Ссора

Артур пятнадцатый год встречался с Франциском и уже две недели был с ним в ссоре, причем последние три дня места себе не находил. Он даже не помнил, из-за чего они с Боннефуа повздорили, точнее припоминал что-то вроде прожженной утюгом дыры на любимой рубашке любовника и едкого высказывания по поводу поданных на ужин лягушачьих лапок, с бывшими обладательницами которых незадачливый кулинар и был незамедлительно сравнён. Но он не считал это достаточным поводом для ссоры и был искренне возмущён выходкой француза, высказавшего много нелицеприятного ему в лицо и ушедшего в неизвестном направлении, хлопнув напоследок дверью. За эти четырнадцать дней Франциск ни разу не позвонил и не написал. Киркленд знал, что с ним все в порядке, потому что в противном случае ему бы непременно доложили обо всем. Франция просто упрямился. Англия тоже упрямился. Правда, это не мешало ему следить за обновлениями в блоге Франциска, находящегося в Сети, и материть его сквозь зубы, тщетно дожидаясь письма. Артур даже порывался звонить. Пятнадцать раз. Один раз в первый день ссоры и четырнадцать за последний день, но заветную кнопку вызова так и не нажал. Набрав номер, он смотрел на экран телефона и забрасывал трубку куда подальше. Англия в очередной раз угрюмо откинул сотовый, сердясь на собственные пальцы, помимо воли хозяина уже набравшие заветные цифры, и злобно уставился на экран ноутбука. Франция был в Сети. Киркленд быстро, не давая себе передумать, принялся печатать. «Будешь возвращаться, купи хлеба – кончился», - язвительно поприветствовали Францию буквы. «Хорошо», - Боннефуа незамедлительно ответил на издевку, как если бы только и ждал этого сообщения. Англия на мгновение растерялся, а потом начал быстро печатать, громко стуча по клавишам. «Придурок, какого черта ты все это устроил! Вернись домой немедленно! Где бы ты там не находился! Идиот!» «Я покрасил волосы в голубой цвет». Артур перечитал сообщение пять раз, прежде чем смог поверить своим глазам и ответить. Злость тут же прошла, сменившись обидой. «Свои волосы? Которые я так любил? В чертов голубой? Фото!» - Англия требовал подтверждения. Снимок был выслан незамедлительно. Киркленд смотрел на некогда любимые голубые пряди и медленно закипал от возвращавшейся злости. Длина волос была та же самая, они так же очаровательно вились, только были иного цвета. Голубого. «Нравится?» - отвлекло Артура от созерцания фотографии сообщение Франциска. «Я тоже перекрашусь! Прямо сейчас пойду и перекрашусь!» - Англия написал это просто от отчаяния, явно не ожидая такой реакции, которую эта угроза вызвала у Франции. «В зелененький, please!» - издевательски попросил Боннефуа. Киркленд задохнулся от возмущения и вышел из Сети. Разговор продолжился полтора часа спустя. «Через полчаса у меня запись в парикмахерской. Будет тебе зелененький». «На мне был парик». Артур почувствовал жгучее желание убивать, представив ухмыляющегося Боннефуа, закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. «Я все равно не отменю запись». «Отменишь. Перезвони им и объясни ситуацию. Можешь добавить, что твой любовник – коварный провокатор». «Не отменю! Катись к черту, Франция! По твоей вине у меня будут зеленые волосы!» «Если ты это сделаешь, Арти, я кликну Тони и Гила, мы приедем и обреем тебя налысо». «Нее посмМеете», - у Артура от гнева дрожали пальцы. «Они будут тебя держать, а я посмею. Мне тебя стричь не впервой. А еще я выщиплю тебе брови», - пообещал Франциск. «Ублюдок! Ненавижу тебя!» - Киркленд корил себя за то, что вообще написал Боннефуа, и был готов не видеть его и не слышать о нем еще пару месяцев. «А еще я сделаю тебе пирсинг», - добил его Франциск. «Где?» «Именно там…» Англия захлопнул крышку ноутбука и, вскочив из-за стола, понесся прочь из особняка, осознавая, что в противном случае он пошлет Францию в пешее эротическое путешествие, а заодно напишет что-нибудь вроде «я тебя бросаю», что в связи с предстоящими событиями крайне нежелательно. Франциск, улыбаясь, дотянулся до сотового. Необходимо было подбить друзей на веселую авантюру, и он не сомневался, что те согласятся. *** Артур смотрел в окно на небольшое озерцо, первоначально, до затяжных дождей, бывшее большой лужей. В нем плавали две утки. Англия все-таки исполнил обещание: его волосы были кислотно-зеленого цвета, – и он не сомневался, что Франция исполнит свое. Ровно в семь вечера в дверь позвонили. Англия даже не поднялся с места. Настойчиво позвонили еще раз и, кажется, ударили в дверь ногой. Артур скривил рот, но все же пошел на звук. К тому времени, когда он был в прихожей, входную дверь уже открыли дубликатом ключей. Стало ясно, что звонили просто в качестве предупреждения. Трио ввалилось в английскую обитель и уставилось на Артура, скрестившего руки на груди. В следующее мгновенье гости расхохотались: Испания от души и до слез, Пруссия издевательски, Франция угрожающе. Отсмеявшись, друзья переглянулись. - В гостиную его, - велел Франциск. Артур с разворота заехал в нос приблизившемуся к нему Антонио и в ответ получил удар в подбородок от Гилберта. Англию скрутили и потащили в указанное помещение, где его усадили на стул посередине комнаты. Боннефуа вытащил веревку из принесенной с собой сумки и принялся привязывать руки и ноги Киркленда к стулу. Зафиксировав его, Франциск достал из сумки ножницы. - Я слегка передумал, - улыбнулся он, - налысо я тебя стричь не буду. Ограничимся «ежиком». - Сволочь! – с чувством выдохнул Киркленд. - Держите его, - усмехнулся Боннефуа. Гилберт и Антонио с удовольствием исполнили просьбу, сжав голову Англии и тем самым лишив его возможности ею крутить. Франциск отстриг первую прядь и издевательски сунул ее Артуру под нос. - Вини только себя. Англия все же послал любовника в эротический тур, и француз в ответ облизал его губы. Киркленд опешил и даже не попытался укусить его. Франция вдохновенно принялся за стрижку, и через пару минут все было кончено. Кислотно-зеленые пряди валялись на полу, а на голове Артура красовался не менее зеленый «ежик», наталкивающий на ассоциации с только что подстриженным газоном. Франциск удовлетворенно оглядел свою работу и заменил ножницы щипчиками, увидев которые, Артур задергался в руках Антонио и Гилберта с новой силой. - Не позволю! Не посмеешь! Боннефуа сдавил шею Киркленда, вынуждая его прекратить сопротивление и начать хватать ртом воздух, и прильнул к его губам. У Англии снова не вышло укусить целующего его любовника: он задыхался. Отпустив его шею, Франция велел друзьям держать его крепче и, не давая Артуру опомниться, поднес щипчики к правой брови. Ее он выщипал до состояния тонкой ниточки довольно быстро, а со второй пошло труднее. Англия дернулся, и Франция пребольно ущипнул его за кожу, от чего на глазах Артура выступили слезы. Он бросил на Франциска бешеный взгляд, давая понять, что причина тому физическая, а не душевная боль. Тот все прекрасно понял и продолжил прерванное занятие, но слезы Англии заметил не один Франция. - Гил, гляди-ка, ревущий Киркленд! – насмешливо произнес Антонио. – Право, давно же я хотел увидеть твои слезы, пиратик, но не думал, что их причиной станет такая ерунда… - Унизительно, а, газончик? – подключился Байльшмидт. Артур побледнел от ярости и открыл было рот, но Франциск опередил его. - Прекратите, - голос его был холоден, как лед. Антонио и Гилберт замолчали, продолжая ухмыляться, глядя на Артура. Франциск уже заканчивал придавать форму второй брови. - Нечего меня защищать! Я сам могу за себя постоять! – прошипел Артур. Когда Франциск в ответ улыбнулся без тени издевки, Англия понял, что не злится на этого мерзавца и просто хочет сейчас обнять его. И чтобы его друзья оказались как можно дальше от Лондона. - Отпустите его, - велел Франция, откладывая щипчики. Пруссия и Испания с неохотой послушались. Англия осознал, что первые два этапа унижения окончены. А третий будет уже не на стульчике в гостиной перед зрителями, а на кровати в спальне. Приватно. Артур в это верил. Франция принялся развязывать узлы на веревках, которыми был связан Англия. - Вам чаю не предлагаю, - Киркленд смерил Карьедо и Байльшмидта уничтожающим взглядом. – И чтобы ноги вашей больше в моем доме не было. - Да мы и сами не задержимся, - фыркнул Пруссия, направляясь к выходу. Испания, не дожидаясь, пока Англию развяжут, поспешил за другом. Когда веревки упали на пол, Киркленд, не теряя времени, метнулся в ванную к зеркалу. Оно отражало красное лицо с тоненькими ниточками бровей, припухшие от слез веки и прическу, подходящую начинающему панку. - Я буду называть тебя ежиком… - шепнул Артуру на ухо Франциск. Тот улыбнулся, и в зеркале отразились страстно целующиеся мужчины. Чуть позже из-за закрытой двери спальни доносились оглушительные вопли: - Сними с меня наручники, сукин сын! Не дамся! Не посмеешь! Только не Принца Альберта! Ни за что! У нас же свадьба через месяц! Да как я в таком виде… - Я вижу, ты подучил терминологию, ежик… Но это тебя не спасет… А на свадьбе ты будешь самым красивым панком… Следующие полчаса слышались только хохот, визг и крики…