Monochrome

Сбоку раздался громкий хлопок, но Сириус и бровью не повел: за шестнадцать лет жизни в доме, где то и дело снуют домовики, к подобному успеваешь привыкнуть. Он лишь перелистнул страницу и окинул эльфа быстрым взглядом. Кричер поклонился и сказал: — Хозяева ждут вас в гостиной, молодой хозяин Сириус. Они сказали, чтобы вы явились немедленно. Перед тем, как вновь исчезнуть с громким хлопком, Кричер обвел глазами комнату. На лице его проскользнуло едва заметное отвращение, и домовик покачал головой. — Что ждёт славное семейство Блэк... Сириус хмыкнул и отбросил в сторону успевшую наскучить книгу. Лето только началось, а парень уже с нетерпением ждал возвращения в Хогвартс: родители запретили ему жить у Джеймса, как он планировал, и все это время Сириусу приходилось участвовать в огромном множестве приёмов, балов и званых ужинов. Регулуса же отпустили к его другу, где он и проводил свои каникулы, пока брат отдувался за двоих. Нехорошее предчувствие поселились под рёбрами, и с каждым шагом в сторону гостиной оно усиливалось, сжимая сердце в ледяных тисках. Атмосфера дома также не навевала хорошие мысли: особняк Блэков на площади Гриммо был мрачным и довольно устрашающим. Со всех сторон на него смотрели многочисленные портреты предков в тяжёлых рамах, а приглушенный свет люстр не мог разогнать тьму, поселившуюся в коридорах. Сириус на секунду замер перед массивными дверями в гостиную, вздохнул и толкнул их. — Отец, матушка, — поздоровался парень, идя в сторону изумрудного кресла. Мистер и миссис Блэк проводили сына недовольными взглядами: на Сириусе была маггловская одежда с вызывающим принтом в виде эмблемы рок группы. — Я думала, что Кричер довольно ясно выразился, — строго начала Вальбурга, нахмурившись. — Ты мог одеться более подобающе. — Сейчас разговор не о том, — обратился к супруге Орион. Мистер Блэк сидел на диване с идеально прямой осанкой, одна его рука опиралась о черную трость с наконечником в виде головы ворона. Среди смоляных волос уже серебрились седые пряди, а сеточка морщин пролегла в уголках глаз, однако взгляд мужчины был все так же твёрд и суров. Аристократичные черты лица, прямой нос и блэковские стальные глаза вкупе с его позой делали из Ориона монарха, сошедшего с полотна. Голос его был глубоким и уверенным, тон не терпел возражений. — Мы позвали тебя для серьёзного разговора, поэтому будь добр, веди себя прилично, и убери это недовольство со своего лица, сядь нормально. Сириус поджал губы, но просьбу не выполнил. — Если бы ты хоть немного был похож на брата... — покачала головой Вальбурга. — Но твой отец прав, речь не о твоих безобразных манерах. Завтра состоится ужин в особняке Гринграсс, куда мы все приглашены. Именно тогда будет объявлено о твоей помолвке с их дочерью. Сириус не знал, что помогло ему проглотить ругательства и не вскочить с места. Он перевёл недоуменный взгляд с отца на мать. — Это такая шутка? Вальбурга нахмурилась сильнее, рука Ориона сжала трость. — Надеюсь, завтра ты все же вспомнишь о воспитании и будешь вести себя как подобает. Сириус все же вскочил. — Никуда я не пойду и ни на ком жениться не буду, — твёрдо сказал он. — Ещё как будешь, — протянул мистер Блэк, не обращая внимание на недовольство сына. — Тебе скоро семнадцать, пора бы взяться за ум. — Или ты хочешь закончить как твой дядя Альфард? – внезапно добавила Вальбурга. — Так и умереть одиноким, никому не нужным сумасбродом, позором семьи... — Заткнись! — в ушах Сириуса зазвенело, кровь вскипела от гнева. Захотелось что-нибудь сломать, разбить, стереть это надменное выражение с лиц родителей. — Заткнись и не смей так говорить о нем. Он был единственным в этой семье, кого я мог назвать родней. Вы и мизинца его не стоите. — Да как ты смеешь?! — взревела миссис Блэк, становясь напротив сына. — Мы лишь заботимся о твоём будущем. Или ты так и будешь до конца дней своих творить все это безобразие со своими дружками, позоря нас? Мой брат слишком часто поддерживал твои идеи. — У вас же есть идеальный Регулус? Так оставьте меня в покое, жените его! — Ты тоже часть нашей семьи, если не забыл, — громко и чётко произнёс Орион. — И мы сами будем решать, что для тебя лучше, пока ты не угробил свою жизнь из-за глупых идей и той грязи, что ты зовёшь друзьями. Сириус вдруг осознал, что говорить что-то ещё бессмысленно, родители уже все решили и от своего не отступятся. Он отшатнулся, с глазами загнанного зверя осмотрел гостиную, присутствующих. — Хотите, чтобы я женился на какой-то чистокровной идиотке, что может лишь слепо следовать указаниям семьи, а потом вступил в Пожиратели, как моя кузина? — тихо, с едва сдерживаемой яростью. — Было бы неплохо, если в тебе проснётся гордость чистокровного волшебника. — Гордость? Да они же просто убийцы! Как и Белла, и её муж и все они. И вы не лучше, раз считаете их правыми. Да я скорее удавлюсь, чем буду дальше жить с убийцами и психами, их поощряющими. Криков родителей Сириус уже не слышал, метнувшись к своей комнате. По дороге он чуть не снёс пару портретов, что кричали ему вслед различные оскорбления и дружно возмущались. Как только дверь комнаты за ним закрылась, Блэк наложил на дверь защитные чары, впрочем, понимая, что родителей это вряд ли остановит. Чемодан, так и не разобранный после приезда из школы, пылился в углу. Рядом стояла гитара, прислонившись к стене. Сириус заметался по комнате, быстро собирая все необходимое, самое ценное. Терять теперь было нечего. Внезапно он остановился, заслышав шаги по лестнице. Мысли судорожно заметались, ища способ побега. Он жил на втором этаже, и прыгать было бы самоубийством, да и окна, на которые наложили множество чар, открывать крайне долго. Вдруг взгляд упал на одну из многочисленных коробочек, стоящих на полке. Этим Рождеством Джеймс подарил ему порт-ключ в свой дом, о котором Сириус совсем позабыл. — На всякий случай, — сказал тогда он, немного грустно улыбаясь. Друг прекрасно знал об отношениях Бродяги с семьёй. Вот и тот самый случай. Быстро схватив вещи, Сириус одной рукой кое-как раскрыл коробку и схватился за предмет, лежащий в ней. Это оказалась небольшая бронзовая статуэтка льва. В тот же миг парня словно рвануло крюком за живот; ноги оторвались от земли; Сириус чувствовал, как его куда-то уносит вой ветра, вращение красок, рука прилипла ко льву, как иголка к магниту… Через мгновение мир остановился, а Блэк почувствовал, что лежит на земле. Его нещадно тошнило, голова шла кругом, все плыло перед глазами, вращалось. Чемодан с глухим стуком упал рядом, там же оказалось и гитара, брякнув. Пара минут у Блэка ушли на то, чтобы прийти в себя. Когда он почувствовал, что тошнота и головокружение отступили, то поднялся, взял вещи и осмотрелся. Сириус стоял напротив кирпичного забора с деревянной калиткой посередине. Та поскрипывала от каждого дуновения ветра, жалобно, протяжно. Солнечный свет показался Блэку невыносимо ярким, он прищурился, почувствовал, что где-то в горле застрял ком. Мысли разлетелись, он вдруг ощутил себя жутко одиноким, потерянным. — Кто здесь? — раздался голос из-за ограды. Послышались быстрые шаги, и отворилась калитка. — Бродяга? Сириус перевёл взгляд на говорящего. Джеймс, в домашней поношенной одежде, с вечно лохматыми волосами смотрел на гостя в недоумении. — Эй, что-то случилось? — в голосе Джеймса появилось беспокойство. — Бродяга, не молчи. Блэк лишь сглотнул вязкую слюну, ощущая, что не может сказать и слова. Осознание всего произошедшего навалилось на него, придавливая, сжимая горло в тисках. Поттер подошёл к другу, положив руку ему на плечо. Внезапно Сириус ощутил, что глаза его наполняются слезами. Он судорожно вздохнул, и Джеймс крепко обнял друга, молча ожидая, пока тот придёт в себя. Обжигающие слезы обиды текли по щекам, не останавливаясь. — Я сбежал, Сохатый... Сбежал из дома... Они... Они хотели меня... Слова путались, бессвязным потоком вырываясь вместе со слезами. Блэк часто думал о побеге из дома, он представлял, как эффектно уйдёт, хлопнув дверью. Без слез и сожалений. Ведь что ему было терять? Вечные ссоры с родителями, с каждым днем все сильнее ухудшающиеся взаимоотношения. Но сейчас парень вдруг осознал, что отбросил шестнадцать лет своей жизни, оставил их позади. Как бы до этого он не ругался с семьёй, как бы не злился на них, Сириус всегда знал, что все равно вернётся домой. Нужен ли он им после этого? Нужен ли вообще кому-либо? Вздорный, эгоистичный, без семьи и громкого имени. Рука друга казалась миражом, игрой воспаленного сознания. Она, словно своеобразный якорь, удерживала его, не позволяя провалиться в пучину отчаяния. У него все ещё были друзья, Хогвартс. Когда Сириус почувствовал, что успокаивается, Джеймс отстранился, подхватывая его чемодан. — Пошли домой, Бродяга.

***

Последний экзамен — Трансфигурация — прошёл за день до окончания учебного года. Результаты должны были прийти только на каникулах, так что пока можно было расслабиться. К величайшему разочарованию Меган удача решила окончательно отвернуться от нее: в самом конце экзамена девушке вновь стало плохо, и она, кое-как дописав работу, отправилась в Больничное крыло. В тот момент её не волновал результат, лишь желание поскорее избавиться от боли, словно вскрывающей голову, как консервную банку. Однако когда ей стало лучше, девушка тут же отправилась к декану с просьбой о пересдаче. — Мне жаль, мисс Уайт, — рассеяно говорил Слагхорн, скрывшись за огромными стопками бумаги. В конце учебного года работы у учителей прибавлялось. — Правила есть правила. Если бы прервали экзамен, то ещё возможно... Тем же вечером Меган отправили домой через каминную сеть. Мадам Помфри разводили руками, отмечая, что зелья не помогают. Она посоветовала обратиться к маггловским врачам, если у Меган была травма. — И отдыхать, — в который раз говорила женщина. — Много отдыха и минимум волнений. Так загонять детей... Родители здорово разволновались, когда дочь вернулась домой раньше положенного времени прямо из камина, вся в саже. Она спутано объяснила, что к чему, и Люси тут же отправила её отдыхать, не принимая никаких возражений. Адам поддержал жену и ушёл, чтобы позвонить доктору для записи на прием. Единственные, кто принял суету и ранний приезд Меган с восторгом, а не волнением, были близнецы. Они сразу же прилипли к сестре, спутано и временами непонятно рассказывая о всех своих достижениях и приключениях. Когда миссис Уайт попросила близнецов оставить сестру отдыхать, те расплакались, хватая Меган за одежду. — Они мне не помешают, — улыбнулась девушка, приобнимая малышей. — Столько не виделись... Такими темпами и вовсе меня забудут. Люси в последний раз бросила обеспокоенный взгляд на дочь, кивнула, явно сомневаюсь в правильности своего решения. Близнецы не были активными детьми, не дружили с другими, предпочитая все время находиться лишь друг с другом. Детский психолог, к которому обратились мистер и миссис Уайт успокоил их, сказав, что для близнецов подобное поведение абсолютно нормально. Уильям и Оливия часто сидели в саду, лепеча о чем-то или играясь в песочнице. Единственным человеком, к которому дети были привязаны так же сильно, как друг другу, оказалась их старшая сестра. Несмотря на то, что Меган проводила не так уж и много времени дома, учась в Хогвартсе, малыши искренне любили сестру. В тот день они долго сидели на кровати, рассказывая обо всем, а затем уснули, свернувшись под боком у девушки. Она потом долго лежала, перебирая такие же, как и у неё, светлые русые пряди, отливающие холодом. Доктор Картер — на удивление молодой мужчина, с добродушной улыбкой на загорелом лице — принял их через пару дней после возвращения Меган домой. Он задавал множество вопросов, о том, где и как болит, в какие моменты, когда началось и так далее. — Были ли провалы в памяти? — спросил мистер Картер, после того, как проверил реакцию девушки. — Вы пережили довольно серьёзную травму и удивительно, что последствия дали о себе знать только сейчас. Меган задумалась, вспоминая, когда же все началось. О том случае, после которого Уайт потеряла память, воспоминаний практически не сохранились, а те, что были, казались жутко размытыми, неточными, словно пазл, у которого не хватало фрагментов, что не позволяло Меган собрать картинку воедино. Многие её действия, слова сейчас она сама себе объяснить не могла. Они казались ей правильными, разумными, но где причина? Почему она так поступила, сказала? Девушка чувствовала, что потеряла важную, невероятно значимую, огромную часть себя, и это пугало больше, чем приступы головной боли или обмороки. — Было пару раз, — неуверенно протянула Уайт, нахмурившись. — Точнее, вроде было. — Вроде? Вы не уверены? — уточнил врач, откидываясь на спинку стула напротив. — Я... Я забыла, как оказалась в одном месте. То есть вот я стою в абсолютно другом и уже тут. Мои друзья меня спрашивали о чем-то, но я не могла понять, вспомнить, о чем они говорят. Это было лишь один раз, а остальные лишь по мелочи, скорее, из-за рассеянности. Тот случай практически стерся из её памяти. Возможно, Меган бы и не вспомнила, если бы не вопрос доктора. В тот день словно кто-то переключил канал в её голове. Вот она стоит возле Большого зала, а вот уже в комнате, а разница — два с небольшим часа. — Что от тебя хотел директор? — спросила Каллиса, заплетающая смоляные пряди в толстую косу. Она сидела на пуфе возле зеркала, и полуобернулась, когда подруга зашла в комнату, окинув ту быстрым взглядом зелёных глаз, казавшихся серыми в тусклом освещении слизеринских спален. — Директор? — уточнила Меган, недоуменно глядя на подругу. В тот момент она чувствовала себя жутко потерянной, сбитой с толку, как бывает после сильного удара. Голова отказывалась работать как следует, а все звуки доносились словно сквозь толщу воды. — О чем ты?... Я же только с ужина... Дюран нахмурилась, поднялась и подошла ближе к Меган. Она охватила её лицо, внимательно вглядываясь. Руки её оказались холодными, что слегка бодрило и позволяло Уайт сконцентрироваться на Каллисе. — Всё хорошо? Ты выглядишь бледной. — Наверное, это все усталость, — отмахнулась Меган, садясь на кровать, и плотно зажмурив глаза. — Так что ты говорила про директора? Дюран рассказывала, как профессор Слагхорн передал просьбу директора, чтобы Меган подошла к нему после ужина. Дюран, стоявшая рядом, все прекрасно слышала и попрощалась с подругой, когда та отправилась к кабинету Дамблдора. Голова болела, думать было тяжело, и Уайт предпочла лечь спать, пробормотав Лисе что-то невнятное в ответ. А на утро все забылось. И сидя в кабинете у врача, Уайт, впервые за долгое время, вспомнила о том случае, и, сложив все факты воедино, тут же поняла, что началось все именно с того посещения профессора Дамблдора, о котором она ничего не помнила. Остаток времени, что она провела у доктора Картера, прошел словно во сне. Девушка погрузилась в собственные размышления, отстранено выслушивая все наставления и диагнозы. Может ли быть, что директор причастен к произошедшему? Но зачем величайшему волшебнику своего времени это понадобилось? Пазл не складывался, вопросов становилось все больше. Последующие дни Меган проводила дома, отдыхая и помогая матери по хозяйству. Мистер Уайт целыми днями пропадал на работе, в собственной строительной фирме, а Люси следила за детьми, убирала, готовила. Она крайне редко использовала магию, предпочитая все делать самой, это Меган заметила уже давно, но не решалась спрашивать причину: женщина болезненно реагировала на разговоры обо всем, что было связано с волшебством. Когда Меган уехала в школу после каникул, семью навещали родители миссис Уайт, чтобы поздравить внуков с Днём Рождения. Подробности девушке никто не рассказывал, однако, судя по всему, встреча прошла не очень хорошо, руша все надежды Люси на улучшение отношений с родней. Самой же Меган подарки отправляли с совой и короткой поздравительной открыткой. Обычно это были украшения и прочие безделушки, хотя пару раз пришли довольно редкие книги. В ту ночь Меган проснулась неожиданно, словно кто-то вытолкнул её из сна, и некоторое время просто лежала, осматривая тёмную комнату, часть которой тонула в серебряном лунном свете. Не считая тихого тиканья часов да стрекота цикад, доносившегося из открытого окна, ночной Коукворт безмолвствовал. Стояла жуткая духота, привычная для июля, отчего окна в доме не закрывались, чтобы хоть как-то спасти его обитателей. Вместе с очередным порывом летнего ветерка, в комнату влетел собачий вой. «Вот оно», — вяло пронеслось в голове у девушки: «Наверное, я проснулась из-за этого, ведь собак поблизости нет...» Собак поблизости нет. И не было, сколько Уайт себя помнила. Жители Коукворта предпочитали уют и порядок, потому все дома и стояли, как один, с аккуратными садиками, ухоженными клумбами, кружевными занавесками. У многих жили кошки, свысока поглядывающие как на прохожих, так и на хозяев с подоконников и заборов. Дальше по улице у нескольких семей были собаки, маленькие и воспитанные. Их Меган встречала по утрам, когда те выгуливались. Звук повторился. Прислушавшись, Уайт поняла, что подобный вой вряд ли могли издать миниатюрные породы собак, да и доносится он словно под её окнами. Неужто забежала бродячая? Неохотно поднявшись с постели, девушка подошла к окну, вдыхая ночной воздух, наполненный ароматом свежести и цветов, растущих в саду. Среди пышной зелени кустов и деревьев, что сейчас чёрными силуэтами проступали в ночной тьме, сидела собака. Окрас Меган точно определить не могла, да и животное заметила не сразу. Одно лишь прочно зацепилось в сознании: собака была не просто большой — огромной. — Эй, иди отсюда. Давай, кыш! — высунувшись из окна, Меган махнула животному руками. Собака лишь посмотрела на неё так, словно действия девушки оскорбили ночного гостя до глубины души. В тот момент Уайт осмотрела животное получше, и вдруг ей в голову пришла неожиданная мысль. — Сириус? Собака поднялась и одобрительно замахала хвостом. О, Мерлин. В голове у Меган роилась куча ругательств и вопросов, вроде: что ты здесь делаешь? Какого черта, Блэк? Но девушка решила с этим повременить. Из трех спален, что располагались на втором этаже, только окна её комнаты выходили на эту сторону, а значит никого больше визитер не разбудил. — Иди ко входной двери, она с противоположной стороны. Собака скрылась за поворотом, а Меган, накинув халат и постаравшись успокоиться, тихо вышла в коридор, спустилась по лестнице и остановилась перед входной дверью. Тихо щёлкнув шпингалетом, девушка приоткрыла дверь, выглядывая наружу: огромный чёрный пёс сидел у входа, лениво помахивая хвостом, и глядя на неё своими блестящими серыми глазами. Меган обречённо вздохнула и открыла дверь, запуская гостя. — Иди за мной, только тихо, и не смей превращаться обратно. Добравшись в тишине до её комнаты, Уайт впустила сначала гостя, а затем закрыла дверь, прислонившись к ней лбом: это ведь надо додуматься! В какой-то момент она поняла, что за спиной теперь стоит не собака, а вполне себе обычный, человек. Разве что с головой не все хорошо. Пахнуло алкоголем, раздражая чувствительный нюх девушки. Она повернулась к Блэку, сидевшему прямо на полу, прислонившись спиной к кровати. Он внимательно смотрел на неё, хотя взгляд парня и казался слегка затуманенным. Волосы спутались и беспорядочным вихрем разметались по лицу, закрывая лоб, залезая в глаза. — Ты что, пил? Сириус наклонил голову чуть вперёд, словно подтверждая её слова. — Совсем немного. У родителей Джеймса в шкафах завалялись бутылка огневиски. Сохатый вырубился почти сразу, а я вот решил навестить тебя. Меган хмыкнула. — И как же ты сюда добрался? — Доехал, — просто сказал Блэк, а затем добавил: — На мотоцикле. Применил заклятье поиска и доехал. Желание провести рукой по лицу стало почти неконтролируемым. Ну или ущипнуть себя и проснуться, осознавая, что все это был лишь бредовый сон. — Ты поехал ночью на мотоцикле пьяным? Сириус лишь кивнул. — Мне хотелось увидеть тебя. Девушка вздохнула поглубже, досчитала до десяти, а затем разразилась гневной тирадой, временами походящей на шипение из-за того, что приходилось говорить как можно тише. — Это безответственно. А вдруг с тобой бы что-то случилось? Никто не знал, где ты. И вообще, Мерлина ради, зачем вы пили?! Вы с Джеймсом просто... — Я сбежал из дома. Меган запнулась и внимательно посмотрела на друга, который рассматривал её ковёр, будто тот был невероятно занимательным. Осознав, что так и стоит с раскрытым ртом, она плотно сжала губы и подошла ближе к Сириусу, присев рядом. — Ты... Тебе нужно это обсудить? Сириус ухмыльнулся, однако в выражении его лица проскальзывала горечь. — Мои родители до фанатизма преданы идеям о чистоте крови. Нам с Регом с детства вбивали в голову, что нечистокровные не достойны нашего внимания, а уж магглорожденные и вовсе хуже скотов. После... Всего, меня то и дело обсуждали, вечно читали нотации, приводя брата в пример. А этот... Слушал и верил. В конце-концов мне стало просто невыносимо находиться в этом доме. А потом матушка стала мне подыскивать невесту, мол, скоро совершеннолетие, нечего общаться с кем попало. Наверное, это после той истории с песней, хотя плевать, если честно. Сириус вдруг замолк и посмотрел Меган прямо в глаза. Меган заметила, что говорить ему было все труднее. Слегка покачнувшись, парень уронил голову на плечо Уайт, упираясь лбом в изгиб шеи. Голос стал звучать глухо. — А сегодня.. Или уже вчера... Сказали, что нашли мне удачную партию. Просто так, не принимая возражений... А потом назвала дядю Альфарда само...сума... психом. Будто он хуже неё. Сириус хрипло хохотнул, выражая тем самым все свое презрение к словам, как догадалась Меган, его матери. — Назвали всех грязью... Решили, что могут сами устроить мою жизнь... Ну я и сбежал. Думал, будет легко, но... Мерлин, Мэг, они же... У меня и нет больше никого. Чувство дежавю охватило слизеринку, когда она обняла друга. — У тебя есть я, Джим, Питер, Ремус. Есть Регулус. Может, ты и с родителями помиришься. — Ты права. Но, — Блэк покачал головой, — с ними я не помирюсь. Не вернусь в тот дом ни за что. Даже если теперь я оборванец и предатель крови. — Где ты будешь жить? Каким-то шестым чувством Меган поняла, что Сириус после её слов широко улыбнулся. — Мистер и миссис Поттер сказали, что я могу у них жить сколько надо. Они такие славные люди, знаешь. Там... Там я словно дома. Не просто в здании, а как... Семья. Речь стала невнятной, переходя в бормотание. — Я поеду обратно, наверное. Спасибо, что выслушала. Сириус попытался встать, опасно пошатнувшись. Уайт поддержала друга, помогая тому удержать равновесия, а затем надавила на плечи, чтобы тот сел на кровать. — Никуда ты в таком состоянии не поедешь, ложись. Поспишь сегодня здесь. Сириус странно на нее посмотрел, но ничего не сказал, скидывая тяжёлые ботинки и куртку. Уайт помогла ему, видя, как парень окончательно перестал владеть телом: сказывалась усталость, нервное напряжение и их с Джеймсом дурацкая затея. Уложив гостя на кровать, Меган постелила себе на диванчике у противоположной стены. — Моя кузина тоже сбежала, — сказал вдруг Сириус, когда Уайт уже легла. — Кузина? — Меда, — парень говорил с теплотой в голосе. — Она вышла замуж за магглорожденного... Её выжгли с родового гобелена. Собственная семья. Ненадолго повисла тишина, и Меган подумала, что парень заснул. Но спустя время тот продолжил. — Я хочу её увидеть. — Если знаешь, где она живёт, можешь съездить, — Уайт зевнула. Мысли путались а глаза слипались. — Эй, Мэг. — М-мм? — Если меня выкинут из семьи и выжгут, это ведь ничего не изменит? — М-м, нет, — ответила Уайт, справившись с зевотой. — Знаешь, я все-таки тебя люблю. Меган промычала в ответ что-то невнятное, утягиваемая в объятия Морфея. Только перед тем, как окончательно уснуть, она вдруг подумала о том, что же скажут родители, увидь они это.