Страшный сон Урушихары

— Урушихара, ты в этом уверен? Я с сомнением поглядывал на открытую баночку шпротов, маняще отдающую солёной рыбкой, но ничего с собой поделать не мог. И плевать мне, что им было… эм… не знаю! Стоят, и всё. Со мной никто едой не делится, я тоже должен что-то есть! Не виноват я, что Мао с Ашией, как цари, трапезничают в ресторанах! Откуда у них столько денег… — Конечно! — с фальшивой уверенностью ответил я и подцепил первую рыбку. — Ты ж потом жалеть будешь, — говорил Мао, с опаской поглядывая на блюдо. Я ни с кем делиться и не желал! Сами виноваты, что проморгали такой деликатес! Пусть наблюдают, как я медленно его заглатываю! Вот, первая рыбка уже плавает по пищеводу! Вторая направляется ко рту! А Ашия, зажмурившийся от ужаса, едва не выронил из рук тарелку: как раз посуду моет, смотреть на меня не может. — Или передумаешь? — таки спросил Мао. — Нет! — Господин прав, одумайся, — вторил Ашия. — Отравишься — денег на твоё лечение у нас нет. — Отвалите! — огрызнулся я и ухватил ещё три рыбёшки. — Делиться не стану! Подите прочь! — Как скажешь, — невозмутимо пожал плечами Мао. — Но не говори, что я не предупреждал. *** Спустя час. Чёрт! Проклятье! Как же живот болит! Не могу, я сейчас просто умру! Эта невыносимая боль, пробирающая до кости! Я сейчас просто в тугой комок сожмусь! — «Скорая» подъедет через десять минут, — сообщил Ашия, кладя телефон рядом со мной. — А господин предупреждал! — Отвали! — Ух, говорить больнее, чем шевелиться! — Я про… А….!!! — У этих шпротов, — говорил Мао, поднимая неоконченную злополучную баночку, — срок годности окончился ещё полгода назад… Вот ты думаешь, почему мы их и не ели. — Заткнись! Я хочу… ААА!!! — Он не настроен с нами беседовать, господин, — покачал головой Ашия. — Дождёмся «скорой». Голова… Она кружится… Я вижу звёзды… Всё вокруг такое мрачное…. Мне видится, что я кружусь во тьме, и меня вертит и крутит, как на колесе… Ашия раздваивается… Я перестаю слышать. Перестаю видеть. Мысли уж слишком вяло ворочаются в голове. Понимаю, что Ашия забеспокоился и занервничал, бегая над моим тщедушным тельцем, разлёгшимся под одеялом на татами. А Мао, склонившись, вопил мне что-то на ухо. Не понимаю… Кто… Что… Где… Только боль… Ужасно, нестерпимо… Такое ощущение, будто я сейчас просто… умру… *** Я пролетал над землёй. Тёмные перья трепетали на свежем воздухе, раздувая дьявольский огонь. В пространстве слышался лязг мечей и стали, треск скрещиваемых энергетических лучей. Шла невероятная битва между злом и справедливостью. Подо мной простирался Западный Континент, величественный и могущественный, а я, паря в небесах, ощущал над ним власть. Моя собственность. Но я потерял её, потому что Герой, что скрещивала мечи со мной, явно не была настроена оставить меня в живых. Отбивая клинок магическими барьерами, я бросал ядовитый дьявольский огонь ей в лицо, смеясь, как безумец. Разве она могла по достоинству оценить меня? Моё призвание — быть генералом Западного Континента. Но заводя очередной финт, я не заметил, как вынырнула Герой справа. Я попытался оглушить её резким скачком трёх дьявольских сфер — но она только того и ждала и всего лишь пригнулась ниже. А в следующую секунду я почувствовал острую и дикую резь в животе. Меч Героя вспорол мне брюхо, как молодого кабанчика, и я, предчувствуя близкую смерть, расхохотался ей в лицо. Брызнула кровь на тёмные перья. Я тут же потерял всякую координацию и, решив, что лучше умру в полёте, чем в руках эдакой садистки, отдался ветру. Да, так лучше… *** Ах, проклятье! Что за чёрт?! Это сон? Почему я ещё здесь? Темница Энтэ-Исла?.. Это шутка? Или у меня галлюцинации? Нет же. Я, в моём парадном костюме генерала Западного Континента, прикован цепями в тюрьме Энтэ-Исла. А мой живот… цел? Хотя недавно я разрывался от боли, что досталась мне в подарочек от шпротов… Сижу здесь… И ничего не понимаю! Я всего лишь съел шпроты! Я отравился! И это приняло такие глобальные последствия? Нет же? Я не вернулся в прошлое? Потому что обратно я не хочу. У меня не тот настрой, скажем так. И, раз уж на то пошло… Я давно должен был быть мёртв на той точке времени. Что-то пошло не по плану… И никак это не темница демонов. Скорее, наоборот… Как раз, как я об этом подумал, снаружи раздался топот. Человек, что спешил сюда, настроен был весьма и весьма недружелюбно — я понял это по одной лишь чечётке, отбиваемой сапогами. В камеру ввалилась стража, и их алебарды уже сообщили мне добрую весть о том, что желают заколоть меня да побыстрее. Но, к сожалению, у них есть приказ. Я читал их лица. Кто-то посоветовал не трогать меня… Мао подсуетился? — Тебя освобождают, — сказал мне страж и разбил кандалы. Малость покорённый добротою стражи, я ещё подумывал довериться сну. Верно же? Это лишь сон, бояться нечего. Если я и пойду за ними, вряд ли случится что-то плохое. Так что я, решив не оказывать сопротивления, проследовал за пятёркой стражи, до зубов вооружённой. Меня б в любом случае закололи, так что не имеет смысла рыпаться. Тем более — во сне. Меня увели наверх. Вон из подземелья. Конечно же, это сон, но с пленными не могут обращаться, как с царями, чтобы вести в царские покои! А идём мы, как минимум, по королевскому двору! У Мао всё было в стиле готики, но, будь по-гламурнее, ничем бы не отличалось от сего великолепия. Я точно знаю, что нахожусь где-то в гостях у короля. Точно! И что за сон такой? Волшебные шпроты. — А куда мы идём? — спросил я у стражи, подпрыгивая. Меня одёрнули, чтобы я не вытворял глупостей, и даже на вопрос не ответили. К сожалению, мои новые друзья были не слишком-то разговорчивы. И пришлось мириться с их молчаливостью. Так я и топал вперёд, покуда меня не привели к толстой дубовой двери с позолоченной ручкой, по бокам которой стояли два стражника. Парочка враз напряглась, как только я подступил к ним на пару шагов. — Всё хорошо, он с нами, — сказали мои сопровождающие и дёрнули за массивную дверь. — Не подведи, Люцифер. Кого?.. И впихнули внутрь. Первое, на что натолкнулся взгляд, — массивная двуспальная кровать, устланная тремя атласными простынями: персиковой, малиновой и сливовой. У изголовья лежали две лёгкие, словно белоснежные облака, перины. Рядом находилось жаккардовое одеяло алого цвета, сложенное в аккуратный квадратик. Стены этой комнаты были украшены позолоченными рисунками, а с потолка свисала сверкающая пушистая люстра, искрящаяся росинками хрусталя. Она освещала сию комнату, и блики, падающие на неё с окна, солнечными зайчиками прыгали по полу. И вдруг мои глаза наткнулись на… — ЭМИ?! Впервые вижу розоволосую фурию в платье. Грациозную талию, повязанную муаровой лентой малахитового цвета, элегантно обтягивала шёлковая юбка драконьей зелени до пят. Цвета жёлтого нефрита лоскут обхватывал грудь и завязывался на боку в объёмный бант тёплого бежевого. Жемчуга и вычурные камни украшали оголённую шею девицы, а на руке пестрел всеми цветами радуги красочный браслет. Малиновые волосы были затянуты в высокую королевскую причёску и заколоты на затылке крабиком-бабочкой. Кроме всего прочего, девушка носила серебристые туфельки на неприлично высоких каблуках, украшенные павлиньим глазом. — А вот и мой герой, — промурлыкала Эмилия, и дверь за мной закрылась. Я стоял, подбоченившись, и недоумевал, что здесь происходит. Почему Эмилия так выглядит? Я всё ещё сплю? Если это сон, то мне не смешно. Она очень неприятно скалится! — Эмилия? Э… Слушай… — Я оглядел кровать, недостаточно хорошо соображая, для чего она здесь нужна. — А… для чего я здесь? — О, глупенький, ну разве же ты не понимаешь?.. Эмилия стала подходить ко мне ближе… и я не нашёл решения лучше, как отступить к двери. К сожалению, та была наглухо заперта, но чисто инстинктивно я подёргал за ручку — выхода нет! А фурия надвигалась, опасно щурясь, и на лице, намарафеченном трёхтомным слоем макияжа, играла очень и очень алчная улыбочка. — Я ждала этот момент многие годы, Люцифер, — сказала она, сцепив руки в замок. — Я ранила тебя, доставила в замок, излечила, позволила пожить здесь… А сейчас предоставляю тебе милость провести со мной ночь… ЧТО?! Она спятила?! Это бред моей больной фантазии! Нет же! Так, Люцифер! Сейчас ты проснёшься, и эта красавица-хищница, тянущая к тебе накрашенные ноготки, исчезнет! И не будет этой кровати, и не будет этой ночи! С чего вообще у меня тяга к Эмилии?! — Эми, да почему? — попытался выкрутиться я, перебежав на другой конец комнаты. — Мы же друг друга терпеть не можем! — Нет, мой сладкий, — медовым голосом шептала Эмилия. — Я мечтала о тебе с первых дней, как только увидела. Твои прекрасные турмалиновые волосы, восхитительные альмандиновые глаза… — Эй, хватит! — …невероятные эбонитовые вороньи крылья! А как ты ими взмахиваешь… — Эми кокетливо улыбнулась, подмигнув. — Меня это так заводит! Прошу, сделай это сейчас, мой ворон! Она спятила? Или я? Нет, всё-таки она. Герой должен меня зарубить на месте, а не… а не изнасиловать! — Эми, а ты точно в порядке? — Она была у двери, так что мне не удрать. Окно закрыто, так что и туда мне нет прохода. Так что я вновь ретировался в уголок. — Я твой враг, прибей меня на месте, и дело с концом… — Ну как же я могу убить тебя, крылатка моя? — моргнула длинными ресничками Эмилия. — Я сделаю так, что эту ночь ты заполнишь надолго… Ну же, иди ко мне! И без предупреждения она набросилась на меня. Тогда-то меня и сковал ледяной ужас. Я понял, в какой передряге оказался. Четыре стены. Закрытые дверь, окно. Я и сумасшедшая Эмилия наедине. Кто-нибудь, подскажите, как выйди из этого сна?! Я отскочил снова, пятясь и пытаясь найти для себя выгодную позицию. Но совершенно случайно сзади меня оказалась та самая кровать. И Эми, словно хищница, почуяв загнанную в угол добычу, облизнулась не хуже лисицы. — О, ты уже жаждешь приступить! — воскликнула она. — Я с радостью, Люцифер! А вот я отказываюсь! — Нет, Эмилия, давай повре… Но она не собиралась выслушивать мои всхлипы. С прытью Героя, коим она и являлась, она кинулась мне на плечи — я уловил отчётливый запах мускуса, апельсина, ванили и роз. Оглушив контрастом ароматов, она, словно я был игрушкой её в руках — а это недалеко от истины — бросила меня на кровать. — Эми, прошу, выслушай! Следом взобралась и она, действуя плавно, грациозно, будто львица. Я собирался потянуть время, тем временем уже карабкаясь к изголовью и хватаясь за подушку, выставляя перед собой, как маленький щит. Будто он меня защитит! — Позволь мне сказать! И тогда она остановилась. Наконец! — Ты хочешь что-то добавить, мой небесный принц? — с грацией пантеры поплыла по простыням Эмилия. — Я хотел бы… Э… Да… Да! Может, перекусим, ха-ха? Но эффект был неожиданным. Наманикюренная принцесса накинулась на меня, словно я был лакомым кусочком тортика, и провела кончиком языка по моей щеке. Я содрогнулся, дёрнулся назад, стукнулся об изголовье кровати — и вскричал: — Эми, мы слишком торопим наши отношения! Прошу тебя! — О да, давай поторопимся! — шептала мне Эми, лобызая ухо. Я пытался отстраниться от девчонки, но она тут же присосалась к моим губам, как клещ, и уже, обхватив мягкими ладонями лицо, водила языком по моим зубам. Её страстные орлецовые губы жарко впивались в мои уста, словно высасывая жизнь. Румяные щёки горели пунцом. Когда она отстранилась, я шумно вдохнул полные лёгкие воздуха. В дрожь бросило ещё с первых секунд прикосновения, но Эми не желала останавливаться. Подушечки её пальцев до боли медленно пробежались по шее, задев кадык, до подбородка. — Ты мой падший ангел, Люцифер, — шептала она с придыханием. — Я с радостью готова утонуть в твоих объятьях прямо сейчас! А вот я — нет! Я снова вытянул руку, пытаясь отстранить от себя розоволосую фурию — но она сделала это и без моей помощи. По-царски усевшись у меня на ногах, Эмилия воинственным жестом смахнула крабик-бабочку с затылка, будто вынимала меч из ножен. Осклабившись, она взглянула на меня сверху вниз. Гортензиевые волосы, словно брызги, разметались в воздухе и осели на плечи, за спину. — Мой ангел, прошу, доставь мне радость, — изгибалась Эмилия ко мне. — Расправь свои крылья! Стань моим падшим ангелом! Вот это уже — с радостью! Но она меня зарежет раньше, чем я отсюда вылечу! И всё же, я попытался, подпрыгнув, вырваться из цепкой хватки Героя и взлететь в воздух. Расправил свободные вороньи крылья и одним махом сбросил одеяло с кровати. Ещё один — я пытаюсь взлететь к потолку. Но плану не суждено свершиться. И Эмилия хватает меня поперёк талии, заваливая на атласные простыни. И вот она снова на мне, вдавливает в пушистые перины, а её лёгкие светло-аметистовые волосы щекочут мне лицо. Апчхи! Я отвожу голову, чтобы ниспадающая чёлка не забивалась в нос… но пышущая желанием девушка, отрицательно качая, возвращает длинным пальчиком мою голову на место. — Ну-ну, — поцокала она язычком, — этого делать не нужно. Мы же хотим, чтобы наше наслаждение продлилось дольше, верно, мой ангелочек? — Нет! — А я желаю, чтобы ты сорвал с меня одежду прямо сейчас! — НЕТ! ТОЛЬКО НЕ… Это мой худший ночной кошмар! Если это действительно происходит и я не сплю, то дьявол, дай мне знать! Дай какой-нибудь намёк, что это — реальность! И я просто сверну себе шею! — Любимый, тебя ждут лучшие минуты в твоей жизни, — вожделенно лопотала Эмилия, проводя руками по мои волосам. — Позволь показать тебе это! И как только она потянулась к банту на торсе, я понял: это знак. — ДЬЯВОЛ, ЗА ЧТО?! — возопил я, вскакивая, но хватка Героя была неумолима. — За что тебе такое счастье? — щебетала Эмилия. — Я всегда знала, что мы будем вместе! Я долго ждала этого момента! И я жду от тебя признания, мой сладкий! Она легко провела двумя пальцами по своему лицу, ловко обогнув изгиб губ и послав мне воздушный поцелуй. Спустилась вниз, к шее, обвела ключицы и подцепила ногтиком застёжку золотой цепочки. — Снимешь с меня это? — спросила она, поддевая ожерелье мизинцем. Я дёрнулся, как от побоев, и истерично замотал головой. Нет, нет и ещё раз нет! Я даже не притронусь к этой гадине! Пусть лучше умру на поле боя, чем посмею хоть что-нибудь с этой сумасшедшей сотворить! — Тогда я всё сделаю сама… — И шикарное ожерелье с жемчужными камнями слетело с шеи на пол подобно снаряду. — Продолжим? У меня всё тело покрывалось мурашками от одних только её прикосновений, но тут Эми принялась ласкать меня поцелуями, равномерно распределяя каждый дюйм за дюймом, с лица до шеи. — Эта одежда мешает мне! — чуть злобно рявкнула фурия… и обнажила Святую Половину. — Думаю, настала пора от неё избавиться! — Нет, Эмилия, я прошу тебя!.. Но Герой не желала слушать мои пустые мольбы о пощаде. Резко она вонзила острие клинка мне посреди груди, проводя вниз. Толстая ткань плаща без сопротивления поддавалась лезвию и с треском разрывалась. Как только достаточно обнажилась грудь, Эми остановилась. И зачарованное оружие в её руках исчезло. Я уже понимал, каково будет её дальнейшее действие… но вновь попытался воззвать к ней: — Эми, я прошу! Это сон, сон… — Мой любимый, начнём же веселье! И Герой, вцепившись когтями в края одежды, рванула в обе стороны. На этот раз дело было довершено до конца, и огрызки плаща валялись на кровати, оголив мой торс. Я со страхом смотрел на себя со стороны, как Эми с вожделением проводила жаркими руками по моему телу, задерживаясь каждую секунду. Вот она приникла к груди и оставила след от своих губ — помада пахла клубникой, ненавижу этот запах! Тут она бегло обернулась назад. Что-то её смутило. — Мешают, — бросила она. Я заметил боковым зрением, как в стороны полетели туфельки Эмилии. Теперь Принцесса Страстей могла впорхнуть на кровать, заставив её подо мною содрогнуться, и засмеяться настоящим дьявольским смехом. — Дотронься до меня, моя любовь! — шептала она горячо. — Дотронься до меня, мой ангел! — Пока у меня нет никакого… Но она схватила мою руку и силой прижала к своей левой груди. Я чувствовал сильное и спешное биение её сердца, вот-вот готовое выскочить из грудной клетки. Тук-тук-тук-тук! А Эмилия уже оседала, словно растаявшее мороженое, на кровать и падала рядом со мной. И смеялась, как ненормальная. Она пролежала так некоторое время. Я подумал, что буря утихла. Сосчитал до десяти. Но всё только начиналось. Девица вскочила, поправив разметавшиеся по лицу волосы, и коварно облизнулась. — Ну что, мой ангелок, продолжим нашу игру? — Нет, я не… Но мои слова утонули во всепоглощающем пламенном поцелуе. Одновременно как губы Эми то смыкались, то размыкались на моих устах, руки её не переставая водили по оголённому телу, хватая и пощипывая самые неудобные моменты. Под конец я стал забываться, в голове у меня вместо позабытой реальности стала вариться каша… но чокнутая Эми, присосавшаяся к губам и постепенно перебиравшаяся к щекам, не давала предаться забвению! И я, схватив её за талию, стал отталкивать девицу от себя… но произвело сие действие не тот эффект. Эми болезненно охнула, словно я причинил ей боль, и выгнулась назад, откоснувшись. Глаза её на несколько секунд стали опустошёнными, а по милому личику расползлась такая довольная улыбка, которая бывает только у меня, когда я ворую у Мао всю его недельную начку на игрушку. Вскоре девушка оклемалась… и взгляд, маслянистый, не предвещал мне спокойной жизни в ближайшие часы. Кажется, я раззадорил её ещё больше! — Люцифер, поэтому я тебя так люблю! — вздохнула она шумно. — Давай же закончим прелюдия! Мы достаточно наигрались! Тогда крепкие руки Героя окончательно стянули с меня остатки плаща, обнажив и плечи и худые руки. Ошмётки Эмилия отбросила в сторону. Принялась за пояс. Застёжка, к счастью, не поддавалась, и это явно злило девушку. В конце концов, она не выдержала и рубанула по ней мечом — кожа треснула, и Эми легко смахнула её. Низ плаща легко раскрылся, показав всему миру и Эми мои штаны. — Превосходно! — пищала Эмилия. — То, что нужно! А теперь — приступим! — Нет, только не мои штаны! — истерично завопил я. Она заходила слишком далеко! Но любые мои жесты руками легко пресекались непомерной силищей Героя: ей так просто было заставить меня лежать смирно, что мне даже не верилось в возможности сией женской силы! Она умудрялась одним движением заламывать мне руки — так, чтобы я и не смел удрать и дальше дюйма с брачного ложа! Куда уж там. Она просто придавила меня, усевшись мне на ноги! — Ты не желаешь? — прикусила губку она. — Что же. Тогда начну я. Герой потянула ручку к пышному банту… — Нет, стой-стой!.. Но я не успел. Лента змейкой плавно соскользнула вниз, свернувшись в клубочек у моих ног, и глазам открылось зрелище, недоступное моей бывшей реальности. За которое Эми в прошлом, разумеется, дала бы мне по щам. Впрочем, не такое уж и дорогое, что стоило б нескольких тысяч иен, но действительно… масштабное для рассмотрения зрителю. И буквально через пять секунд после просмотра я уже стал заливаться пунцом. А Эми выглядела ещё счастливее, потому что заставила меня смутиться от столь открытых зрелищ. И решила зайти дальше: повторила манёвр, схватила мою руку и заставила прижаться к груди под предлогом нащупать сердечко. — Послушай, как оно бьётся, — науськивающе шептала она. О, разумеется, я слушал. Только не её — своё! Оно отбивало такую чечётку по рёбрам, что-либо они проломаются под его напором, либо я сам его вышвырну вон из организма — потому что умереть охота! Всё же Эмилия малым не любила ограничиваться. Она перехватила и вторую руку, заставив обе мои пройтись по её гладкой коже на талии, вымазанной ароматизированным маслом. Я пытался одёрнуть руки — но вскоре их парализовало. Все мысли были заняты видом, открывшимся мне. — Хочешь снова коснуться их? — услышал я в бреду. — Нет… Но, похоже, для неё это было ровно противоположное значение, потому как Эмилия взяла да и положила руки на грудь. Правую — на правую, левую — на левую. Меня тут же пробрала конвульсивная дрожь… но… силы сопротивляться куда-то враз испарились. Я ощутил некий неприятный щелчок в теле. И понял… что уже себя не контролирую. Только не это! Я не стану этого делать! Вот, к сожалению, мозг уже не дружил с организмом. Руки — да и всё остальное, впрочем, — жили сами по себе. И медленно, но верно под тихий довольный стон мегеры разглаживали кожу у ключиц. Но после я одёрнул руки. Что на меня нашло? Кажется, я сошёл… с ума. Верно же. Или нет? Потому что Эмилия, чьё сознание уже окунулось в омут похоти и безрассудства, рывком стягивала с себя лёгкую юбку, открывая наипрелестнейшие виды на нижнюю часть тела у бёдер. Тут и пришла пора мне зарыдать, как младенцу. И с дикими орами просить пощады: — Эми, остановись! Не будь дурой! Мы же с тобой враги! Ты не изнасилуешь меня! — Но это же не насилие, — ворковала Эмилия, карабкаясь ко мне, совершенно нагая. — Это происходит по доброй воле. По твоей и моей. Верно? — Нет! Нет, не правда! — Нет?.. Тогда я заставлю тебя передумать! Не прошло и секунды, а Герой уже стянула с меня штаны. Полетели они куда-то туда, в угол, к остальному моему тряпью. Я, наверное, выглядел несчастным, беззащитным — голым птенчиком. Одни крылья. Проклятье! Чёрт меня дёрнул сожрать эти шпроты! Садао, если ты меня слышишь, прости меня! Я больше ни разу в жизни не стану воровать твои деньги! Никогда не съем лишней крохи! Буду паинькой! Стану помогать по дому! Ашия, я даже по субботам буду убираться!.. Нет, всегда, ВСЕГДА! Сделаю всё, что пожелаете! Только прошу — вытащите меня из этого ада! — Сейчас, мой сладкий ангел, ты увидишь рай! — восторженно воскликнула Эмилия. И в следующее мгновение девушка оседлала меня, как лошадку, а я, плача, завопил: — НЕ-Е-Е-ЕТ!!!!!! *** И проснулся. Что? Чёрт? Где я? Так, я дома. С этим ясно… Неужели сон? Садао и Ашия рядом. Что, просидели со мной няньками, пока я был в отрубе? Отдельное спасибо им. Ха… А это… ЭМИЛИЯ?! — И что ты на меня так уставился? — спросила Эмилия, кривя физиономией. — Я бы тебя избила, да только делу это не поможет… О нет, она же меня… — Отвали, насильница! — завопил я и, подскочив, сразу же с помощью крыльев выпорхнул на балкон. — Кретин! — донеслось вслед. — Если кто кому мозг и изнасиловал, так это Садао — мне! Чтоб я ещё раз вам лекарства покупала, демоны!.. *** — Господин, как думаете, почему Урушихара покинул нас столь скоро? — спросил у меня Ашия. Я в то время шарил по холодильнику. Надеялся найти что съестное. К сожалению, еды там не было. Последняя банка тухлых шпротов уничтожена мелким пройдохой. — Знать бы! — откликнулся я Ашии, развешивающему бельё. Демонёнок не вернулся. Запсиховал, наверное. Что ему там снилось, пока он отдыхал… Знать бы. Но с другой стороны, что может его так в шок повергнуть за час в отключке, что он все полдня где-то шляется? Разве что война. Или нечто пострашнее…. А что пострашнее войны? — Быть может, нам следует ему позвонить? — снова заговорил Ашия. — Недолог час, и он в беду попадёт. — Да ну. — О, молоко нашёл. Прекрасно, а то я очень хочу пить. — Он кретин, но не попадётся под руки копам. — Я откупорил крышку и выпил остатки. Кисловато как-то. — Слушай, Ашия. А это молоко нормальное? — Какое молоко? — Ашия чинно выполнял свою работу и не смел отвлекаться от глажки. — Вы же не о том, что просрочилось полгода назад, верно? Ой. Кажется… О том. «Срок годности указан на упаковке». Отлично. Будем ждать последствий. — Нет, Ашия, конечно же нет, — поспешил уверить я друга. Интересно, а что же для меня пострашнее войны…