Властелин-неудачник

Саурон стоял возле высокого стрельчатого окна своего кабинета на самой высокой из башен Барад Дура. Обстановка в кабинете была весьма мрачная, которая показалась бы таковой обычному смертному человеку или эльфу. Все здесь показалось бы тоскливым и даже привыкшему к подземному сумраку гному: темно-серые, почти черные стены, таких же безрадостных оттенков мебель и шторы, тяжелые черные шторы с изображением Багрового Ока – символа Мордора и власти Саурона. Под стать обстановке кабинета была и внешность его хозяина. Саурон был весьма высок, сухопар, с бледной кожей, прилизанными белыми волосами, в районе висков обрамлявшими острые, прижатые к голове уши. Одет он был в длинный полукамзол- полуплащ черного цвета. Но самому Саурону такая обстановка была привычной, весьма привычной. Она располагала его черную душу к таким же черным размышлениям. А причин для этих размышлений у хозяина Барад Дура в последнее время было более чем достаточно. Он еще помнил те времена, когда у него на пальце было Кольцо – да, Кольцо Всевластья, выкованное им самим в огне Ородруина. А где сейчас Кольцо – Саурон не знал: очень много времени прошло с тех пор, как Исилдур отрубил ему палец вместе с Кольцом, и оно пропало. Каждый день о нем напоминал обрубок пальца, и каждый день Саурон чувствовал, что Кольцо где-то в мире, иначе он не мог бы сохранять свою телесную форму. Недавно Саурон потерял на Пеленнорских полях своего первого слугу – Короля-Призрака, бывшего долгое время его ближайшим помощником. Вот поэтому власть Саурона над слугами – назгулами, орками, троллями, вастаками и другими – пошатнулась. Саурон смотрел на юго-восток в сторону Кормалленского поля, где его войска вели ожесточенный бой с непокорными людьми и эльфами, которых Враг никак не мог покорить, и одновременно его чувства находились (почему – он сказать самому себе не мог), в Огненной пещере Ородруина. Он обратил свое Око к Ородруину. Враг посмотрел туда внутрь и понял, что уже случилось или сейчас случится непоправимое. В пещере находилось трое. Он не мог точно сказать, кто именно, но чувствовал, что их было трое. Внезапно он почувствовал, что его телесная оболочка треснула и стала как будто протекать. Врага охватил ужас, и своими вдруг обострившимися чувствами он понял, что на самом деле произошло. Один из тех троих объявил себя Властелином Кольца, и Врагу показалось, что из него начали живьем вытягивать жилы, снимать кожу и выкалывать глаза. Терялась его сила, его мощь, которой он так гордился. Он понял, что больше не сможет повелевать полчищами своих слуг одним движением своей мысли и черного злобного разума, как он это делал раньше, особенно, когда у него был Король-Призрак. А потом самый мелкий из тех троих подскочил к объявившему себя Властелином и завладел Кольцом, которое находилось у того на пальце. Мгновением спустя случилось и вовсе непоправимое. Мелкий, миг побалансировав на краю огненной ямы Ородруина, рухнул туда вместе с Кольцом. Раздался грохот, ужасающий грохот. Весь Мордор сильно встряхнуло. Барад Дур вздрогнул. По земле, горам зазмеились трещины и стали стремительно расширяться и углубляться. Разрушения очень скоро захватили Барад Дур, и он стал оседать, превращаясь в развалины. Саурон же, точнее его телесное воплощение, стал претерпевать просто катастрофические изменения. Под пронзительные и душераздирающе-тоскливые крики «Неееееееееет!!! Аааааааааа!!!! Ииииииии!!!», переходившие в неслышимые обыкновенному человеческому уху звуки, трещал череп, лопались глаза, стремительно гнила плоть, сползавшая к тому же с костей вместе с успевшей истлеть одеждой, изо рта и ушей текла отвратительная буро-зеленая жидкость. В конце концов на месте бывшего тела Врага осталась лишь скверно пахнущая буро-черноватая лужица, а дух развоплощенного Саурона со свистом унесся прочь, оставляя позади обрушивающийся Барад Дур. Дух Саурона несся все дальше, дальше и дальше. Его несло сквозь какие-то межмировые пространства, черные, безвоздушные, смертельно холодные, затем он опять попал в обычный мир, зеленый, щедро согретый солнцем и омываемый дождями, долго летел над этим миром, пока, наконец, не пролетел над огромной пустыней, окружавшей кольцо гор, как будто обнимавшее милую, очаровательную землю, которая называлась Волшебной страной. * * * В одной из пещер Волшебной страны, лежавшей в середине североамериканского континента, под вечной охраной своих слуг гномов спала гигантская женщина. Звали эту женщину Арахной, она была злой колдуньей и в последнее время страстно желала завоевать всю страну. Дух Саурона, влекомый неведомой силой, со свистом ворвался в это неподвижное тело и занял его. Получив столь неожиданное новое воплощение, дух Саурона возрадовался этому и решил, что ему был снова дан шанс получить власть. Только… где же он? Это не его тело! А чье же оно??? Но дух Саурона не стал продолжать выяснять это, а начал думать, не откладывая этого ни на секунду, как ему вернуть былую власть и могущество. Первым делом он стал вторгаться в разум и чувства той, в чье тело он вселился. А вторгаться было куда, да, было! Саурон нашел в этом теле все: и черные злобные мысли, и магическую мощь, а самое главное – неукротимую жажду власти и безграничного могущества. Кроме того, Саурон за несколько остававшихся до пробуждения дней хорошо изучил все, что касалось Волшебной страны. Помимо всего прочего, он узнал, что в стране живут две волшебницы, и это его насторожило. Но успокоило, хотя и частично, его то, что эти волшебницы правят каждая своей страной и не помышляют овладеть всей Волшебной страной. Враг с нетерпением стал ожидать пробуждения. * * * «И закончилось все это тем, что Арахна покинула Голубую страну несолоно хлебавши». Закончив писать эту фразу, Кастальо, старейшина гномов, положил перо и посмотрел в сторону пещеры, где вот уже три недели спала Арахна. Пробуждение Арахны стало неожиданным сюрпризом для гномов Волшебной страны с Кастальо во главе. Правда, из поколения в поколение гномы ждали этого пробуждения, но все равно надеялись, что в их жизни Арахна не проснется. Каждый день гномы жарили к предполагаемому пробуждению Арахны быков – ведь по рассказам отцов и дедов гномы знали, что колдунья была очень и очень прожорлива, каждый день рядом с ее изголовьем стояла бочка с чистой водой, каждый день в течение многих и многих поколений гномы ждали ее пробуждения. И вот в один прекрасный день Арахна проснулась! Просто сказать, что гномы были этим недовольны – значит не сказать ничего. За все первые дни, что прошли с ее пробуждения, они уже успели натерпеться от колдуньи ее капризов и придирок. В первые, правда, дни, она только и делала, что изучала летописи истории Волшебной страны, написанные гномами за долгие века, а потом в ней, по их прочтении проснулась дикая жажда власти. Арахна пыталась сначала завоевать народ Марранов, затем перешла в Фиолетовую страну, Изумрудный город и, наконец, в Голубой стране закончила свой завоевательный облет на ковре по Волшебной стране. Все это Кастальо вспоминал, записывая события в летопись, под пение гномов, в тот момент шивших Арахне туфли по ее же собственному приказу. Его раздумья были прерваны жутким, совсем непохожим на прежний, хохотом, доносившимся из пещеры Арахны. Кастальо тут же, на ходу теряя туфли, бросился туда. Его госпожа стояла посреди пещеры. Она потрясала кулачищами, подняв их в воздух; запрокинув голову, она хохотала зловещим смехом, и смех этот, как показалось Кастальо, был одновременно торжествующим и восторженным. - Я снова в теле! Я снова в теле! – доносились до Кастальо малопонятные слова, перемежаемые все тем же жутким хохотом. Потом колдунья посмотрела на вконец оторопевшего Кастальо и спросила суровым и сварливым тоном: - Ты кто? - К-как к-кто, г-госпожа? – недоуменно ответил Кастальо. – Я же ваш слуга, гном Кастальо. - Ах, Кастальо! – теперь уже своим голосом промолвила Арахна и рявкнула: - Чего стоишь на месте? Быков жарить! Есть хочу! Кастальо бросился выполнять приказание. На его зов сбежались остальные гномы и принялись за работу, готовя для колдуньи ее всегдашний обед. Когда колдунья насыщалась, Кастальо разыскал Пергано – одного из мудрейших гномов и рассказал ему о странности в поведении Арахны. Пергано задумался на несколько минут и проговорил ученым голосом: - Скорее всего, в результате столь длительного сна разум госпожи повредился, и произошло раздвоение личности. И поэтому она считает себя не только собой, но и кем-то другим! - А… а что же нам делать тогда? – растерянно спросил Кастальо. - Пока ничего! Принять это как есть, - степенно произнес Пергано, - а потом я придумаю, как помочь нашей госпоже. На этом они расстались, и Кастальо поспешил по зову Арахны исполнять какое-то из ее приказаний. На протяжении последующих дней гномы продолжали наблюдать за изменившимся поведением Арахны. Она то, как обычно, требовала свой обычный обед, и тогда гномы немного успокаивались, то начинала твердить о постройке какой-то то ли башни, то ли замка, и это пугало гномов больше всего. В такие жуткие моменты Кастальо и Пергано совсем не знали, что им предпринять. А Руф Билан и вовсе забивался в самый недоступный угол пещеры. В один прекрасный день Арахна собрала гномов и громовыми раскатами своего «другого» голоса объявила – а, если быть точным, объявил Саурон – о постройке для нее башни, а точнее, крепости. Гномы, услышав это повеление своей госпожи, застонали и дружно повалились на колени. Кастальо вышел вперед и, с достоинством поклонившись колдунье, сказал: - Госпожа! Не в обычае нашего народа строить крепости. Тут Саурон-Арахна рассвирепела. - Ты, жалкий червяк, смеешь еще перечить мне??? Да ты знаешь, ничтожество, что я с тобой сделаю? И с этими словами она схватила рукой обломок скалы и, с силой сжав его пальцами, раскрошила его в мелкую пыль. Да, Саурон после своей материализации сумел воспользоваться возможностями своей новой сущности! После этой демонстрации никто из гномов уже не посмел противиться приказаниям колдуньи, и маленькие человечки нехотя принялись за работу с присущим им трудолюбием и тщательностью. Ведь никому не хотелось оказаться на месте того обломка! А приспешник Арахны Руф Билан и вовсе от страха часто отсиживался где-то в укромном месте. Гномы обвели на земле контуры будущей крепости и под постоянные окрики Арахны-Саурона начали рыть котлован под фундамент. Пока одна группа гномов занималась постройкой крепости, другая группа, тоже по приказу колдуньи, принялась за ковку оружия. Саурон помнил, какие войска у него были там, в Среднеземье, и хотел в своем новом воплощении иметь точно такие же. Пока гномами проводилась вся эта работа, Саурон продолжил изучение своего нового тела. Он заглянул в хранилище памяти память Арахны, и со всей своей злобной радостью обнаружил, что она полна множеством злобных заклинаний. Еще раньше он узнал из памяти Арахны, что страна, куда он попал, весьма привлекательна и неуловимо напоминала Среднеземье, которое он безуспешно пытался завоевать. Он никак не хотел упустить свой второй шанс по установлению господства где-либо! Он знал, что за несколько недель до того Арахна уже сделала попытку завоевать Волшебную страну и что эта попытка была неудачной. Потом Саурон узнал, что в пещере хранится колдовская книга и решил рассмотреть и ее. Листая книгу и перебирая возможности каждого заклинания по отдельности, Саурон прочитал там заклинание, которое ему весьма понравилось. Это было заклинание Желтого Тумана. Саурон из памяти Арахны знал, что это такое, и теперь ему предоставилась возможность применить его на практике. Вот бы ему такой Туман, когда он жил в Среднеземье! Тогда бы уж все эти эльфы живо пришли к нему на поклон! Он взял книгу, и памятуя о двух волшебницах, что управляли каждая своей страной, принялся читать: - Убурру-курубурру, тандарра-андабарра, фарадон-гарабадон, шабарра-шарабарра, появись, Желтый туман, над Волшебной страной на раз, два, три! И вот Саурон увидел, как темно-желтая густая пелена окутала просторы страны на много лиг вокруг. Только владения самой Арахны да остальных двух волшебниц остались свободными от этой пелены. Ведь Саурону вовсе не хотелось, чтобы его новая телесная сущность пострадала! В последующие дни Саурон с удовольствием наблюдал за всеми последствиями наложенного заклинания. Он уже смог, как и прежде, своим взором обозревать окрестности, и замечал, со всей своей злобной радостью, то тут, то там, как страдают и мучаются и люди, и птицы, и звери. Как всюду раздаются приступы кашля, как холод и стужа мало-помалу сковывают всю страну. И в очередной раз жалел, что не было в его черном арсенале Желтого Тумана, пока он жил в Среднеземье! Потом Саурон-Арахна предприняла попытку добиться добровольной сдачи всей страны. Саурон знал, что центром Волшебной страны являлся Изумрудный город, по его сложившимся представлениям весьма похожий на непокорный Минас Тирит – столицу Гондора. Взяв с собой Руфа Билана, который чем-то напомнил Саурону Горлума, в свое время рассказавшего ему, где именно и у кого находится Кольцо, Саурон-Арахна направилась в Изумрудный город, где получила жестокое разочарование. Некоторое время спустя разведчики-гномы доложили Саурону-Арахне, что к ее владениям приближается странная повозка, сопровождаемая колонной деревянных людей и огромным, с нее ростом великаном. Саурон-Арахна послала на разведку Руфа Билана. Он вернулся с рассказом: - Там ве…великан. Ро…ростом он больше вас… А лицо… Ух, какое ли…лицо! - жаловался испуганный Руф Билан. Саурон был искренне заинтригован – кто бы это мог быть? И Саурон-Арахна решила направиться сама на разведку. Раньше ей сделать это было весьма легко, а теперь, при отсутствии рядом ковра, ей приходилось то и дело продираться через деревья, путавшиеся в ее юбке. И вот что представилось ее глазам. Она действительно увидела деревянный фургон на колесах, для которого в тот момент огромный железный человек прорубал мечом дорогу. Саурон-Арахна увидела его и на мгновение остолбенела. Но только на мгновение! Она надеялась на свой ковер, который унес бы ее и спас! А сам Саурон, к слову говоря, жалел о том, что у него в Среднеземье не было такого ковра – тогда он легко вернул бы себе Кольцо! Саурон-Арахна вернулась к себе очень мрачная и принялась думать, как одолеть нового врага, о котором она раньше не знала и с которым надо найти способы борьбы. Наутро Саурон-Арахна с ужасом обнаружила отсутствие волшебного ковра: он был съеден мышами. Теперь у нее не оставалось иного выбора, как сразиться врукопашную. Первым делом она стала отламывать огромными ручищами куски скал и швырять их в своих противников. Поначалу попадать в противников ей не удавалось, но потом она наловчилась, и обломок, отлетевший от разбившейся скалы, вдребезги разнес туловище одного из деревянных людей. Саурон хотел сначала праздновать первый успех, но вовремя опомнился и увидел, что его противники спрятались под своеобразным каменным шатром. Но один из них, одноногий, на деревянной ноге, остался в стороне и наблюдал оттуда за битвой. Увидев это, Саурон-Арахна с новой силой стала швырять камнями в своих врагов, и железный великан, такой ужасный, что даже видавший виды Враг трепетал от страха, видя его лицо, с такой же новой силой принялся отражать эти камни своим огромным щитом. Надо всем этим парил гигантский орел, и повелитель Мордора, еще в Среднеземье не ожидавший ничего хорошего от этих птиц, не ждал этого и на сей раз. Нутром Саурон чувствовал, что теряет свой второй, данный ему Судьбой, шанс об установлении господства еще где-либо. Все это время противники Саурона-Арахны – Страшила с Железным Дровосеком, Фарамант с Дином Гиором, Бориль, Лестар, Энни, Тим, Артошка и тот самый одноногий человек Чарли Блек – затаив дыхание, напряженно наблюдали за схваткой. Тут гигантский орел, доселе наблюдавший со стороны, наконец-то улучил удобный момент и с размаху, со всей своей силой ударил Саурона-Арахну в спину огромным клювом. Она обернулась, наклонилась и, подобрав с земли дубину, предварительно сделанную ею (хотя ничем подобным Саурон в Среднеземье не занимался), нанесла удар по орлу. Страшила и остальные замерли: они ожидали худшего, даже трагической смерти Карфакса. Но тут… они все – кто мигом раньше, кто мигом позже – заметили в стороне довольно высокого старца с длинной белой бородой и длинными до плеч волосами в белой, ниспадающей до пят, одежде, в остроконечной шляпе такого же цвета. В руке старец держал длинный белый посох и разглядывал их всех мудрыми, с лукавинкой, глазами. - Это же Гэндальф Белый! – звонко воскликнула Энни веселым, насколько это было возможно в этой ситуации, голосом. – Он – волшебник, он прибыл к нам из далекой-далекой страны! Это друг, он поможет нам! - Волшебник? – переспросили они все почти одновременно. – Как Гудвин??? - Я приветствую вас всех! – неожиданно звучным голосом произнес Гэндальф. – Меня сюда послали Валары, которые правят миром, откуда я к вам прибыл. А прибыл я по следам того, кто сидит внутри этой огромной женщины. - А кто там сидит? – воспользовавшись короткой передышкой в битве, спросил Гэндальфа Страшила. - Там сидит дух Врага того мира, откуда я прибыл. И мой долг – уничтожить его навсегда. Поэтому и послали меня сюда Валары. - А вы – действительно волшебник, как Гудвин? – поинтересовался Фарамант. - Я – маг, но вы меня можете называть волшебником, - согласился Гэндальф. - Если внутри Арахны сидит Враг вашего мира, почтенный Гэндальф, то он и наш враг! – произнес Чарли Блек. – И мы должны объединить усилия для борьбы с ними обоими! - Но как? – в один голос спросили Железный Дровосек и Дин Гиор. - Наши мысли должны быть с Тилли-Вилли! – веско сказал Лестар. - И с Карфаксом! – добавил Тим. Тут все снова сосредоточились на поле битвы и с облегчением увидели, что с Карфаксом ничего не случилось – он по-прежнему клевал колдунью и хлестал ее своими огромными крыльями. Чарли Блек попытался лететь туда на ковре-самолете, но, когда тот не смог поднять его, на нем полетел Тим. Тим увидел, как Арахна скачет по скалам, в одежде, превращенной в лохмотья, опираясь на свою дубинку, неистово прыгает через ущелья, огибает скалы, при этом вовсю петляя. Тилли-Вилли же продолжал гнаться, грохоча железными ногами по камням, за колдуньей. А Карфакс гнал Саурона-Арахну к месту, известному только орлиному племени – к Утесу Гибели, куда и он, и его собратья загоняли на охоте и овец, и коз. Никогда еще бывший повелитель Мордора не испытывал такого смертельного страха! К тому же он узнал Гэндальфа, хотя видел его только один раз в столь короткий светлый период своей жизни в Валиноре, служа Аулэ. Гэндальф, нацелив свой посох то на орла, то на Тилли-Вилли, бормотал заклинания. - Что вы делаете, почтенный Гэндальф? – спросила его Кагги-Карр. - Я пытаюсь сберечь и орла, и великана, - не прерывая заклинаний, пояснил Гэндальф. И это вмешательство Гэндальфа в исход битвы помогло весьма. К этому времени Карфакс и Тилли-Вилли успели загнать Саурона-Арахну к Утёсу Гибели. Благодаря вмешательству Гэндальфа и Карфакс, и Тилли-Вилли оставались невредимыми. Неумолимо приближали они колдунью к опасному месту. Упрямо, но безуспешно пыталась она уклониться от этого. Увидев, куда ее привели, Саурон-Арахна дико заорала от овладевшей ею тоски и отчаяния. Она сделала последнюю попытку защититься. Глухо зарычав и перехватив дубинку, она со всей своей злобой ринулась на Тилли-Вилли. Они легко, как будто соломинками, бились каждый на своём оружии: Арахна – дубинкой, Тилли-Вилли – мечом. Карфакс мешал ей видеть противника, отвлекал, хлеща её крыльями и терзая когтями. Последним решительным ударом, направленным Гэндальфом, вложившим в него магическую мощь, Тилли-Вилли перерубил дубинку Арахны. Она, кинув в орла оставшийся у неё в руке обрубок дерева, покачнулась, и, окончательно потеряв равновесие, рухнула в пропасть. Затихающими воплями «Урфин был прав!», «Кольцоооо!..» сопровождалось это падение, знаменовавшее собой конец двух злодеев. Потом зрители увидели над пропастью длинное, бледное, призрачное лицо со злыми удлиненными глазами, постепенно таявшее и сходившее на нет под жаркими лучами солнца, поднимавшегося все выше и выше. - Ну, вот и всё, - спокойно констатировал Гэндальф, вместе со Страшилой и остальными наблюдавшими за только что происшедшим, после того, как лицо окончательно растаяло. – Больше Саурон не будет тревожить никакой из миров! - И да будет так во веки веков! – отозвался Фарамант. - И навсегда! – добавил Чарли Блек. - А теперь мне пора назад, в Валинор! – ответил Гэндальф. - Почтенный Гэндальф! – обратился к магу Дин Гиор. – Неужели так скоро? - Я вновь исполнил свою миссию! – пояснил Гэндальф. – Теперь мне пора! - Но напоследок я приглашаю вас посетить Изумрудный город! – обратился к магу Страшила. - Изумрудный город? – недоумённо спросил его Гэндальф. - Да! – с гордостью ответил ему Правитель Изумрудного города. – Это – центр нашей страны! - Хорошо! – после небольшой паузы согласился Гэндальф, и все очень обрадовались этой новости. Так и получилось. Несколько дней спустя, после того, как Чарли Блек снял заклинание Желтого Тумана и книга Арахны была сожжена, Гэндальф посетил Изумрудный город. Надев зеленые очки, он долго бродил по его улицам, поражаясь красоте города. Он рассказал, в числе всего прочего, о Минас Тирите и обо всем, что касается Среднеземья, и все слушали его рассказ с интересом и сожалением того, что они не смогут там побывать. - Может, и сможете! – уверил их Гэндальф, улыбаясь. Потом в Изумрудном дворце состоялся пир, где Гэндальф был в числе почётных гостей. А потом… потом, как ни грустно было это сознавать, настала пора прощаться с Гэндальфом. Ему и впрямь было пора – ведь Валары отпустили его ненадолго. Прощание состоялось во дворе Изумрудного дворца. Провожающие в лице Страшилы, Людей из-за Гор и остальных вышли из дворца вместе с Гэндальфом. Маг повернулся к ним лицом, взялся покрепче за посох, улыбнулся и начал подниматься всё выше, и выше, и выше, до тех пор, пока не превратился в еле видную точку, в свою очередь, исчезнувшую в голубом небе. А провожающие, полные светлой печали, следили за ее исчезновением и долго молчали, смотря на то место в небе, где она была. Вот так и закончилась неудачная попытка Арахны завладеть Волшебной страной. А о Сауроне же напоминали недостроенный фундамент крепости, строительство которой было начато гномами, да груды медленно ржавевшего оружия в бывшей пещере Арахны.