Продавец облаков

Юнги терпеть не может сахарную вату.

И лето с его жарой, влагой скапливающейся под слоями одежды, что сразу липнет к телу как та вата, вынуждая незамедлительно от неё избавиться. С этим Мин мириться не намерен, но погожему июню на ворчуна плевать — он щедро балует солнцем, раскаляя город до предельных температур. А Юнги же абсолютно плевать на дурацкого парня, что продаёт дурацкую сахарную вату в такую жару в парке в паре минут ходьбы от его студии. Наверное поэтому невыспавшийся, облаченный во всё чёрное, не иначе как в трауре по прохладе и собственному здравому смыслу, Мин привычно устроился на лавочке в тени деревьев, чтобы наблюдать. Раздражитель его был уже на месте. Высокий парень с взлохмаченной бирюзовой шевелюрой сонно открывал свою тележку, периодически громко зевая во весь рот и сладко потягиваясь. В парке в такую рань встретить можно разве что редких бегунов и собачников, выгуливающих своих питомцев, но ни тем, ни другим нет дела ни до сахарной ваты, ни до сидящих в засаде под сенью деревьев неподалёку. Надвинув фирменную кепку козырьком назад, так, что челка забавно разметалась во все стороны, юноша принялся начищать аппарат для приготовления ваты. Он работает посменно, поэтому всегда внимательно осматривает чудомашину — вдруг его непутёвый напарник, похожий на смешливого ребёнка с пухлыми губами, снова что-нибудь свернул. А такое периодически случалось, особенно когда на горизонте маячил один улыбчивый боксёр. Вату боксёр покупал редко, но улыбался всегда лучезарно, когда пробегал мимо тележки третий раз за утро. Убедившись, что всё в порядке, красивые пальцы в тонких кольцах шустро переходят к делу, включив наконец аппарат. Под мерное жужжание палочка обрастает не большим, но довольно плотным сахарным коконом. Сегодня он зелёный. На прошлой неделе был жёлтый. Юнги хмыкнул. По какому принципу этот придурок выбирал цвет, который сменялся каждую неделю, он ещё не понимает, да и не то чтобы очень стремится. Он пришёл сюда не за этим. Первую дегустацию парень всегда проводит сам. Вот и сейчас, поправив съехавшую кепку, он зубами цепляет клок зелёной дымки, что та паутиной остаётся на губах, и парень пальцами помогает уместиться ей во рту. Рот Юнги мгновенно наполняется вязкой слюной. Он ловит себя на мысли, что хотел бы узнать, каково оно на вкус. «Зелёное облачко или эти неприлично длинные и красивые пальцы?» Подумает об этом позже. Ему кажется, что он тоже чувствует сладкий привкус, пока парень, погрузившись в собственные ощущения, продолжает отрывать маленькие клочки ваты, дурашливо причмокивая слипшимися губами и с упоением облизывая кончики пальцев. Юнги хочется, чтобы эта чёртова вата никогда не заканчивалась, когда юноша кусает свои губы, а затем проводит языком, чтобы собрать с них оставшуюся сладость. Маленькое облачко быстро исчезает, а парень, улыбаясь чему-то своему, вытирает руки влажными салфетками. Юнги бы тоже не помешали влажные салфетки, и не только для рук. Ему стало нестерпимо душно и тесно в его любимой одежде на пару размеров больше него самого. Магия неспешного раннего утра рассеялась. Парк заполняется молодыми мамами, толкающими коляски с дремлющими в них карапузами, и детьми постарше, что клянчат «сладкое пушистое облачко». Продавец этих самых «облаков» расплывается в заразительной улыбке и дразнит детей, предлагая сладкую награду тому, кто верно назовёт 4-й цвет радуги. Юнги здесь делать больше нечего. Он переводит взгляд на свои спортивные штаны, вздыхая натягивает толстовку пониже и выходит из парка. Ему нужен холодный душ. И крепкий кофе. «И как у него только жопа от этой ваты не слиплась…» Юнги хмуро встряхивает головой, будто бы нарисовавшиеся в его воображении картинки могут вылететь оттуда смятым комком бумаги. Уже у студии, раздумывая, стоит ли ему закурить, он невольно поднимает голову к небу, будто бы ожидая от него ответов на свои вопросы. Но ответов он не получает; только пушистые облака неспешно проплывают мимо, своим видом ни капли не успокаивая Мина. Он достаёт сигарету и чиркает зажигалкой. Сахарную вату он всё-таки ненавидит.