***
Каково это, быть любимой питомицей страшного и ужасного Босса Варии, от одного взгляда которого у людей начинают трястись поджилки и подкашиваться ноги, а также просыпается непреодолимое желания оказаться в другой части земного шара? На самом деле все было не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Во-первых, хоть Занзас и выглядел откровенно пугающим внешне, но судя по его поведению и поступкам кошек он любил. А ее, как кошку (и вообще единственное животное), которая не шарахалась от него, не пыталась сбежать, совершенно спокойно жила с ним вот уже неделю как и даже не реагировала на его вспышки Пламени Ярости, и вовсе боготворил. Гарри была очень тихой и спокойной. Она предпочитала незаметной тенью скользить по коридорам и молча наблюдать за местными обитателями, чем не на шутку их пугала и нервировала. Еще бы на тебя пугающими и горящими изумрудным пламенем глазами смотрит черная, как ночь, кошка, застывшая статуей в каком-то темном углу и сливающаяся с ним шерстью. В такие моменты питомица их Босса напоминала шинигами, который пришел по их души. Именно поэтому рядом с ней они не могли выдержать дольше семи минут и старались сразу же уйти. Впрочем, так поступали только рядовые, а вот офицерам и самому Скайрини рядом с ней наоборот было уютно и спокойно, что они не раз отмечали про себя. Поттер чаще всего сидела на плечах у Занзаса, когда тот разбирал отчеты или ругался со своим заместителем. Могла спокойно сидеть рядом с тренирующимся Скуало и внимательно смотреть на него, молчаливо поддерживая. Могла часами наблюдать за носящимся по медпункту Луссурией, незаметно подавая нужные ему вещи, которые он сам среди этого хаоса и в спешке найти был в не состоянии. Могла сидеть на коленях у Франа, тихо мурлыча и успокаивая его внутреннее Пламя Тумана, что волновалось так, как будто он находился посреди штормового моря, которое то и дело грозилось поглотить его разум с головой. Могла растягиваться на руках у Бельфегора и подставлять свое пузико под легкие поглаживания, а так же лениво поддевать лапой его корону, что неожиданно умиротворяюще действовало на обычно бесящегося со всего и вся Каваллини. Да что там! Она клубком сворачивалась рядом с Вайпером и грела его своим теплом тела (иногда он ее даже гладил: правда, только когда задумывался), когда тот снова считал свои деньги или продумывал новый способ по их выманиванию. Девушка знала, что она так хорошо вписалась в этот дурдом на выезде в первую очередь потому, что обладала несмотря на Пламя Облака невероятно покладистым и спокойным характером, что иногда переходил в абсолютный пофигизм. А может, это все происходило из-за того, что ей уже было банально нечему удивляться? Все же, она уже повидала столько, что удивить, испугать или разъярить ее - это миссия со звездочкой. К тому же, в отличии от других кошек она никогда никому не пыталась пакостить или вредить, предпочитая, если ее случайно обижали или в спешке наступали на хвост, несильно прихватывая смельчаку коготками ногу, после чего отпускала обиду и спокойно уходила в тихое место, чтобы подремать. Эти сильные на первый взгляд мужчины, которых рядовые солдаты и их союзники боялись чуть ли не до трясучки, тоже нуждались в спокойствии и умиротворении, которые им и дарила Гарри. Все же, для них брюнетка была этаким островком спокойствия, где не надо строить из себя психа, орать или ругаться, швыряться всем, что под руку попадет и можно просто... посидеть, помолчать, подумать о жизни, успокоиться и набраться сил для следующих подвигов.***
Однако, какой бы тихой и спокойно не была волшебница, но из себя можно было вывести и ее. Поттер редко показывала кому-нибудь свое бешенство или недовольство, которое можно было распознать разве что по недовольно бьющемуся по бокам хвосту, но если уж и показывала, то их причине стоило серьезно опасаться за свою сохранность. Впрочем, такое за прошедший месяц случилось всего-то два раза, да и то потому, что в первый раз один из рядовых, которого подкупили те, кто мечтал расправиться с Варией и устранить ее, пронес в особняк редкий яд и попытался подсыпать его в еду, которую вот-вот должны были унести на офицерский стол. И судя по цвету и запаху яда, это была "кантарелла". Девушка, которая всегда благодаря своему магическому чутью могла предугадать опасности или неприятности, которые могли обрушиться на дорогих ей людей, вовремя оказалась на кухне как раз в тот момент, когда предатель попытался совершить свое грязное дело. То-то он наверное удивился, когда яд вырвался из его рук и сам собой воспарил к потолку, а потом ему на плечо опустилась тонкая маленькая ручка, а недовольный детский голосок произнес: - Это что еще за попытка повторить "подвиг" Александра Борджиа*? Пожалуй, таких испуганных глаза и громких воплей ей ни слышать, ни видеть прежде не доводилось. Когда на крики рядового прибежали офицеры, то готов был каяться во всех грехах и все честно им рассказать. Тот был слишком напуган маленькой хрупкой малышкой, которая пристально смотрела на него пугающе серьезными изумрудными глазами, из которых на него глядела сама смерть. И да, сыворотка правды и блок на памяти на ее человеческое присутствие тут практически ни при чем. Предатель был уничтожен, и все вернулось на круги своя. Второй раз произошел тогда, когда при очередной поездке Занзаса в главный особняк Вонголы, где должны были происходить его беседа с Тсунаеши и получение очередных отчетов и заказов, в их машину попытались установить бомбу. И как только незаметно от охранников и устройств пронесли ее? Гарри была в ярости, поэтому преступник был скручен и обезврежен так быстро, что он даже моргнуть глазом не успел. А когда его заметили с бомбой и утащили допрашивать, Поттер с чувством выполненного долга вернулась в кабинет, расслабилась и растянулась на плечах Скайрини, собираясь подремать. Она ведь заслужила... Кто бы ей сказал, что ее жизнь окажется настолько интересной, ранее, она бы не поверила. А сейчас погляди ж ты...***
Примечание: *Александр Борджиа - Папа Римский Александр VI Борджиа (1492—1503 годы), пожалуй, самый знаменитый наместник престола св. Петра, но отнюдь не благодаря своим христианским добродетелям. В историю он вошел своим феноменальным даже для разнузданных светских правителей развратом и отравлениями. Излюбленным ядом папы была кантарелла. Рецепт этого яда знал лишь сам Борджиа. После того как миссионеры привезли из только что открытого Нового Света тамошние ядовитые растения, папские алхимики стали готовить столь мощные яды, что одна их капля могла убить слона. За подобные химические опыты Александр VI удостоился прозвища «аптекарь сатаны». Насколько папа был неутомим в разврате, настолько он был изобретателен в методах отравления. Яд добавлялся в просфоры перед церемониями освящения. Фрукт разрезался ножом, натертым ядом только с одной стороны. Жертва, видя, что вторая половина плода поглощалась папой без всякого вреда, радостно ел угощение и умирал, так ничего и не поняв. Иногда использовался ключ, заканчивавшийся незаметным острием, которое натирали ядом; несчастный, открывавший этим ключом дверь, чуть прокалывал острием руку и погибал от отравления. Праздничный стол гостеприимного папы нередко изобиловал отравленными яствами, поставленными перед предназначенными к ликвидации. Приглашенные на обед гости садились за стол не иначе, как составив прежде завещание. По иронии судьбы Александр VI погиб от яда, который приготовил для очередной своей жертвы.