Повзрослеть за одну ночь

Мечты, выстроенные хрустальными замками, с треском рассыпаются, жалобно шурша под ногами. Апокалипсис в отдельно взятом девичьем мирке. Дорогие фарфоровые куклы, знакомясь с начищенным до блеска полом, превращаются в неповторимые по своей красоте осколки. Девичья ножка в аккуратной туфельке безжалостно топчет их, превращая в блестящую груду мусора. Ярость и неверие в четырех стенах в исполнении юной влюбленной по уши особы. Элизабет должна справиться с ролью вдовствующей невесты. Осознание и смирение зажимают маленькую фигурку в стальные тиски, опускают на пол, среди сверкающих пятен осколков, и выжимают по капельке душу. Френсис застывает по ту сторону двери, разрываясь между желанием утешить дочь и пониманием того, что девочке нужно побыть одной. Элизабет недовольно поджимает губы — все вокруг пропитано фальшивой скорбью и тошнотворным запахом лилий. Ее не устраивает, что Сиэля хоронят в закрытом гробу — почему она не может увидеть его и он ли там вообще? Ей не нравятся эта кучка аристократов с неправдоподобно постными лицами и их монотонные соболезнования, похожие одно на другое с точностью до тягучего вздоха. Лиззи хочется упасть на колени, выдрать резные ручки вместе с крышкой и рыдать, прижимая к губам руку покойного почти_мужа, а вместо этого приходится взять себя в руки и благодарить по очереди каждого лжеца, опечаленно опустив голову. Как хорошо, что можно спрятать под вуалью сухие распухшие глаза от осуждающих острых взглядов — Элизабет вовсе не безразлично, о таком не может быть и речи, просто бессонная ночь забрала все слезы. Этим крысам, затянутым в траурные наряды, не понять, что значит потерять того, кого любишь всем сердцем, потому что их прогнившие сердца не способны на чувства. Сломаны все куклы и разбиты все мечты. Судьба заставила повзрослеть за одну ночь.