***
— Ни охраны, ни ловушек с барьерами, Яхве уничтожил всё… — с толикой грусти и сожаления отмечал бывший пленник, пробираясь по бесконечным лестничным переходам. Его никто не пытался остановить — вся охрана была мертва, а нерушимые прежде магические барьеры — уничтожены. Выбраться из пустующей, неприступной ранее тюрьмы не составило труда и вскоре стоящий под проливным дождём мужчина, запрокинув голову к небу загробного мира и прикрыв слезившиеся глаза, от слишком яркого для него света, жадно ловил разгорячённой кожей тугие прохладные струи дождя. Уро Закуро ушла не попрощавшись, она никогда не прощалась, и он даже привык к этому за сотни лет. Но в этот раз на душе узника было невыносимо горько, ведь он прекрасно знал, что видел девушку в последний раз. — Ни о чём не жалей и живи так, словно завтра не наступит, да? — глухо пробормотал узник, до сих пор прокручивая в мыслях её последние слова. Дождь постепенно утихал, и казалось, что с влагой утекала и вся его прошлая жизнь, оставляя пустоту в душе. Лишь осознание того, что на месте оставаться не следует, заставило его отбросить эмоции в сторону и начать действовать. Первым делом он со злым выкриком высвободил всю доступную ему духовную энергию, единым выбросом уничтожив сдерживающие его силу печати, после чего тяжёлым взглядом оглядел всё вокруг: от того неожиданного шторма золотистой, давно запечатанной энергии — вырвавшегося из него, стоило ему только сорвать печати, — пошли трещины даже в монолитных зданиях, стоявших на расстоянии нескольких сот метров от него, а в затянутом тучами небе появился всё увеличивающийся просвет. Глупо и безрассудно было так заявлять о своём освобождении, но никто не бил тревогу, некому было остановить вырвавшегося на свободу узника — повсюду были лишь трупы, а витающий вокруг запах крови и гари не смог смыть даже проливной дождь. На мгновение ему показалось, что всё долгое заключение в камере было лишь мимолётным сном, а он вновь очнулся, на секунду задремав посреди очередной битвы. Но, помотав головой, он понял, что это было лишь наваждение. Первым порывом мужчины было подхватить ближайший духовный клинок и вновь броситься в сражение, туда, где до сих пор были живые и проливали кровь его бывшие товарищи. Но нельзя, нельзя… Умом он понимал, что хорошего из этого ничего не выйдет, хотя сердце требовало иного. Уро права: даже несмотря на возросшую за время заключения силу, он сейчас враг для обеих сторон и в конце концов его пленят или бывшие друзья, или старые враги. Сюмпо* в сторону, и вот он уже стоит возле нескольких обезглавленных трупов, одетых во всё чёрное — боги смерти, бывшие товарищи, они явно дрались до последнего, не желая сдаваться, и прежде чем умерли, получили множество ранений нанесённых стрелами квинси. Заключённый наклонился и подобрал одну из катан погибших стражей — простейший, безымянный меч, но он ему и был нужен. Коротко поклонившись павшим воинам, он вновь скрылся в мерцании мгновенной поступи. На удивление, добраться до площадки на вершине огромной башни, на которой и были установлены меж мировые врата Сенкаймон*, вышло без осложнений — никому не было дела до стремительно передвигавшегося узника; немногочисленные боги смерти и их противники — квинси больше думали о своём выживании, чем о сражении с ним. И он не мог их винить, ведь даже с расстояния в десятки миль и сам ощущал жар меча Главнокомандующего, что испарял камни и облака, грозя превратить в пепел весь загробный мир. — Да уж, старик, как всегда, резвится, — мимолётно улыбнулся про себя мужчина, останавливаясь возле массивных врат между миров — единственных официальных врат в Сообщество Душ. Лезвие чужого меча легко вошло в щель между створками, и через мгновение заключённый уже находился в позабытом за сотни лет коридоре, где вместо стен и потолка бурлил тёмно-фиолетовый поток корю. Обычно проводники душ пользовались вратами Сенкаймон для того, чтобы попасть из мира Духов в мир Живых, и горе было тем, кто застревал в потоке корю* — они пропадали навсегда. Насколько мужчина помнил из старых отчётов, слабые души просто растворялись в этом потоке, мгновенно уходя на перерождение, сильные же пропадали без вести. Но Уро рассказала ему, что этот поток проходит не только между мирами, но и между вселенными, и достаточно сильная душа вполне могла попасть в другой мир, населённый живыми существами. Как она это смогла выяснить — он не знал, но просто хотел верить её словам. Впрочем, даже если бы он и погиб окончательно в потоке, растворился без возможности возродиться, на решение бывшего капитана это не повлияло бы. Глубоко вздохнув, Тэцуя на мгновение посмотрел в сторону светящейся призрачным светом арки в Сообщество Душ — места, в котором он приобрёл и потерял всё, что ему было дорого, а затем решительно шагнул в податливую чёрную субстанцию, что поглотила его с головой. Бывший узник так и не заметил, что за ним наблюдали внимательные, серые глаза.***
Как долго он плыл в меж мировом потоке энергии, бывший заключённый и сам не смог бы сказать. Сколько он провёл в медитации, экономя силы? Неделю? Месяц? Или столетие? Здесь не было верха и низа, не было ощущения времени, лишь собственная золотистая сила, что надёжным куполом ограждала от окружающей тьмы, и стремительный поток тёмной субстанции, что неудержимо нёс его в неизвестность. В какой-то момент окружающая его темнота наконец расступилась и он оказался в точном подобии коридора, из которого и нырял в поток. Стоило ему ступить на пол, как силы неожиданно оставили его — измождённый долгим заключением и слишком долго находясь в ловчем потоке, он вымотался духовно и физически настолько, что был практически на грани смерти. Бездумно шагая вперёд, лишь чудом не касаясь смертельно опасных стен, бывший узник и сам не заметил, как открыл новые створки врат, как очутился в небесах нового мира, где медленно спустился по воздуху вниз и потерял сознание.***
Тоскливый крик чайки — это был первый звук, что донёсся до него, стоило прийти в себя. Некоторое время мужчина недоуменно моргал, пытаясь понять, где это он очутился, снится ему очередной сон или же он просто окончательно сошёл с ума за неполное тысячелетие в камере? Но твёрдая и чуть влажная вершина одинокой скалы, выступающей далеко в море, из-под ног исчезать отказывалась, как и яркое голубое небо с белыми барашками облаков над головой. Запах морской соли и водорослей, прохладный и насыщенный влагой морской ветер бьющий в лицо, звуки накатывающих на скалы волн и крики птиц в вышине были слишком реальны для сумасшествия. Беглец даже до крови прикусил губу, и ощутив боль — рассмеялся, вспомнив всё. Смеялся Тэцуя долго, самозабвенно, и когда сил смеяться не осталось, а из горла вырывались лишь слабые хрипы, только после этого он замолчал и устало откинулся на скалу, равнодушно глядя в непостижимо далёкие небеса. Странно, в камере ему казалось, что стоит ему оказаться на свободе, как он будет делать тысячи дел, везде всё успевать и обязательно шутить, но стоило ему действительно получить свободу, как все мысли исчезли из головы и навалились горькие чувства одиночества и утраты. В этот миг он осознал, что всё, что ему было привычно и дорого, оказалось где-то там, в недоступном ныне другом мире, и если он хочет выжить, то придётся начинать всё с нуля. Одному. В абсолютно чужом и чуждом ему мире. Такова была реальность… Но как же не хотелось этого признавать! Боги смерти не привыкли долго рефлексировать, а бывшие капитаны — тем более, и уже к вечеру беглец стоял в воздухе над небольшим средневековым городком, окружённым с трёх сторон высокими скалами, а с четвёртой — широким руслом реки, что сейчас была скована льдом. Ему пришлось потратить несколько часов, двигаясь во много раз быстрее звука, чтобы найти это поселение. Первый раз он решил пройтись над океаном, в надежде отыскать корабли, но после более чем часового полёта над водной гладью он бросил эту затею и вернулся к суше. Как ни странно, но тут на поиски ушло ещё больше времени, так как он оказался в районе местных джунглей и пришлось изрядно намотать круги, прежде чем он сумел ощутить в многообразии животной жизни духовные нити людей. Правда, перед ним встала дилемма. Он знал, что это измерение будет обитаемым ещё когда проходил через врата загробного мира — в необитаемые миры они не ведут. Но вот того, что тут будет так «знакомо» он совсем не ожидал. Разыскиваемые им люди в этом городе с упоением предавались самому древнему из занятий человечества — они сражались. Весь берег до ледяного моста был усеян телами убитых и рядами наступающей армии, а бои велись уже в самом городке. Тут и там вспыхивали схватки, а до стоящего в небесах мужчины доносились разгорячённые вопли, конское ржание и звуки сталкивающихся клинков. Стоит ли вмешаться? Беглец не мог этого решить, не зная, кто и за что сражается, да и выдавать себя раньше времени он тоже не хотел, не зная точно, есть ли в этом мире подобные ему. Находясь в меж мировом потоке он потерял почти две трети своей силы и за пару часов ещё не успел восстановится. Было бы довольно глупо, если бы он сбежал из одного заключения, чтобы тут же попасть в другое. Поколебавшись, он всё же решил спуститься, надеясь найти себе подходящее тело, попутно размышляя над иронией судьбы. Ещё будучи в заключении, он узнал от Уро, что проводники душ изобрели себе временное тело-гигай, в котором они могли бы спокойно ходить среди живых, не боясь случайно навредить им своей силой. У него не было с собой подобного тела, зато бывший узник быстро понял, что другие боги смерти лишь развили его наработки, исключив опасный элемент — духовное давление. Как же он тогда смеялся! Ведь, по сути, они всё равно сделали то, за что его в своё время «официально» упёк за решётку Совет аристократов! Всей-то разницы было, что он не успел довести своё творение до ума, когда за ним пришли перепуганные стражи. «Трусы!» — мысленно фыркнул бывший узник, стоя в воздухе, в сотне метров над затухающим сражением и внимательно следя за передвижениями людей внизу. — «Побоялись, что постоянным духовным давлением создали бы среди живых неподконтрольную им прослойку людей с огромной духовной силой и обычные люди узнали бы о существовании загробного мира», — он презирал за это аристократов, ведь, реализуй они его план, и все живые точно бы знали, что смерть — не конец, и сами бы выходили навстречу к проводникам душ, не превращаясь больше в монстров. — «Подумать только! Проблема монстров-пустых, по старым подсчётам, могла исчезнуть за пару поколений! Но нет! Влияние для этих денежных мешков оказалось важнее, чем миллионы жизней, отданных в борьбе с пустыми!» Размышляя таким образом, он медленно спустился вниз и шагал по улице, не замеченный никем из живых и анализируя все подходящие трупы в округе. Ему срочно нужно было необходимо найти физическое вместилище, чтобы скрыть свою духовную энергию, фонящую силой на мили вокруг. Его побег не могли не заметить. А значит скоро пошлют погоню. Уж с такой мелочью как перемещение между мирами НИИ Двенадцатого отряда разберётся быстро. А если за его головой прибудет нулевой отряд — проще будет сразу уничтожить свою душу, чтобы не попадать в Ад или бесконечное заключение. В этот раз с ним церемонится точно не будут и никакое заступничество Главнокомандующего его теперь не спасёт. При мысли о возможности быть вновь пойманным и осуждённым, истощённый узник, остановился, до боли сжав кулаки, не замечая как из них начала капать кровь и с трудом сдерживая свою энергию. Привыкнув рассуждать трезво, всегда сохраняя холодный рассудок, бывший капитан со злостью понял что боится — до ужаса боится вновь увидеть осуждающие взгляды бывших товарищей, боится быть вновь закованным в цепи и сосланным в Ад. Он был там лишь однажды, но в его памяти навечно врезались картины бесконечно пожираемых и возрождаемых, давно сошедших с ума грешников. Эта участь страшнее смерти. Стоило поспешить. Наконец его внимание остановилось на теле юноши в каком-то грязном переулке. Убитому пареньку было лет шестнадцать на вид, а перевернув его тело, лежащее на боку, бывший капитан мимолётно подметил, что волосы убитого, которые он изначально принял за испачканные в крови, на самом деле были алого цвета, так похожие на его собственные. Судя же по до сих пор сжатому в руках сломанному луку, паренёк стрелял по нападающим с крыши одного из домов, но почему-то спустился вниз и встретил тут свою смерть. Чем-то это тело приглянулось Тэцуе больше других. Может быть, тем, что он чертами лица он и в самом деле походил на бывшего капитана в молодости? Он и сам не смог бы точно ответить, но какое-то чувство заставило его надолго остановиться перед убитым. Пару анализирующих заклинаний показали, что парень был мёртв уже несколько часов и душа ушла на перерождение, так что о моральной стороне вопроса бывший узник не волновался. А вот рассечённое сердце и лёгкие, сломанные рёбра и уже начавший разрушаться мозг заставили его изрядно повозиться с очищением и лечением, прежде чем удалось восстановить все повреждения и заставить внутренние органы вновь заработать. Лишь когда сердце ритмично застучало, не пытаясь остановиться, и лёгкие стали мерно вздыматься без внутренних кровотечений, а несколько специально внесённых изменений, сдерживающих его силу прошли практически без следа, мужчина позволил себе облегчённо выдохнуть и с улыбкой утереть выступивший пот. Тело, способное вместить его дух и не разрушиться при этом, было почти готово. Осталась самая малость — и вскоре невысокий красноволосый парень уже самостоятельно вставал на ноги, с искренней улыбкой сжимая и разжимая кулаки. — Ну вот и началась твоя новая жизнь, Тэцуя Тоширо? — негромко прошептал он в тишине городского проулка и, подобрав лежащий на земле меч, решительно зашагал в глубь охваченного боями города.