Часть 1
2 мая 2019 г. в 23:21
Она просидела в этом заведении до закрытия. Ее приглашали мужчины, пытались завести диалог, но она быстро прекращала эти нелепые попытки. Красное платье, черные каблуки, клатч под цвет туфель и красиво уложенные волосы. Она ждала его, ведь он обещал. Не мог нарушить обещание. Но его не было. Это случилось несколько лет назад. По плохо работающей связи, он сказал, что может совершить посадку в местности, где нет людей, он обещал, что придет на их свидание. Связь оборвалась. Она уже тогда понимала, что, возможно, это их последние минуты разговора. Что они больше не встретятся. Стивен Роджерс не пришел тогда.
Нужно было пытаться жить дальше. Работа в секретной организации продолжилась, Говард занимался поисками Стива, но это ни к чему не приводило. Иногда Старк заглядывал к девушке, когда у нее был выходной или коротенький отпуск. Длительный она не могла себе позволить, сразу же вспоминался Роджерс. Такой робкий, но храбрый, готовый защищать всех, рвущийся на войну, в разгар боя. Когда он был еще хиленьким солдатиком, с кучей болезней, таких, как астма, по которой уже не брали в армию, он чем–то зацепил ее. В отличии от других солдат, что были намного крепче и выглядели более грозно, чем он, у этого новобранца было то, чем не обладал ни один из призывников. Стивен Роджерс готов был отдать жизнь, спасая человечество, готов был пожертвовать собой в войне. А эти гориллы, острые на язык, даже в тот момент, когда Эрскин выбросил учебную гранату, повтыкали свои головы в песок, спрятались, а Стив бросился на гранату, закрывая ее своим телом. Чертов Эрскин! Если бы не его сыворотка, он бы не оказался там, не дрался бы с красным черепом, он пытался бы пройти медосмотры в разных частях страны, может, даже в других союзных странах, каждый раз слыша отказ. Встретились бы они тогда, если бы не было никакой сыворотки и если бы Эрскин не приметил Стивена? Скорей всего нет. Женщин не принимали на серьезные должности, она работала в поте лица, чтоб стать хоть кем–то, чтоб доказать, что женщины тоже чего–то, да могут. Можно сказать, что у Стива и Пегги была одна цель – доказать себе и другим, что они чего–то стоят.
Это случилось сегодня. Пегги взяла отпуск в две недели, а точнее, начальник ее отправил в отпуск принудительно, мотивируя это тем, что та уж много работает и за прошлый год взяла себе только неделю. Она стояла в халате на кухне, готовя себе завтрак. Мокрые после душа волосы намочили спину, из открытого окошка дул летний теплый ветер. Тишина и спокойствие. Она снова думает о нем. Это было похоже на помешательство, она не могла так просто забыть его, душевная рана еще не затянулась, создавая комок в горле, вкупе с тянущим ощущением в области груди, будто бы там находилась огромная каменная глыба. Ей не хватало его: завораживающий голос, легкие прикосновения к коже, прямая осанка, смущение и скованность, когда они находились вместе, голубые глаза, улыбка на пухлых губах. Она тысячу раз представляла, как будет учить его танцевать: как он неуклюже смотрит в пол, чтобы не отдавить ей ноги, как прижимает ее к себе за талию, как их глаза встречаются и… Стук в дверь. Такой громкий, будто дверь сейчас выбьют. Странно, кого это могло принести, она не говорила Говарду, что взяла отпуск. А он не заявляется без приглашения, или без шутливого намека. После того, как Стив пропал во льдах, Говард относился к ней очень бережно, не вваливался в дом, крича, что пора бы растрястись и повеселиться, а мог бы. Он вообще часто находился рядом с ней, они общались на разные темы, но все темы, так или иначе, сводились к вопросу: нашел ли он Стива. А он, каждый раз, слыша этот вопрос, неприятно ежился, тяжело вздыхал и говорил ей, что поиски ведутся. Он понимал, насколько ей тяжело, что она не может забыть его.
Запахнув халат плотнее и затянув сильней узел на талии, она открыла дверь и замерла. На пороге стоял Стивен Роджерс. В глазах было беспокойство, он стоял на пороге ее дома и молчал, так же замерев на месте. Пегги подумала, что это мираж, плод ее воображения и только сбитое дыхание мужчины говорило о том, что, возможно, она еще не сошла с ума.
– Стив… – шепнула женщина, будто бы не ему. Все казалось таким нереальным, голова закружилась и она отошла на несколько шагов от порога, приглашая гостя зайти.
Это казалось какой–то злой шуткой. Была мысль, что кто–то напялил маску Роджерса, да так искусно, что она повторяла все черты лица, прилипала к настоящей коже замертво. Может, не мешало бы посмотреть в дверной глазок, а не поступать так опрометчиво и открывать дверь. Но чутье подсказывало: это он.
Стивен зашел, нет, забежал в дом и захлопнув дверь, молниеносно приблизился к женщине и обнял ее, прижимая к себе ближе. От него веяло теплом, сбившееся дыхание приходило в норму. Он прижимал ее к себе и шептал:
– Пегги, милая, я вернулся, родная моя.
Все слилось в единый комок звуков, она сосредоточенно пыталась вслушаться в то, что он говорит. Какой–то квантовый скачок, какой–то Энтони, Мстители, космос, перемещение во времени. Она ничего не понимала, не могла разобрать, а он все тараторил, не выпуская ее из объятий.
– В это трудно поверить, но я из будущего, – он чуть отстранился от нее, придерживая за плечи. Эта улыбка, что снилась ей каждую ночь. Она не могла забыть ее, не могла спутать ни с чем. Он улыбался и чуть щурился от щипавшей глаза влаги, скопившейся в уголках глаз.
Стив вглядывался в такие родные черты лица, стирая большим пальцем слезы с ее щек и был так счастлив сейчас, рядом с ней.
– Стив, – повторила Пегги, все с таким же акцентом. Ему так нравилось, как она произносила его имя. Так необычно, что мурашки каждый раз проходились по его телу россыпью, – Стив, ты жив, – она не контролировала себя, потрясенная тем, что видит его живым и невредимым. И плевать, что он из будущего, или еще откуда, главное, что это действительно Роджерс.
Ее руки затряслись и слезы начали застилать глаза, но она тут же смахивала их, пытаясь не потерять его образ, все еще не веря в то, что это правда он. Роджерс снова крепко ее обнял, а потом, отстранившись, погладил ее щеку, стирая мокрые дорожки слез и поцеловал ее. И как током прошибло. Воздух из легких будто выбило. Это казалось сном. Несбыточными мечтами, ютившимися в их душах. Где–то далеко, то, что они закрыли под замок; те чувства, которые они гасили, вспыхивая вновь, обжигали их легкие, губы начало покалывать.
Он целовал ее жадно, вторгаясь языком, проходя по небу, чуть задевая зубы. Чувствовалась некая неопытность, но это все уходило на второй план, было таким незначительным, она чувствовала его, то, что он не может объяснить словами; она разделяла его чувства, отвечая на поцелуй. Все смешалось: тоска, желание быть рядом, хотелось кожей ощущать этого человека, хотелось не отходить ни на шаг, прижаться еще ближе, теснее. На ощупь, Стив, не разрывая поцелуя и взяв Пегги на руки, двинулся в сторону гостиной, что находилась в нескольких шагах. Сев на диван и удобно расположив женщину, он разорвал поцелуй. Роджерс вглядывался в родные черты лица, проводил пальцами по ее мокрым волосам, перемещаясь на губы, а она лишь завороженно наблюдала за ним, глядя прямо в глаза. Это не мираж, это Стивен Роджерс, живой, невредимый и чуть повзрослевший. Любимый Стивен Роджерс.
– Я скучал, Пегги Картер.