Неизвестная переменная.

Сознание медленно возвращалось, вырывая меня из сладкого небытия, возвращая звуки и запахи, а, вместе с тем, возвращая и боль. Я попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от яркого света, ослепившего и отозвавшегося звоном в голове. Так, спокойно, Джон, с каких это пор ты стал рыдать как девчонка от небольших царапин? Что ты помнишь? Помню стену пламени, которая окутала меня со всем сторон, оглушительный взрыв и… темнота. Победили ли мы? Где я? Что со мной? Я попытался пошевелиться… И ощутил себя сидящим. Все мышцы налились свинцом и всячески противились любым моим попыткам двинуться. Снова попытался отрыть глаза и яркий свет полоснул новой волной боли. Во рту пересохло, а на губах чувствовался вкус запёкшейся крови. Да, что, чёрт возьми, произошло? Я попытался пошевелить руками, не удалось. Что-то холодило запястья. Пробую осторожно приоткрыть левый глаз. На этот раз свет уже не слепил так сильно. Я открыл второй и проморгался, заставляя себя привыкнуть к освещению. Осматриваюсь. Тааааак… Ну, очень интересно! Был на Цитадели, а теперь сижу в какой-то комнате с грязно-серыми стенами, прикованный наручниками к стулу и в лицо направлены два прожектора. Под потолком слышится мерный гул вентиляторов. Мебель в помещении отсутствует, за исключением стола, стоящего позади прожекторов. На стенах, то здесь, то там, видны выбоины от… выстрелов и следы крови… красной крови. А вот это совсем невесело! Получается, что послав гуттаперчевого мальчика к его грёбанной бабушке, вместе с предложениями синтеза, и взорвав Жнецов к чертям, я вместо всех почестей и прощения военных преступлений, которые, сказать, были необходимостью, оказался… В допросной? Нет, в пыточной! И что мне вменяют? Уничтожение расы добрых и нежных гигантских тараканов, которые оказались розовыми пони? Да, что они о себе возомнили?! Я, мать вашу, Джон Шепард по прозвищу Зверь!!! Я – убийца Жнецов, спаситель галактики и плевать какими методами этого добивался! Победителей не судят! Спокойно, Джон, если это действительно допросная, то, рано или поздно придёт дознаватель, остаётся только ждать. Я попробовал наручники на прочность – бесполезное занятие, знаю, но чем-то надо себя занять, да и кровь разогнать не помешает. Мышцы постепенно перестают отзываться болью при каждом движении, я уже могу пошевелить ногами. Теперь пробую устроиться на стуле поудобнее. Нужно привести в порядок мысли. Почему прикован к стулу, но «Защитник» по-прежнему на мне, пусть помятый и обугленный в некоторых местах после выстрела Властелина. Почему сняты только шлем и рукавицы? С каких пор обвиняемому разрешено оставаться в тяжёлой броне вместо тюремной робы? Почему не снят браслет инструментрона? Чуть приподнимаю правую ногу, чтобы увидеть голень. Так, секрет с ножом не обнаружен, и значит я вооружён, осталось только избавиться от наручников. А уж там мы поговорим… Но отчего мои тюремщики оставили столько бонусов? Или… или они просто не знакомы с конструкцией этой брони, а инструментрон приняли за обычное украшение? Ребята, да вы просто лохи! Я же выберусь отсюда и бошки всем порасшибаю! Если уник со мной, то и резаком смогу воспользоваться, чтобы освободиться. Только бы дотянуться… Нет. Не выходит, каждая рука прикована к отдельной ножке. Слишком далеко. А, всё-таки, они не полные идиоты, кое-какие меры предосторожности всё же приняли. Хотя, в диверсионной школе, за такое содержание задержанного, сержант Карпович головы размозжил бы курсантам своими пудовыми кулаками. Хех… А потом отправил мамочкам и папочкам трупик в цинке, со скромным набором формальных соболезнований и описанием трагической гибели их чада ввиду несчастного случая на учениях. Хех, вот уж кто был зверь! Но те, кто выжили, те, кто прошли его школу, не боялись абсолютно ничего! Он сделал нас машинами для убийств без слабостей, эмоций и ложного чувства сострадания, которые всегда выполняли боевые задачи… Любой ценой! И плевать на потери! Цель оправдывает средства, так он говорил! Мы шли к цели, оставляя за собой горы трупов… и не всегда это были враги… Но, он научил нас побеждать и отбрасывать сожаления! Не важно, сколько ты прослужил во взводе с тем парнем, чей труп ты несёшь сейчас на плече с поля боя, не важно, сколько раз он прикрывал тебе спину, не важно, сколько раз он вступался за тебя в пьяной драке, не важно, что его сестра была твоей первой девушкой… Ничто из этого не имеет значения! Важно только одно – ты справился и выполнил задачу, а он – нет! С тех пор я иду по трупам, чувств не осталось, даже боль почти не ощущаю… Так же было на Вермайре, когда долбанный кроган вздумал наставить на меня пушку, нет, ну просто умственно-отсталый. Ведь казался перед этим вполне здравомыслящим и рассудительным. Хм, видать кровь заиграла. Пришлось показать, где раки зимуют и напомнить о боли, нет, я не стал его убивать, слишком уж ценный был кадр. Боевой мастер. Даже помог нам в Битве за Землю. Правда, обижен до сих пор, что морду ему в фарш превратил, но мне на его обиды, мягко говоря начхать. Буду ещё переживать из-за какой-то ящерицы. Он живёт, пока мне полезен. Потому и оставил его в живых тогда и, как оказалось, не зря. Зато вечноноющий хлюпик Аленко раздражал с первого дня моего назначения на «Нормандию» и я просто искал повод от него избавиться. Биотика почти бесполезная, разве что щитом прикрыть мог. Оружием отвратительно владел, одним словом – балласт. А ещё начал засматриваться на Эшли… Мою Эшли! Все на моём корабле знали, что я беру то, что хочу и лучше не вставать на пути. Но он счёл это правило необязательным для выполнения, за что и поплатился. Хотя, если бы и не выпал такой шанс, укокошить его вместе с бомбой, то всё равно избавился от нытика. От «случайной» пули никто не застрахован… Всё можно представить, как несчастный случай или необходимые потери. Начальству не привыкать читать мои рапорты после Акузы и Торфана, вот уж где было жарко… С тех пор ненавижу в жизни две вещи – молотильщиков и четырёхглазых ублюдков! Стараюсь убивать и тех, и других при первой возможности и как можно больше. Так было и на астероиде, который отморозок Балак решил обрушить на колонию. Шантажировать меня вздумал, придурок. Да, плевать мне на заложников! Надо было выполнить задачу и я выполнил – космопорт спасён! Но если вижу перед собой мерзкую четырёхглазую рожу, то не могу отказать себе в удовольствии, повыкалывать эти глаза один за другим… Ладно, хватит о грустном, где же я всё-таки? Ни на одну из тюрем Альянса это непохоже, хотя были-то мы на Земле. Мерзкий пацан вещал об уничтожении Ретрансляторов, поэтому и перевезти куда-то меня не могли. Продолжаю осматривать комнату, справа от меня зеркало от середины стены и до потолка. Ха, как же, зеркало! Наверняка, там сейчас сидит штабная крыса из Военной Контрразведки и наблюдает за мной. Предпринимаю ещё одну попытку дотянуться руками друг до друга – снова безуспешно. Так, попробовать раскачать стул… Серьёзно за меня взялись – он прикручен к полу. Нет, ну не будут же меня держать здесь вечно, рано или поздно поведут в камеру, а для этого браслетики придётся расстегнуть… Злая усмешка трогает мои губы. Представляю себя лица этих тюремщиков, вероятно они будут сильно удивлены, я бы сказал, смертельно удивлены… Резотрон ещё ни разу не подводил! А где остальное моё оружие? Ведь был и пистолет, и пулемёт, и снайперка, и даже дробовик… Нет, ясно, что такой подарок никто не сделает и не оставит его поблизости, но надо попытаться узнать. Отсутствие информации давит на меня и заставляет нервничать, шрамы снова начинают болеть, напоминая о предупреждениях дока Чаквас. Вот уж мне, милая старушка. Со своими советами и заботой. Как она не понимала, что тошнит от всего этого? Чёрт! Как медленно тянется время! Скорей бы уже начали допрос, так хоть узнаю где я и что вообще происходит. Словно в ответ на свои мысли слышу шаги в коридоре и шипение открывающейся двери. Прожектора не позволяют разглядеть лицо вошедшего, но по фигуре вроде мужчина. Он проходит и садится за стол держа в руках что-то, похожее на планшет. ― Фамилия, звание, номер части? ― доносится до меня скрипучий голос. ― А можно подумать, ты не знаешь! ― усмехнулся ему в ответ. ― Лучше тебе не шутить, человек! ― как-то он странно обращается, ― Повторяю вопрос: фамилия, звание, номер части? ― Что ж, играть по всем правилам, будь по-твоему, ― раз уж шапку протокола надо заполнять, то пусть эта крыса делает свою работу, ― капитан второго ранга Джон Шепард, ВКС Альянса Систем, СПЕКТР Цитадели… Делаю небольшую паузу, но не могу удержаться от саркастического замечания: ― Которой больше нет. Фигура за столом склоняется над своим планшетом и, наверное, сверяет мои слова с фактическими данными. А хотя, что тут сверять, всё давно ясно! Цитадель вместе с Ретрансляторами уничтожена, Жнецы тоже уничтожены! Остался один вопрос – как я выжил? Тишина затягивается на несколько минут, пока мой собеседник копошится в своём планшете. Закончив, он откладывает его в сторону и тем же скрипучим голосом обращается ко мне: ― Ты лжёшь, человек! Да, с каких интересно пор дознаватели стали называть обвиняемых по расовой принадлежности? ― Ты издеваешься? ― говорю я ему, с трудом сдерживая смех. ― Нет, это ты издеваешься, человек! ― в его скрипучем голосе начинает чувствоваться нервозность. А это уже хорошо, если выведу его из себя, то смогу получить хоть какую-то информацию. ― По данным Разведки в Альянсе служит 339 человек с фамилией Шепард и ещё 24 из них носят имя Джон, ― продолжает мой скрипучий собеседник. ― Сложи два и два, ― бросаю ему, ― напряги единственную извилину и поймёшь, что я один из этих 24-х. Только мне непонятно, зачем нужна Военная Разведка, если эти данные может запросить спокойно любой военный дознаватель. ― Возможно, ты один из них, ― скрипучий голос начинает раздражать меня, ― возможно ты из Альянса. Его ответ ещё больше сбивает с толку. Если я не из Альянса, то откуда? Или он пытается пошутить? Странный юмор… ― А откуда ещё я могу быть? ― не удерживаюсь от вопроса. ― Предполагаю, что ты работаешь на какую-то группировку с очень хорошим финансированием, ― отвечает мне дознаватель, ― и доступом к новейшим разработкам. ― Каким, к чёрту, новейшим разработкам? ― его поведение совсем запутало меня. ― Твоя броня, наши техники не смогли снять её, неизвестная конструкция, таких нет в пространстве Цитадели и Гегемонии. Причём тут Гегемония, если мы на Земле? Слишком странно себя ведёт собеседник. ― Твой пулемёт обладает странной конструкцией, ― продолжает говорить скрипучий голос, ― и ко всему, он похоже настроен каким-то образом на твою ДНК. Аллилуйя! Хоть что-то дошло до медноголового! Конечно же – это мой Призрак! И я угрохал кучу денег, чтобы никто другой не мог воспользоваться моим оружием! ― Винтовка обладает слишком большой отдачей для человека, ― сыплет известными фактами собеседник, ― и мне непонятно, как ты вообще мог ей пользоваться. О Боже! Да, ты что, идиот? Все знают, что я напичкан имплантами по самое не хочу! Для меня нет невозможного! Я – Зверь Шепард! ― Пистолет и дробовик также неизвестной конструкции, ― мой собеседник выдержал небольшую паузу, ― ну, а самое главное, почему я заключил, что ты лжёшь… ― Удиви меня, ― небрежно бросаю ему в ответ. ― СПЕКТРов – людей нет! Сейчас только один кандидат в СПЕКТРы у людей – Джейн Шепард! Его слова выбивают воздух из лёгких. Мама моя женщина! Что за цирк тут творится? Три года спасал галактику, сражался со Жнецами, заключал союзы, казнил негодяев, а меня снова разжаловали. Да, ещё и нового кандидата назначили. Нет, так не пойдёт! ― Может, скажешь ещё, что Жнецов никогда не было? ― снова усмехаюсь ему. ― Кого? ― удивление в скрипучем голосе кажется настоящим. ― Раса гигантских машин, которую я уничтожил, ― констатируя факт, говорю ему. Собеседник замолкает на некоторое время и снова возвращается к своему планшету, что-то в нём проверяя. Так проходит несколько минут, после чего он снова обращается ко мне: ― Не знаю откуда у тебя секретные данные Гегемонии, но лучше тебе начать говорить правду, иначе техники просто расплавят твою броню и, поверь, что это будет не очень приятно. Что происходит? С каких пор техники Альянса не могут найти магнитные застёжки «Защитника»? И с каких пор у нас применяют пытки к военным преступникам? Да, и причём тут Гегемония, о которой он постоянно говорит? ― Слушай, сделай просто запрос адмиралу Хаккету, ― отвечаю ему, ― он подтвердит мои звание и должность, как и то, что я прошёл через Луч в Цитадель и уничтожил Жнецов с Ретрансляторами. ― Ты смеёшься, человек? ― теперь мой собеседник повышает голос, ― Цитадель и Ретрансляторы на месте! Говори, иначе я прибегну к пыткам! Ещё меньше понимаю. Как на месте? Я сам видел красный луч, который устремился из Горна к Ретранслятору! Помню взрыв, после которого вряд ли что-то уцелело. Думай, Джон, думай! Судорожно перебираю в памяти все события, но ничего не может объяснить нынешнего положения. Внезапная догадка посещает меня. Чушь, но а вдруг? ― А какой сейчас год? ― спрашиваю я. ― Хватит издеваться человек! ― собеседник не выдерживает и кричит во весь голос. ― Вот, именно сейчас я и не пытаюсь издеваться, ― как можно спокойнее отвечаю ему, ― просто от ответа зависит то, насколько достоверна будет для вас моя информация. ― С утра был 2183-ий, ― бросает мне в ответ дознаватель, ― только я не понимаю, что это меняет, человек? 2183-ий?! Я просто ничего не понимаю! Как я оказался в прошлом? Почему какая-то однофамилица заняла моё место? Или это такой жнецовский ад? С этими мыслями я откидываю голову назад и закрываю глаза. Мой собеседник какое-то время молчит, но потом встаёт из-за стола и подходит. ― Так, что это меняет, человек? ― спрашивает он, с силой тряся меня за плечо. Я поднимаю голову. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с его глазами… Четырьмя глазами!