With you infinity

Теперь Намджун, выписав чек в шесть нолей сутенеру своего маленького мальчика, точно подтвердил слова Юнги о клиническом долбаебизме. Ему даже к доктору не ходи - и так все на довольной харе написано. Минни никто трахать не будет целых двадцать дней, чего ему бы ему не улыбаться как сытый заморской икрой котяра. Поправочка - Минни трахать не будет никто, кроме него самого. По крайней мере, за деньги. Они встречаются в одной из комнат дорого отеля, который специально снял Намджун. Первое свидание должно быть как минимум романтичным. Он не готовил цветы, зато гаденькую улыбочку и новенький костюмчик Армани на себя напяливает. И тихо радуется, потому что только что они пересекли черту «старт». - Так вот, кто меня на двадцать ночей снял, - хмыкает Чимин, сбрасывая лаконичную чёрную сумку через плечо. Смотрит он ядовито тягуче. Намджун даже представить себе примерно не мог, скольких этот взгляд-ириска и пухлые губки сводили с крыши. - Именно, - он все ещё неподвижен в кресле, разглядывает вожделенное тело сквозь мешающую ткань тряпок. - Папик. - Тебя не устраивают деньги? - удивляется он почти искренне, а Чимин это маленькое «почти» замечает. - Проехали, - Пак стягивает с себя джемпер и ботинки, оставаясь в одной облегающей футболке и джинсах. - Чего там у тебя по плану. Отсосать? Потом потрахаемся. Или можно местами махнуть. Мне без разницы. Чимин перекидывает ногу через Намджуна, усаживаясь ему на колени по-кошачьи ловко и грациозно, умело. Выжидает конкретных действий от своего папика, а получает только ядовитую усмешку на лице, которое можно было бы на стрельбище установить. Такое же пуленепробиваемое. - А у детки острый язычок. - Ты не поверишь насколько, - чиминовы руки, тянущиеся к ширинке на штанах Намджуна оказываются в наглую перехвачены. - Тогда детку надо научить подчинению, - его ведёт от такой близости любимого Минни, но он уже решил, что ломать будет постепенно. Чтобы в конце добить на жалкое, но слишком нужное «долго и счастливо». - Господи, да ты ещё и доминант хренов. Достался же. Чимина затыкают поцелуем. Властным, но совсем не торопливым, скорее размеренно-старческим. Намджун просто не даёт волю чиминову языку, упираясь своим в небо и щеки, гуляя между открытых зубов, неспешно и тягуче. Подавляет. Владеет. Они целуются очень долго, настолько, пока Намджуну не надоедает. Чимин порывается сделать больше, но ему не позволяют, опять останавливая прыткие ручки на полпути. Он недовольно хрипит, брыкается и пытается перехватить инициативу хоть на чуть-чуть. Не получается только. Мягкое податливое тело оказывается легко поднято на пути к кровати, а Чимин, сучка маленькая, трется, ёрзает на руках. Но Намджуна такими способами не провести. Нет, слишком по-детски это в его глазах выглядит. Только вот заводит ещё сильнее, но это ничего - вытерпит. Намджун изучает гибкое тело под собой языком и зубами, пальцами тёплыми проходясь по линии изгиба тонкой талии, ещё дальше и больше, ведя по молочному бедру и прикусывая кожу чуть ниже пупка. Чимин опять пытается стянуть с него рубашку, сравнять счет по снятой одежде хотя бы на один верх, коснуться, в конце концов, но за это своевольство его руки тут же оказываются прижаты к кровати. Намджун играет по своим правилам. А Чимин мечется, плавится под умелыми прикосновениями и уже слишком сильно хочет, но ему не дают. Предварительные ласки затянулись. - Трахни меня уже, - хнычет он, когда рука Намджуна вскользь касается давно вставшего и слишком напряженного члена. - Детка не умеет просить и за это придётся наказать. Намджун обводит фалангами пах, ловя несдержанные стоны губами с губ, ведёт мокрой дорожкой до ключиц, начиная медленно поглаживать маленькое аккуратное чудо в своей тёплой ладони. - Боже, да, - корчится Чимин, а кожу с себя содрать надо прямо сейчас, потому что жарко, влажно и хочется конкретно больше. Намджун опять неспешен, но Чимин и так слишком заведён, поэтому через минуты три легких манипуляции член в ладони начинает мелко подрагивать, предвещая волну оргазма. И Намджун резко останавливается, встаёт, отдёргивает собственные смявшиеся брюки. Въедается глазами в прекрасное чистое тело, в чужие глаза - непонимающие, разочарованные, помутневшие от отступившей волны наслаждения. - Заканчивай сам. Намджун наблюдает, усевшись удобно на кресле в два шага от кровати. У него львиная сила воли, потому что такое податливое тело очень хочется трахнуть. У него в паху будто взорвался настоящий вулкан и, будь он помладше, кончил бы от такого зрелища прямо в трусы. Это же лучше любого ХХХ-фильма, это же его Чимин. У Чимина тысяча ругательств на кончике острого язычка, но на первом месте все ещё болезненное возбуждение, так что он приподнимается на локтях, смотрит. И первый раз твёрдо ведёт маленькими пальчиками по собственному члену. Намджуну, от осознания того, что его любимый дрочит на него вот так, сносит крышу, но он только скребёт ногтем холодную кожу кресла. А Чимин продолжает, размазывая выделившуюся смазку по всей длине, закусывая губу и третье ловкое движение как взрыв. Огромный, разными красками перед глазами и расплывшимся сознанием. Пятки упираются в податливый матрас так, что простыня почти рвётся, а пальчики на ногах слишком мило поджимаются. Намджун по-тихому влюбляется ещё сильнее. - Ну ты и сука, - ещё не отдышавшись, так и раскинувшись звездой на мятой постели. - Можно просто Намджун или папочка, - заверяет, подхватывая скинутый пиджак. - Номер оплачен до утра, если хочешь ещё порезвиться тут. Увидимся завтра, малыш. Провожающий острый взгляд и громкий возглас сопровождается хлопнувшей дверью. - Ну ты и сука, Намджун! И совсем Чимину не обязательно знать, что в лифте, спускаясь с восьмого этажа на первый, ему хватило два пролёта без остановок, чтобы с тихим стоном кончить себе в кулак. Совсем-совсем не обязательно.