более на меня никакого внимания. Мне же было тем лучше. Это был мой шанс. Я судорожно вздохнула осматриваясь. Либо сейчас, либо никогда. Платформа была высокой для человека, особенно если у этого человека были проблемы с ногой, но чем чёрт не шутит? Конечно, прыгать было бы глупо и недальновидно, ведь меня услышали бы, но кто сказал, что спуститься по другому нельзя? Благо, платформа находилась близ некого объекта, напоминающего стол и по «ножкам» этого стола можно было спуститься. Я никогда не была сильна в лазанье по канату, но адреналин придал мне сил. Стараясь выполнить всё максимально быстро и скрупулёзно, я всё же смогла преодолеть эту преграду. Нет, живой я им точно не дамся. Кинув украдкой взгляд на трансформеров, я увидела, что они всё так же разговаривают, теперь находясь ко мне спиной. Рэтчет, активно жестикулируя, указывал на монитор. Увидеть, что было на нём изображено не было возможности. Плюнув на всё, я приготовилась. Дверь, которая вела меня прочь из отсека была совсем рядом. Чтобы её открыть, мне нужно было подпрыгнуть, иначе она просто не отреагирует на мой маленький вес, ведь здесь нет ничего, что было бы рассчитано на людей. При любом раскладе этот прыжок создаст шум, учитывая очень хороший слух у трансформеров. Меня вообще удивлял тот факт, что меня ещё не поймали. Во мне появился червячок сомнения, который мерзко нашёптывал о том, что со мной сейчас играются, как с маленьким неразумным котёнком. Отогнав от себя эту мысль, я приготовилась. План был простой: подбежать к двери, прыгнуть, а потом бежать, куда глаза глядят. Оторваться от погони, которая, я уверена, будет, и засесть в каком-нибудь углу, создавая уже более глобальный план побега с корабля. Конечно, мне могло помешать много факторов. Больная нога, запертая дверь, другие Автоботы… В любом случае я ничего не теряю. Ну, если шанс на спасенье, конечно, можно считать «ничем». Вздохнув, я приготовилась. Раз, два… Я была уже готова сорваться с места, но в отсек неожиданно зашёл ещё один мех. Это был один из тех, кто пытал Смоукскрина. Видно, не заметив меня, он направился к Рэтчету и Прайму, а я, промешкав пару секунд, сорвалась с места и рванула к ещё не закрывшейся двери. Проскочила. Я просто не могла поверить своему счастью. Всё казалось столь сюрреалистичным, что было даже страшно представить, что сейчас не сплю, а всё это реальность. Плюнув на всё, я рванула направо. Я бежала настолько быстро, насколько позволял мой организм. Нога адски болела, лёгкие жгло огнём, но я продолжала свой забег, послушно прыгая перед закрытыми дверьми и пробегая огромные для человека расстояния коридоров. Слух обострился и мне казалось, что вот-вот из-за ближайшего поворота ко мне кто-то выйдет, преградив путь к отступлению, но никого не было. В конце концов организм исчерпал свои силы, и я вбежала в отсек, находящийся ближе всего ко мне, чтобы набраться сил и обдумать дальнейший план действий. Я не знала, насколько далеко убежала и не имела понятия, ищут ли меня уже или даже не заметили пропажи. Благо, были и хорошие вести: одежда почти высохла, но всё так же неприятно липла к моему телу. Теперь уже наполовину от пота, чем от воды, которой умыл меня Рэтчет. Я оглянулась и обомлела. Это был отсек средних размеров, который вполне мог быть местом обитания трансформера, но больше всего он напоминал музей. По периметру стен располагались стенды, защищённые некой вещью, напоминавшую больше всего лазер, видно, заменяющий функции защитного стекла. Все экспонаты находились высоко как для обычного человека, и я с раздражением прикусила внутреннюю сторону щеки. Здесь выкрутиться по-иному уже было нельзя, а ведь на одном возвышении лежал очень знакомый мне артефакт. Сверхброня призывно поблёскивала в свете настенных ламп, заставляя меня ещё больше нервничать. Найди я способ достать её и просто смогу выйти с этого корабля, не обращая внимания даже на Прайма! Все Автоботы мира могут на меня напасть, но эта броня не даст им даже шанса навредить мне! Я довольно зажмурилась, более внимательно осматривая отсек. Сейчас я найду способ поднять наверх и… Чёрт, а что делать с лазером? Вдруг, попади я даже на верх, попытаюсь пройти через него, и он меня просто сожжёт? Он ведь там не для красоты находится. Впрочем, додумать мне было не суждено. В отсек вошли и вошёл никто иной, как… Если бы я могла удивиться ещё больше, то непременно сделала бы это. Передо мной, слегка покачиваясь и находясь явно не в лучшем своём виде, стоит Смоукскрин собственной персоной. Пробежав взглядом красных окуляров по отсеку, он наконец заметил меня, и, кажется, это произвело на него впечатление. — Ты? — его фейсплейт лишь несколько секунд сохранял это удивлённое выражение лица, а потом стал до неприличия довольным. Я не понимала, чему можно радоваться в такой ситуации. — Чудно. Предлагаю сделку, — мех решил не тянуть время, которого у нас и так было в обрез, и решил перейти сразу к делу. — Знаю, наше знакомство, человечек, началось не с самых лучших эмоций, — трансформер подошёл к двери, блокируя её. — Но сейчас мы находимся в одинаковом положении, и мы можем помочь друг другу выйти из него с меньшими потерями. — С чего бы мне доверять тому, кто пытался меня убить? — если я правильно поняла те события, что были с Евой из этого мира до моего пробуждения тут, то этот мех пытался меня сгубить и доверять ему было бы как минимум слишком опасно. — Какой у тебя план? — тут же переключилась я. Если он каким-то чудом смог сбежать из той камеры, то, возможно, и с корабля сможет. Стоп, а не за тем ли тот мех приходил в отсек Рэтчета? Или, наоборот, Смоукскрин каким-то образом специально заставил того меха уйти от себя, для того, чтобы спокойно сбежать? Как много вопросов, а ответов никто давать не собирается. Мех же решил мне продемонстрировать свой план, нежели разъяснять. В его руках я видела некий предмет, напоминающий датапад, только с другой функцией. Приложив это устройство к стенду со сверхбронёй, он достал её и, к моему удивлению, положил на пол. — Удачи, — бросил он напоследок, перед тем как разблокировать отсек и скрыться в неизвестном направлении. Это что, получается, я буду отвлекающим манёвром? А, наплевать, он глупец, раз не забрал этот артефакт себе. Его скорей всего поймают и убьют на месте, а вот мне теперь смерть нипочём. Подбежав к лежащей на полу броне, я приложила маленькую, по сравнению с самой бронёй, руку. Тут же броня начала одеваться на меня, и вот теперь я не маленький человечек, а уже большое существо, не уступавшее размерами Арси, а габаритами Балкхэду. Что же, это было непривычно. Слишком высоко, но передвигаться было легко. Нет, я не спешила уходить. Это было бы глупо. Здесь куча других артефактов, которые могут мне пригодиться, а лазер мне и подавно теперь не помеха. Фазовый переключатель, Звёздный меч, Молот Солус Прайм, Экстрактор искр, Перчатка полярности, Резонансный бластер, Генератор защиты и ещё куча самых разных артефактов, назначение которых мне было неизвестно. Интересно, какой из них превращает человека в кибертронца? Я его просто сейчас уничтожу и дело с концом. Впрочем, это вряд ли. Я с сожалением кинула взгляд на капсулы, сродни которой была та, информация из которой попала мне в голову. Мало ли, какие секреты они хранят. Проверять их всех было чревато. Руки у меня так полностью и не зажили с прошлого знакомства с ними, а ведь это далеко не одна проблема, которую мне принесло знакомство с этими занимательными вещицами. За всеми этими размышлениями и просмотром интересующих меня реликвий я так и не заметила одного «но». Пристального взгляда, который сопровождал меня уже некоторое время. Я замерла. Нет. Ну, нет. Не может быть. Сейчас я обернусь и докажу себе, что просто стала параноиком и сзади пусто. Ожидания не оправдались. Сзади меня, прислонившись в каком-то уж больно человеческом жесте к стене около двери, ведущей в отсек, стоял никто иной, как Оптимус Прайм. На его фейсплейте было нечитаемое выражение, расшифровать которое мне было не по силам. — Вижу, тебе интересны возможности реликвий. Я могу рассказать, — как ни в чём не бывало начал лорд Автоботов, не сводя с меня весёлой красной оптики. Кажется, его смешила данная ситуация, а я тем временем забыла, как дышать. — Нет, спасибо, не стоит так себя утруждать, — несла я всякую чепуху, пока мозг хаотично пытался отыскать выход из этой ситуации. Нет, по идее, я могла спокойно отодвинуть Прайма и пройти мимо, но было лишь одно большое «но», которое было с десять метров ростом и весом в несколько тонн, нося имя того самого Прайма. Уступая ему во всех возможных параметрах, этот бой был проигрышным с самого начала. — Ева, — завораживающий баритон коснулся, казалось, каждой струнки моей души, заставляя внутренне напрячься и содрогнуться. — Сними броню, моя Искра. Тебе тут не от кого защищаться, — это всё не звучало как насмешка. Прайм говорил вполне серьёзно и явно рассчитывал на моё послушание. — Нет, Прайм, — жёстко начала я, на секунду забыв, с кем разговариваю. — Мой самый страшный кошмар сейчас стоит передо мной и пытается переубедить меня в том, что он не опасен. Ты безумен ровно настолько, насколько это только возможно. Я вернусь обратно к Десептиконам, и ты меня не остановишь, — я приготовилась к негативной реакции по отношению к своим словам, но ничего такого не произошло. Мои слова на Прайма не произвели никакого впечатления. — Хорошо, — кивнул он, сменив позу. Теперь лорд Автоботов не выглядел столь расслабленным. — Я тебя отпущу и отдам приказ другим Автоботам тебя не трогать, но только при том условии, что ты сможешь выйти из этого отсека, обойдя меня, само собой. Он что, решил со мной серьёзно поиграть? В любом случае выбора не было. Этот мех не отступится, но и я не сдамся так просто. Я подошла к тому возвышению, на котором лежал Звёздный меч и взяла его, не обращая внимание на искрящийся блок. Он мигнул и погас, так и не выполнив свою функцию. — Как пожелаешь, Оптимус, — произнесла я, пытаясь взять меч в руки так, чтобы с ним было возможно сражаться. Глупо думать, что я смогла бы взять его в руки нормально с первого раза. Всё же я никогда не сражалась и уж тем более не брала в руки оружие. А вот Прайм стал ещё веселее. Конечно, это не он вступал в схватку со своим личным кошмаром, который был в бесконечность раз сильнее, и не он пытался побороть свой страх сейчас. Думается мне, будь я на его месте, то мне тоже было бы смешно. — Это Звёздный меч, моя Искра, — начал Прайм свой рассказ, не выказывая ни грамма страха. — Его создала Солус Прайм — одна из тринадцати Праймов. В руках любого, кто не имеет Матрицы это оружие не более, чем простой меч, но вот в руках Прайма он приобретает необычные свойства. Ходят легенды, что при создании этого артефакта были использованы корпуса трёх трансформеров. Я же могу эти легенды подтвердить. Матрица Лидерства не только меняет внешний вид и увеличивает характеристики. Она делится воспоминаниями всех, кто когда-либо имел честь её носить, — он прищурил красные окуляры. — Ну же, Ева, нападай. Или тебе интересно узнать ещё что-то? Если отчёты моих шпионов не лгут, то ты всегда была падка на историю своего мира. Я могу рассказать куда больше, но, что более важно, я могу позволить тебе прикоснуться к этой истории, стать её частью. Ах, или ты хочешь найти ту самую реликвию? Не её ли ты так напряжённо выискивала? Нет, моя Искра, я не настолько глуп, чтобы положить это сокровище на видное место. Свыше моих сил было слушать этот бред сумасшедшего. Появившаяся не пойми откуда злость полностью вступила в свои права. К чёрту всё, и будь что будет. Первый выпад был неудачным. Прайм просто отошёл в сторону, но, к моему удивлению, в ответ атаковать не стал. Возможно, не видел в этом необходимости, а, может, просто хотел проучить меня. Второй удар я нанесла сразу же после первого, решив не мешкать и не давать время на раздумья. В моих планах не было убить трансформера или покалечить. На самом деле, я просто хотела дать себе возможность выскользнуть из отсека и просто убежать. Конечно, я не верила в честность слов Прайма. Переиграй я его и выйди из отсека, он бы в любом случае не отпустил меня. Не потому что в его словах не было ни грамма правды, вовсе нет. Просто, исходя из его отношения ко мне, я понимала, что такие как он своё не отпускают, даже если весь мир будет категорически против. После этого я и вошла в раж. Атаки были однотипны, медленны и неэффективны. Казалось, что мешал весь мир. Слишком маленькое помещение для подобного боя, полная неподготовленность к нему, ну, и, собственно, сам противник. Но я буйствовала, не желая сдаваться. Не сейчас, когда у меня есть такое преимущество и такой шанс, которого больше может и не быть. Глупо надеяться на спасение извне. Откуда мне знать, какие были отношения у той Евы и Десептиконов? И какие тут эти самые Десептиконы? Может, они вообще не знают, что я у Автоботов и что меня надо спасать. Но это не могло длиться вечно. Это понимал и Прайм, поэтому, возможно, ему просто наскучило это представление, и он выбил меч из моих рук. Тот подлетел в воздух, а после ненужной вещью свалился в нескольких метрах от меня. Вновь схватить я его не успела. Лидер Автоботов, казалось, просто взмахнул рукой, откинув меня этим самым в ближайшую стену. Меня не оглушило. Броня не давала пострадать моему телу внутри неё никоим образом. Подняться я не успела. Секунда, и я оказалась придавлена Праймом. Было удивительно видеть его так… близко. Раньше нас отделяли многие физические параметры, а теперь мы стали намного ближе друг к другу в этом. Пусть он был намного больше и внушительней чем эта броня, но и для меня в таком костюме он не являлся гигантом в полной мере. Тяжести навалившегося на себя тела я не чувствовала. Броня исправно выполняла свои функции, за что, конечно, низкий поклон её создателю. Жаль, что меня она уже не спасёт. Я рванулась, но силы были неравны. Казалось, что мех не прикладывал для того, чтобы меня удерживать вообще никаких усилий. Ах, если бы во мне было чуть больше мощи, то, возможно, я смогла бы вырваться из этих тисков, но, увы. — И что теперь? — поинтересовалась я, не очень желая услышать ответ. Прайм протянул манипулятор к сегменту, активирующему броню. Момент, и броня, подчиняясь команде, стала спадать с меня. Это было лучше всяких слов. За пределами брони было куда холоднее, чем в ней, и я поёжилась. Возможно, причина этого действия крылась не только в холоде. Было неуютно под пристальным взглядом алых окуляров. А ещё это тягостное молчание… Почему он просто не убьёт, оправдывая статус злодея? Разве его не выбесила моя выходка? Это я и поспешила спросить. — Почему я всё ещё жива? Нет, не этот вопрос я хотела задать. Почему ты не делаешь мне больно физически? Думается мне, что запугать меня довольно легко, в особенности тебе. Я бы сидела где-то молча в углу и не возникала. Так почему?.. — Ты правда видишь в этом смысл? — с мрачной весёлостью вопросил Прайм. — На это есть много причин, но одна из самых важных кроется как раз таки в неимении смысла так делать. Ты права, на тебя бы это, несомненно, подействовало, только какой ценой? Мне не нужен безвольный раб. Причём наблюдать за твоими попытками побега крайне весело. Ты выражаешь эмоции, и я чувствую себя живым. Вырываться было бессмысленно, перечить — того хуже. Послушно забравшись на услужливо подставленную мне ладонь. Наш разговор так и повис в воздухе, незаконченный, искажённый. Возможно, только мне нужны были ответы на вопросы, остальные предпочитали смотреть, но не видеть, слушать, но не слышать. А, может, дело в другом? Они просто не знают, что надо искать какие-то вопросы? У них всё куда проще, им легче. Они не умирали, не попадали в другой мир два раза, не видели странное отношение отдельных личностей к себе. И жизнь они мою не жили. Глупо требовать от кого-то такого же мышления. — Я так и не успел у тебя спросить. Как тебе шоу? — невозмутимость Прайма выводила из себя. Чёрт с этим злом. Понятное дело, что они будут жестокими. Тут даже не нужно знать причину — это как факт. Непреложная истина. Интересует иное. Почему одержимому мной меху всё равно на моё состояние? Я не смею даже допускать мысли, что это любовь. Об этом чувстве я имела самые мизерные понимания, но даже мне хватало ума знать, что любовь нечто доброе, непорочное, бескорыстное. Это то, что проявляется всегда, в любых мелочах. Но здесь нечто иное. Конечно, иное. Какая-то странная мутация… Когда смотришь подобное в каких-нибудь художественных картинах, то начинает думаться, будто бы всё выглядит, как чья-то дурная шутка. Если не любовь, а одержимость, то почему бы всё это просто не прервать на корню? Но почему-то никто не предупредил, что это самые настоящие цепи, которые влекут на дно всех, кто ввязан в эту историю. Конечно, ему наплевать на мои чувства. Было бы удивительно, если бы было иначе. В любом случае не это было главным вопросом. — Шоу? — во мне взыграло чувство пустой и бравадной справедливости. — Это было не шоу, Прайм. Ты оговорился. Это была пытка, которую ты мне показал, точно привёл на весёлое представление. Скажи честно, тебе нравится, когда тебя ненавидят? — К ненависти я отношусь более чем равнодушно, моя Искра. А вот к чужому страху я имею большую страсть, — глубокий голос Прайма обволакивал моё сознание, как удав кролика перед смертельным броском. — Не обижайся на меня, но когда меня боишься ты — это в бесконечность раз лучше, чем любой другой страх. — Спасибо, что убедил меня в твоём окончательном безумстве, — на какой-то миг я поняла, что сейчас общаюсь вовсе не со злым Праймом. О, нет. Мне были абсолютно не видны различия между этими двумя сторонами одной монеты. Всё это время я общалась с Оптимусом Праймом. Не с его злой копией, мехом из другого мира. Это было неправильно, надо было прервать подобные мысли, закопать их, и наконец понять, что это два разных существа, просто похожих внешне, но… Это звучало как плохая отговорка. Во всех есть что-то плохое и что-то хорошее. Не важно, в какой вселенной ты находишься. Это просто надо принять, как факт. Ответа не последовало. Мы вошли в очередной отсек.***
Тайны чужого сознания всегда будоражили людей. Иногда так и хочется пробраться кому-то в голову, узнать его мысли, тайные желания, просмотреть воспоминания. Вовсе не для зла, как может показаться на первый взгляд. Скорей, для удовлетворения любопытства. Но иногда эта информация действительно может стать спасительной. Знай плохие замыслы других, мы могли бы предотвратить многие беды. Шутка ли, но с каждым годом мы всё ближе и ближе приближаемся к этому. А сейчас остаётся только одно — думать, анализировать, сопоставлять.***
Это место оказалось обычным отсеком, которым обладали все трансформеры на базе в другом измерении. Можно было бы предположить, что это помещение принадлежит какому-нибудь безымянному Автоботу, но наблюдая, как свободно Прайм передвигается по этому отсеку (не то чтобы он по любому другому передвигался иначе. Как ни как, а корабль принадлежал ему), можно было предположить, что отсек этот его. Это удивляло. Вряд ли кто-нибудь мог подумать, что в таком скромном по любым меркам месте обитает самый настоящий Лорд. Даже в другой вселенной апартаменты Оптимуса выглядели куда богаче. Своей заметкой я и решила поделиться. — Никогда бы и не подумала, что ты такой скромный, — обвела рукой всё окружающее нас пространство, — тем более, если учесть то, что находится в других закоулках этого корабля. Ответом мне был тихий, рокочущий смех, чем-то напоминающий мурлыканье кота. — Тебя до сих пор это так удивляет? Скоро в этой скромности уже не будет необходимости. Если бы ты посетила Иакон… — на секунду трансформер замолчал. — Впрочем, это можно устроить в скором времени. Я не решилась спорить. Вообще, стоило найти время на подумать. Как удобно, что это время настало сейчас. Странные противоречивые эмоции одолевали меня. С одной стороны, было жгучее спокойствие, которое никак не вязалось со всей ситуацией. С другой, хотелось забиться в угол и никуда не выходить оттуда. Моментами ноги подгибались от страха, а в голове мутнело. А я ведь здесь… сколько? День? Чуть больше? Хотя, вряд ли проблема была в том, что я нахожусь в этом измерении. Интересно, что происходит там, дома? На секунду сердце кольнуло удивление. Думая о доме, я вспоминала вовсе не тот мир, в котором прожила более семнадцати лет. Нет, я думала о том безумном, непривычном измерении, в котором по воле судьбы мне довелось побывать. А что, если время тут идёт иначе? Пока у меня идёт день — там, в другом мире, идут годы? В случае Мико, Рафа и Джека было по-иному, но и я сейчас не с ними. А выбрались ли они? Конечно, у Мико есть телефон и сюжет должен идти как по протоптанной дорожке, но будет ли Оптимус спасать первым делом ребят, а не меня? Думаю, я смогу продержаться тут ещё некоторое время, а вот ребята… Они вряд ли смогут продержаться больше назначенного сюжетом срока. Под эти размышления я и заснула.***
На базе витало беспокойство. Даже флегматичный по своему обыкновению Рэтчет нервно постукивал металлическими пальцами по панели перед монитором, жадно вглядываясь в бегущие по нему строки. С моментами исчезновения детей в портале прошло более одного дня, и если Раф, Джек и Мико были уже спасены, то вот о Еве не было известно ровным счётом ничего. Как говорили дети, её вообще не было с ними в другом измерении. Это заставляло напрягать процессор. Прайм был молчалив. Всё это время он не отходил от мониторов. Он искал, анализировал, обдумывал, рассуждал. Всё это проходило в гнетущем молчании, но Рэтчет всё это читал без особого труда. И молился Праймусу о том, чтобы девчонка была хотя бы жива. Думать о том, что будет, если она всё-таки умерла, он не хотел. — Может, позвонить Еве ещё раз? — спросила Мико, обеспокоенно обводя взглядом всех собравшихся на базе. — Телефон с ней, я это знаю! — конечно, это было первым, что попробовали сделать, но ответа не последовало. Номер находился вне зоны действия сети и в ней не появлялся. Оставалось только надеяться, что проблема не в том, что телефон уничтожен, а в том, что он просто не заряжен или намеренно выключен. Если Ева сможет получить доступ к способу коммуникации и додумается написать кому-нибудь из всех находящихся в базе, то можно будет поступить так же, как действовали при спасении детей: определить координаты и открыть туда портал. Мико села на диван, отодвигая свой блокнот с карандашом. Здесь оставалось только ждать и надеяться на благополучный исход.***
Кроны деревьев сильно качались под порывами ураганного ветра. Небо было затянуто серыми тучами. Казалось, что они висели буквально в паре метрах над головой. Мелкий мерзкий дождик накрапывал прямо на меня, заставляя ёжиться. Я бежала. Правда, не знала от кого. Мозг посылал сигналы, сердце билось, будто птица в клетке, и я бежала, поддаваясь этому порыву. Оглядываться не хотелось. Почему-то знала, что сзади меня не ждёт ничего хорошего. На секунду показалось, что где-то между деревьев показался просвет, откуда повеяло теплом. Я рванула туда, убедившись, что это мне не кажется, но свет не приближался, как бы ни рвалась к нему. Ноги вязли в грязи, заплетались. А просвет, казалось, стал только отдаляться. Всё дальше и дальше, пока вековые дубы не закрыли его тёмной громадиной. Выхода не было. А потом я плутала по этому лесу, ходя от дерева к дереву, от куста к кусту, так и не понимая, где я, и от кого теперь прячусь. Когда силы были на исходе, а надежда на спасение пропала, я обернулась. Открыв глаза, я долго смотрела в темноту, унимая бешеное биение сердца и смахивая пот с лица. Было душно, а в какой-то момент и вовсе меня ослепило красное сияние. Найти его источник не составляло труда. Прайм внимательно всматривался в меня, озаряя светом окуляров. Стоило признать, что в темноте красный режет не так сильно, как режет синий. — Кошмар приснился, — скорее для себя, чем для трансформера ответила я, пытаясь смахнуть с себя этот неприятный осадок от сна. — Раньше подобного не было, — тихо подметил он, — это может быть дурным предзнаменованием. — Ты веришь в подобное? — хмыкнула я, на секунду забыв, с кем общаюсь, — не думала, что такое развитое общество верит в эти бредни. — Создание Кибертрона отнюдь не было обычным физическим явлением, сродни появлению любой другой планеты. Разве я тебе не рассказывал эту историю? — О том как… — я призадумалась. Если здесь всё поменялось местами, то и говорить надо по-иному. — О создании Юникроном планеты? Точнее… он сам является планетой? Мне трудно такое представить, — честно призналась я. — Верно, — Прайм был удовлетворён моим ответом. — Нас тогда прервали и я так и не смог закончить свой рассказ. К своему стыду, я слишком мало рассказывал о себе, — Прайм придвинул меня ближе к своему фейсплейту. — Кибертрон всегда был кастовой планетой. У людей тоже есть такая система, но она менее заметна. До того, как стать Праймом я работал архивистом. Проникался всеми прелестями нашей системы, а после решил её изменить. Благо, власти у меня было для этого достаточно, а получение Матрицы сделало моё правление почти что, — он хмыкнул, — почти законным. — Какое отношение Матрица имеет к Юникрону? — удивилась я, а потом прикусила язык. Совсем забылась. Если в той вселенной Матрицу создал Праймус, то логично, что в этой создал Юникрон. — Он её создатель, — трансформера не удивило моё незнание, — но многие тысячелетия назад эта реликвия была отравлена Праймусом. — В каком смысле «отравлена»? — не поняла я. — За всё приходится платить. За силу тоже, — мех пожал плечами. — Мои протоколы сильно изменились, пожалуй, как ты заметила, я безумен. Меня искренне удивляло, что Прайм так просто говорил о своём безумии. Ему что, дела до этого совсем нет? Теперь я полностью запуталась. — И для чего всё это было? Ну, война и всё вытекающее отсюда. С какой целью? Ты просто хотел власти? — выслушав эту поистине долгую во всех смыслах, но от того не менее захватывающую историю, вопросила я. Было над чем поразмыслить. Всё действительно почти что буквально противоположно отражало тот мир, только вот это «почти» никак не давало покоя. — Вряд ли тот, кто хочет только власти долго её продержит в своём владении, — размышлял Прайм, не сводя своего взгляда с меня. — Власть может быть средством для достижения какой-либо более высокой цели, но никак не самой целью, иначе всё это теряет смысл. Я не просто безумец, Ева, который хочет, чтобы все ему поклонялись. То была прерогатива Сената на Кибертроне многие ворны назад. Именно они держались за свой статус, как за собственный актив, и даже больше. — Что же у тебя за цель такая, на которую не жалко положить бесчисленное множество жизней? — можно было предположить, что цель тут точно такая же, как цель Мегатрона из другой вселенной, просто несколько видоизменённая под антураж мира. Тем не менее, тогда совсем становилось непонятно, к чему тут власть над другими расами. Разве для процветания Кибертрона надо так много жертв? — О, моя Искра, ты будешь восхищена этим, когда придёт время. Пусть сейчас всё это останется тайной, — лорд Автоботов явно лукавил, не желая открывать все карты. С одной стороны, подобное имело смысл. Чужие планы, особенно столь масштабные, было легко спутать даже такому существу, как мне, ведь, найди я способ сбежать с корабля и найти Десептиконов, то могла бы как на духу выложить всё это. С другой стороны, тут пахло чем-то куда более личным, чем простым нежеланием делиться своими целями. Было чувство, что вся эта оказия напрямую касалась меня и от этого вовсе не становилось лучше. Если я не смогу вернуться к своим Автоботам, то придётся уживаться здесь, ничего не попишешь. Но отсюда следует, что придётся и выбирать сторону. А тут у меня случался разлад. С одной стороны, надо было поступить по чести и помогать Десептиконам. Я знала многое, сверх того, что, возможно, знал кто-либо в этом мире. Мои знания канона и многих его тонкостей могли бы принести победу. С другой стороны, было слишком опасно отходить от Прайма. Вряд ли он бы меня убил, но моя фантазия подсказывала, что смерть с пытками была бы куда предпочтительней. И всё же… — Не хочешь говорить — не говори. Лучше расскажи, что случилось с сенаторами? — интереса к этой части истории у меня не было, ведь вряд ли это знание могло помочь мне каким-либо образом, но уводить беседу в сторону надо было срочно. Мало ли, вдруг исполнение своего тайного плана он решит не откладывать и воссоздавать сейчас? — Я казнил их всех, — прозвучало просто и почему-то до смеха ожидаемо. Было бы удивительно, если бы он сказал нечто иное. Хотя, вдруг кому-то удалось спастись? Впрочем, всё пустое. Даже если они и спаслись, то что теперь могут? Былая власть утрачена, уважение и связи, мне кажется, тоже. — Ты не находишь это жестоким? Больше неоправданного милосердия я не понимаю неоправданное насилие. Почему бы было провести не менее кровавую… — я запнулась. — Не менее жестокую революцию? — Это было не менее жестоко, чем то, во что они превратили Кибертрон. Некогда мы были великой Империей, покорявшей целые миры. Даже Квинтессоны пали перед нами, но они, сенаторы, уничтожили всё это. И ради чего? Ради собственного удовольствия, без тени высшей цели. Как думаешь, кто все эти Десептиконы? Бывшие сенаторы и их подхалимы. Касаемо Мегатрона… Он желал влезть в сенат, как и все. Он лил пряные речи, стоя на высотах и смотря на всех с таким видом, точно никто ничего не видит. Но, да, у него действительно получилось. Теперь он возглавляет этот шлак. — Иронично, что из вас двоих наиболее падким на власть выглядишь именно ты, Прайм. — Будь по-твоему, — легко согласился он. — Твоя ненависть и презрение меня смешит, но в какой-то мере даже удивляет. Из тех людишек, которых я уничтожил, никто тебе не помог. Ты пыталась спасать их, но что получила взамен? Если бы не я, то ты была бы мертва. Тебе незачем цепляться за тех, кто тебе ничем не помог. Но я могу это понять, — его голос приобрёл благосклонность. — До определённого момента. Ты думаешь, что я не знаю, что ты хочешь сбежать обратно к Десептиконам? Твои мысли написаны на твоём миленьком личике, моя Искра… — он легко подцепил мой подбородок пальцем, заставив наши взгляды пересечься. В этот момент я вновь поняла, насколько мала и ничтожна по сравнению с ним. И дело было не только в физиологии. Мой страх и трепетание своими корнями уходили куда глубже, чем можно было бы подумать на первый взгляд. — Помнишь, совсем недавно я говорил о твоём посещении Кибертрона? Раз уж мы не спим, то предлагаю прибыть туда сейчас, — Прайм наконец отпустил моё лицо, но теперь он и вовсе подхватил меня, вставая с платформы. — Хочу тебя кое с кем познакомить. Нужно ли мне это было, конечно, никто спрашивать не собирался. Может, Прайм свято верил в то, что я всем довольна, а, может, просто предпочитал этого не замечать. Самое смешное крылось в том, что я не могла сказать, а правда ли мне всё это претило, или же вызывало стойкое чувство интереса и нейтралитета. — И зачем же нам ехать смотреть на развалины? — не то чтобы побывать на другой планете, пусть даже и пережившей войну, мне не хотелось. Нет, конечно, я хотела там оказаться. Как и множество других людей, в особенности в детстве, я мечтала о подобном путешествии. Что было моим отличием от других, так это нежелание становиться космонавтом. Всё-таки побывать в космосе и стать по профессии обязанным там быть — это две разные вещи. — Развалины? — казалось, на фейсплейте Прайма проскочило что-то похожее на удивление, но тут же пропало, сменившись тем же привычным видом спокойствия. — Многие города Кибертрона действительно поменяли свой привычный облик, но лишь некоторые из них, как ты выразилась, валяются в руинах. Мы же направляемся в столицу планеты, и она почти смогла сохранить свой первоначальный облик, — теперь казалось, что это мех говорил с некой гордостью. — Позволь мне задать последний вопрос, — решилась я. Кое-какое незаконченное дело вспомнилось мне. Конечно, это спросить я хотела у кое-кого другого, но всё же. — Ты называешь меня «моя Искра». Я знаю, какое значение вы вкладываете в это словосочетание, но я хочу кое-что узнать, — я облизнула пересохшие губы. — Как на кибертронском это будет звучать? Если сейчас он произнесёт то же, что говорил тот Оптимус, то… Я замерла, ожидая. Лорд Автоботов был впечатлён. Он явно не ожидал такого вопроса, но просьбу выполнил. Пазл сложился воедино.***
Та мысль, которая, несомненно, должна была прийти многим раньше, настигла меня только тогда, когда мы ступили на поверхность планеты. Вместо того, чтобы в восхищении созерцать всё, что только можно было анализировать глазами, я судорожно задержала дыхание, ожидая реакции Прайма. Всё-таки странно, что он вытащил меня на планету с другой атмосферой, непригодной для жизни человека в ней. Портал за нами закрылся, и мех пошёл вперёд, кажется, даже не замечая моего перепуганного состояния. Возможно, этот вид для него стал настолько обычным, что теперь он думает, что это мой настоящий? Как знать. — Ева? — под внимательным взглядом мне хотелось съёжиться, воздуха начало не хватать. — Ты можешь здесь дышать, — видимо, Прайм понял причину моего столь странного поведения. И я рискнула. Я действительно могла тут спокойно дышать. — Как такое возможно? — Прайма смешил мой потрёпанный взбудораженный вид. — Несмотря на то, что трансформеры не нуждаются в воздухе, сам Кибертрон окружён кислородной атмосферой, состав которой сильно похож на ту, что окружает Землю. Люди могут здесь дышать, правда, далеко не на всей поверхности Кибертрона сохранилась такая возможность. Многие его территории отравлены из-за прихода войны, но не Иакон. — почему-то мне показалось, что Прайм оскорблён тем, что я подумала, будто он вытащил меня туда, где умру. Это смутило меня. Нет, конечно, дураком я его не считала — это было бы верхом глупости. И только сейчас меня осенило. До сего момента я как-то не особенно осматривалась по сторонам, загружённая проблемой своего выживания, но теперь… Я осмотрелась и обомлела. Мы с Праймом находились в неком здании, но вовсе не его поистине колоссальный размер впечатлили меня. Прямо передо мной было панорамное окно, которое протянулось, казалось, на многие метры во все направления, а за этим окном виднелся город. С высоты можно было увидеть многое. Огромные здания непривычных форм переплетались между собой, создавая чудную какофонию металла. Огромные магистрали разбавляли их, перерезали, отделяли одно от другого, уходя куда-то за горизонт. Сами здания не обладали подсветкой, но создавалось ощущение, что светится сама земля под ними. У меня перехватило дыхание. Такого великолепия я не видела, пожалуй, никогда. Ночные мегаполисы Земли, конечно, впечатляли, но явно не дотягивали до этих видов. — Нравится? — видно, Прайм был доволен тем впечатлением, на которое меня произвёл вид, и я уже была готова кивнуть и рассыпаться в словах восхищения, как мой взгляд упал на то, что было за горизонтом. Казалось, что эта невидимая линия делила два разных мира. Один был богат, хорошо выглядел и сверкал, а второй… В воздух поднимались крупные облака смоляно-чёрного дыма, здания, столь прекрасные тут, валялись в руинах, наверняка завалив собой кого-то. И если меня зрение не обманывало, то там, вдалеке, можно было увидеть крошечные отсюда фигурки, активно гоняющиеся за собой по воздуху. Да, там шёл самый настоящий воздушный бой. Я моргнула, а видение никуда не исчезло. Этот контраст продолжал виднеться чёрной кляксой в тетради прилежного ученика, и я отпрянула, словно боясь увидеть нечто большее. — Линия фронта… так близко? — облизнула пересохшие губы, взглянула на Прайма. Тот совершенно спокойно продолжал смотреть туда, за горизонт, будто совсем не смущаясь того, что видит. — Это не линия фронта, — просто пожал плечами тот. — Скорее неблагополучные районы города, если выражаться языком землян. Мы туда, конечно, не пойдём. Вряд ли ты сможешь увидеть там нечто красивое и удивительное. — Это из-за войны, или было до неё? — честно говоря, разбираться в социальных проблемах Кибертрона мне не хотелось. Всё же, тут мне не жить. И, думается, это первый и последний раз, когда я тут побывала. Фиолетовый мех мне ничего на это не ответил, сознательно игнорируя меня. Обидно не было, но молчание говорило лучше и понятнее любых слов. — Пройдёмся, — бросил он, направляясь к выходу. — То здание, в котором мы сейчас находимся — бывший дворец сенаторов, он находится в самом сердце Иакона. Сейчас он используется как мой личный дворец, если угодно. — Если это твой дом, то почему реликвии и… колбы ты держишь на корабле, а не тут? — Тут я бываю не так часто. Всё же идёт война. Было бы кощунством находиться здесь, пока мои солдаты умирают на фронте, не находишь? — губы Прайма тронула едва заметная, но очень жуткая улыбка. — Не будем о грустном. Помнишь, я говорил, что хочу тебя с кое-кем познакомить? — Зачем? — искренне удивилась я. — Мне кажется, что это как-то нелогично. На меня и так тут смотрят с презреньем, и ты хочешь пополнить их список? — Им придётся принять это, — пожал плечевыми сегментами трансформер, — в любом случае, они знают, что ты принадлежишь мне, а это значит, что дальше взглядов дело вряд ли дойдёт. Ну-ну, — подумалось мне. Часть про принадлежность я благоразумно решила пропустить мимо ушей. Слышать подобное мне было неприятно. Кто бы такие слова не говорил, я не вещь и не питомец, чтобы кому-то принадлежать, а живое существо. — А что насчёт Смоукскрина? Он зашёл несколько дальше презрительных взглядов. Убить пытался. И… Он сейчас… где? — я хотела спросить напрямую, но тут же оборвала себя на полуслове. Откуда мне знать, догадывается ли Автобот о нашей встрече со Смоукскрином в отсеке с реликвиями? — Он был всего лишь исполнителем. Тот, кто хотел убить тебя, моя Искра, поверь, уже наказан. Очередная неудачная попытка взять власть. Раньше подобные… экспонаты действовали куда более изобретательно — это моё личное наблюдение. Что же до Смоукскрина — он мёртв. Пытался бежать, но не убежал. Думаю, ты успела повидаться с ним в последние минуты его актива, — и вновь чувство, что меня окатили ледяной водой. Чёрт. — Да, моя Искра, — Прайм смерил меня насмешливым взглядом. — Всё, что происходит на моём корабле, мне известно. И всё там случается исключительно по моей воле. Ты правда думала, что я не видел, как ты вышла из отсека? Ева, Ева… Ты можешь считать меня сколько угодно плохим, но слепцом — никогда. И, да, ты некстати тогда попыталась сбежать. Разговор с Рэтчетом шёл о том самом артефакте. Каждый день приближает наше воссоединение! — голос Прайма пересёк отметку шёпота. — В таком случае, не стоило переходить на кибертронский, — сгрубила я. — Или у тебя от меня секреты? Как же ты тогда наши Искры будешь объединять, если что-то скрываешь? Мгновение, и Прайм прижимает меня пальцем к ладони. Вмиг в горле пересохло, а вокруг зарябило от столь резкой смены положения. — Ева, — угрожающе начал трансформер, приближая свой фейсплейт к моему лицу. — Искра моя, ты нарываешься. Помни, тебе можно многое, но не всё, — он отстранился и перестал давить на живот, но пальца не убрал, не давая мне подняться, начиная аккуратно приподнимать одежду. — Я не отступлюсь от своих намерений. В своё время ты всё узнаешь, но не сейчас, — теперь и холодный металл убрался прочь от обнажённой кожи, переставая действовать на нервы. Мы продолжили путь, в то время как я пыталась выровнять сбившееся дыхание и поправить одежду. — Хорошо, — на грани слышимости прошептала я. — Как скажешь, но не стоит меня так пугать, — и тут же в полный голос продолжила: — Лучше расскажи, что у вас с Элитой? — теперь во мне играл живой интерес и азарт. Нет лучше способа убрать тревогу, чем замять её душевными беседами. Правда, нигде не говорится, что эти беседы должны проходить со смертоносными роботами, но не суть. А Прайм в ответ лишь рассмеялся. Громко, открыто, и как-то слишком весело для данной ситуации. — Ты ревнуешь, моя Искра? — не дав ответить, продолжил: — Конечно, ревнуешь, мой маленький человечек… Элита мой командир фем отряда. Если тебя интересует, то, да, я до сих пор делю с ней платформу, но ты ведь простишь мне эту маленькую вольность? — и всё же в голосе трансформера проскользнуло нечто похожее на опаску. Если у меня действительно есть такая власть, то преминуть ей воспользоваться непримиримая глупость. — Я оскорблена, — почти что с реальным недовольством произнесла я. Всегда надо знать меру в своей распущенности. — Ты называешь меня своей Искрой, но спишь с другой. Мне такая любовь не нужна, Прайм, — это было так странно, но я действительно чувствовала обиду. Если уж Прайм так хочет, чтобы я безраздельно была его, то почему он думает, что не должен также полностью принадлежать мне? Но ответа не последовало, а мы продолжили путь. Впечатлений явно на сегодня хватило, а ведь это даже не конец дня. Страшная усталость вдруг навалилась на меня. Я ведь толком и не поспала с этими кошмарами. Мимо нас проходили самые разные трансформеры, всех цветов и размеров. Но неизменным было одно — фиолетовый автоботский знак на правом плечевом сегменте. Как и тогда на корабле с Рэтчетом, на нас многие смотрели. Конечно, возможно, смотрели из-за того, что были удивлены увидеть здесь своего Лорда, а, может, дело было в том, что увидеть представителя другой расы тоже было необычным. По крайней мере, здесь не было никого иного. — Ты не боишься вот так вот спокойно гулять по городу? — с удивлением вопросила я. — Всё же это достаточно опасно. Ты буквально ходячая мишень для врагов. — Десептиконы не посмеют сунуться на территорию Иакона, и тем более зайти так далеко. Что же до разного рода одиночек, наёмников и шпионов — они всегда желанные гости тут, — на фейсплейте Прайма возникла жестокая ухмылка. — Подобные личности несут в себе много информации. Было бы глупостью не радоваться такому подарку судьбы. — Знаешь, я тебя не понимаю, — начала я после минутного молчания. — Зачем тебе я? Зачем трансформеру, живущему тысячи ворнов, лидеру Автоботов, представителю высокоразвитой цивилизации, я? Что ты во мне такого нашёл, что не убил сразу же, как увидел в первый раз? — я говорила сейчас не про этого Прайма, а про того, что остался в другом измерении. Эти вопросы уже много дней мучали меня, лишая сна. — А разве должна быть причина? — обратился он ко мне, слегка поворачивая голову в сторону. — Я не знаю, — тихо произнесла я. — Наверное, у всего должны быть причины. И я хочу знать, почему именно со мной это происходит. Вдруг сзади нас я услышала шум открывшейся воронки портала и через секунду кто-то, явно решив не церемониться, с силой приложил свой кулак о фейсплейт обернувшегося Прайма, который не ожидал такого поворота событий. Меня подхватили, не давая разбиться насмерть, трансформировались, закинув в салон, и помчали в портал. Единственное, что я чётко увидела — это красную инсигнию Десептиконов. Несколько секунд молчания и шока, вновь трансформация. Меня аккуратно ставят на пол. Нокаут, а это был именно он, посмеиваясь, направился куда-то прочь. — Ева! — радостный мальчишеский голос на секунду оглушил меня, но отнюдь не своей громкостью. Уж больно знакомо и непривычно он звучал тут. — Джек? — чуть осипшим голосом спросила я, удивлённо глядя на счастливо несущегося на меня парня. Мгновение, и вот я зажата в крепких объятьях. — Ева, Господи, как мы переживали! — уж больно гиперактивно жестикулировал парень, так и не выпуская меня из объятий. — Мы уж думали, что ты погибла, но какое счастье! Это было так сложно, найти тебя и вырвать из лап этого монстра. — Джек, ты её сейчас задушишь! — раздался голос Мико, и девушка, взяв парня за плечо, буквально отдёрнула его от меня. — Ева, как ты? — на меня уставился внимательный взгляд зелёных глаз. Слишком осознанный, без искорки того неугомонного веселья, который я видела у той Мико. Только этот внимательный взгляд оказался тоже очень знаком. — Мико, Джек? — я удивлённо переводила взгляд с парня на девушку, и наоборот. В голову закралось понимание. Они поменялись характерами! Конечно, это же очевидно, то… Что тогда с Рафом? — Тебя там не били? Если били, то ты только скажи, мы их! — слишком быстро тараторил Джек, напрочь выбивая у меня землю из-под ног. Вот это, конечно, да, удивительное дело. А ведь это, полагаю, только начало. Здесь же ещё и Мегатрон есть… А здесь, это, собственно говоря, где? Ну, конечно, Немезида. Тот самый тёмно-фиолетовый оттенок, и как же приятно тут быть! — Ребят, это какое-то безумие, — прошептала я, готовая сейчас же упасть в обморок. — Мегатрон зовёт тебя, — совершенно спокойный и доброжелательный голос раздался сзади, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Он тоже был знакомым, но… Я оглянулась. Передо мной стоял Старскрим. Тоже изменивший расцветку и некоторые детали, но всё же это был он. Но далеко не внешность заставила меня удивиться. Движения меха были плавными, я бы даже сказала, аккуратными. А голубая оптика горела тёплым светом. Создавалось впечатление, что он действительно рад меня видеть. — Старскрим? — глупо переспросила я, пытаясь выцепить в нём хотя бы часть того существа, с которым была знакома, но так и не смогла найти сходств. — Ты выглядишь удивлённой, — всё так же мягко продолжил тот. — Можно узнать причину? Что-то во мне изменилось? — Что?.. Ах, нет, конечно, нет! Ты всё тот же… Просто… — я замялась. — Такое ощущение, будто год прошёл, а на самом деле… — я умолкла, думая, сколько же по меркам этого мира меня тут не было. Но продолжать не требовалось — мех сам всё понял, приняв мою заминку за нечто иное. — Мы сбились с сервоприводов, как говорят люди, пока тебя искали. Ты появилась на поле боя тогда так неожиданно… Когда прогремел взрыв, мы подумали, что ты погибла, но какое счастье узнать, что Юникрон благоговел нам! — он кинул на меня внимательный взгляд, в котором на секунду проскочило что-то похожее на недоверие. — Как тебе удалось выбраться, Ева? — Выбраться? Ну… Выбраться, точно… не помню, — перебирала варианты я, пытаясь то ли составить более или менее похожую на реальность историю, то ли откупиться от меха побыстрее. — Взрыв лишил меня сознания. Очнулась уже у Автоботов. — Они тебя пытали? — продолжал настойчиво узнавать детали моей истории он. — Ты выглядишь целой физически. Если они делали нечто иное, то тебе стоит сказать сразу. Человеческий разум легко сломать. Я удивлённо глянула на Старскрима. Было странно слышать это, особенно в свой адрес. Переживает, что пытались сломать другими способами? — Я понимаю твои опасения, — медленно начала я. — Но не стоит. Они действительно пытались сломать меня морально, но у них не вышло, я им не по зубам, — хохотнула. — От меня им ничего узнать не удалось. — Дело не в том, — покачал головой трансформер. — Одержимость Прайма тобой, сама знаешь, всегда была проблемой. Мы знали, что он не позволит тебя убить или покалечить, но он и не хотел этого, лишь иное. Тебе вводили какие-то препараты в организм? Может, ты контактировала с какими-нибудь артефактами? — Нет, не контактировала. Оптимус Прайм вёл себя… как настоящий джентльмен, если понимаешь, о чём я, — теперь захотелось смеяться ещё больше. Мир стал напоминать какую-то плохую мелодраму. — Что же, пойдём, — мех подставил мне манипулятор. Подождав, пока я на него заберусь, он начал свой путь в неизвестность.***
Вы никогда не думали о том, что в этом мире всё может измениться буквально за мгновение? Представьте, вы спокойно переходите дорогу. Идёте, не знаю даже, к подруге на день рождения, желая поздравить её, вручить подарки. Настроение у вас прекрасное, ведь в жизни всё хорошо. И вдруг… удар. Буквально мгновение делит вашу жизнь на громкое «до» и тихое «после». Вы можете умереть в этот момент. А можете остаться навсегда инвалидом, прикованным к креслу. И в такие моменты трудно сказать, что же было предпочтительней.***
Помещение заливал бледно-белый свет, создавая неуютное ощущение. На платформе, что как пьедестал стояла посередине отсека, лежала прозрачная капсула, в которой была… я. Моя точная копия, только ещё чуть бледнее. Неприятно кольнуло в области груди, а разум, будто в насмешку, подкидывал воспоминания о далёкой сказке о Белоснежке, которая так же лежала в хрустальном гробу и которую разбудил поцелуй любви. Только здесь, у меня, был несколько иной сюжет. Принц вряд ли прискачет на белом коне, а я не восстану из мёртвых. Эта — точно. — Здравствуй, Ева, — раздался прямо за моей спиной задумчивый и сильный голос. Он был похож на тот, что мне знаком, но уж точно не являлся им. В нём не было той злости и жестокости, но была слышна отчётливая усталость. Я обернулась. Да, прямо передо мной возвышался сам лорд Мегатрон. Мех так же поменял расцветку, став полностью белым, с ярко-голубыми и синими вставками. А ещё оптика. Теперь она не была бордовой. Она была нежно-голубого оттенка, как утреннее небо летом. И это явно контрастировало со взглядом Оптимуса из моей вселенной. Я помялась, не решаясь вновь обратить свой взгляд к его взгляду. Слишком неловко было вот так вот стоять, около собственного трупа, перед вроде бы злейшим врагом, но в другой вселенной. — Здравствуй, Мегатрон. Полагаю, не имеет смысла разыгрывать спектакль дальше. И давно ты знал? — не сводя глаз с Мегатрона, вопрошала я, аккуратно отходя к выходу из отсека. Мало ли, что можно ожидать от этого меха. Пусть он и из принципиально другого мира, но, вдруг, схожесть, как и в случае с Оптимусом, имеется. Впрочем, выход, так или иначе, я вряд ли найду. — Нет, даже не так. Знает ли кто-то ещё? И почему ты ничего не сказал? И… как ты вообще узнал это, не видясь со мной? — Можешь не беспокоиться, об этом знаю только я. В тот день, когда её не стало, — он кивнул на место моего упокоения. — Именно я нашёл её и успел забрать до того, как нашли кто-то из наших или Прайм. Каково же было моё удивление, когда разведка доложила, что ты жива, здорова и находишься в плену у Автоботов, — мех перевёл печальный взгляд на мой труп. — Жаль, что всё сложилось подобным образом. Во мне действительно теплилась надежда, что твоя смерть это обман или иллюзия, но, увы, — встряхнувшись, лидер Десептиконов всмотрелся мне в лицо, ища там что-то. — Ты другая. Это слишком заметно для тех, кто тебя знал тут. Остальные предполагают, что в тебе эти изменения из-за встречи с Автоботами и пребывания там, но мы знаем, что это не так. Почему не рассказал? А имеет ли это смысл? Ты уйдёшь отсюда и было бы слишком сложно объяснять остальным всё то, что сейчас происходит. Намного легче поступить по-другому, — в голосе слышалась грусть, но и сталь оттуда никуда не исчезла. Мегатрон знал, что говорить и как именно. Это было похвально и, что уж там таить, логично для такой ситуации. — И… ты мне поможешь? Не будешь просить рассказать информацию? Ты ведь понимаешь, что я знаю очень многое. Так почему?.. — меня прервали взмахом манипулятора. — Я не Прайм, чтобы злоупотреблять подобным. Да и кто знает, что может случиться, если я буду знать больше положенного? Быстрый путь не всегда самый простой, каким бы заманчивым он не был. Здесь пишется своя история, у тебя — своя и её пути пересеклись лишь по воле случайности. Это похвально, что ты не открыла лорду Автоботов свой секрет. Теперь вернёмся к главному. Ты знаешь, как выбраться в своё измерение? — Да, — я смахнула испарину со лба. — Конечно, знаю. Мне нужен свой телефон, — я похлопала себя по карманам джинс, но не нашла его. Что за бред? Я же точно брала его с собой! Выпал? К моему удивлению, Мегатрон, не знаю уж откуда, но достал мой телефон. Точнее, телефон не мой, просто копия того, моего. Не мой. Не моя вещь. И мир-то тоже не мой. — А тот, то бишь, твой? — спросил, кажется, воздух, заставив меня подскочить на месте под удивлённый взгляд Мегатрона. Я стала судорожно оглядываться, ища того, кто это сказал, но так и не нашла источника звука. Тряхнув головой, я промямлила: — Послышалось, не важно, — махнула и открыла записную книжку. Оставалось лишь надеяться, что сообщение дойдёт до адресата. Мико писать я не решилась — скорей всего, сообщение пришло бы девушке из этого мира, а вот написать на тот номер, с которого мне когда-то звонил Прайм — это можно. Да, как же хорошо, что я его выучила наизусть. Точнее, не то чтобы я его учила… Просто, когда долго смотришь на что-то, то оно со временем запоминается. Тут была та же история. Долго думать над тем, что написать ребятам, я не могла. Было стойкое ощущение того, что время поджимало и скоро до меня мог добраться Прайм из этого измерения, и что-то мне подсказывало, что теперь он таким беспечным не будет. «Я жива, всё в порядке. Пожалуйста, определите мои координаты. Быстрее!» — чуть подумав, я написала последнее слово. Возможно, если они тоже поймут, что время на исходе, то действовать будут активней и вытащат меня отсюда. На несколько секунд воцарилась тишина. Я молча смотрела на статус сообщения, пытаясь не обращать внимания на нависшую надо мной тень Мегатрона. Доставляется, загружено, и, наконец, просмотрено. Не прошло и вечности, слава межвселенскому мобильному оператору. Я уже было хотела поделиться радостной новостью с Мегатроном, как Немезиду сотряс удар такой силы, что сбил меня с ног. Послышался звон бьющегося стекла и удар падающего тела. Мой труп, точнее, тело меня из этой вселенной, лежало на боку, сломанной игрушкой раскинувшись там же. Лидер Десептиконов на сервоприводах устоял и теперь потемневшей оптикой осматривал помещение. — Прайм пришёл за тобой, — безапелляционно объявил он и направился к выходу из отсека. — Ева, думаю, ты понимаешь, что лорд Автоботов не должен увидеть ни тебя, ни уж тем более твоего тела. Немезида зависла в воздухе, чтобы тебя могли спасти те, из твоего мира. Не смей выходить отсюда! — рыкнул мех напоследок и скрылся в темноте коридоров. Я же, в свою очередь, продолжала с ужасом смотреть на своё же тело. Одно дело, когда оно находится за стеклом, но другое, когда валяется прямо передо мной. Мне поплохело. Даже царапины, которые я получила, падая на пол, не сильно отвлекали. Крадучись, будто я могла разбудить мёртвую, подошла к ней, аккуратно приседая рядом. Тело не было подвержено гниению или окоченению, но абсолютно точно было мертво. Складывалось ощущение, что эта Ева умерла несколько минут назад. Хотя, с другой стороны, если не обращать внимание на излишнюю бледность и температуру тела, то можно было сделать вывод, что девушка спит. Аккуратно поддев себя за подбородок, пытаясь побороть чувство брезгливости, я приподняла её лицо, встретившись с ней взглядами. В глазах застыло извечное выражение лёгкого удивления, без толики страха. Это было удивительно. Мне всегда казалось, что моё лицо при смерти будет излучать ужас и гнев, но никак не такое титаническое спокойствие. Я резко отдёрнула руку. Голова упала и стукнулась о пол. В тишине, прерываемой только далёкими выстрелами, это оказалось последней каплей. Вскочив, я ринулась к двери. Надо было бежать. Куда, зачем, для чего — не важно. Просто убежать отсюда. От Прайма, от Немезиды, от собственного трупа. И я бежала, насколько позволяли бежать силы. Бежала, пока буквально не врезалась во что-то. — Так, так, так, — растягивая слова, раздался голос сверху. — Ну посмотри-ка, кого сюда принесло. Лорд будет рад. Рэтчет склонился надо мной, с явно выраженной насмешкой глядя на моё, я уверенна, испуганное лицо. — Нет! — крикнула я, развернулась, и уже было была готова рвануть, как меня, как котёнка, подхватили на руку, и, не обращая внимания на недовольство, понесли куда-то. Сердце вновь билось пойманной птицей где-то в горле, а руки трусились. Шли мы к звукам выстрелов. С каждой минутой они становились всё громче и громче, пока не оглушили полностью. Момент, и сильнейший ветер затрепал мои волосы. Мы были на взлётной площадке Немезиды. Небо было, казалось, рассечено пополам между днём и ночью. На секунду мне показалось, что забрать меня обратно к себе Прайм привёл целую армию. Автоботов было слишком много. Настолько, что Десептиконы, ставшие на защиту последнего оплота той территории, где они могли быть в безопасности, явно уступали силам противника. Мне стало стыдно. Всё это происходит из-за меня. Десептиконы остановили Немезиду и открыли скрывающие щиты для того, чтобы меня смогли забрать, тем самым подвергнув опасности себя. Интересно, как оправдал такое решение Мегатрон? Я оглядела место битвы, глазами находя Прайма. Тот сражался с Мегатроном. Меч Солус Прайм был в его манипуляторах. Он выглядел столь свирепо и бил столь яростно, что всё сжалось в моей груди. Не знаю почему, но на секунду мне захотелось просто испариться. Исчезнуть и не быть вообще нигде. — Арси, открывай Граундбридж, — весело сказал Рэтчет, радостный чему-то своему. — Ну, что… — но договорить он не успел. В нескольких метрах от нас открылся портал, а через несколько мгновений из него вышел Оптимус Прайм. Мой Прайм. В мгновение ока стало тихо, даже слишком. Казалось, что ветер тоже затих. У меня внутри всё сжалось, и я была на грани истерики. Так сложно мне, наверное, никогда не было, но чувство того, что скоро всё закончится давало надежду. Оптимус быстро нашёл меня взглядом и смотрел только на меня. Кажется, его вовсе не интересовали ни удивлённые взгляды Десептиконов и Автоботов, ни спокойный взгляд Мегатрона, ни почти что безумный взгляд Прайма. В следующий момент произошло сразу несколько действий. Оптимус откинул Рэтчета одним, казалось, лёгким ударом манипулятора, подхватил и трансформировался, направляясь с огромной скоростью в портал. На секунду мне показалось, что сзади меня разверзся Ад. — Не смей этого делать! — раздался столь яростный крик, что я вжалась в спинку кресла. Я уже было хотела выглянуть в окно, чтобы увидеть, что происходит сзади, но меня сильно сжали ремни безопасности, не давая сдвинуться с места. Бой вновь закипел, ещё более яростный, чем был раньше, и вновь раздался вопль. Столь страшный и мощный, что я инстинктивно закрыла руками уши, чтобы больше его не слышать. В таком виде, с широко распахнутыми глазами и опущенной головой, я и ехала обратно в свой родной мир. Прайм молчал.***
Прайм аккуратно придерживал меня, точно я являлась самой дорогой и хрупкой вещью из всех возможных. Мы были на базе. Боже, наконец, я дома. — Ева! — теперь уже знакомый и привычный радостный возглас Мико раздался подо мной. Девочка подбежала к Оптимусу, подпрыгивая и вытянув руки вверх, будто пытаясь забрать меня у него. — А ну-ка иди сюда, ты что творишь, а? Решила нас всех здесь седыми оставить? Ну я тебе задам! — было видно, что японка хочет сказать куда больше, но ввиду слишком сильного волнения она обходилась этими карикатурными фразами. За ней с нашей платформы с диваном сбежали Раф и Джек. На их лицах сияли радостные улыбки. Здесь же были и все остальные участники команды. Грудь спёрло, на губах появилась улыбка, а по щеке пробежало что-то мокрое. Одинокая слезинка скатилась вниз и упала, оставив на ладони Оптимуса маленькую мокрую точку, которая, впрочем, быстро испарилась. — Оптимус, поставь меня вниз, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила я, и через мгновение уже была внизу. Под радостный крик Мико и её тёплые, но сильные объятья, под обеспокоенный шёпот Рафа, спрашивающего меня о моём здоровье, под тихий, но дрожащий голос от переживаний Джека, ворчание у терминала Рэтчета, сигналы Бамблби, радостные возгласы Балкхэда, короткие поздравления Арси и молчаливое присутствие Оптимуса, я, наконец, выдохнула. Я точно была дома.***
Диск солнца наполовину врезался в горизонт и раскалился докрасна, озарив небо алыми языками пламени, будто сжигая небо. Пожар уходящего дня медленно сползал по небосклону, оставляя после себя лишь выжженную темноту ночи с россыпью пока ещё бледных огоньков звёзд и мерцания Луны. Ехали мы молча. Возможно, силы на разговоры в одночасье пропали, после столь бурного и радостного воссоединения. А, может, дело было в усталости, скопившейся за всё время. За время, наверное, всей моей жизни. Мы направлялись к нашему особому месту. Нет, мы не сговаривались на это, просто с некого молчаливого согласия наш путь лежал именно туда и никуда иначе. — Оптимус? — позвала я, с радостью ощущая на языке вкус его имени. — Когда-то я задавала вопрос, на который так и не получила ответа, — лениво говорила я, пытаясь не замечать будто бы замершее сердце. — Да, Ева? — вновь спокойный и добрый голос трансформера грел слух, заставляя с трудом сдерживать улыбку. — Ты меня любишь? — выпалила я, вцепившись в руль с огромной силой. Казалось, мир замер, ожидая ответа. Вместе с тем замерла и я, желая одновременно и услышать ответ, чтобы перестать терзаться (а станет ли меньше терзаний?) и исчезнуть, чтобы никогда его не узнавать. Но вот, когда игнорирование уже почти что стало неприличным, я услышала ответ, наконец подтвердивший всё сказанное раньше и заставив меня вжаться в сидение, судорожно схватив свою же руку. — Да, — ну, вот и всё. Да. — А ты меня, моя Искра? Солнце полностью скрылось за горизонтом.