Часть 1
24 мая 2019 г. в 20:23
Ночь опустилась на берег озера Кристалмир. Ночь была сонная, неподвижная, и только плеск воды да потрескивание сучьев в костре нарушали тишину. Красная луна сияла над озером. Отблески её скользили по лицу Карамона; Рейстлин лежал, будто заворожённый этим неспешным танцем, и не мог оторвать от них глаз. От Карамона. От своего брата-близнеца.
«Не бойся, Рейст! — говорил Карамон, весело улыбаясь и ероша Рейстлину волосы. — Они больше к тебе не пристанут! А если полезут снова — я буду с тобой, чтобы тебя защитить!» Рейстлин не боялся. И вовсе не нуждался в защите. И, уж конечно, не хотел быть привязанным к Карамону до конца своих дней. Они выросли, и Рейстлин раздражённо отпихивал руки брата, не давая касаться себя... ему стали неприятны прикосновения Карамона, а почему — он и сам не мог бы сказать. Может, в могучих объятиях близнеца Рейстлин чувствовал себя ещё тоньше, слабее, беспомощнее, чем был?
Они выросли, но Карамон, сильный, крепкий, ростом обошедший многих взрослых в Утехе, улыбался всё так же по-детски и говорил: «Я всегда буду с тобой. Мы будем вместе, Рейст, мы же близнецы. Не бойся».
Рейстлин думал, что не боится потерять брата, что брат ему, пожалуй, не так и нужен... бояться — по-настоящему, всерьёз — он начал после Испытания.
«Я убил его. Убил. Я убил... Карамона»
Без толку отрицать, убеждать себя, отговариваться глупостями про иллюзии и волшебство... Рейстлин осознавал, что делает, когда позволил магическому огню охватить брата и сожрать без остатка. Из ненависти. Из вспышки безумной ярости. А что было бы, думал теперь Рейстлин, если бы это оказалась не иллюзия? Если бы не Фистандантилус принял облик Карамона, а сам Карамон пришёл к нему тогда и сказал, что всегда умел творить магию? Если бы так — сейчас остался бы только один из близнецов Маджере.
«Я всегда буду с тобой» — говорил Карамон. И он был с Рейстлином, он не покинул брата — даже после Испытания, где своими глазами видел, как Рейстлин его убивает. Братья не говорили об этом. Рейстлин не знал, чем объясняет себе Карамон его поступок, да и понимает ли вообще, чему стал свидетелем; может, он, как обычно, нашёл какую-то причину и полностью оправдал брата в своих глазах.
А может, и с таким Рейстлином — убийцей, предателем — он готов остаться навсегда?..
Ночь и тишина окутали озеро Кристалмир. Карамон спал — едва слышно похрапывая, раскинув руки в стороны, беспечный, спокойный, счастливый Карамон. Рейстлин смотрел на него и не мог отвести глаз, хотя ему бы тоже не помешало выспаться перед дальней дорогой. Он одёрнул себя, перевернулся на другой бок и крепко закрыл глаза, в мыслях призывая сон. Но заснуть не получалось. Рейстлин так и лежал в красном свете Лунитари, думая об Испытании.
Испытании, которое он, несмотря на алые одежды и посох Магиуса, всё-таки провалил.
«Мы всегда будем вместе» — говорил Карамон. «Нет, — отвечал ему Рейстлин, вглядываясь в темноту, — не будем. Испытание разделило нас. Изменило всё. Эти узы разрушены, нити порваны... и я не смогу соединить их вновь. Прости, Карамон. Теперь у каждого из нас — своя дорога».
И всё же они шли одним путём, к одной цели. И сражаться будут спина к спине. Неужели прав Карамон, и души близнецов связаны куда крепче, чем казалось когда-либо Рейстлину, крепче, чем ему хотелось бы?.. Ведь на самом деле Рейстлин Маджере был слишком умён, чтобы не понимать, почему с некоторых пор избегает прикосновений брата, почему так желает оставить Карамона позади, забыть о нём, вытряхнуть его из себя, словно мусор за порог.
Но Рейстлин Маджере был слишком горд, чтобы позволить этим странным чувствам взять над собой верх.
Он и не позволил бы. Может быть, останови он себя в нужный момент, сумел бы наконец заснуть, а после, наутро, выбросил бы глупые мысли из головы и за более насущными делами и проблемами скоро забыл о них. Потом, вспоминая ночь на берегу озера Кристалмир, Рейстлин выбирал думать, что во всём виноват был свет Лунитари, неизвестность, поджидавшая впереди, и мучительные мысли об Испытании. Будь Рейстлин в спокойном состоянии духа, не мучайся он воспоминаниями, не сожалей о случившемся — точно не сделал бы того, что сделал.
И, конечно, он не сделал бы этого, если бы оставался хоть малейший шанс, что Карамон проснётся.
С тихим шорохом одежд Рейстлин встал, подошёл к брату и опустился рядом с ним на колени. Склонился к самому лицу Карамона и осторожно, едва ощутимо, очень быстро коснулся губами его обветренных губ.
«Прости, Карамон. Теперь у каждого из нас — своя дорога... И больше это не повторится. Никогда».