Жить заново

      Неймон точно знает, что должен что-то сказать своей убийце и спасительнице в одном лице, но не знает, что именно. Он не помнит своего спасения, только то, что боль и удушье внезапно прекратились, поглощенные чернотой беспамятства. А потом он проснулся в своей постели в Скайвотче, будто ничего никогда не случалось, просто приснился кошмар. Но после обычных кошмаров он никогда не чувствовал себя настолько истощенным, и не вбегала к нему на крик служанки Айренн со следами бессонной ночи на лице, не садилась в ногах, бережно беря его руку в свои, не заглядывала в лицо, ища что-то...       — Младший брат, - зовет она, и Неймон улыбается. Со вздохом облегчения сжимает ее руку, вдыхая ветерок, влетаюший в окно. Яблоки, море и вечное лето. Запах Ауридона, запах дома.       Неймон подходит ближе, присматриваясь к фигуре на каменной скамье. Сине-черное платье по данмерской моде, светлые волосы, почти хрустальной прозрачности глаза, магический посох, небрежно прислоненный рядом. Он видел все это и прежде, хоть и был ослеплен своим предубеждением, виня агента Айренн в смерти Эстре. Эстре, которая не так уж сильно им дорожила.       — Моя жена здесь? - спрашивает он вместо приветствия. Часть внутри него вопит от негодования от такого попрания правил этикета. Не подобает принцу обращаться подобным образом к леди альтмерской крови, как бы ни складывались отношения между ними. Но другая его часть больше не находит смысла в соблюдении условностей. Может, он наконец становится похожим на свою сестру?       Мечтательная улыбка, с которой женщина разглядывает морской горизонт, слетает с ее губ, когда она оборачивается к Неймону.       — Боюсь, что нет, Ваше Высочество, — непровозглашенная героиня Доминиона поднимается со скамьи, склоняется в приветственном поклоне. — Леди Эстре прошла вместе с нами через портал и вернулась в Нирн. Королева согласилась с моими доводами, что в Хладной Гавани требовалась помощь всех возможных союзников, и за эту помощь жизнь была ей оставлена. Но ввиду прочих ее действий, присутствие леди Эстре в Ауридоне более нежелательно...       — Стало быть, изгнание? - Неймон трет лоб ладонью, пытаясь прогнать мигрень. Он еще не полностью восстановился и фантомные боли вкупе с иллюзией удушья, продолжают преследовать его, несмотря на усилия магов-целителей. — Я хотел бы увидеть ее, еще хоть раз. О многом спросить. Кстати говоря, почему только ее изгоняют? Разве я сам совершил меньше дурного?       — Совет Доминиона постановил, что вы были во власти противоестественной магии, и, строго говоря, мертвы, а следовательно, не можете нести ответственность за произошедшее в Валенвуде, — отвечает альтмерка, пожимая плечами. — В любом случае, то что я видела... - она запинается, потом смотрит ему прямо в глаза. — Вы более чем сполна расплатились за совершенные глупости.       — Глупости? Ты сказала "глупости"? — изумлению Неймона нет предела, а его собеседница явственно давит смешок, опуская глаза.       — Совсем забыла, что королевским особам нельзя прямо говорить то, что думаешь, — весело говорит она. — Просто королева и мы... У "Глаз" есть некоторые вольности. Прошу прощения.       — Нет, не нужно. — вздыхает он, — Я заслужил. И пришел поблагодарить тебя за мое спасение. Ведь это не было твоей миссией.       — Скажем так, у моей миссии не было четких рамок, — она улыбается, а потом делает страшные глаза кому-то за его спиной. Неймон оборачивается.       — Ничего, продолжайте, Раз просто постоит тут на солнышке и понаблюдает, как его подруга флиртует с принцем. Кто Раз такой, чтобы им мешать? — насмешливо говорит каджит, вечно тенью следующий за Айренн.       — Прошу простить нас, Ваше Высочество, — альтмерка натянуто улыбается Неймону и огибает его, делая шаг в сторону каджита, но принц вдруг хватает ее за руку.       — Подожди, — медленно произносит он. — Я помню тебя, помню лицо, руки, голос... — кровь бросается ему в лицо, заливая краской смущения, но Неймон продолжает: — Лишь имя моей спасительницы ускользает из памяти. Во дворце никто его не знает, все говорят о тебе как о "Героине Доминиона" или "Недремлющем Оке", или... Каджит-шпион сперва тихо фыркает себе в усы, потом непочтительно хохочет.       — О, это последнее было неплохо, — говорит он наконец, смахнув слезу. — "Недремлющее Око"! Кто бы мог подумать, что такое прозвище могут дать кому-то, кто готов целыми днями валяться в постели с книгой и сладостями. Что было бы с Доминионом, если бы Раз не приходил и не вытаскивал великую героиню из очередной гостиницы?       — Раз... — произносит альтмерка предупреждающим тоном. Каджит, все еще ухмыляясь, кланяется принцу и отходит, прислонившись к стволу дерева в позе, выражающей терпеливое ожидание. Женщина вздыхает и поворачивается к Неймону.       — Меня зовут Ломера, — говорит она. — Ничего удивительного, что никто не помнит, в этом имени нет ничего особенного.       — Я запомню, — обещает Неймон и снова слегка краснеет. — Я хотел бы снова встретиться и поговорить, когда не будет такой, хм, спешки, — он выразительно смотрит на Разум-Дара, который старательно делает вид, будто не он только что издал напоминающее о его присутствии покашливание.       — Конечно, Ваше Высочество — она выглядит немного озадаченной, но улыбается, а потом позволяет, наконец, второму агенту увлечь себя к выходу из сада.       — Наверно, Раз немного ревнует, — доносится до слуха принца удаляющийся разговор, — Все эти прозвища... Кто бы мог подумать, что ты нравишься людям больше, чем такой простой и обаятельный каджит как Раз.       Неймон садится на ту же скамью и смотрит на море. Он обязательно расспросит ее о приключениях. А потом... — Неймон вдыхает теплый воздух, — попросит взять его с собой.