Шаги дальше

— Эти женщины хотят моей смерти, — вздохнул Какаши, проглядывая срочный доклад, принесенный смущенным АНБУ прямо ему домой (у Шестого Хокаге выдался редкий выходной, который он собирался провести с семьей, но ведь не судьба же). Во-первых, в докладе говорилось, что Цунаде Сенджу совместно с Мей Теруми разгромила горский поселок. Опять. Чего в этот раз хотели горцы от вспыльчивых женщин, а тем более, зачем эти женщины раз за разом к ним приезжали, понять не удавалось. Правитель никаких претензий в своем послании не выдвигал, но просил оплатить некоторые расходы (судя по приложенному списку вовсе не на ремонт, а на развлечения отдыхающих дам). Во-вторых, из-за отсутствия Хокаге на рабочем месте послание попало в руки Кохару, и вредная старушенция успела развести бурную деятельность по устранению «ущерба», провернув все так, будто это горцы должны что-то Конохе и с их стороны было бы неплохо согласиться хотя бы на постройку общей шахты. Какаши не хотел никакой шахты (разве что если туда отправится весь Совет Старейшин скопом) и тем более не хотел впутываться в многодневные переговоры о строительстве. В-третьих, Сакура, отправившаяся на встречу с подругами, должна была скоро вернуться, а он не успел сделать и половины работы, которую взял на дом втайне от жены. Позади послышался многоголосый лай, топот и весёлый детский смех. Похоже, вызванные для присмотра за сыном собаки решили покатать его. — Только ничего не разбейте! — попросил Какаши, не оборачиваясь. — А то Сакура нас всех убьет, вылечит и снова убьет. Смех стал ещё веселее, а топот аккуратнее. Какаши в который раз порадовался наличию большого количества нинкенов, которых удавалось без зазрения совести приобщить к воспитанию десятимесячного ребенка. — А пусть с горцами разбирается Шикамару! — хмыкнул Какаши, скручивая доклад обратно в свиток и отдавая его вновь появившемуся АНБУ. — Он у них на особом счету, да и в шахтах понимает намного больше меня. К тому же его помощник, который вообще-то должен был подменить Хокаге на посту, но сам в последний момент тоже взял выходной, просто напрашивался на такую ответственность. Не успел Какаши облегченно выдохнуть от удачного решения, как к нему на стол запрыгнул Паккун. — Хотел предупредить, что Сакура вернется минут через десять, — тяжело фыркнул мопс. — И нам пора прекращать призыв. — Мама! — радостно подтвердили за его спиной. Какаши обернулся и обнаружил сына не просто занятым возней с собаками, а уверенно стоящим на по-детски пухлых ножках и пытающимся съесть ухо Гуруко. Пес, судя по всему, уже давно смирился со своей участью и терпеливо сносил любознательность человеческого детеныша, лишь покрепче прижимая к бокам хвост и остальные выпирающие части тела. — Сатоши! Ты уже совсем скоро пойдешь! — умилился сыну Какаши, мысленно делая себе пометку купить стае вкусняшек. — Так он ходит, — флегматично заявил Паккун. — Как ходит? — удивился Шестой, оборачиваясь к псу. — Хорошо ходит, — безразлично подтвердил мопс. — Пока ты тут с бумажками возился, он прекрасно ходил за игрушками и нами. — Ксо! — выругался Какаши, понимая, что мечта именно увидеть первые шаги сына уже никогда не исполнится. Паккун равнодушно пожал плечами — он не видел ничего восхитительного в умении передвигать нижние конечности. Какаши не пожелал так просто сдаваться и присел на колени, протянув руки к ребенку. — Сатоши! — позвал он сына. — Иди к папе! Ребенок посмотрел на него ясными серыми глазами и выпустил, наконец, ухо Гуруко из руки и рта. — Ну иди же! — снова позвал Какаши. — Папа! — Сатоши радостно плюхнулся на четвереньки и быстро-быстро приполз к возмущенному отцу. Тот вновь поставил ребенка на ноги, отошел на пару шагов и снова позвал. Сатоши нахмурился, а потом возликовал — новая игра! — и снова шлепнулся на колени. На пятом круге их развлечение прервала вернувшаяся Сакура. — Я дома! — крикнула она, снимая обувь. Какаши перестал добиваться шагов от сына и уселся на пол, наблюдая, как ребенок шустро перебирает ножками-ручками, приближаясь к матери. Псы довольно (и облегченно) устроились у него за спиной. — Играете? — подозрительно прищурилась Сакура, подхватывая на руки радостно завизжавшего сына. — А ты сомневалась? — Какаши попытался выглядеть оскорбленным, но был слишком рад видеть жену. Сакура многозначительно обвела взглядом стаю хвостатых нянек и насмешливо приподняла брови, но ничего не сказала. Какаши прервал призыв, и девушка с ребенком села на пол у него под боком. — Отдохнула? — Да, — улыбнулась она и поцеловала его в щеку. Зеленые глаза радостно и благодарно блестели, глядя, кажется, в самое сердце. Какаши почувствовал, что неудержимо улыбается. Он поднял свободную руку и стащил маску с лица — здесь, в их доме, ему не было нужды прятаться или скрывать эмоции. Только не от Сакуры. Материнство красило ее невероятно. А может, это была любовь, прятавшаяся в интригующей улыбке, в расслабленном наклоне головы и озорном блеске глаз. Глядя на нее, полную спокойствия и счастья, Какаши чувствовал, как грудь распирает от теплоты и желания жить. Он и не думал, что такое возможно. Не верил, что когда-нибудь сам сможет прикоснуться к чему-то настолько прекрасному и настолько нужному. Не верил, что достоин. — Знаешь, — Сакура вдруг смущенно опустила ресницы и слегка прикусила губы, словно стеснялась того, что собиралась попросить. — А давай снова поженимся? Какаши удивленно вскинул брови. — Я знаю, что наш брак официальный, — Сакура начала говорить быстрее, словно боялась остановиться до того, как скажет желание до конца, — но я хочу красивую свадьбу, как у… обычной невесты. Хочу платье, праздник, чтобы мои родители и друзья присутствовали, чтобы были цветы и подарки. Какаши молчал. Он прекрасно услышал заминку, в которой скрывалась совсем другая фраза: хочу красивую свадьбу, как у всех моих подруг, вышедших замуж в Конохе. Их собственная свадьба была далека от идеала: скомканная, нежеланная и полная сомнений, и на фоне последних радостных союзов она совсем терялась. Сакура окончательно стушевалась и замолчала, уже собираясь отказаться от всего, что успела наговорить. — Давай снова поженимся, — спокойно согласился Какаши, крепче прижимая к себе девушку. Сакура вскинула недоверчиво и радостно засиявшие глаза. — В сентябре? — со смешком уточнила она. — Да, в нашем месяце, — подтвердил он и снова улыбнулся. Их жизнь с Сакурой не была простой, легкой или идеальной, но она была самой лучшей, пока они могли вот так сидеть рядом и улыбаться. Какаши закрыл глаза и потрепал сына по светлым волосам. Неизвестно, что ждало в будущем, но они любили друг друга и были счастливы. *** Шикамару полусонно лежал в гамаке вместе с сыном, кидая ребенку по виноградинке из большой грозди, которую расслабленно и неспешно уплетал сам. Шикадай возился у него на коленях, пытаясь поймать вкусное угощение (или уронить его). Иногда ягоду приходилось ловить тенью — иначе ребенок норовил самостоятельно выпрыгнуть за упавшим лакомством, а ловить уже его (или разбираться с воплями и разгневанной из-за синяка Темари) не хотелось. Появление АНБУ слегка подпортило настроение — по незначительным и приятным поводам личная охрана Хокаге никогда не приходила. Тем более в выходные. Пришлось отдать ребенку сразу несколько виноградин, чтобы занять его на время разборки с делами. Прочитав послание, Шикамару резко проснулся. — Мендоксе! — простонал он, зажмурившись и надеясь, что свиток вместе с заданием испарится. Меньше всего на свете помощник Хокаге хотел разбираться с горцами — те до сих пор подозрительно на него косились и придирались в несколько раз больше, чем к другим людям. А уж шахты Шикамару просто терпеть не мог — каждый раз вспоминал, как их с Темари завалило. Худшего задания придумать было сложно. — Мама! — взвякнул Шикадай, разглядев сквозь открытую дверь дома возвращающуюся со встречи с подругами Темари. На решение возникшей проблемы остались считанные секунды. Как ни странно, это лучше всего помогло Шикамару собраться. Подхватив тенью ребенка, выпрыгнувшего из гамака навстречу матери, он прокрутил в голове все пункты, по которым горцы выбирали, с кем считаться. Мужчина, герой, женатый. На губах мастера теней появилась довольная и невероятно коварная улыбка. — Наруто, у меня для тебя новость! И задание! Вновь появившийся АНБУ терпеливо получил обратно свиток и отправился к новому адресату. Темари ворвалась, как свежий ветер в пустыню. Просто входить она не умела, сразу заполняя собой, своей аурой все помещение. Шикадай радостно протянул ручки и повис на матери, теребя ее за хвостики. — Зачем приходил АНБУ? — сестра Казекаге ничуть не потеряла сноровку и чуяла посланников с работы мужа на любом расстоянии. — Мы все-таки отправляем к горцам Наруто, — хмыкнул Шикамару, выбираясь из гамака. — А то все остальные хотя бы по разу у них побывали, а он каждый раз отлынивал от этой участи. — Удачи ему, — фыркнула Темари, присаживаясь на скамейку под деревом. Шикадай отпустил наконец ее волосы и потребовал обратно угощение. Шикамару сел рядом, протягивая виноград сыну. — Знаешь, — задумчиво протянула сестра Казекаге, — а давай съездим в Суну? — В Суну? — удивленно замер Шикамару. — Ну да, — дернула плечом Темари. — Гаара не может просто так приехать в гости, да и Канкуро постоянно занят, а племянника они обожают. — А почему бы и нет, — хмыкнул Шикамару, успевший представить, что они уедут как раз на время разборок с горцами. — Отличное решение! Он со счастливой улыбкой обнял жену с сыном и поцеловал обоих. Шикадай что-то залепетал на своем языке, Темари притворно недовольно фыркнула, тоже неудержимо улыбаясь. Его сказка о песчаной принцессе стала реальностью. *** Наруто весело скакал по комнате на четвереньках, изображая лошадку. Полугодовалый Боруто сидел у него на спине и с визгом пытался удержаться, хватаясь то за светлые волосы отца, то за его уши. Появившийся из воздуха АНБУ стал для обоих неожиданностью. — Миссия? — удивленно выпрямился Наруто. — Уаааауууу! — возмутился свалившийся с него Боруто. — Аааааа! — в тон ему завопил перепуганный отец, мгновенно забыв и про АНБУ, и про миссию. Подхватив скуксившегося малыша, Наруто завертел его, пытаясь рассмотреть под всеми углами одновременно. — Где бо-бо? Тут бо-бо? А тут бо-бо? — Уууу! — уже намного веселее продолжил концерт малыш, явно радуясь вниманию родителя. — Ты же Узумаки! У нас повышенная регенерация! — продолжал причитать Наруто, убедившись, что непоправимый урон ребенку не причинен. — Все ведь уже прошло, так? Больше не бо-бо? — Бо-бо! — непреклонно кивал на все манипуляции насупившийся Боруто, заставив отца подуть на все части, так или иначе побывавшие на полу. — Ну ведь уже не бо-бо, правда? — с самым несчастным выражением на лице спросил Наруто, приподнимая сына на уровень глаз. — Бо-бо! — неподкупно заявил мальчишка. — Давай не скажем маме? — шепотом предложил будущий Седьмой. — Мама! Бо-бо! — затараторил ребенок без остановки. — Мама! Бо-бо! — Все, Хокаге мне не быть, умру в расцвете лет, — взъерошил волосы Наруто, а потом повернулся к ожидавшему (и чувствовавшему себя ну крайне неловко) АНБУ. — Надеюсь, хоть миссия будет достойная? Посыльный протянул ему свиток. Развернув послание, Наруто удивленно поднял брови, но ничего сказать не успел, потому что Боруто заинтересованно схватил свиток снизу и тоже попытался его прочитать, смяв и засунув уголок в рот. — Ай! Плюнь каку! — Наруто дернул послание, чуть не порвав его пополам. — Уууу! — угрожающе заныл Боруто, собираясь заплакать. — Ну-ну, все хорошо, — Наруто подхватил его на руки, пытаясь качать ребенка и дочитывать послание одновременно. — Миссия в страну горцев! Отлично! Я пойду… с Саем! Наруто поспешил сунуть пожеванный свиток в руки АНБУ, пока до него не добрался Боруто. — Мама! Мама! — вдруг радостно завопил малыш, протягивая ручки к только что вошедшей в комнату Хинате, а когда она взяла его и обняла, поставил точку в переговорах с отцом: — бо-бо! — Что бо-бо? — тут же забеспокоилась девушка. — Где бо-бо? Кто сделал бо-бо? — Папа! — радостно сдал виновного мелкий. — Наруто? — опасно прищурившись, Хината повернулась к мужу. — Это вышло случайно! — поднял он руки вверх. — И вообще! Я на миссию ухожу. С Саем! — Надолго? — погрустнела девушка. — Не знаю, — Наруто смущенно пожал плечами, действительно не задумавшись, какой долгой может быть миссия. — Договоримся о строительстве шахты и сразу домой. Это ведь не мирные договоры подписывать. — Хорошо, — слабо улыбнулась Хината, отправляясь на кухню с ребенком на руках. Наруто догнал их и обнял, прижимая к себе. — Я подарок привезу, — тихо пообещал он, крепче сжимая объятия, — красивый. И для Боруто что-нибудь! — Главное — возвращайся скорее, — вздохнула Хината с улыбкой. — Обязательно! — рассмеялся Наруто. У него была семья, его любили и уважали в деревне, он собирался стать Хокаге в будущем, и никто больше не смеялся, слыша эти слова, все только желали удачи. Все было хорошо. *** — Ляки! — звонко и гордо заявили с пола. Сай оторвался от чтения книги и посмотрел на то, что сотворил его сын. Иноджин сидел в центре огромной чернильной кляксы, которая расползалась далеко за пределы свитка, разложенного перед ним для рисования. Следы черных маленьких ладошек украшали одежду, пол, ножки стола и взбирались по стене, перерастая на ней в линии и точки. — Каляки, — согласился Сай, убедившись, что в выданной сыну чернильнице рисовать больше нечем, а потом сложил пальцы в печать, оживляя все пролитое и размазанное. Иноджин счастливо завопил — ему всегда нравилось смотреть, как поднимаются рисунки и плавно летят по воздуху, повинуясь воле отца. Развеяв технику, заодно избавившись от следов чернил, Сай внимательно посмотрел на сына. — Иссё ляки! — радостно потребовал Иноджин. Сай поднялся и поставил перед ребенком новую чернильницу, малыш тут же с упоением запустил в нее пальцы. — Калякай, — Сай слегка нахмурился, наблюдая за линиями и пятнами, которые выходили из-под маленьких ладошек. Говорят, что по этой мазне можно было предугадать, чем будет заниматься ребенок в будущем. Но пока что выходили какие-то неоформленные кучки и заляпанное месиво. Саю не хотелось ассоциировать это с будущим сына, поэтому он решил, что примета — глупость. АНБУ с посланием прибыл почти одновременно с Ино. Девушка как раз успела отмыть ладони сына от въевшихся чернил, когда Сай закончил с делами. — Миссия? — В страну горцев, — подтвердил он, — с Наруто и, видимо, с Чоджи. — Понятно, — Ино поцеловала сына в нос и обернулась к мужу с более важным вопросом. — Ты на горшок его садил? — Нет, — дернул плечом Сай. — Он же хочет пи-пи! — Ино повернулась обратно к сыну, упоенно перебирающему длинные светлые волосы, и защебетала. — Иноджин хочет пи-пи? Конечно, хочет, маленький! Сай, своди его на горшок! Художник покорно поднялся, принимая ребенка, и отправился искать означенный предмет. За время, пока Ино отсутствовала, он запнулся о горшок не меньше трех раз, а потом убрал его подальше с глаз и конечностей. Теперь оставалось вспомнить — куда именно. — Вот он! Так, мелкий, давай достанем твой п… — САЙ! — …подгузник, — вздохнул бывший АНБУ. — Не хочу, чтобы первыми словами нашего сына были какие-то неприличности! — Ино хмуро занялась приготовлением чая, подозрительно поглядывая на мужа. — И чем «пи-пи» лучше п…? — непонимающе пробурчал он. — САЙ! — …лучше простого и понятного слова? — завершил предложение бывший АНБУ. Ино закончила заваривать чай и поставила поднос с чашками на маленький столик. Рядом опустился Сай, вручивший облегченному сыну очередной пузырек с чернилами. Ино вздохнула и положила голову ему на плечо. Она и подумать не могла, что в их семье будет так спокойно. Сай внимательно посмотрел на жену, как будто мог прочитать ее мысли, и едва заметно улыбнулся. *** Чоджи басисто рассмеялся, откидываясь в кресле. Он поднял дочку над головой и бубукнул ей в животик. Девочка радостно завизжала, дергая ножками. Она была такой крошечной по сравнению с его широкими ладонями — помещалась в них, кажется, целиком, — но такой крепенькой и ладненькой, что заставляла улыбаться одним своим видом. А уж когда распахивала озорные золотистые глазки, то выглядела совершенно неотразимой. А ведь ей было только полгода. — Вот отращу бороду, — полушутливо пообещал Чоджи, задумчиво пошевелив подбородком, — тогда действительно будет щекотно! Он снова бубукнул, вызывав очередной приступ радостного визга. Чо-чо надувала губки и пыталась уклониться, упираясь ладошками в щеки отца. — Полетели! — Чоджи перехватил ее на одну ладонь и, подняв к самому потолку, закружил по комнате, подражая звукам птиц. — Не устала? — Ням! — тут же требовательно заявила малышка. — Держи, мое солнышко, — умилился Чоджи, развертывая конфетку и отдавая ребенку. На столике уже лежала целая гора фантиков и пара пустых упаковок из-под чипс. — Кушай хорошо и вырастешь большой и красивой, как папа! Наблюдая за счастливым выражением на лице дочери, Чоджи развернул еще одну конфету и также счастливо съел ее сам. — Дорогой? — раздался от двери голос вернувшейся со встречи с подругами Каруи. — А вот и мамочка пришла! — Чоджи радостно подхватил дочь под мышку и пошел с ней встречать жену. — К тебе пришли, — Каруи улыбнулась ему и взяла ребенка на руки. За спиной куноичи маялся несчастный АНБУ с пожеванным свитком. — Вы что, съели всю коробку конфет?! — возмутилась девушка, разглядев фантики и прочие улики. Чо-чо, как раз дожевавшая угощение, полезла целовать мать, умильно складывая губы трубочкой. — Да, малышка умеет упрашивать, — добродушно признался Чоджи, вчитываясь в послание. — Но я еще не готовила обед! — нахмурилась Каруи. — Она же теперь есть не станет! — Ням! — Тут же требовательно воскликнула Чо-чо. — Ну что ты, дорогая, — усмехнулся Чоджи, - на здоровый аппетит наша дочь точно не жаловалась. Как и я! Каруи поджала губы, но быстро растаяла от поцелуев дочери. — Тебя отправляют на миссию? — Да, вместе с Наруто и Саем, — Чоджи свернул послание и отпустил несчастного АНБУ с миром. — Тогда мне нужно собрать тебе с собой бенто, — задумалась Каруи. — Это было бы здорово! — воскликнул Чоджи, забирая у нее Чо-чо и вновь подкидывая ее к потолку. — Полетаем? Каруи улыбнулась, наблюдая с кухни за мужем и дочкой. У них было достаточно тепла, чтобы смеяться и просто жить.