Осознавая ошибки

Я ощущал тепло Такано-сана рядом с собой всё это время. Он такой тёплый, нежный. Кажется, за всё время, что я спал, он ни разу не отходил от меня. Его ладонь крепко, но очень нежно сжимала моё запястье, я слышал его дыхание где-то совсем рядом, что очень помогало расслабиться. Мне было очень жарко, простуда зверствовала во мне, а температура заставляла голову болеть сильнее. Я не мог долго спать, поэтому периодически просыпался и каждый раз перед своим затуманенным взором видел его силуэт. Он, немного согнувшись в спине, понурил голову и, сидя на стуле, дремал. Как ещё в таком положении не свалился на пол — одному Богу известно. Смотря на него, хотелось улыбаться. Даже сейчас… он меня не оставляет. Он просто рядом. Он снова защищает меня, идиота, заботится обо мне… а я даже не в силах ему сказать, что я чувствую. Окинув взглядом свои запястья, что покрыты гадкими следами одной пугающей ночи, я понимаю — это ничто по сравнению с тем, что чувствовал Такано-сан всё это время. Он слишком часто сталкивался с моим отвержением, с неким безразличием, особенно в первое время, да и просто с глупой трусостью. Да, я трус, и был таковым всегда. Мне казалось, что я взрослый и умею решать проблемы как взрослый человек. Но всё это был лишь самообман, в который я окунулся, пытаясь защитить самого себя. По сути, Такано тоже глуп. Он ничуть не изменился с тех времён, когда мы встречались с ним, будучи школьниками. Он столь же напорист, нетерпелив и немного… жесток… Хотя даже так, он… идеален… просто я, кажется, давал слишком много поводов для беспокойства. И он… не железный… я прекрасно это понимал, но я не позволял своим чувствам показаться наружу. Я… боялся прошлого. Прошлой боли, ошибок. Убегая от него, я причинял как Такано, так и себе, ещё больше боли. Мы натерпелись за прошлые десять лет от собственного идиотизма, и сейчас мы такие же идиоты, не перестаём из раза в раз ранить друг друга. Особенно я… а он просто не выдержал и… сделал то самое… со мной… не как любовник, а как… В ту ночь мы не любили друг друга, мы просто трахались. Отчаянно, с горечью в горле и болью на душе. Он, я знаю, винит себя за эту ошибку, я же наконец осознал, что чувствую. Я увидел разницу того, чего не хотел замечать. Лучше бы я не знал этого, но всё произошедшее, наконец, распахнуло мне глаза. Сжав ладонь Такано в своей, я придвинулся ближе к краю кровати и прижал его руку к своей груди. Однако, похоже, это поползновение разбудило его.  — Онодера? — голос сонный, уставший, но такой тёплый и нежный. Я притворился спящим, лишь бы он не посчитал мой жест чем-то осознанным и добровольным. Да, я люблю его, и готов признать это, но… к таким милым вещам я всё ещё не готов… точнее… делать их открыто… перед ним… Моих волос коснулась его тёплая ладонь, ероша их, а губы опалил его нежный поцелуй. Он такой трепетный, нежный и… родной… на глаза наворачивались слёзы, мне так хотелось обнять его… но если я это сделаю, то разрушу всю трепетность сего момента.  — Я люблю тебя… — тихо прошептал он и приобнял меня свободной рукой, утыкаясь лбом мне в висок. Я тоже люблю тебя. Прости, что до сих пор не могу сказать тебе об этом. Но я знаю, что скоро, совсем скоро смогу тебе поведать о том, как люблю тебя.