Как ты до такого додумался?

      — Проиграешь, и я тебя целую, выиграешь — целуешь меня ты.       — Чуя, — парень весь расцвел, трепетом в душе и румянцем, цвета распустившихся лепестков сакуры, на щеках. — Как ты до такого додумался?       — Начинаем. Все вопросы потом, — отрезал Накахара, хватая приставку и запуская игру.       Город давно утонул под пасмурным темным небом, проецируя звезды мириадами огоньков вертикальных вывесок, незашторенных окон ресторанов, друг за другом на одинаковом расстоянии расположенных фонарей. Осаму наслаждался этим пестрым подрагивающим полотном, и мог бы провести на вертолетной площадке всю ночь до рассвета, если бы не образовавшийся и преградивший путь к выходу на крышу напарник, грозно смотрящий сверху через несколько ступенек. Интенсивно что-то прокручивая в мыслях, он путался в словах и шагах, кое-как затащил шатена в комнату, куда недавно перенесли приставку, вместе с парнями, восхитившимися размерами тончайшего экрана, прикрепленного к стене — выгнали, одним словом, из общего зала для отдыха, слишком шумно они выясняли отношения, запутанные в проводах, толкающие друг друга от старого небольшого телевизора, не раз случайно вырывая кабель от него из розетки, но каждый, когда на что-то спорили.       Оба завалились на кожаный диван, согнулись в спинах, поджав ноги под себя. Нахлынувшее возбуждение притупилось в процессе игры — Дазай с легкостью побеждал раунд за раундом. И лишь раз прозевал, отдав победу сопернику, из-за решения театрально зевнуть от однообразия. Но каждый раз спрашивал «Продолжаем?», на что получал неизменное «Да». Десять раз.       Бросив джойстик на стеклянный журнальный столик, проигравший встал и направился к выходу.       — Эй, ты куда намылился?       Осаму молниеносно преодолел расстояние до двери, ловко перепрыгнув через подлокотник, проскользил по ламинату, дернул за руку парня, потянул в сторону, и чуть ли не впечатал собой в стену. Ровно соприкоснувшись кончиками носа, оба застыли на месте.       В глазах напротив плескалось волнение, веки дрогнули и стали медленно закрываться, на ресницы соскользнули подступившие слезы. Дазай тоже нервничал, и на глубоком вдохе прижался к губам напарника своими. Сухие и искусанные. Словно, сожмешь под не тем углом, и мелкие ранки вскроются, покрывая нежную кожу капельками крови.       — Я будто оказался в аквариуме из твоих слюней.       Меня устроил бы любой расклад, потому что в любом случае мы сделали бы это вместе.       Проигравший утирал рот тыльной стороной ладони, незаметно проводя по ней языком. Победитель — задумчиво облизывался.       — Так что привело тебя к этому? — спросил Осаму, стараясь не закипать от колкости в свой адрес, и загружая очередную игру.       — Я видел, как они это делали. Коё и Мори. Он прижал ее к стене, и она совсем не сопротивлялась. Ее плечи не прикрывало кимоно, она казалась такой слабой, но счастливой.       Делясь воспоминанием, Чуя будто вновь оказался в том коридоре, безлюдном, за исключением двоих.       — Почему ты так улыбаешься, Дазай? — увидев наконец выражение лица напарника процедил он.       — Ты помнишь, как Мори потом схватил ее и чуть не уронил на пол?       Накахара замотал головой.       — Конспирация, малыш, все дело в ней. Ты пропустил самое интересное, смывшись с места слежки, потому что они могли тебя заметить. Мне повезло оказаться с другой стороны и внимательно все рассмотреть. Хочешь покажу, что они делали?       — Ты долбаный извращенец, — рыкнул Накахара, оказавшись на полу под телом напарника. — Убери с меня свою тушку.       — Маленький мальчик хочет быть сверху?       — Да! То есть нет!       Дазай непонимающе вскинул бровь, приподнялся на локтях, прикоснулся к рыжим волосам:       — Не знаешь?       Чуя казался сейчас таким же беззащитным, даже при обыденной нервозности, притягивающем к себе.       — Мне кажется, ты знаешь, что хочешь.       — Прежде чем сделаешь хоть что-то, — парень дождался внимательного взгляда сверху, — поцелуй меня еще раз.