Клубника со сливками

На ветке, выросшей прямо рядом с круглым окном, трепетали на ветру юные зеленые листочки. И так же дергался глаз Цзинь Гуанъяо, слушающего крики Не Минцзюэ второй час подряд. — Сколько можно якшаться с этим сумасшедшим?! Зачем ты его при себе держишь? Вы случайно не заодно, а?! Цзинь Гуанъяо опустил глаза, еле слышно вздохнул. Как же его раздражал этот неотесанный… — Мой уважаемый брат, я очень опечален, что вы так думаете. Сюэ Ян — молодой адепт клана Ланьлин Цзинь, он необычайно талантлив, усердно учится и умело управляется с духовными силами. — Да что ты говоришь. Брат, ну, а ты что думаешь об этом Сюэ Яне? Ты ведь знаешь, какой дурной славой он пользуется. Гуанъяо ощутил острое желание скрипнуть зубами. Зачем этот Не Минцзюэ лезет в дела чужого клана? Лань Сичэнь бросил взгляд на Гуанъяо и проговорил, глядя ему прямо в глаза: — Действительно, ваш брат слышал о Сюэ Яне. И он считает, что клан должен быть в ответе за своих адептов, направлять их на праведный путь, отводить от плохих дел и мыслей. Ваш брат также склонен думать, что уважаемый клан Цзинь способен справляться со своими делами без привлечения других кланов. Цзинь Гуанъяо, не в силах отвести взгляд, еще шире распахнул глаза, в восхищении благодарно отвечая: — Спасибо за ваше доверие, брат! Не Минцзюэ отвел взгляд, не желая спорить с Лань Сичэнем. Ведь тот говорил эти слова не в укор ему, а потому что искренне так думал. Таков уж его брат. Хорошо, что еще есть такие заклинатели. В свою очередь, собравшись с духом, Цзинь Гуанъяо негромко, видимо, дико стыдясь перед Цзэу-цзюнем, начал: — Уважаемый брат, не хотели бы вы отправиться со мной… — Брат, сыграй-ка мне на гуцине! Так давно твоей игры не слушал! Пойдем, пойдем, — Не Минцзюэ увлек за собой солнечно улыбающегося Лань Сичэня, перестав обращать внимание на что-то пытавшегося сказать младшего названного брата. Последнему только и оставалось смотреть, как колыхнулись смоляные прядки волос Сичэня, как концы лобной ленты совершенно очаровательно взметнулись в воздух, и как близко шли оба его названных брата, едва не касаясь одежд друг друга. Внутри что-то заворочалось, затопталось, прошлось по влюбленному сердцу, да так давя, что след останется точно. Кулаки сами собой сжались, а глаза неотрывно продолжали смотреть на уходящих вперед заклинателей. За окном листья на дереве качнулись в последний раз и затихли. *** Цзинь Гуанъяо с яростью толкнул дверь, буквально влетая в Башню Кои. Ему нужно было успокоиться. Успокоиться. Не терять свое лицо перед остальными. Этот Не Минцзюэ!... Он не только выводил его из себя, но и буквально старался как можно дальше отвадить от него единственного человека, что относился к нему с добротой и заботой несмотря ни на что. Сейчас Лань Сичэнь был постоянно занят, и единственная возможность встретиться с ним автоматически приводила к тому, что появлялся Не Минцзюэ, портя все своими нравоучениями и бранью. Цзинь Гуанъяо привычно растянул губы в улыбке, хотя внутри его чуть ли не разрывало от гнева. Со стороны ни один адепт не заметил его настроения. — Вы устали с дороги?... — донесся до него голос одного из адептов ордена Ланьлин Цзинь, но он почти не расслышал, что он говорит, все с той же улыбкой буднично отвечая, что сейчас он голоден и торопится отобедать. Он хотел как можно скорее вернуться в свои покои, а потому принимал пищу с присущей ему грацией, но не обращая внимания ни на кого и ни на что, пребывая в своих мыслях. Сейчас его раздражало всё. А особенно младший брат, постоянно пристающий, требующий внимания, при всех делая ему откровенные намеки. От него только одна головная боль. Цзинь Гуаншань никогда ранее не беспокоился за судьбу своих отпрысков, рожденных на стороне. Даже зная о том, что их существует наверняка немалое множество, в конечном итоге он забывал о них и совершенно не беспокоился об их жизни. Так почему же Мо Сюаньюй оказался в ордене Цзинь? Самый паршивый ответ резал сердце Цзинь Гуанъяо. Его младший брат был принят в орден, чтобы Мэн Яо не считал, что он особенный и сможет пробиться и заслужить доверие отца. Деревенского юношу он принял без всяких размышлений, показательно, еще и глядя в глаза Цзинь Гуанъяо объявил, что тот его младший брат. Даже более лучший в своей родословной, имеющий все шансы начать тренироваться раньше Гуанъяо и превзойти его физически. Отец дал этот шанс Мо Сюаньюю, а Цзинь Гуанъяо пришлось вырывать себе место зубами. Мо Сюаньюй водил пальцем по тарелке, изредка поднимая глаза на сидящего рядом брата. Он заискивающе хлопал ресницами, но тот только поджимал губы и смотрел в свою тарелку, явно даже не обращая на него внимания. И тут на Мо Сюаньюя напал… азарт. И, может, совсем чуть-чуть, но ему стало обидно, что на него даже не смотрят. — Гэгэ… Гээ-гээ… Не смотрит. — Ты сегодня так хорошо выглядишь. Как и всегда! Ноль внимания. И о ком он в этот раз думает? О Цзэу-цзюне? Мо Сюаньюй скривил губы. Он уже столько раз показывал ему свою привязанность, что имела совсем иное происхождение, нежели просто братское уважение и привязанность. Но Цзинь Гуанъяо не замечал этого, и, как подозревал Мо Сюаньюй, игнорировал это. Ну не мог он поверить, что такой человек может быть недалеким в сердечных отношениях! Мо Сюаньюй, сохраняя полнейшее спокойствие, легонько коснулся носком ботинка ноги Цзинь Гуанъяо под столом, словно хотел погладить того. В его юном взгляде мелькнула легкая хитреца и настороженность. Сердце его забилось сильнее, и он явно ожидал не той реакции от обычно вежливого заклинателя, которую получил. — Что ты творишь?! — подскочил Цзинь Гуанъяо, гневно смотря на него. — Совсем из ума выжил?! Мо Сюаньюя словно окатило ушатом ледяной воды. Глаза его удивленно расширились, а вслед за этим подбородок чуть дрогнул. Сглотнув подступивший комок, он поспешно уткнулся взглядом в стол, словно нашкодивший ребенок, которого отчитывает родитель. Цзинь Гуанъяо переменился в лице. Он был слишком несдержан и вспыльчив сейчас, словно заразившись от Чифэн-цзуня. Не стоило проявлять агрессию так открыто, да еще и кричать на него. На губы легла привычная вежливая улыбка. Но вот глаза… — Мой милый младший брат, ты же все сделаешь ради меня? — он наклонился к брату, застывшему в смирной позе. Легкая надежда закралась в его сердце. Возможно ли, что старший брат… Мо Сюаньюй вскинул голову, облизнул губы, но так и не смог выговорить согласия, боясь, что его голос дрогнет. Он закивал, словно болванчик. — Тогда приходи сегодня в мои покои, — Цзинь Гуанъяо хотел немного поиздеваться над юношей, словно в отместку за то, что его не замечает Лань Сичэнь. Естественно, он не собирался отвечать юнцу взаимностью и уж тем более заменять своего названного брата на этого неумеху. Мо Сюаньюй затаил дыхание, не в силах даже пошевелиться. Неужели он получит то, о чем так долго мечтал? О чем ему снились такие сны, что приходилось на утро со стыдливым румянцем менять простыни. Приходилось кусать губы от несправедливости, когда в Башню Кои с визитом приезжал Первый нефрит клана Лань, и его милый, его очаровательный Цзинь Гуанъяо бегал вокруг него как собачка, ожидающая ласковой руки хозяина. Ему оставалось только смотреть со стороны. Он все сделает. Лишь бы Цзинь Гуанъяо обратил на него свое внимание. *** Цзинь Гуанъяо громко хлопнул дверью. Обычно он не позволял себе таких вспышек гнева, но сейчас его злость просто нуждалась в выходе, даже если и на непричастной к этому двери. Все равно никто не увидит этого… — Ого-ого, кто разбушевался, — раздался насмешливый голос со стороны кровати, на которой он спал. Цзинь Гуанъяо почувствовал, как у него начинает пульсировать в висках. Насилу заставив себя улыбнуться привычной учтивой улыбкой, он обернулся на одну из невольных причин своей головной боли. На кровати — ногами к подушкам, головой к ногам, — развалился юноша. Даже одеяние с «сиянием средь снегов» на нем выглядело столь чуждо и небрежно, что не требовалось вглядываться в его лицо, чтобы понять, кто перед ним. — Вы ждали меня, Сюэ Ян? — изображая учтивость и спокойствие, произнес Цзинь Гуанъяо, словно до этого не был разгневан, да и само пребывание Сюэ Яна в его покоях, где его уж точно быть не должно — входило в его планы. Приглашенный адепт был настолько же перспективен, насколько и неуправляем. Даже Цзинь Гуанъяо, будучи, мягко говоря, выходцем не из самой благополучной семьи, знал о манерах и был хоть сколько-то образован. Этого не то что бы нельзя было научить… Скорее он просто делал все так, как ему заблагорассудится, не оглядываясь на порицания и мнения других. Знает же, что достопочтенный глава ордена прикроет его задницу, в случае чего. А вот Гуанъяо, в отличие от него, приходилось быть как можно более осторожным, чтобы не разгневать отца ни словом, ни делом. — Тебя? — он словно на секунду задумался об этом, но после нахально рассмеялся, переворачиваясь на живот, и подпер голову руками. — Нет. Просто мне приглянулась эта кровать. «Вот же еще головная боль!» — Уверяю вас, кровати в вашей комнате никоим образом не отличаются, — мягко заверил Цзинь Гуанъяо. — Если вас что-то в них не устраивает, то я непременно сообщу об этом, и их заменят. — Да? Ну может быть ты и прав, — изображая святую простоту, усмехнулся Сюэ Ян. — Хотя теперь я совсем не жалею, что решил здесь вздремнуть. Редко когда удается увидеть достопочтенного заклинателя в столь скверном расположении духа, сметающего все на своем пути. Лишь от глухого могло бы укрыться, как юноша передразнивает манеру речи, как наигранно это почтение. Сюэ Ян растянулся на большой кровати, точно дворовый кошак, с таким довольным лицом — чуть ли не мурлыкал. Но и такое бы сравнение не описало его в полной мере. Он так лежал — будто считал, что это его владения, что здесь он может взять, что захочет, поступить, как посчитает нужным, и ему ничего за это не будет. Кот, который гуляет сам по себе. И даже то, что он забрел в клумбу с пионами, нисколько не собьет его со своего маршрута. — Вовсе нет, — попытался отрицать свое скверное настроение Гуанъяо, но Сюэ Ян видел его насквозь, не давая даже возможности договорить, ударяя прямо в больное место. — Снова на тебя твой ненаглядный не смотрит? В Гусу такие привереды? — … — От подобных слов Цзинь Гуанъяо аж воздухом поперхнулся. — Не знаю, что вы себе надумали, но второй брат Лань Сичэнь всегда замечает меня, к тому же, описание «ненаглядный» вовсе не подходит к первому нефриту ордена Лань. — Ну да-да. Замечает, но не так, как хотелось бы, — скажи это Сюэ Ян кому-то еще, и тот бы наверняка покрылся румянцем. Этот прохвост был слишком проницателен, и пусть внешне он казался невежей, умел увидеть суть сквозь ужимки и притворство. — Зачем ему опускаться до таких, как мы, если у него есть прекрасный первый брат, такой… невежественный мужлан. Зато глава ордена! Не чета таким, как мы. И снова удар. Цзинь Гуанъяо продолжал улыбаться, да только атмосфера вокруг него словно кипела. Казалось, тронь его, и эта наигранная доброта вмиг спадет, проявив за собой уничтожающую все вокруг ненависть. Он решил не уточнять, что не стоит сравнивать их, ведь отчасти положение его лишь немногим отличалось от положения Сюэ Яна. — Глава ордена Лань не оценивает людей по их положению или родословной, а лишь по поступкам и характеру, — все это начинало напоминать какую-то совершенно нелепую комедию, где Цзинь Гуанъяо приходилось оправдываться, хотя и не за что было. Отрицать то, что несомненно придумал себе босяк и пакостник из Куй Чжоу, еще и стоять за честь Лань Сичэня нерушимой стеной. — Зато ты его оцениваешь, судя по всему, по кое-чему большому, — дернул уголком рта Сюэ Ян. Цзинь Гуанъяо сдался. — Зачем гнаться за чем-то недостижимым? Если бы действительно хотел завоевать его, то разве только переломав ему ноги и руки и заставив полностью от себя зависеть, — рассмеялся Сюэ Ян. Его слова натолкнули Цзинь Гуанъяо на воспоминания о другом зависимом. Когда он возвращался в комнату, то уже жалел о своем решении позвать его в столь поздний час. И сейчас легкое раздражение снова прокатилось по его мыслям. — У меня достаточно людей, которые считают, что зависят от меня, — мягко ответил Цзинь Гуанъяо. — Это не самое приятное чувство. — Ты про своего так называемого младшего братца? Ха-ха. Этот парень весь в тебя, тоже строит себе недосягаемые цели. — К сожалению, это так. И я понимаю, как подобное может мешать и раздражать. — А хочешь я отважу его от тебя раз и навсегда? — предложил Сюэ Ян, а глаза его загорелись интересом. Кажется, босяку и пакостнику из Куй Чжоу было ужасно скучно в ордене Цзинь и он уже изнемогал от обычных будней, которые не всегда были наполнены их совместными делами. — Я уже говорил тебе, нельзя никого убивать и калечить в ордене Цзинь, — покачал головой Цзинь Гуанъяо, понимая, к чему ведет их разговор. — А кто сказал, что я собираюсь его калечить? — расплылся в усмешке Сюэ Ян. — Он еще и доволен останется! *** Мо Сюаньюй переоделся в свежие одежды, очень долго прихорашивался перед зеркалом, прежде чем направиться в покои своего старшего брата. Он не знал до чего может дойти сегодняшний вечер, но надеялся, что ему удастся перехватить хотя бы первый поцелуй, который он хотел подарить объекту своего обожания. Его сердце колотилось, а ладони вспотели. В ногах совершенно не было твердости. Он чувствовал себя так волнительно, даже сильнее, чем когда отец пригласил его в орден. Казалось, что сегодня свершится крутой поворот его жизни. Увидев впереди двери в покои Цзинь Гуанъяо, он замедлил свой шаг, стараясь привести сбитое дыхание в порядок. Разгорающееся смущение расцветало на его щеках, когда дверь покоев тихо скрипнула и из них выскользнул, подобно крысе, Сюэ Ян. Мо Сюаньюй на секунду замедлил ход, а затем и вовсе остановился, поспешно отводя взгляд в сторону идущего навстречу ему адепту ордена Цзинь. И что такой человек забыл в покоях Цзинь Гуанъяо? Сам Мо Сюаньюй никогда до этого не посещал комнату своего старшего брата, а этот человек так спокойно выходил оттуда, словно делал это каждый день. Конечно, Сюаньюй был осведомлен, что именно Гуанъяо покровительствовал этому приглашенному ученику, но он не думал, что те были настолько близки! И в противовес мыслям Мо Сюаньюя, что уговаривали Сюэ Яна как можно скорее скрыться из коридора, тот напротив резко остановился подле него. Пальцы, облаченные в перчатку, резко сомкнулись на запястье Мо Сюаньюя, крепко сжимая его. — Куда ты так торопишься? — усмехнулся юноша. — Тебе какое дело? — потянул Мо Сюаньюй свою руку из чужой хватки. Было не больно, но неприятно. — А я за тобой, — Сюэ Ян заприметил дверь в конце коридора, о которой ему когда-то рассказывал Цзинь Гуанъяо, что она не особо приметная и этим пользуется глава клана, таская туда служанок. Туда-то он и направился, не отпуская от себя сопротивляющегося юношу. Сюэ Ян втолкнул Мо Сюаньюя в темную комнату и запер за собой двери, чтобы тот не сбежал. Вслепую он нащупал его талию и обнял его, грубо прижимая к себе. Тело в руках дернулось, пытаясь вырваться, — в ответ Сюэ Ян хмыкнул и сжал его до боли. Звереныш еще не понял, что в клетку запустили того, кто стоит выше него в пищевой цепочке. А Сюэ Ян очень любит сладости. Особенно надкусывать, царапать карамель зубами, наслаждаться вытекающей приторно-сладкой начинкой. — Что ты делаешь? Отпусти меня, — недовольно и мило что-то там пробубнила ему его конфетка. — Да ладно, тебе ли не всё равно с кем спать? — ядовито прошептал Сюэ Ян, не церемонясь с его раздеванием, а сразу подталкивая куда-то — предположительно в сторону кровати. Да и неважно, где споткнется, там и упадет, а Сюэ Яну и подавно все равно где раскладывать свою подстилку на сегодняшнюю ночь. — Прекрати! — Возглас показался Сюэ Яну несколько дрожащим… Юноша не представлял из себя ничего особенного, реагировал точно так же, как реагировали многие попавшиеся ему на пути. Даже скучно. — Ты за кого меня держишь? Я бы только по любви! — возмутился Мо Сюаньюй. Ах да, точно, он же сохнет по Цзинь Гуанъяо. Зная последнего, тот с ним точно ещё не спал, а значит ему достался ягненок? Тогда Сюэ Ян лично побудет для него мясником. — Да-да, все так говорят. Все, знаешь ли, на словах такие благопристойные, даже смешно. Сами-то хоть верят в свои принципы? — Сюэ Ян, не снимая перчаток, добрался до его нижних одежд и ласково провел по внутренней стороне бедра. Нежное прикосновение почти сразу же сменилось тем, что он грубо развел его ноги и закинул их к себе на плечи. Видел он, конечно, немного при таком-то освещении, но ощущаемое им дрожание чужих ног — а он уверен, что лежащий на холодном полу парень дрожит именно от стыда — отдалось сладостью во рту, как будто он слизал крем с пирожного. Сведет ли зубы от приторности, когда он доберется до начинки? Он очень на это надеялся. — П-пусти, меня ждет старший брат! — Сюэ Яна попытались отпихнуть ладонями в грудь, хоть как-то спустить и свести ноги. — Ничего, — промурлыкал Сюэ Ян, полностью игнорируя столь нелепое сопротивление и перехватывая его запястья одной рукой. — Цзинь Гуанъяо очень терпеливый человек, он совсем не обидится, если ты к нему опоздаешь, — рассмеявшись, Сюэ Ян буквально откинул его руки и принялся приспускать нижние одежды. Эх, жаль что нет света. Он бы хотел оценить гладкость оголенной кожи не только руками. Юноша под ним громко заверещал, стоило его заднице соприкоснуться с камнем. Подобная реакция немного раздражала Сюэ Яна. А особенно то, как тот старался вернуть одежду на место. — Да чего ты верещишь, как целка на выданье. Еще никто не уходил недовольным, — фыркнул Сюэ Ян. Возможно, на самом деле никто не уходил недовольным просто потому, что уже больше никуда и никогда не пойдет… Но Мо Сюаньюя он бы не стал убивать. Мальчишка не сделал ему ничего плохого, да и Цзинь Гуанъяо наверняка снова завалит его после этого нудными нотациями. — Прекрати визжать, — в его тоне скользнули колючие ледяные иголочки. Еще немножко и он сорвется, чтобы откусить ему язык, заглушив этот вой. — Совсем не романтично для первого раза, знаешь ли. Сюэ Ян оттянул перчатку на здоровой руке, и звук ее соприкосновения с кожей зловеще прозвучал в темноте. Мо Сюаньюй наконец-то умолк. Но для надежности Сюэ Ян стащил с руки перчатку и затолкал тому в рот. — Если уж не хочешь постонать, то хоть помычи эротично. Как ты вообще собирался понравиться своему брату, так набивая себе цену? Шлюхи должны вести себя как шлюхи. Ты же на содержании у своего дорогого папочки. Но Мо Сюаньюй перестал даже мычать и все, что слышалось помимо шороха одежды, это хлюпанье носом. Кажется, ему было довольно тяжело дышать, но Сюэ Ян планировал освободить ему рот разве что только для дела. Уж слишком тот шумный. Дернув на себя штаны, он наконец-то опустил его дрожащие ноги. Юноша стал вести себя куда более покорно и тихо. Из-за отсутствия мало-мальского освещения его осязание и слух обострились, и тяжелое дыхание лежащего на полу юноши дико возбудило его. Сюэ Ян и сам судорожно выдохнул и, собрав слюну во рту, плюнул на руку, тут же запуская ее между сжавшимися ягодицами. Он насилу протолкнул внутрь один палец, чувствуя, как тесно и горячо внутри. — Ну же, расслабься. Я же не съем тебя… Пока что, — хмыкнул он, бесцеремонно двигая внутри пальцем, насилу заставляя юношу раскрыться. Тот вдруг проявил неожиданную прыткость для того, кто только что был бревном, и попытался соскочить с его пальца. Сюэ Ян недовольно сощурился и, позволив ему чуть отползти, резко перехватил Мо Сюаньюя за бедра, закидывая на этот раз не голени, а колени на свои плечи. Теперь юноше и вовсе пришлось выгнуться березкой. Кажется, его ногти царапнули по каменному полу. — Я не смогу тебя трахнуть, если ты будешь так сопротивляться, — прошептал Сюэ Ян и, не удержавшись, потерся щекой о гладкое бедро. Уж в кого-кого, а Мо Сюаньюй явно пошел в орден Цзинь фигурой и нежностью кожи. Словно и вовсе не рос где-то в деревне, а всю жизнь принимал цветочные ванны. В следующую секунду он бесцеремонно впился зубами в молочную кожу, пробуя ее языком. Мо Сюаньюй забил коленями по его плечам, отчего пришлось схватить его крепче и в отместку вцепиться ногтями в ягодицу. — Хватит брыкаться. Если будешь хорошо себя вести, тебе будет приятно, — и без малейших колебаний он опустился к своему подарку от Цзинь Гуанъяо и сначала легонько провел кончиком острого языка меж его ягодиц. Мо Сюаньюй что-то промычал, дернувшись так, словно это и в самом деле был не язык, а лезвие. Опалив сжавшееся колечко мыщц своим дыханием, он протолкнулся внутрь кончиком языка. Он крепче впился в его ягодицы, чтобы Мо Сюаньюй и не вздумал вырываться, пока Сюэ Ян до конца его не распробует. Капельки слюны текли по чужой коже. Неприличное хлюпанье особенно остро ощущалось в тишине. Он проталкивался языком то входя глубоко, то лишь щекоча его легкими прикосновениями. Сюэ Ян подгадал момент, когда Мо Сюаньюй поддастся этим ощущениям, и заменил язык сразу на два пальца. Там было так мокро и расслабленно, что они с легкостью проскользнули внутрь до упора. — Еще скажи, что тебе неприятно, — усмехнулся Сюэ Ян и облизнул влажные от слюны губы, а затем принялся сгибать пальцы, массируя его изнутри. — Если ты мне соврешь, — сладким голосом проворковал он, — то я отрежу твой лживый язык, ха-ха. Мо Сюаньюй что-то замычал, и Сюэ Ян продолжил разговаривать с ним как с маленьким: — Кому это так нравится? Кто хочет еще больше? Какой жадный! — он вставил третий палец. — Не забудь как следует отблагодарить меня за такую щедрость. Он провел рукой по его привставшему от подобных манипуляций члену, размазывая выступившую смазку по головке. — А что это у нас тут? Стоило тебя немного приласкать, как ты уже весь течешь. Ах, это кажется ты недавно говорил что-то о любви и все такое? Просто с котенком неправильно обращались, — нарочито указывал он на слабость Мо Сюаньюя. Раздался небольшой шорох — судя по звуку, он закрыл свое лицо руками. Представив его раскрасневшееся, смущенное лицо, Сюэ Ян решил, что тот уже готов, и перестал сдерживаться, резко разводя пальцы в стороны, а после вытаскивая их с характерным, хлюпнувшим звуком. Раздался шорох одежды. Сюэ Ян лишь чуть-чуть приспустил штаны, вытаскивая член. — Сейчас тебе будет еще лучше, — ласково пообещал он и, перекинув ноги Мо Сюаньюя на согнутые локти, широко развел их в стороны, наощупь приставляя головку к пульсирующему входу. Мо Сюаньюй громко замычал и, видимо на приливе сил, выплюнул изо рта чужую перчатку, после чего сплюнул в сторону и плаксиво завопил: — Даже не смей! Убери это от меня! — О, а иначе что? Я смотрю кто-то совсем страх потерял? Не слушая больше никаких возражений, он вошел в него до конца. Мо Сюаньюй завопил, словно умалишенный: — Вытащи! Вытащи его из меня! Мне больно! Вытащи!... Он бы причитал еще дальше и громче, если бы Сюэ Ян вдруг непривычно резким и приказным тоном не оборвал его: — Заткнись, — и как только Мо Сюаньюй, скорее от неожиданности, притих, Сюэ Ян ласково продолжил, поглаживая его член. — Если будешь так кричать, то сюда сбежится весь орден. А ты лежишь тут, раздвинув ножки, и так сладко течешь… — он подхватил капельку смазки с члена и сунул палец в рот, посасывая и смакуя. — Разве я тебя принуждаю? — улыбнулся Сюэ Ян. — Ты так сильно сжимаешь меня, что мне кажется ты сам хотел этого даже больше меня. Какой развратный лживый мальчик. Закончив говорить, Сюэ Ян начал двигаться резкими и сильными толчками, отчего Мо Сюаньюй буквально проезжался по полу спиной. Но уговоры подействовали — он закрыл рот руками, мыча в них, и стараясь как можно сильнее приглушить звуки. — Какой… хах… послушный мальчик. Ах да, забыл сказать. Даже не смей представлять на моем месте своего брата. Тебя трахает Сюэ Ян, — с улыбкой напомнил он. Внутри все сладко заныло, и он замедлился, тягуче выходя до конца и так же не спеша входя, чуть ли не мурча от удовольствия. Цзинь Гуанъяо много потерял, раз сам не лишил девственности своего очаровательного братца. Ах да, он же любит ставить себе недосягаемые цели. Тот первый нефрит Гусу Лань скорее прыгнет на руки к тому здоровяку, чем обратит внимание на карлика, вечно мешающегося под ногами. А какая разница кого и куда трахать? Это же просто удовольствие. Что же, Цзинь Гуанъяо старается быть таким правильным вместо того, чтобы пользоваться ситуацией. Какая разница, что о нем подумают люди? Разве они уже не надумали о нем слишком многое? Впрочем, с чего бы ему так долго думать о Цзинь Гуанъяо? Лучше же насладиться сложившейся ситуацией, ведь Сюэ Ян может себе позволить брать от жизни даже больше, чем она ему позволяет. Он отпустил его ноги, что безвольно упали на пол, и продолжая вбивать того в пол толчками, наклонился к Мо Сюаньюю, одной рукой опираясь о пол, а второй, словно утешая, поглаживая по голове. — Разве… кха… не этого ты так хотел? Откуда ты вообще вылез, если… кх... решил, что все должно быть как в выдуманных историях? Уверен, со мной тебе гораздо лучше, чем было бы с братцем… Ну же… постони для меня, — Сюэ Ян резко вцепился в его растрепавшиеся волосы, отклоняя голову назад. Звуки, что вырвались из горла Мо Сюаньюя, было сложно назвать стонами, скорее нервными всхлипами. Сюэ Ян наклонился к его лицу и провел языком по щеке, замедляя темп. Щеки оказались уже влажными и к тому же солеными. — Ох… Надеюсь, что это слезы счастья, а иначе… — ласково проговорил он и впился в его губы. Это не было поцелуем. Он терзал их так яростно, словно хотел и вовсе отгрызть. Острые клыки прокусили губу. Капельки крови попали на язык Сюэ Яна и, ощутив этот железный вкус во рту, он резко задрожал на пике наслаждения. Сперма хлынула внутрь Мо Сюаньюя, а Сюэ Ян, как настоящий сумасшедший, посасывал его прокушенные губы, тяжело дыша. — А ты… — наконец-то сказал он, одновременно выходя из чужого тела. — И в самом деле неплохой десерт. Многим бы понравился, но достался только мне! — радостно подытожил он, словно искренне гордясь своим поступком и своей победой. Мо Сюаньюй устало перевернулся на живот, чувствуя, как из него вытекает сперма этого… Сюэ Яна. Он опустил голову, стараясь спрятаться от ужасающей правды, но отчаяние не дало этого сделать, нахлынув осознанием, что он только что разделил свой первый раз с ублюдком, который вечно творит мерзкие вещи, с кем якшаться — себе дороже. Вдруг он ощутил прикосновение к низу спины и рефлекторно повернул голову. Темнота потихоньку отступала. Сюэ Ян невидящим взглядом смотрел ему в спину и поглаживал поясницу, а после надавил, заставляя прогнуться. Он поднял глаза и улыбнулся в своей манере: — Подумай, если ты расскажешь об этом, то Цзинь Гуанъяо точно от тебя отвернется. И никогда не полюбит, ты же больше не чист и невинен. Мо Сюаньюй помрачнел и не смог сдержать слез. Сюэ Ян протянул к нему руку и потрепал его за щеку. Больный щипок, и: — Не расстраивайся, все люди — ублюдки, и угодить всем уж точно невозможно. А мне ты пришелся очень даже по вкусу. Я даже не расскажу об этом твоему возлюбленному, если придешь ко мне завтра сам. После чего поднялся и вышел, оставляя Мо Сюаньюя наедине с самим собой.