Камикадзе

Ужасающий своей силой ветер просто гудел, от мощных потоков воздуха с тел офицеров Варии стали отцепляться пиявки. По лицам били крупные куски снега и маленькие льдинки, все цвета окружающего пространства оказались просто неразличимы за белой пеленой поднявшейся снежной бури. В этом белом аду фигура в тёмном плаще оставалась едва различимой, но вскоре потоки ветра будто разошлись в стороны, уступая дорогу иллюзионисту, создавшему их. Плащ Маммона развевался, словно парус, а над капюшоном Фантазма вцепилась в свой хвост. За спиной иллюзиониста тотчас появились непонятные чёрные и клыкастые твари огромных размеров. Щёлкая своими страшными челюстями, монстры бросились за Ирмой. Она, впрочем, не дрогнула ни на секунду. Лицо её сохранило прежнее выражение надменного спокойствия. Иллюзионистка Инганнаморте точно избегала столкновения с охотящимися на неё чудовищами. Они, казалось, пришли из самой Преисподней, чтобы растерзать телесную оболочку Ирмы вместе с её душой, от одного вида подобных существ кровь стыла в жилах, но Ирма не солгала, назвавшись прекрасным психологом. Как минимум своим сознанием она владела прекрасно. — Я поймала тебя в ловушку один раз, попадёшь в капкан и второй, — заявила иллюзионистка Инганнаморте, мельком взглянув на Маммона. Монстры, создаваемые офицером Варии, недавно бывшим в коме, начинали исчезать. Ирма перехватывала контроль над иллюзиями. Фиолетовый камень на наконечнике её посоха переливался множеством оттенков. Вокруг её ног стелился густой, но зыбкий туман. Там, куда доставали его языки, снежная буря утихала, уступая гораздо более слабой стихии. Иллюзионисты часто не придавали значения реализму. — Какая ты наивная. Впрочем, чего и стоило ожидать, — протянул раздавшийся, наконец, тихий шелестящий голос. Несмотря на небольшую громкость, все слова были отчётливо слышны, они практически вгрызались в сознание, не позволяя упускать ни единого слога. — Женщины-иллюзионисты всегда такие слабые… Ирма остановилась после прыжка, упершись рукой и одним коленом в землю. Опираясь на посох, девушка не спешила вставать на ноги, ведь больше ни одного монстра не было. Ирма медленно подняла голову на парящего в воздухе Маммона, и глаза её словно потемнели, из серых превращаясь в почти что чёрные. — Я докажу, что ты ошибаешься, ставя меня на одну полку с другими, — голос Ирмы теперь звучал глухо. У неё имелось много уловок: иллюзионистка вытащила ещё одну коробочку Тумана, при этом не сводя глаз со своего противника, который сумел задеть её самолюбие. — Я сильнее их… Никто не знал, о ком говорит Ирма, да и сама она, возможно, вдавалась в слишком абстрактные понятия. Маммону в любом случае было плевать, он не единожды видел таких пафосных иллюзионисток с претензией на гениальность. Каждая мнила себя особенной. Но где хоть одна из них теперь? — Аксиома не требует доказательств, — ответил Маммон. — Единственная иллюзионистка, имеющая ценность — это… — офицер Варии взялся за край своего капюшона, скрывающего большую часть лица, и откинул его назад. — …я. Миру открылось бледное лицо с большими глазами в тон волосам. На щеках привычно виднелись фиолетовые треугольники. Маммон оставалась равнодушна и внимательно смотрела на иллюзионистку Инганнаморте. На лице Ирмы отразилось недоумение. Наблюдающий за происходящим Занзас, всё ещё пребывающий в оцепенении, нахмурился, в то время как Скуало не постеснялся в выражениях своего шока (откуда только у него силы так орать?). Снежная буря прекратилась. Маммон не собиралась давать противнице передышку. Из-под пол её плаща поползли длинные щупальца, которые затем с огромной скоростью полетели в сторону Ирмы. Та выдала свою растерянность лишь на секунду, после чего девушка быстро подскочила на ноги и уклонилась от атаки. Она стала лавировать между деревьями и блокировать тентакли своим посохом, не позволяя приблизиться к себе. Маммон неодобрительно отметила скорость и изворотливость своей противницы, которая с удивительной лёгкостью избегала захватов. Иллюзионистка Варии начинала раздражаться. Но тут раздался болезненный вскрик. Ирма от боли выронила из рук свой посох, который с грохотом ударился об землю, но сияющий фиолетовый камень даже не треснул. Вслед за своим оружием девушка рухнула на колени. В плечо её вонзился сай. Дёргаясь от невыносимой жгучей боли от ранения, Ирма чуть повернула голову. Джи тоже сидела на коленях, обеими руками упираясь в землю, чтобы не упасть. Раны, оставленные укусами пиявок, кровоточили на её бледном лице, которое не выражало совершенно никаких эмоций, что делало Джи похожей на труп, который зачем-то достали прямо из гроба. Их с Ирмой глаза встретились. Глаза иллюзионистки стремительно наполнялись слезами, она схватилась рукой за торчащий в плече сай, но не решилась его вытащить. Джи смотрела на неё с абсолютным равнодушием. Ирма вспомнила свою первую встречу с этой девушкой. Киллер, которой Ирма оплатила счёт в кафе, вскоре оказалась внучкой Беллой Беллини, затем — членом Вонголы, каким-то чудом оказавшимся в живых солдатом Варии, а теперь Джи стала ещё и заклятым врагом иллюзионистки. — Не хочу опозориться перед боссом из-за тебя, — с кривой усмешкой сказала Джи. Щупальца Маммон в тот же миг достигли своей цели и… схватили пустоту. Фыркнув, иллюзионистка убрала тентакли. Там, где секунду назад корчилась от боли Ирма, теперь остался лежать один только сай. Ирма исчезла. — Сбежала! — констатировал факт Скуало. — Чего и следовало ожидать, — заносчиво хмыкнула Маммон, скрестив руки и смотря туда, где ещё недавно была иллюзионистка Инганнаморте. — Врой! — внимание мечника тут же обратилось на иллюзионистку. — Маммон, когда ты успел сменить пол?! Девушка обернулась. Она сохранила бесстрастное выражение лица, только брови её поднялись в удивлении: — Разве я когда-нибудь говорила, что я мужчина? Дальнейший диалог не состоялся, его прервал неожиданный шорох в соседних кустах. Снова овладевший своим телом Занзас с мрачным видом направил на звук свой пистолет, Скуало, немного пошатываясь, принял боевую позицию, сидящая на земле Джи схватилась за рукоять сая… Но из кустов вышел всего лишь Хибари Кёя. Вария на секунду помедлила: кто знает, что у него на уме? Но Хибари враждебности не выражал, и даже тонфа в руках не держал. Вария выдохнула. — Тебя тут только не хватало, — недовольно пробурчал Скуало. — Я ждал вас уже давно, — заявил Кёя, смерив мечника холодным взглядом. — Просто не посчитал нужным вмешиваться… — Нам и не нужна была твоя помощь, мусор, — Скуало зло скривился. После он повернулся и посмотрел на Джи. Она одна всё ещё не поднялась на ноги. — Я надеюсь, тебя не придётся тащить? — Лучше уж поползу самостоятельно, — поморщилась девушка и сплюнула кровь. — Отлично, потому что это был риторический вопрос. Неожиданно перед Джи возник тёмный силуэт. Девушка подняла голову. На неё смотрели большие фиолетовые глаза. Маммон протянула свою руку. Немного помедлив, Джи всё-таки приняла помощь и поднялась на ноги. Они с Маммон посмотрели друг на друга. — Не жди от меня благодарностей, — сухо предупредила иллюзионистка. Джи сразу поняла, о чём она. — Я не считаю, что ты в долгу передо мной. Мне всё равно. — Расклад не в твою пользу. Меня устраивает. С тобой проще иметь дело, Бэл не упустит возможности шантажировать меня долгом… Ко всем, включая двух девушек, обратился Занзас: — Долго стоять будете, мусор? Босс Варии, не дожидаясь никого, пошёл вперёд. Однако Хибари даже с места не сдвинулся, предупредив: — Я здесь не просто так. Старый вход в убежище заблокирован. Теперь нужно в другую сторону. Занзас остановился. Реакции его, кажется, затормозились после воздействия Ирмы, словно оцепенение не до конца прошло. Босс Варии сурово взглянул на Хибари исподлобья и сказал: — Так веди. По уже тёмному лесу все отправились дальше. Снег уже прекратился, теперь тонким слоем скрыв землю с опавшими листьями и ветками на ней. Хибари шёл впереди, расслабленно, но твёрдо ступая по снегу и выступая в роли проводника. За ним следовал Занзас, угрюмо хмурившийся и думавший о своём. За его спиной яростно выясняли что-то Скуало и Маммон, но делали они это на японском, так что шествующей в самом конце Джи довольно быстро надоело плестись в хвосте, и она догнала идущего в начале колонны Хибари. — Что-то вынудило перенести вход? — спросила девушка, пойдя по левую сторону от мужчины. — Это очевидно. — Что случилось? — Ты идёшь на собрание, — Хибари покосился на Джи. — Выясняй всё там. Хранитель замолчал, Джи ещё несколько секунд снизу вверх посмотрела на него, после чего повернулась вперёд и пошла дальше молча, резонно решив, что лишний раз вытягивать слова из Хибари лучше не стоит. По словам Хром, Кёя к ней, к Джи, относился весьма неплохо. Теперь Облако Варии задумалась о том, как же он относится к тем, кого недолюбливает… К её удивлению, Хибари заговорил с ней сам, причём довольно скоро. Джи поправила капюшон своей форменной куртки, Кёя же заметил на её руке кольцо Варии. — Всё-таки не решилась уйти из стада? — хмыкнул Хранитель Вонголы. — Стадо и стая — разные вещи, Хибари, — неожиданно для себя самой нашла, что ответить Джи. Хранитель оглянулся на шумящих и ругающихся сзади членов Варии и покачал головой: — Разве что стая обезьян… Джи тактично промолчала, понимая, что словесная перепалка с Хибари, очевидно, закончится сначала потасовкой между варийцами, а потом полноценной битвой, и так до собрания вообще никто не доберётся. Девушка тоже обернулась на шумящих Скуало и Маммон. Она вздохнула, не разобрав ни единого слова. Хибари, наблюдающий за попутным Облаком, вдруг решил выступить в роли переводчика: — Маммон говорит, что за последнее время Вария неразумно потратила средства на создание колец Облака и Тумана, которые ещё и доверили наглому подростку и транжире-наёмнице, — кратко изложил суть Кёя, продолжая равнодушно смотреть перед собой. Но Джи, косо смотрящая на мужчину, чувствовала, что в глазах у него сейчас язвительность и ничего больше. А идущий сзади Скуало перешёл на итальянский: — Вро-ой! В следующий раз соберёшься исчезнуть — оставляй кольцо в замке, — предупредил он. — Откуда нам было знать, что ты не сдох где-нибудь?! То есть, сдохла… — резко осёкся капитан. — Гр-р, да какая разница вообще! Они с Маммон так и продолжили спорить всю дорогу, пока остальные шли в полном молчании. В то же время в убежище Вонголы почти все уже собрались, в комнате собрания повисла тишина ожидания. Все присутствующие Хранители расположились за столом, пока они только переглядывались друг с другом. У стены расположился такой же хмурый, как и все в помещении, Ирие Шоичи. Тишину разорвал голос Хаято: — Джудайме, что насчёт Хибари? — спросил он, понимая, что Кёя, как всегда, не почтит своим присутствием на общем сборе. — Я сам поговорю с ним потом, — Тсунаёши махнул рукой, привыкший к такому. В дверном проёме открытой двери возникла новая высокая фигура. Бьякуран Джессо резко контрастировал с мафиози в костюмах, будучи одетым в белые рваные джинсы и свободную футболку с кричащим принтом. В руках он привычно держал пачку маршмеллоу, чуть улыбаясь при этом. Хранители Вонголы выпали в осадок, удивлённые совершенно неожиданным появлением молодого босса семьи Джессо. Шоичи от удивления вздрогнул так, что очки с его лица чуть не слетели. — Разве семья Джессо не проиграла Инганнаморте? — ошарашено спросил он, воззрившись на Бьякурана широко раскрытыми глазами. — Какой ты наивный, Шо-чан, Инганнаморте никогда не превзойти меня, — с беззаботной улыбкой чуть рассмеялся блондин. Положив в рот маршмеллоу, он улыбнулся ещё шире, прикрыв глаза, после чего обратился уже ко всем: — То, что мои подчинённые сейчас у Инганнаморте, ещё не значит, что они перестали подчиняться мне… — всего на какую-то секунду улыбка исчезла с лица Бьякурана, а глаза резко потемнели, но уже через мгновение он заулыбался снова: — Кстати, я был у Юни-чан, у них всё в порядке, Тсунаёши-кун. Тсуна кивнул, хотя всё ещё не избавился от некоторого шока на своём лице… Бьякуран провернул то, что ещё не приходило в голову никому в Альянсе. Он разыграл спектакль с собственным поражением и позволил Инганнаморте захватить Джессо, присоединив их к себе. Бьякуран в своих мыслях очень радовался, представляя, как удивятся Инганнаморте, когда часть их людей вдруг ополчится против них же. Тсунаёши же вспоминал времена, когда они с Бьякураном были противниками, и теперь радовался тому, что босс семьи Джессо отныне позиционировал себя исключительно союзником Вонголы…