не сгори

      мир вокруг полыхает, но на Саше — ни единого ожога. он проталкивается в самый эпицентр, чувствуя, как легкие заполняются дымом, кашляет, но упрямо идет вперед. ему надо, он должен — не кому-то другому, а себе самому.       — не сгори, только не сгори, — шепчут потрескавшиеся губы, а руки судорожно шарят вокруг.       Яр смеется в голос, раздирая грудную клетку рваными вздохами. он — центр сгорающей Вселенной, задыхающийся, почти сломленный, выплескивающий свои чувства стихией и смехом, что кашлем в горле застревает. он — узник своего жара, сгорает в своем огне, но вряд ли возродится, как феникс, из пепла. ему бы остановиться, прекратить эту пытку и самоистязание, вот только сил не осталось ни на что.       пальцы тонкие дрожат, пытаясь ухватить ускользающий воздух, а море в голубых глазах тщетно силится затушить пламя. ему бы позвать на помощь, но горло сдавил чертов смех, клокочущий, готовый в вой превратиться и все-таки растерзать маленькое тело.       плечи хрупкие дрожат, словно вся тяжесть мира свалилась на них, но Яр стоит.       все еще стоит.       пока еще стоит.       Саша в отчаянной попытке бросается вперед, чувствует, как сталкивается с эпицентром взрыва и тут же за руку хватается. ему бы пару минут на то, чтобы перевести дух, но время утекает вместе с воздухом.       — не сгори, — кричит он, пытаясь заглушить рев пламени.       холод обжигающий пробегает по руке Яра, кожа тонкая лопается с отвратительным шипением — вода с огнем несовместимы, но освободиться из этого плена не получается.       Яр кричит и делает первый вздох, насильно заставляет легкие работать. языки пламени тщетно пытаются снова опутать его, поглотить окончательно, сломить, заставить в агонии предсмертной биться.       Саша запястья хрупкие удерживает судорожно, не давая упасть. притягивает Яра ближе, обнимает так, словно сам хочет убить, задушить, раскрошить тонкие ребра.       — все хорошо, — бормочет он, чувствуя, как вздрагивает друг и расслабляется, отпуская своих демонов. они, конечно, притаятся неподалеку, глаз голодных не сводя с Яра, но тронуть не решатся.       не сейчас, когда он рядом.       — спасибо, — хрипит Яр куда-то в шею Казьмина и ноги его подкашиваются. опускается на стул и, закрыв глаза, медленно приходит в себя.       — ты меня напугал, — тихим голосом отвечает Саша и рядом садится. на губах он словно бы еще ощущает привкус дыма и гари, но не упрекает друга.       — я думал, что все, перегорел, — шепчет Яр, трясущимися пальцами волосы приглаживая — в них хлопья пепла запутались. — такое опустошение накатило, знаешь, что я ничего не добился в этой жизни, что никому не нужен.       — дурак, — беззлобно отчитывает его Саша, — ты стольких людей заставляешь гореть вместе с собой. они ведь без тебя уже не смогут, а ты говоришь — не нужен. а про меня ты забыл?       Яр улыбается слабо, как будто даже это простое действие боль ему причиняет, но улыбка эта озаряет его.       мир сгорает.       и воскресает из пепла, как чертов феникс.