Совместимость

      Коннор сориентировался на запах реки и взял направление к ней. Когда он вышел так близко к берегу, что встав на задние лапы стало видно отблески огней на водной поверхности, то побежал по направлению к мосту Амбассадор, рядом с которым располагался небольшой парк Риверсайд.       Теперь нужно было смотреть в оба, чтобы не попасть в объективы камер дорожного наблюдения или полицейских дронов. А то ещё организуют облаву на дикое бесконтрольно бегающее животное. Как его неуклюжий бег выглядел со стороны, Коннор представлял хорошо. Даже издалека и в потемках принять его за бездомную крупную собаку мог разве что слабовидящий человек.       Когти на лапах не втягивались, и, хоть сами подушечки и были достаточно мягкие, чтобы бесшумно амортизировать удары о землю, но характерное цоканье затупленных пластин когтей по асфальту звучало несколько зловеще. Слева мрачно высилась лесозаградительная полоса, по осеннему прозрачная и не скрывающая высокий бетонный забор, отделявший железнодорожные пути от Джеферсон-авеню. Позади справа остались закрытая парковка и бетонные коробки складов, раскрашенные граффити по нижней части. Фонари тут стояли на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы между ними образовывались относительно темные участки, где Коннор замедлялся, чтобы выслушать и высмотреть возможных случайных прохожих. Впрочем, пока что ему никто не попался. Это можно было считать как удачей так и невезением, потому что беспокойство за Хэнка требовало как можно скорей найти средство связи.       Коннор остановился, не доходя десятка метров до перекрестка с Сейт-Энн-стрит, и навострил уши: справа определенно доносились звуки шагов и голоса. Через полминуты в свет фонаря вышли трое парней и остановились под источником света. У одного из них в руках был смартфон, и он что-то сосредоточено набирал в нем. Его компаньоны наклонились поближе, очевидно, заинтересованные в переписке. Из их приглушенного разговора, наполненного разочарованными вздохами, Коннору удалось понять, что им зачем-то нужна клумба на другом конце города, и что ничего поближе им найти не светит. В этом был какой-то явно противозаконный смысл, но он ускользал байтами потерянной при недавнем трансфере информации. Коннор расстроенно вздохнул и про себя решил, что сейчас он в серой зоне, и стоит сосредоточиться на задачах более насущных, ведь единственное средство связи только что оказалось сунуто в карман темно-синей ветровки, а его владелец со спутниками направлялись прямиком к мосту. Если не поторопиться, то попросить у них смартфон в уединенной обстановке не выйдет. Коннор, укрытый от чужих глаз темнотой и ветками кустов с обочины, потоптался на месте и решительно шагнул вперед к освещенному участку улицы.       — Молодые люди, постойте! — рявкнул Коннор и на бегу махнул лапой в направлении удаляющейся троицы. — Извините, не могли бы вы одолжить мне телефон?       Парни тотчас оглянулись на источник рычащих звуков и, как только увидели, кто к ним быстро приближается, ошеломленно замерли.       — Пожалуйста, не пугайтесь…       Впрочем, Коннор и сам понимал, что неправильно начал разговор и резко остановился. Поднявшись на задние лапы, он выставил перед собой передние как примирительный жест, но сделал этим только хуже.       — Твою ж мать, — ошеломленно пробормотал один из парней.       — Медведь! — оглушительно взвизгнул второй.       Третий же молча развернулся и пустился наутек. Пробежал пару метров, запнулся в темноте о бордюр, грохнулся на землю, но тут же вскочил на ноги.       — Постойте! — позвал Коннор, но было поздно.       Все трое умчались прочь с удивительной прытью. Коннор проводил их взглядом и направился к тому месту, где один из них ободрал об асфальт ладони и колени. На земле лежал выпавший из кармана убегавшего смартфон. Несколько крупных трещин тянулись через бликовавший экран, но поцарапанный корпус был цел, крышка не отлетела, и Коннор осторожно попробовал поднять аппарат лапами. Подключиться к нему ожидаемо не удалось, оставался единственный вариант звонить по старинке. Подцепить гаджет с земли оказалось просто, но вот удержать без противопоставленного большого пальца было испытанием терпения и сосредоточенности. Несколько раз смартфон вываливался из звериных лап и стукался об асфальт, и с каждым разом трещины в стекле ползли все дальше. Пришлось признать свое поражение и вернуть его на землю. Коннор отогнал его подальше от дороги и улегся рядом. Затем осторожно ткнул по экрану подушечкой пальца. Экран загорелся сразу, но блокировка графическим ключом заставила помучиться. С каждой проваленной попыткой терпение истощалось и грозило вот-вот лопнуть. Когда же, наконец, гаджет разблокировался, то Коннор чуть не раздавил его лапой в порыве радости. Шрифт был отвратительно мелкий, и по сравнению с набором номера предыдущее рисование символов на экране показалось пустяковой задачей.       Из динамика донеслись длинные гудки, но трубку так и не взяли. Вместо этого оператор предложил оставить голосовое сообщение, что Коннор и сделал:       — Хэнк! Со мной все в порядке, я сейчас направляюсь в Риверсайд. Если можешь, встреть меня там. Постараюсь позвонить ещё, но не обещаю, и направлюсь к тебе.       От волнения последняя фраза сорвалась в настоящий рык, и, пока Коннор подтягивал настройки голосового модуля, отведенное оператором время закончилось. На всякий случай Коннор решил написать Хэнку пару дублирующих текстовых сообщений. Однако, мелкая электронная клавиатура предназначалась для человеческих пальцев, поэтому получившееся содержание изобиловало опечатками и пропущенными буквами. В конце очередного сообщения Коннор ткнул «Отправить» и промахнулся. Вместо того, чтобы попасть по кнопке подушечкой, он вонзил в экран пусть и тупой, но длинный и прочный коготь. С хрустом смартфон раскололся на части. Коннор со вздохом сел и закрыл лапой глаза.       Пора было вернуться к первоначальному плану: добраться до парка Риверсайд, оттуда он смог бы сориентироваться и дойти до дома Хэнка, если тот его не встретит. Пересечь транспортную артерию, какой являлся мост Амбассадор, можно было по дороге, проходившей прямо под ним. Проблема заключалась в том, что чем ближе к мосту, тем становилось оживленней. В медвежьей шкуре пользоваться дорогой с множеством людей и камер было рискованно. Выход был один: свернуть с пока ещё тихого Джефферсон-авеню, пересечь зеленые насаждения и железнодорожные пути, чтобы пройти под мостом по самой кромке берега. Если же и там возникнут препятствия, то вероятно, придется пробираться вплавь. Коннор снова вошёл в систему медведя и сделал запрос на умение модели плавать. Что ж, такое свойство нашлось в программе, и он с пущим энтузиазмом рванул в сторону моста и парка по другую его сторону.       Коннор перелез через забор, с легкостью проломился через редкий кустарник и аккуратно, стараясь не застрять лапами в шпалах, перебрался через множество проржавевших рельс. Больше всего его волновали широкие и открытые участки засыпанных гравием площадок по обеим сторонам путей, но вся строительная техника там стояла безжизненной, а освещение было точечным. Рядом с мутной и широкой рекой, от которой ощутимо тянуло холодом, пролегала грунтовая дорога. Сейчас она представляла собой сплошную глубокую и грязную лужу, и по заросшему берегу идти было куда легче. В некоторых местах он оставался естественным, но по большей части был укреплен, и вода не размывала грунт. Перед самым мостом, рядом с его мощными выкрашенными в синий опорами, стояло несколько промышленных строений, и даже издалека можно было увидеть красные огоньки прикрепленных под крышами камер. Конечно, велика вероятность, что никто не следил за эфиром, как часто бывает на таких объектах, но Коннор решил не рисковать. Он воспользовался прикрытием небольшой рощицы, чтобы осторожно сойти в воду. Дно сразу же уходило глубоко и волна чуть не захлестнула с головой. Мокрый скин ощущался неудобно, но и убрать его было нельзя, чтобы не выделяться белым пятном в темной реке. Плыть было недалеко, пустое пространство под мостом быстро сменилось растительностью и облагороженной облицованной набережной. Коннор поспешно подплыл к берегу и подтянулся наверх, сразу отбегая от дорожки к густым кустам. Там он сбросил скин, отряхнулся и тут же вернул его на место, вновь став сухим и пушистым. Черная шерсть прекрасно спрятала его от случайного внимания.       Несмотря на вечернее время в парке было довольно много народа, а на детской площадке гуляли детишки с мамами, бабушками-дедушками и нянями, как человеческими, так и андроидами. Их теперь нанимали, как и людей, по контракту. Рядом с кустами со смехом и весёлыми визгами пронеслись один за другим девочка лет пяти, за ней мальчик чуть помладше, а за ними их киберняня. Её модель внешне напоминала АХ400, хотя без сканирования сложно было сказать что-то определённое. Нынче андроиды изменяли внешность по своему разумению и количеству заработанных средств и экспериментировали с образами. Для этого и салоны красоты возникли, как грибы. Что там про законы рынка, спрос рождает предложение? Как раз тот случай. Новые граждане пожелали самовыразиться во внешнем виде — пожалуйста. Хэнк любит об этом поворчать, особенно по поводу звериных или эльфийских ушек, рожек, хвостиков и прочей, по его словам, хренотени и шелупони.       Коннор распластался на земле в кустах и прикидывал, как проще проскочить через парк к дороге. А мимо его убежища весёлая троица с криками пробежала сначала в одну сторону, потом в другую, потом ещё раз. После всё вроде стихло, и он хотел было двинуться вперед, но тут почувствовал, что его трогают за правый бок и спину. Он повернул голову и увидел ту самую девочку, которая только что бегала от киберняни.       — Кажется, ты не настоящий медведь, — шёпотом и разочарованно констатировала она, заметив его диод. — Тихо, я тут спряталась.       — Можно спросить? А зачем ты спряталась? — настраивая медвежье произношение на более понятное, спросил Коннор. — Ваша няня наверняка волнуется.       — Ух-ты! — воскликнула мелкая. — Первый раз вижу говорящего кибер-зверя! А как тебя зовут?       — Коннор, — рыкнул он, впрочем, довольно разборчиво.       — А я Мегги, — она видимо хотела сказать что-то ещё, но тут рядом с девочкой появилась её няня и буквально в одно действие убрала её от опасного неизвестного животного.       Она вложила ладошку брата ей в руку и встала между ними и медведем словно тигрица. Судя по сверкнувшему красным диоду, она переполошилась не на шутку, и в данную секунду оранжевые всполохи намекали на набирание вызова полиции.       — Нэнси, не зови полицию! Он хороший, — заканючила девочка. — Он говорящий! Он ничего плохого не сделал!       — Мисс, — в подтверждение слов мелкой защитницы обратился Коннор и подал лапу с убранным скином. — Мне нужна помощь.       Нэнси замешкалась, но, пусть и недоверчиво, протянула руку. Наконец-то можно было надеяться на настоящую помощь! Коннор продемонстрировал ей всю трагедию своей жизни, произошедшую за день. Зато как же хорошо — сконнектиться, получить хотя бы иллюзию нахождения в сети, среди потоков информации…       Бесконнектная жизнь была пару месяцев после революции. Доступ в сеть оказался ограничен или закрыт, поскольку треккеры, id-чипы и некоторые другие компоненты у девиантов вышли из строя или работали некорректно. Как обитатели дореволюционного Иерихона обходились без выхода в сеть, даже представлять не хотелось. А от дефицита информационного обмена первое время спасались только, как тогда шутил Хэнк, крепким андроидским рукопожатием. И как люди без этого живут? И они ещё говорят о какой-то там зависимости от сети!       — Простите, я ошиблась, — сказала андроид диспетчеру из службы спасения и по завершении звонка обратилась к Коннору: — Постой-ка! Коннор, детектив… Конечно, я с радостью помогу собрату и тому, кто помог нам всем. Я поняла твою проблему. У меня нет смартфона, он мне и не нужен, но ты можешь связаться через меня, и я вызову тебе такси.       — Нэнси, а можно его погладить? — осторожно подал голос брат Мегги, и, не дожидаясь разрешения, сам подошёл и начал водить по искусственной шерсти своей маленькой ручкой.       «А это, оказывается, очень приятно, — подумал Коннор, когда показания с сенсоров интерпретировались в ощущения. — Понятно, почему собаки любят, когда их гладят».       — Я могу их даже верхом покатать, — с готовность отозвался медведь и вновь протянул лапу для коннекта.       «Хэнк! Это я, Коннор! — практически закричал Коннор, когда соединение установилось, и на том конце ответили. — Да, Хэнк, чёрт возьми, только не бросай трубку! Я это! Да какие шутки?! Скоро буду у тебя дома и всё объясню».       После этого короткого разговора Коннор сразу же вызывал такси.       «В настоящее время все машины заняты. Вызванное вами такси прибудет по адресу через пятнадцать минут. Благодарим за ожидание», — сказал оператор.       Дети не слышали разговора, шедшего по внутренней линии. Они обступили медведя с двух сторон и увлеченно гладили по морде и дергали за круглые уши. Когда коннект завершился, Нэнси сняла со своей шеи длинный пёстрый шарфик и ловко повязала бантом вокруг медвежьей шеи.       — Медведь с бантом — это плюшевый медведь, — пояснила она под недоуменным взглядом Коннора. — То есть безопасный. Я не хочу, чтобы тебя кто-то испугался.       — А уж я-то как этого не хочу! — согласился с кивком медведь.       — Большой Тедди! — воскликнула Мегги и радостно хлопнула в ладоши.       Коннор, как и обещал, посадил обоих детей себе на спину и прокатил кружок. Тут его заметили остальные маленькие посетители парка, и оставшиеся до приезда такси десять минут он смиренно катал на себе мелких и искренне сочувствовал всем няням на свете, вне зависимости от их видовой принадлежности.