Шипение в твоей голове

У Кроули была отличная задница. Азирафаэль тщательно скрывал то, как она притягивает его разом мутнеющий взгляд, но факт оставался фактом. Обтянутый тонкой кожей брюк или упругой джинсой, чуть выпирающий, но не как у женщины или качка, идеальный зад манил, требовал коснуться, а после сжать всей пятерней. Ангел так хотел погладить эти дикие, вечно вихляющие бедра, притянуть тело к себе, заткнуть возмущение поцелуем. О, а потом он бы долго мял эту тощую задницу и любовался влажными губами полураскрытого в стоне рта. Демон, порочный и невероятный, коварный, смотрел бы на него со смущением и легким возбуждением, но покорно выгибался, подставляясь. Азирафаэль бы укусил его: сильно, больно, до тонкого кровоточащего следа, а после вылизал бы сперва шею, часто отрываясь, чтобы посмотреть в эти чарующие пьяные глаза, но совсем скоро он бы опустился на колени и занялся своей любимой частью. А виной всему была одна тощая задница. Ну, быть может, немного виноват был и ее хозяин, который заряжал и возбуждал одним лишь взглядом, внутренней хрипотцой в голосе и странной энергией, пьянящей так сильно, что протрезветь чудом не выйдет. Азирафаэль кусал губы, когда демон оборачивался, показывая одну из самых выдающихся своих частей. Для Азирафаэля это было странно. Он был склонен к любви, но грех, который был сладок и грел сердце, толкал его на самые разные поступки. Ангел стал терять границу между чувством и похотью, и те сливались воедино, превращаясь в довольно взрывоопасный коктейль. Он мог часами рассуждать на тему того, что зарождалось в нем, но это лишь сильнее дразнило, душило и заставляло сомневаться в себе. Раньше было тошно и тоскливо, а задница все еще мелькала перед глазами и руками, пока ладони тянулись без права коснуться. Азирафаэль смотрел, считая, что смотреть не запрещается. Стоило Кроули обернуться и взглянуть глаза в глаза, как возбуждение сменялось легкой ласковой улыбкой. Демон разливал вино, а ангел делал вид, что просто очень рад видеть своего друга. И он правда был рад. Азирафаэль постепенно становился смелее. Он учился, наблюдал и даже смог прикоснуться к желанному. Эта прекрасная задница была в его руках: ангел трогал любимые бедра, целовал эти тонкие губы. Они предавались любви столько раз, сливались воедино, теряя голову и разум. И с каждым разом открывались новые горизонты. После их последнего раза Кроули решил обидеться, но они оба знали, что дуться демон не умел. В итоге, Азирафаэль проснулся посреди ночи от того, что его нежно пихают в бок, двигая ближе к стене. — Это ты так меня простил? — тихо спросил Азирафаэль. Вообще, он чувствовал себя несколько виноватым, однако демон начал первым. Ангел знал его сволочную натуру и был на взводе в тот момент, поэтому поступил так, как счел нужным. Он был занят, а эти ужасные (чудесные) сообщения сбили его с толку, поэтому случилось то, что случилось. Азирафаэль сперва сделал, а затем подумал, из-за чего убежал, боясь столкнуться с реальностью. Это потом он понял, что надо было продолжить, но стыд уже настиг его и мучал, вместе с тем душила гордость и страх. Позвонить и извиниться было недолго, но так сложно. Рука не поднималась, поэтому это нельзя было назвать игнорированием или обидой. Азирафаэль заранее решил, что на него обиделись, накрутил себя и испугался. Кроули пропадал недолго — целых четыре дня. Азирафаэль уже был готов пойти извиняться, отрыл сладкий подарок в виде старой доброй бутылочки арманьяка, которую он держал со времен поездки во Францию. Но Кроули оказался быстрее и, кажется, совершенно не обижался. — Нет, ангел, я просто соскучился. Ты меня кинул вообще-то! Ты кончил мне на лицо и даже не перезвонил! Азирафаэль не сдержал улыбки, позволяя ему устроиться на своей груди. Кроули обнял его, закинул длинную ногу, прижимаясь теснее. Ангел сдался и уместил ладонь на упругой ягодице, однако понял, что и сам дико соскучился даже за столь короткое время. — Ты точно не злишься? Я тебя, должно быть, обидел, — решил Азирафаэль и невольно сжал ладонь, как будто Кроули мог убежать. Понял, каково демону было тогда. — Да все в порядке, — отмахнулся тот, горячо подул ему в шею. Азирафаэль начал себя накручивать снова. Он включил ночник движением пальцев и обеспокоено посмотрел, сжирая сам себя. Только вот Кроули и не думал обижаться. Кроули реально соскучился, а еще имел крайне скотский план.

***

Вообще, Кроули видел в этом форменном издевательстве элементарное отсутствие смелости. Он вспомнил, как трясся ангел в его руках, как высоко стонал, стесняясь произнести свои сокровенные фантазии вслух, но покорно подставлялся и переставал прятать голос, когда доходил до края. Кроули и решил довести его: сперва он признался себе, чего хочет, а потом подумал, что сделает все, чтобы это получить. Напуганный ангел — неплохое начало, но шантажировать прощением было бы низко. — Ангел, — Кроули сел, глядя в голубые глаза, — ты же не думаешь, что я настолько нежен, чтобы обидеться? — Но… — Я кончил. Было охуительно. Ты кончил. Мы поиграли, а потом разбежались, — Кроули говорил это все будничным тоном, что было для него абсолютно нормально. — Да, я хотел другого, но, возможно, я тоже перестарался. Он ослепительно улыбнулся, на что ангел так же сел и потянулся к демону с крепкими объятиями, но с легкой дрожью в руках. — Только не разрыдайся, — устало бросил Кроули, но все-таки улыбнулся. — Значит, ты не против, если буду немного… — Азирафаэль вновь не договорил, в конце вовсе срываясь на шепот. — Я приму тебя любого, — Кроули театрально выдохнул, вообще не понимая, к чему ангел клонит. Да, Кроули хотел выдержать ангела, измотать, чтобы тот сам сорвался, как пару раз до этого. Он хотел довести его до той самой грани, чтобы после насладиться пылающим нравом, испить чужое желание. Кроули неожиданно для себя понял, что ему нравится, когда его хотят. Возможно, это было чересчур эгоистично, но он по-настоящему обожал, когда голубые глаза пылали, когда его жадно хватали за бедра, когда желание становилось сильнее смущения. В этот раз уже Азирафаэль приятно удивил. Ангел ловко разомкнул объятия, обхватывая ладонями чужое лицо. В свете ночника его глаза сияли безумием, и Кроули судорожно сглотнул, посылая сон к черту. Он зачарованно смотрел в его глаза, пытаясь уловить в них хоть какой-то намек на то, что могло произойти дальше. Но Азирафаэль молчал, гладил, гладил его скулы, часто облизываясь. — А что хочешь ты? — тихо спросил ангел. — Не что, а кого, — ответил Кроули, потерся щекой о мягкую ладонь. — Тебя хочу. Он хотел слишком многого, и это все можно было объединить в одного совокупного ангела. Кроули хотел Азирафаэля, и было все равно, на что они сорвутся в этот раз, потому что это будет его ангел: его руки и запах, его влажные губы и стоны. Открыв глаза после оргазма, Кроули увидит знакомое лицо и мягкую улыбку. Кроули был согласен на что угодно, но, конечно, хотелось что-нибудь поинтереснее. Они долго целовались. Азирафаэль не выключил свет, а Кроули решил, что так даже лучше. Они просто целовались, трогая друг друга, и демон обнял ангела ногами, притягивая к себе, руками обвил шею, зарылся пальцами в пышные кудри. Сон окончательно отступил, а жар возрос внизу живота, развеивая в голове столь ненужные сейчас мысли. — Прости, дорогой, — прошептал Азирафаэль, отрываясь от губ, ведя по бокам вниз, чтобы ухватиться за задницу. — Я же сказал, что не… — А я заранее. Его светлый нежный ангел был невероятно порочным, и Кроули лишь улыбнулся, предвкушая что-то грандиозное. Член встал от одного предвкушения. Кроули лег удобнее, но его перевернули единым движением, подложив под живот подушку. Все-таки ангел не переставал быть ангелом. Кроули сглотнул и развел ноги — непроизвольно, думая, что именно это от него и требуется. С него содрали остатки одежды, оголяя ноги и зад, охлаждая пылающую промежность. Смуглые ягодицы торчали в приглашающем жесте, и твердая ладонь уверенно смяла одну, пока вторая ладонь оттягивала другую, оголяя, выставляя напоказ. Стало прохладно, но ненадолго: Азирафаэль склонился, опаляя дыханием, и Кроули слышал, как тот хлюпает слюной, часто облизываясь. Его хотели до одури: Кроули это чувствовал и упивался, улыбался, довольный собой, позволял открывать себя больше. Доверял. Он почувствовал, как прогнулась кровать, и в его бедра уперлись чужие: Азирафаэль прижался пахом к его ягодицам, примериваясь. Кроули хотел было это прокомментировать, но решил не сбивать ангела: пугало, что его опять бросят, убежав от смущения, поэтому он молча лежал и кусал костяшки. Азирафаэль притирался, тяжело дышал где-то позади, и выпирающий из белья член едва коснулся нежного чувствительного местечка между ягодиц Кроули. Он не доставал до ануса, и эти жалкие миллиметры были почти болезненными. Кроули сжался, незаметно для себя всхлипывая. — Тебе больно? — сразу спросил Азирафаэль, обеспокоенный и пока еще в своем уме. — Нет, все хорошо. Продолжай, — прохрипел демон. Ему было больно. Это была невообразимая пытка. Кроули сжал свои же запястья, сильнее выгибаясь и выпячивая задницу. Азирафаэль не торопился, трогал его, хотя минуту назад был таким резвым. Кроули подумал, что это никогда не закончится, поэтому резко передумал быть молчаливым и покорным. — Я все еще помню твой язык, — низко сказал Кроули, когда Азирафаэль отступил. — Я помню, как ты касался меня внутри пальцами, как лизал. Азирафаэль развел его ягодицы и подул на сфинктер, приближаясь к нему. — Я так хотел тебя коснуться, но не мог, — продолжил Кроули. — А еще хотел, чтобы ты был во мне. Полностью. Азирафаэль мягко нажал на дырку, на сухую входя на половину фаланги. Демон вновь сжался. — Хотел ощутить тебя в себе. Горячего, скользкого и большого. Я знаю твои размеры прекрасно: изучил, когда ты драл меня в горло. Язык робко коснулся расслабленного ануса, но через мгновение ощутимо мазнул, давя. Кроули вздрогнул, пока язык становился смелее, а ангел едва слышно застонал, крепко держа его за бедра. Было так сладко, так тянуло внизу живота, что любые ожидания окупились с лихвой. Колени дрожали в таком положении, плохо держали, и здесь спасала подушка. Кроули в голос застонал и потерял способность говорить, когда в нем оказались пальцы, а зубы ангела сжались на его ягодице, оставляя сочный след. Азирафаэль остановился на верху ложбинки, вытянул язык, смачивая пальцы слюной, обильно стекающей ниже. Он часто дышал, щекоча копчик, пока Кроули пытался найти в себе силы. — Я был растянутый, а внутри, — вновь укус, но куда слабее, легкий шлепок по бедру, после которого последовало вторжение трех пальцев, смазанных чем-то куда более уместным, — внутри было пусто, и как же здорово ты мог заполнить пустоту своим… Его вновь шлепнули, активнее двигая рукой. Азирафаэль, кажется, любил делать больно — не сильно, ужасно больно, а приятно, сладко, чтобы бедра дрожали, а внутри щекотал едкий трепет. Кроули открыл рот и замер в немом крике, когда пальцы коснулись там, где надо. Он вытянулся, кусая губу до крови. — А потом ты бы нагнул меня и отодрал, — выкинул демон, на что Азирафаэль осторожно схватил его за яйца, перекатывая их в руке. Глаза сами закрывались, и Кроули лишь сейчас заметил, что к его члену так и не прикоснулись. Он неожиданно ощутил свое возбуждение иначе, потерся, за что схлопотал по заднице. В этот раз демон вскрикнул в голос, и легкие укусы-поцелуи поднялись выше, осыпая его бока и спину. — Хочу, чтобы ты вошел одним движением сразу, чтобы вошел глубоко и сильно и драл меня, — не останавливался Кроули. — Без остановки. Без пощады. Азирафаэль сжал зубы на его плече, вынимая пальцы и, как ранее, притираясь. Как в голодных фантазиях, ангел потерся головкой между его ягодиц, но не входил, уже нежно целовал шею, гладил грудь широкими движениями. Ангел сжал его сосок, покрутил между пальцев, зарываясь носом в затылок, часто вдыхая влажный запах, продолжая дразнить. Он вошел лишь головкой, и Кроули услышал тихий высокий стон у уха, когда член ангела пропал, ощущаясь где-то в районе яиц. — Трахни меня уже. Пожалуйста, — простонал демон. Кроули уже и забыл это чувство. Член у ангела действительно был крупным — толще его собственного, но не особо длиннее. Однако, он был больше, поэтому неудивительно, что ангел так долго растягивал его, что вылил много смазки. Внутри было пусто и влажно, поэтому Азирафаэль вошел легко, но не как просил Кроули, а наполовину. Вторым сильным толчком ангел вошел до упора, стискивая Кроули до хруста. Возможно, Азирафаэль был даже слишком большой. Кроули было немного больно, но его наконец заполнили, и та пустота теперь туго стягивалась, охватывая чужой член. Азирафаэль не двигался, то ли давая привыкнуть, то ли сам привыкал. Кроули попытался сжаться, но от этого неприятно закололо, пробивая остро, до дрожи. Он расслабился и ощутил прикосновение к своему члену. Азирафаэль пару раз провел по стволу, затем возвратил ладонь на живот. — Давай, сладкий, — прошептал Кроули, — сделай это. Хочу кончить, пока ты во мне. Ладонь на животе перестала гладить, надавливая. Азирафаэль качнулся, выходя и тут же плавно ныряя обратно. Кроули подавился стоном, вцепился в подушку и заметил руку, на которую опирался ангел. Демон прижался губами к его ладони, облизал костяшки. — Хочу, чтобы ты кончил в меня. Азирафаэль двигался плавно, но на всю длину. Он не торопился, оттягивая. Натягивал Кроули. Демон слышал тихий хрип и шипение, а сам разошелся, застонал в голос. Ему было так хорошо, что он и сам начал двигаться, цепляясь за простыни, драл подушку зубами, пока ангел мягко трахал его. Пробирало до макушки, и сладкая дрожь наполняла все тело. Азирафаэль начал потихоньку ускоряться, но в какой-то момент отчего-то передумал и вовсе вышел. — Я раздеру тебе всю спину, — с восторгом высказался Кроули, когда оказался на спине. — Хочу увидеть твое лицо, когда ты кончишь, — наконец-то сказал Азирафаэль. — От моего члена. Кроули хохотнул и двинул бедрами, насаживаясь глубже. Теперь он мог трогать ангела, обнимать. Они могли целоваться. От переизбытка чувств оргазм накатывал быстрее. Демон похабно стонал и драл спину ногтями, как и обещал, а Азирафаэль позволил себе сорваться. Накрывало восторгом, невероятной дикой радостью и чувством окончательного, полного единения. Азирафаэль открылся, а Кроули открылся в ответ. В ушах звенело, и Азирафаэль, поймав темп и найдя идеальный угол, входил так глубоко, как надо, касался торчащих сосков и терзал губы, мокро вторгаясь в рот языком. Раньше, когда Кроули кончал, он ощущал опустошение. С Азирафаэлем было иначе: ему становилось тепло, хорошо, словно святое ангельское свечение озарило его темную душу. Быть может, что-то такое и происходило. Он утянул ангела с собой, часто сжимая его член в себе. Внутри стало мокро и горячо, и оставалось лишь распахнуть крылья, но до такого свинства они еще не дошли. Азирафаэль опустился рядом, мягко поцеловал опущенные веки и нос, чиркнул обе щеки и губы, после чего позволил себе расслабиться. — Я не прощу тебя, — решил Кроули, еле шевеля губами, — если не сделаешь это еще раз. — Из тебя течет мое семя. — Ну, тогда повтори в ванной. Кроули посмотрел на него. Азирафаэль тихо рассмеялся, но покорно кивнул.