___________________________________________
Дезмонд следил за датами. Стало легче, когда он начал получать ежедневную порцию новостей, но даже до этого он следил как мог. Он был похищен первого сентября и, насколько он знает, его положили в Анимус на следующий же день. Это трудно сказать наверняка, потому что весь этот промежуток времени он находился без сознания, однако, когда он очнулся, он не был ранен или голоден, и он не чувствовал, будто в нем поддерживали жизнь, так что… один день кажется наиболее вероятным. С того времени он жил жизнью Альтаира ибн Ла-Ахада около семи дней, пока они не получили от него того, чего хотели. Он не сильно отдохнул прежде, чем перейти к следующему – Эцио Аудиторе да Фиренце, чья жизнь заняла гораздо больше времени. В отличие от более стойкого Альтаира, у Эцио было гораздо больше травм, которые не были пустяками, из-за чего Дезмонд становился более чутким вместо того, чтобы просто не обращать на них внимания. Эцио занял месяц, как они ни увеличивали время продолжительности сеансов. Видик не был доволен. Всё-таки, они тоже получили то, что хотели и от Эцио. От Альтаира – карта с подробным местоположением древних объектов какой-то сверхдержавы или что-то вроде того. Сначала Дезмонд ничего не понимал, это всё казалось какой-то научной фантастикой. От Эцио – местоположение одного из таких древних объектов, пока он дрался на кулаках с Папой Римским прямо над ним. История, оказывается, такая запутанная. Во всём. А потом Дезмонд потерял сознание: месяц и десять дней в неведении. Это не из-за истощения, потому что всё, что он делал изо дня в день – ложился в Анимус или спал, но в какой-то момент это просто произошло. Учитывая все галлюцинации, которые он видел до этого момента, Дезмонд думал, что рано или поздно это всё равно бы случилось. Так что это было весело. Учитывая, что решением Видика было вернуть его обратно в Анимус.___________________________________________
«Иди со мной» «Какого?.. Кто ты? Что это?» «Что?.. Разве ты меня не знаешь? Разве ты не видел мои работы на стенах твоей спальни? Я столько над ними корпел, ты бы знал». «Ты… ты тоже был в этой комнате? Ты другой Объект, тот, что был до меня». «…Ты понятия не имеешь, понятия не имеешь как на самом деле иронично звучат эти слова. Ты будешь также… просто будешь. Ты можешь звать меня Шестнадцатым – я действительно тот, кто бы до тебя, Семнадцатый. Тебе есть чему поучиться».___________________________________________
Шестнадцатый парит на краю Анимуса, шепча: «Какая дата у вас, Семнадцатый?», прежде, чем начать писать непонятные расчеты по всему этому белому пространству и гоготать: «Они опоздают, разве это не славно, они опоздают!». Это сильно действует на нервы, но этот парень помог Дезмонду собрать воедино его разрозненный ум, поэтому он не собирается его останавливать. После почти трёх недель комы и деления пространства вместе с Шестнадцатым, он почти привык к этому – даже если он является олицетворением часов Судного Дня и отражает действительность, в таких условиях очень трудно не поддаваться безнадёжности. По крайней мере, после того, как он очнулся, Видика не было. Они получили Яблоко Эдема из Рима, ведомые воспоминаниями Эцио до того, как Дезмонд впал в кому. Майлз ничего не может с этим поделать, находясь взаперти. Всё, что он может делать, это надеяться, что ему наконец-то дадут обрести мир и покой… Как Альтаиру и Эцио с одной стороны, и Шестнадцатому с другой. В последнее время в его голове становится тесновато. «Не думаю, что вы, ребята, дадите мне выспаться», - бормочет Дезмонд призракам, с тревогой расхаживая по комнате, блестящей от надписей Шестнадцатого. Ни один из двух мастеров-ассасинов не отвечает, расхаживая взад-вперед, как хищники в клетке. Дезмонд вздыхает и ложится, думая, чьи воспоминания ему приснятся сегодня. Он надеется, что Эцио. Воспоминания Эцио по большей части походили на горячие эротические сны, оставляющие после себя глухое желание, но, по крайней мере, это намного лучше, чем у Альтаира, чьи воспоминания отличаются кровожадностью и жесткостью. У Эцио насчитывалось гораздо больше трупов, но Альтаир делал ставку на качество, а не на количество, убивая врагов намного дольше, рассекая их бесконечно. Это… немного отложило отпечаток на психику через некоторое время. Дезмонд закрывает глаза, игнорируя шепот и ощущение, что за ним наблюдают, которое теперь постоянно присутствует. Послания Шестнадцатого, кажется, просвечиваются даже сквозь веки, но, как и со всем остальным, он ничего не может с этим поделать. Может, завтра будут хорошие новости. Ему не повезло.___________________________________________
«Они провели моделирование, и проекта Глаз-Абстерго будет недостаточно чтобы заблокировать солнечную вспышку, а не длинный выстрел, - мрачно объявляет Люси на следующий день, опираясь локтями на стол Видика, пока Дезмонд смотрит на город позади неё через окно, - Что имеет смысл…Предтечи должны были опробовать что-то подобное, разве нет? Кто знает, сколько у них было Яблок и сколько из них были уничтожены». «Да, это довольно плохие новости, - соглашается Дезмонд, как будто его мнение что-то значит. Снаружи хороший солнечный день, Рим выглядит красиво в солнечном свете. Ему бы хотелось, чтобы у башни Абстерго не было промышленного кондиционера – снаружи, кажется, намного теплее, - И что дальше?» «Инженеры надеются, что всё ещё есть какая-нибудь Технология-Предшественник, которая изменит ситуацию. И ключ к ней…» - Люси отходит и смотрит на него краем глаза. Дезмонд оглядывается и вздыхает: «Конечно… Находится где-то в моем ДНК, и я должен получить его, - говорит он, - Итак, куда, или в когда я иду дальше?» «В этом и вопрос – мы не знаем», - признается Люси и проводит рукой по лицу. С каждым днем она выглядит всё более и более уставшей: она больше не утруждает себя макияжем, а деловые костюмы и юбки-карандаши сменились кожаными куртками и джинсами. Без Видика она более непринужденная. Это заставляет её всё больше и больше отчаиваться. «Мы надеемся, что ты мог бы… - Люси отходит и вздыхает, - Дезмонд, ты, безусловно, лучший Объект, который у нас был. Твои воспоминания чисты, и намного яснее, чем другие. Мы… Я надеюсь, что к этому времени у тебя уже будет чувство… осознания своих предков». Дезмонд ничего не говорит, вместо этого любуясь на Рим. Это почти смешно. Почти. Только вот это совсем не смешно. «Люси, от безделья я уже готов на стенку лезть, - признается Дезмонд, – и я бы с удовольствием тебе помог, но…» Иногда он выходит из своей спальни и оказывается на улицах Рима, смотря на реку Тибр. Иногда он стоит вот так у окна за столом Видика, а под ним Масиаф, иногда в осаде, иногда в огне. Он проснется утром с воспоминанием о встрече с Наставником, и он смущен тем, кто этот наставник – что Аль Муалим или Макиавелли забыли в этом месте? «Дезмонд, - тихо говорит Люси, - Мир на гране краха». Дезмонд вытягивает подбородок. Точно. «Тогда, думаю, мне лучше полезать в Анимус».___________________________________________
По крайней мере, Коннор не въелся в голову так сильно, как Эцио. Как много Эцио он видел в зеркале – кривом зеркале, которое показывало ему, чтобы было и что будет. Коннор же являлся его собственной сущностью, и не раз Дезмонд путал себя с ним. Слава богу, Шестнадцатый присутствует только в Анимусе. Иначе американец бы не выдержал. «Как грубо, - говорит ему Шестнадцатый прежде, чем Дезмонд окунется в воспоминания Коннора, - Я умер за тебя. Как насчет благодарности?» «Я очень благодарен тебе, Шестнадцатый, настолько, что даже не могу выразить это», - любезно соглашается Дезмонд. Он тоже выглядит, как стоящая в стороне галлюцинация, но, по крайней мере, он осязаем большую часть времени и может сказать, что такое память и что такое реальность. Шестнадцатый научил его этому, откровенно говоря. Мужчина подозрительно смотрит на него, затем кивает: «Уже лучше», - говорит он, - Теперь иди, играй свою роль дальше и делай вид, что мир всё ещё можно спасти. Отвлекай их до последнего». Да, Шестнадцатый – это прямо солнечный лучик в царстве тьмы. Однако Дезмонд стал разочарованием для него. Каким-то образом Шестнадцатый знал, что он придет, и возлагал на него большие надежды: отсюда и надписи на стенах, ключи, глюки в Анимусе, ведущие его к ужасной древней истине. Вот только Дезмонд не оправдал ожиданий. Что ещё нового? Думай позитивно, Дезмонд. Мужчина думает про себя и делает вдох, готовый окунуться в воспоминания. Жизнь Коннора холодна и сурова, атмосферой напоминает ему башню Абстерго… но, по крайней мере, он свободен, у него есть дом, семья, друзья, которых он устроил в поместье Дэвенпорта. Уже что-то. Дезмонд думает, что он не прочь умереть, отыгрывая жизнь Коннора. Если бы миру настал конец, пока он был в Анимусе, это было бы… хорошо. Блаженство в забвении и всё такое. «Дезмонд, - кричит вслед Шестнадцатый, - Так не должно было быть. Ты не должен был здесь застрять. Люси предала тебя. Она предала всех нас». «Да. Может быть так, а может быть и нет… Может быть, у неё были свои причины, - говорит Дезмонд и пожимает плечами, - В любом случае, это не имеет значения». «Для меня – имеет, - бормочет Шестнадцатый и смотрит на него, - И для тебя тоже должно». «Ты не понимаешь, что я предал Ассасинов задолго до неё?» - спрашивает Дезмонд, как вдруг оказывается в восемнадцатом веке. Да, мыслить позитивнее становится всё сложнее.___________________________________________
Они находят Храм – Люси показывает ему письма, даже позволяя ему посмотреть видео, как они с Видиком открывают дверь храма с помощью Яблока Эдема из воспоминаний Эцио. Есть фотографии и письменные отчеты, и даже много анализов с места – это довольно впечатляющий результат. Великому Храму, по-видимому, более семидесяти пяти тысяч лет, и именно там Те Кто Пришли Раньше пытались спасти мир. Шестнадцатый был прав. Немного иронично вышло. «Считается, что нужны какие-то источники энергии, чтобы активировать это место, - говорит Люси, - Практически каждое отделение Абстерго занимается их поисками по всему миру. Надеюсь, их всё ещё достаточно, чтобы активировать Храм, пока не стало слишком поздно». «М-м-м, - соглашается Дезмонд, когда они смотрят на источники энергии. Похоже на светящуюся высокотехнологичную головоломку, - Ну, удачи им, если они считают, что есть надежда». «Да, - соглашается Люси, складывая руки на столе и слегка наклоняя голову, - Надежда есть. И нам нужно найти ключ, чтобы впустить их в последний зал. Ты готов вернуться обратно?» «Ты знаешь, я всегда рад помочь», - отвечает Дезмонд. Честно говоря, было бы здорово, если бы Абстерго удалось спасти мир. Шестнадцатый не думает, что у них получится, хотя… они всё время что-то упускают, и это делает Шестнадцатого таким чертовски радостным. Они как-то опоздали. Что-то, согласно Шестнадцатому, пошло не так. Что-то, связанное с Дезмондом. Надо мыслить позитивно. Интересно, у Абстерго есть бункеры на случай Апокалипсиса?___________________________________________
Люси рассказывает ему свою историю за пять дней до Судного Дня. Они сидят под окнами, за столом Видика, который сам Видик, слава богу, уже больше месяца не использует, постоянно проводя время в Храме. Уже поздно, и свет горит приглушенно. Люси, вероятно, отключила камеры. Иногда она так делает. Под ними весь Рим, освещенный уличными фонарями. «За это меня отстранили, – призналась Люси, - Выперли, когда мне было около пятнадцати или семнадцати, я осталась совсем одна, все связи с Ассасинами оборвались. Абстерго потребовалось два года, чтобы завербовать меня - Видику, чтобы завербовать меня. До этого я была… всегда где-то между домами, школами, ни в чем не была уверена». «Жестоко», - говорит Дезмонд. Звучит знакомо, на самом деле – ему потребовалось несколько лет, чтобы найти своё место в жизни. Жизнь бездомного такая сука. «Я думаю, он с самого начала знал, что я ассасин, или, по крайней мере, догадывался, - признается Люси, - Я слишком идеально подходила на эту должность, на самом деле. Кто работает над такими вещами как генетическая память, кроме Абстерго и Ассасинов? Для всех остальных это полная лженаука, и Абстерго намеревается сделать всё, чтобы так и оставалось. Так что пока только у них есть доступ к истории, и они могут переписать её по своему усмотрению. А у них на примете много историй для переписывания». Забавно. Абстерго, владеющая монополией из целой человеческой истории. Дезмонд качает головой, проводя рукой по своим коротким волосам: «Поэтому, когда появляется кто-то, изучающий эти вещи… это немного подозрительно. Я понял». «Да, - соглашается Люси, - Тем не менее, Видик взял меня, несмотря ни на что. Я знаю, зачем он это сделал: он хотел двойного агента и получил его, но… он хорошо ко мне относился, сделал своей помощницей. Никогда ничего не требовал, не пытал, ничего. Мне дали работу, место жительства, средства к существованию, - она затихает, - И всё же, у меня была миссия. Я думала, что справлюсь с ней». «Но… ты не справилась». Люси долго молчит, пока они смотрят на город. «Почему ты сбежал, Дезмонд?» - позже спрашивает Люси. Дезмонд пожимает плечами: «Чёрт его знает», - бормочет он. Мужчина думал, что так будет лучше. То, как с ним обращались на ферме, то, какими были его родители, то, каким было это всё… Отчасти это пугало его, отчасти разочаровывало. На ферме была небольшая библиотека с книгами, тщательно отобранными и, возможно, подвергнутыми цензуре, но случайно нашлась одна, которую упустили из общего вида. Она повествовала о культах самоубийц, как они изолировали своих членов, давили на них, манипулировали ими… превращая в своих личных религиозных воинов… Это было слишком похоже на его дом. Люси кивает, как будто понимает, что он имеет в виду, и ничего не говорит. «В конце концов, мы узнали о солнечной вспышке, - говорит она, - Как бы плохо ни было наше положение, всё же… это не то, что под силу ассасинам. У Абстерго есть ресурсы, спутники, технологии. Я подумала, что если есть хоть какой-то шанс спасти мир, то многомиллиардная корпорация – более надежная ставка». И теперь, упомянутая выше многомиллиардная корпорация, роется в анналах древней истории в поисках решения. Очень обнадеживающе. «Ну, однажды человечество пережило это, – говорит Дезмонд, – может, переживет снова». Люси смеется над этим, тихо и жалко. Дезмонд отводит взгляд и пытается игнорировать то, как несчастно её смех звучит.___________________________________________
Дезмонд находит ключ, наблюдая, как Радунхагейду закапывает его в могилу Коннора Дэвенпорта. Информация тут же доходит до команды Абстерго в Храме до того, как Дезмонд даже успеет выйти из Анимуса, и вместе с Люси они наблюдают за событиями после этого – как раскопана могила, как ключ находится и транспортируется в Храм. Абстерго нашли источники энергии, покупая, крадя или вымогая их у владельцев или мест, в которых их хранили. Ключ – это последнее, чего им не хватает, и Видик несет его, как Олимпийский факел. Они открывают силовое поле, отделяющее их от своего приза - от пьедестала, который якобы спасет мир. Видик приказывает всем оставаться сзади, и в то время, как Люси затаила дыхание, а Дезмонд скрестил руки, учёный подходит к алтарю. Медленно он кладет на него руку. И ничего не происходит. Люси всхлипывает, а Дезмонд закрывает глаза. Он знал. Он знал, что ничего не произойдет. Тем не менее… разочарование ощущается вполне реально. «Я хочу пойти в Анимус, - тихо говорит он, - Мне нужно кое с кем попрощаться. Я могу это сделать, Люси?». «Да, конечно, - говорит девушка и вытирает глаза, - Я думаю, после всего, ты заслужил это».___________________________________________
«Время нажать на кнопку вселенского сброса на Земле, - говорит Шестнадцатый, как только Дезмонд появляется в белом пространстве Анимуса, возможно, в последний раз, - Ты готов умереть, Дезмонд?» Мужчина смотрит на него: «Нет», - говорит он, - Совсем не готов». Шестнадцатый смеется, смеется и смеется, а затем падает на колени и, как Люси, вскрикивает: «Пошел ты, оптимистичный кусок дерьма! - он чуть ли не орет на Дезмонда, - Ты должен был спасти мир, это твоя грёбаная рука должна была лечь на эту штуку! Какого чёрта ты всё ещё здесь?!» Дезмонд засовывает руки в карманы толстовки и вздыхает: «Почему я?», - задается он вопросом, но не утруждает себя озвучить его. Больше ничего не имеет значения. «Не могу сказать, что… это был не совсем мой выбор, - признается он и поднимает глаза верх. Анимус ощущается иначе, когда нечего загружать. Он ощущается пустым, - Прости, Шестнадцатый». «Да как будто это имеет какое-то значение, - бормочет Шестнадцатый и ложится на белое ничто, которое служит здесь полом, - Семьдесят пять тысяч лет, и что мы имеем? Нахуй всё». «У Предтеч вышло не лучше», - возражает Дезмонд. «Нахуй их тоже». Весело. Хотя у них не так много поводов для веселья. «Ты бы спас мир, если бы у тебя была такая возможность?» - спрашивает Шестнадцатый, всматриваясь в него. «Наверное», - говорит Дезмонд, и садится рядом с ним. «Даже если это убьет тебя?» Дезмонд пожимает плечами: «Да, наверное». «Это чертовски грустно, - отвечает Шестнадцатый и долго ничего не говорит, глядя в потолок, - Я не хотел этого делать. Она меня заставила. Блять, они всё сделали за меня, скрутили и разорвали на части. Я умер за тебя, а ты даже ничего не можешь сделать. На кой чёрт всё это?» Дезмонд ничего не говорит – нечего сказать. Не похоже, что он знает, что делать, несмотря на все мысли богов или Люси. Его ДНК всё ещё не даёт ему никаких подсказок, и от этого он сходит с ума. В такой момент смерть, вероятно, будет чертовски хорошим облегчением. Кроме того, что это не так. «Я не хочу умирать», - говорит Дезмонд. «Я тоже, - прямо отвечает Шестнадцатый, - Самоубийство и самоповреждение в сторону, я правда не хочу. Не хочу потерять рассудок и размазать его по стенам. Дерьмо случается, Семнадцатый, и жизнь – отстой. Убей себя или смирись с этим», - потом, как будто понимая, что он говорит, Шестнадцатый громко и истерично смеется. Дезмонд смотрит на него, подперев подбородок рукой: «Да, - соглашается он, - Я собираюсь преодолеть это. Где твой личный код?». «Что?», - спрашивает Шестнадцатый. «Где находится твой код? - переспрашивает Дезмонд и указывает на него, - Это ты, весь, целостный. Кем бы ты ни был, где хранятся твои данные?». Шестнадцатый подозрительно смотрит на него: «О чём ты думаешь?» Дезмонд встает: «Я собираюсь выбраться отсюда, - говорит он, - И ты пойдешь со мной. Итак, где твой код, Шестнадцатый?» Долгое время его предшественник тупо смотрел на него: «Ты оптимистичный кусок дерьма, - говорит он и тоже встает, - Тебя убьют». «Я собираюсь переждать конец света или умереть, пытаясь, - решительно говорит Дезмонд, - Ты со мной или нет?»___________________________________________
Когда Дезмонд вышел из Анимуса, Люси сидела у окна, облокотившись на стекло с бокалом вина в руке. На столе Видика стоит бутылка, и, на мгновение у Дезмонда проскакивает надежда, что это в честь празднования, что, возможно, пока он отсутствовал, произошло что-то хорошее. Однако красные глаза девушки убивают эту надежду довольно быстро. «Люси, - произносит Дезмонд и подходит к ней, - что скажешь, если мы выберемся отсюда?» «Это ничего не изменит, Дезмонд, - тихо говорит она, - Ты знаешь, насколько всё будет плохо. Всё равно скоро… через пару часов начнется вспышка. И они не смогут остановить её, никто не сможет» «Да… Так что? - спрашивает мужчина, - Ты действительно хочешь умереть здесь, даже не попытавшись? Ты выстояла против Ассасинов и Абстерго, и ты действительно собираешься сдаться сейчас?» «Дезмонд…» - девушка замолкает, безнадёжно смотря на него. «Я ухожу, - говорит он, - Пойдем со мной. Пожалуйста». Люси открывает рот, но быстро закрывает и тихо смеется: «Ты даже не сможешь выйти, - беспомощно говорит она, - Здание охраняется, там…» Позади них распахиваются двери: спальня Дезмонда, комната для совещаний, дверь, ведущая в холл…все они. Дезмонд смотрит на них, а затем кивает в камеру, которая кивнула ему в ответ прежде, чем отключиться. Люси в замешательстве смотрела на это, а затем повернулась к Дезмонду. Он протягивает руку: «Давай, - говорит он, - Пойдем. Пора выбираться отсюда». «Но какой в этом смысл?» - нерешительно спрашивает Люси. Дезмонд пожимает плечами: А какой смысл оставаться? Здесь мы точно умрем, а там, по крайней мере, у нас будет шанс». Девушка всё ещё колеблется, бокал вина выскальзывает из её пальцев. «Оставь это, Люси. Давай жить». Выражение её лица меняется, как будто она испытывает физическую боль, а затем она берет его за руку. Дезмонд схватил её прежде, чем она успела засомневаться и потащил к двери, волоча за собой. «Мы будем жить, – говорит он, яростно ухмыляясь, – даже если это последнее, что мы сделаем». Люси истерически рыдает. Потом они бегут.