Признание (продолжение)

Майку не спалось. Обычно для него не составляло труда погрузиться в сон, но этой ночью, стоило ему только закрыть глаза, как сознание начинало подсовывать картинки с Честером: как тот держится за изголовье кровати, дразнит Майка — все это напоминало ему о том, что он сейчас лежит в той самой кровати, в которой был с Честером несколько часов назад. Яркие воспоминания вспышками мелькали в его воспаленном мозгу: шея Честера; запрокинутая в порыве страсти на его, Майка, плечо голова Честера; его губы у Честера на пульсе; его рука, обвивающая талию Честера; его рука, доводящая Честера до оргазма… Майк распахнул глаза, уставившись в темноту. Просто дурдом какой-то. Он дотянулся до своего телефона, надеясь не разбудить Анну. 03:32. Ты не спишь? Последовала долгая пауза. Майк залез в Твиттер, чтобы как-то отвлечься. Затем пришло ответное сообщение. 04:11. Уже не сплю. Всё норм? 04:11. Открой дверь. Майк приподнялся, затаив дыхание и бросив взгляд на Анну, затем осторожно выбрался из кровати и подошел к двери, соединяющей их с Честером номера. Он отпер ее со своей стороны и стал ждать, пока Честер сделает то же самое. Послышался легкий щелчок, и дверь отворилась. В образовавшейся щелочке показался заспанный Честер. Майк надавил ладонями на дверь, намекая, что хочет войти внутрь, и Честер впустил его, отойдя в сторону. Пока Майк тихонько закрывал за собой дверь, он уже оказался в кольце из честеровских рук. Повернувшись, Шинода обхватил лицо Честера ладонями и запечатлел на его губах нежный поцелуй. — Майки… все нормально? — попытался снова выяснить Честер. Он провел ладонями по спине Шиноды и обнял его крепче. От того веяло теплом, силой и комфортом, и Честеру хотелось прижаться к нему как можно сильнее, но еще ему не терпелось узнать, как все прошло у Майка с Анной. — Не знаю, Чез… — Майк почувствовал, что его глаза наполняются слезами. — Ты поговорил с Талиндой? Честер с неохотой выпустил любимого из объятий, отошел обратно к кровати и включил лампу, взглянув на Майка при озарившем комнату тусклом свете. — Да, мы поговорили. Я позвонил ей, когда ушел из твоего номера. Понятно было, что раз Анна тут, надо бы поговорить и с Талиндой… Я уж точно не хотел бы, чтобы и она сюда примчалась. Смахнув слезы со щек, Майк постарался собраться. Он выровнял дыхание и спросил: — Она знала про фото? — Да… знала, — без особых эмоций ответил Честер. Он сидел на краю кровати и смотрел на Майка ничего не выражающим взглядом. Он ждал. Майк не был уверен, нужно ли ему подойти к Честеру или следовало оставаться там, где он и стоял. Он не понимал, что ему делать с руками и куда ему смотреть. — И что она сказала? — в конце концов спросил он, боясь услышать ответ. Что-то в выражении лица Майка насторожило Честера, и он сказал: — Думаю, сначала я хочу послушать, чем закончился ваш разговор с Анной. — От пытливого взгляда его карих глаз из-за стекол очков не укрылось, как на физиономии Майка сменилось несколько эмоций. Шиноде никогда не удавалось реагировать на что-либо с каменным лицом. Страх. Гнев. Отвращение. Любовь. Жажда. Отчаяние. И наконец — обреченность. — Я попросил ее остаться, Чез. Я… я сказал, что хочу попытаться исправить то, что совершил. Сначала мы ссорились, а потом по-настоящему поговорили обо всем… вспомнили, что нас связывает… Я начал думать, что, может, я просто недостаточно старался сохранить семью. И поэтому я пообещал Анне, что попробую… исправиться. Он поморщился, услышав себя со стороны. Эти слова явно положили конец его отношениям с Честером, и прямо сейчас Майку хотелось одного — провалиться сквозь землю. Кажется, я совершил огромную ошибку. В глазах Честера блеснула молния гнева, но тут же исчезла, и он все так же почти без эмоций возразил: — Но… ты же не этого хочешь, Майк. — Однако это то, чего я должен хотеть. Я должен хотеть сохранить верность в браке. — Голос Майка дрогнул, несмотря на все попытки его обладателя звучать уверенно. Честер слишком хорошо знал Шиноду и прекрасно понимал, что слова, которые тот сейчас произнес, были полнейшей чушью. Поэтому, слегка потеряв контроль над собой, он прошипел, стараясь не переходить на крик: — Тебе не кажется, что рассуждать о верности как-то поздновато? Я тебя умоляю, Майк, с тех пор, как мы уехали из ЛА, ты трахал меня каждый день, иногда дважды в день! Ты всерьез считаешь, что хочешь сохранить какую-то там верность? Майк нахмурился, услышав это, выцепив лишь одно слово из всего того, что сказал Честер. — Я же говорил тебе, Чез, мы с тобой не трахались. Это не просто секс. Я… я же люблю тебя, Честер. Я знаю, что облажался, но я клянусь… — Хватит, Майк, — прохладно перебил его Честер, подняв руку в останавливающем жесте. Он отвернулся от Шиноды и произнес: — Не выставляй себя на посмешище. Почему бы тебе сейчас просто не уползти под крыло к своей жене? А, стой, ты же только что сделал именно это. Острая боль пронзила сердце Майка. Он смотрел на Честера и думал о том, что больше всего ему хочется взять его за руку, провести по всему миру и показать всем, что Честер Беннингтон принадлежит ему… Он думал о том, каким глупцом был, когда полагал, что, может быть, каким-то волшебным образом у них с Честером все получится. Он думал о том, как теперь, после его разговора с Анной, ему придется забыть о своих чувствах к Честеру, продолжить жить так же, как и многие годы до этого; придется работать над браком, который, как ему казалось, больше не был таким уж счастливым; придется поступить, как следует поступать нормальному мужу, и попытаться сохранить семью скорее из-за общих сентиментальных воспоминаний и совместной истории, нежели из-за любви. Осознание неотвратимости всего этого навалилось на Шиноду, и он окончательно упал духом. — Но я должен хотеть все наладить с ней. Она же ни в чем не виновата. Она… Я… Честер, я не смог, я просто не смог, прости меня! Я знаю, что облажался! Майк говорил взволнованно, но тихо: ему не хотелось разбудить спящую в соседнем номере жену. У него в голове не укладывалось, что Честер вот так возьмет и отвернется от него, уйдет от него, даже не попытавшись понять мотив его поступка. Разве он ошибся, дав Анне шанс все исправить? Стоп. Ей-то не нужен никакой шанс. Она ничего не сделала. Это я. Я облажался. Мне и исправлять. …Но как прикажете мне все исправлять, если единственный, кто мне нужен, — это Честер? Он уставился на Честера в полном замешательстве. — Ты хочешь, чтобы я разозлился на тебя, Майк? Или хочешь, чтобы я молил тебя остаться? Так вот не будет ни того, ни другого. Я свой выбор сделал. Я сделал его, когда вошел к тебе в номер тогда в Бирмингеме и сказал тебе «да». Я выбрал нас, я был предан нашим с тобой отношениям. О тебе я того же сказать не могу. Даже наоборот. Когда парни за завтраком завели тот разговор, ты разозлился на меня за то, что я выдал им кое-какие подробности. Когда я захотел им обо всем рассказать, ты был против. А теперь ты стоишь в моем номере и говоришь, что решил попросить Анну остаться. Все эти факты буквально кричат о том, что тебе наши отношения никогда и не были так уж нужны. Майк, мы сделали это вместе, мы приняли важное решение, которое потенциально могло разрушить нашу карьеру, и меня это устраивало. Я готов был пожертвовать ради тебя всем, а ты, похоже, не собираешься ради меня ничем жертвовать. Ты просто трус, Майк. Шинода побледнел, в шоке глядя на Честера. Он прав. Я гребаный трус. Но я понимаю, что мне просто необходимо поступить именно так. И мне надо быть на сто процентов уверенным, что я поступаю правильно. — Ты прав. Мне просто очень страшно. Это все слишком серьезно, Честер. Мне нужна уверенность, ради моих детей я должен быть уверен, что поступаю правильно, что я даю ей этот шанс. Честер взмахнул рукой: — Надо было раньше это сделать, Майк! До того, как у нас с тобой все началось. Тебе надо было еще тогда осознать, нужно тебе все это или нет… — Он начал терять самообладание, боль и отчаяние становились все заметнее на бесстрастном поначалу лице. — Все, что ты мне говорил, каждый раз, когда ты признавался мне в любви, когда убеждал, что не представляешь жизни без меня… неужели ты врал? Майк прикрыл глаза, потому что дико боялся сказать не то. — Конечно же нет, Честер. Я не представляю жизни без тебя… Честер с горечью в голосе закончил фразу за него: — …Ты просто не хочешь, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Ты думал, что тебе удастся сохранить и брак, и наши отношения. Майк мотнул головой: — Да нет же! Не говори так, Чез… Боже, какой же дурдом. Есть то, чего мне на самом деле хочется, и то, что я должен хотеть, что я должен сделать… И сдается мне, что что бы я ни выбрал, кому-то будет больно. — Он с мольбой взглянул на Честера и шагнул к нему. Честер же остался стоять, где стоял. Он все еще пребывал в шоке от происходящего и от того, что его предали. — Ты всерьез полагаешь, что у вас с ней все получится, Майк? Ты думаешь, что между нами с тобой все опять будет по-прежнему, как до наших отношений? И ты сможешь так жить — вечно желая то, что тебе недоступно? — спросил Честер, не разрывая зрительный контакт с Шинодой. — Майк, неужели тебе действительно всего этого хочется? Майк протянул руку к Честеру, но тот отшатнулся и отошел к окну, встав спиной к Шиноде. — Тебе, наверное, лучше пойти к себе, Майк, — безразлично проговорил он, в точности повторяя слова, которые Шинода сказал накануне, когда впервые за всю их историю попросил Честера уйти из его номера. Сделав еще один шаг, Майк замер. Его глаза застилали слезы. — Чез, пожалуйста… Я хочу, чтобы ты понял, почему я все это делаю… Но тихий ответ Честера положил конец их разговору. — Почти двадцать лет, Майк. Да, ты был с ней почти двадцать лет, но любил меня. И ведь я подумал, что ты наконец дозрел до важного решения и перестал париться по поводу того, что кто-то будет считать тебя геем, или бисексуалом, или еще кем… Однако оказалось, что ты боишься так же, как и почти двадцать лет назад. Поверить не могу, что я позволил всему этому случиться. Мне надо было догадаться — судя по тому, как долго мы с тобой жили так, как жили, — что ты никогда не сможешь уйти от нее и быть со мной. …Не надо было мне говорить тебе «да», Майк. — Честер повернулся, и их глаза встретились. Глядя на текущие по лицу Шиноды слезы, он повторил: — Тебе лучше пойти к себе. Поколебавшись, Майк снова умоляюще взглянул на Честера в надежде, что тот скажет еще что-нибудь, как-то смягчит весь тот кошмар, который был делом рук Майка. Но Честер молчал, явно не собираясь ничего добавлять к своим словам. После этой напряженной паузы Майк опустил голову и выдохнул: — Ладно. Ладно, Чез. Честер стоял, провожая Шиноду взглядом, и готов был поклясться: он никогда так ясно и громко не слышал удары собственного сердца. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Майк сидел на полу в ванной, уткнувшись в футболку и беззвучно плача. Его сознание лихорадило. Я должен это сделать, должен попытаться спасти брак. Я никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь. Я не могу просто так от нее уйти. …Он никогда меня не простит. Не надо было нам все это начинать, не надо было. …Я же поступаю правильно, правда? Я же давал клятву, что буду любить ее вечно, буду верен, буду чтить нашу семью. После всего, что мы прошли с ней вместе, я у нее в долгу. Честер… Честер, прости меня. Мне так жаль… Не убирая футболку от лица, Майк снова втянул в себя родной честеровский запах. Его сердце рвалось на части. Он вдруг ощутил нечеловеческую усталость, отчаяние затопило буквально каждую клетку его тела. Когда слезы наконец перестали литься из глаз, Майк почувствовал себя опустошенным, словно внутри него что-то умерло. Он встал, дрожа, умылся и вытер лицо полотенцем, бросив короткий взгляд на свое отражение. Выгляжу хуево. И я сам себя до этого довел. Прокравшись обратно к кровати, где спала Анна, Майк остановился и долго смотрел на жену, наблюдая, как хмурятся ее брови даже во сне. Анна была красивой, и он любил ее, и у них было трое детей и уйма лет за плечами. Я способен на большее, чем то, что я делал у нее за спиной последние два месяца. Я справлюсь. Я и вправду хочу попробовать все исправить. Я буду внимательным и заботливым. Я буду очень стараться. Я должен. Он забрался в постель к жене, а затем, чуть поколебавшись, обнял ее рукой и прижал к своей груди. Отгоняя мысли о Честере, он, пребывая в полном изнеможении от событий этой ночи, наконец провалился в сон. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Честер сидел у себя в номере на краю постели, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз засыпал в отеле один. Впрочем, это уже было неважно, поскольку ему, видимо, до конца тура суждено было спать в одиночку. У него крутило живот от нервов. Ссора с Майком, разговор с Талиндой, стресс из-за событий последних двадцати четырех часов — все это было слишком для его психики. Он встал и подошел к своему чемодану, доставая снотворное. Взвесив флакончик в руке, Честер задумался о том, что он уже очень давно не испытывал в нем нужды. Затем Честер бросил взгляд в сторону мини-бара. Почему они все время останавливаются в номерах, где есть мини-бар, ведь он же гребаный алкоголик? Хотя когда он был с Майком, все это не имело значения. Его и не тянуло выпить, когда они были вместе. …Но сейчас они были не вместе, так какая разница? Он выудил из мини-бара бутылочку с ромом, открыл ее и сказал: — Я признался Талинде, что хочу быть с тобой, Майк. А ты… смотри, что ты натворил. Бутылочка ничего не ответила. Не то чтобы Честер надеялся на ответ, но он все равно разочарованно вздохнул. Спустя пару мгновений он встал, прошел в ванную и вылил ром в раковину. — Алкоголь не решит мою проблему. Алкоголь не вернет мне Майка. Алкоголь не изменит того, что я хочу, и того, что я сказал Талинде. Он выбросил бутылочку в мусорную корзину, вернулся в номер и сел за стол. Вместо того чтобы напиваться, он принялся писать стихи. Несмотря на то, что Майк выбрал Анну, Честер возвращаться к Талинде не собирался. Только не теперь, когда он чувствовал, что есть крохотный шанс, что Майк передумает… и неважно, сколько этого придется ждать.