Сказочник

Сборы, как и обещал Гэндальф, проходили неспешно. Теперь, благодаря магии друэдайн, еды в Тэламаре было много, и его жители вполне могли снабдить уходящих припасами и сами не умереть с голоду. Галадрим радостно собирались в обратный путь – хоть дорога была и трудна, но они шли к своим домам и семьям. Но Келеборн был сумрачен, для себя он решил не оставаться в Фангорне, прозябать среди замершего леса, а отправиться на восток, в Мордор. Память и любовь к жене – пусть даже ее дух остался в Нэнье, – подталкивали его к мести. Гэндальф был занят целыми днями, Нэн, используя последнее свободное время, пропадала у своей наставницы Беруны, так что Сэм был предоставлен сам себе. Он много тренировался с Гильтороном и сам по себе. Раньше он бы подолгу сидел у старого Гэмджи, слушая его рассказы, но теперь старый Сэм пребывал в голубой дали, и нельзя было до него добраться. От скуки молодой хоббит даже пробовал читать свитки, уцелевшие от долгих лет разорения Северо-Запада, но это занятие быстро ему приелось. Он не был книжником, хотя отец выучил его и сестру грамоте, говоря, что при нынешних порядках в Шире это умение не помешает. Оно и правда бывало полезным. Но все-таки мелкие буквы, похожие на разбегающихся во все стороны жуков, Сэма привлекали мало. Вот если бы кто-то читал, он бы послушал, а так… Чтобы не сидеть в одиночестве, Сэм много времени проводил с Эльараном, хотя они были чересчур непохожими, чтобы крепко сдружиться. Они вместе бродили по окрестностям Тэламара, ставя ловушки на потихоньку возвращающуюся дичь, и не так уж редко возвращались с добычей. Однажды, в самом конце зимы, Эльаран пригласил Сэма на рыбалку. Сэм с радостью согласился. Он любил ловить рыбу, это было мирное и легкое занятие, хорошее время, которое так приятно проводить с друзьями! В Шире Сэм часто ходил на рыбалку, что поощрялось отцом: иногда выловленная им рыба была единственным ужином семьи. Но в последнее время рыба попадалась все реже и была мелкой и худой. А иногда обретала странные, искаженные формы, лишние плавники, хвосты и даже головы. Такую рыбу не ели, боясь отравиться. В Тэламаре рыба тоже ценилась, но зимой ее ловили мало, потому что она уходила на глубину из-за морозов. Сейчас, с приближением весны, рыба выходила из спячки, а лед еще был достаточно крепок, чтобы выбираться на него без опаски. Вышли они довольно рано, когда невидимое солнце еще не появилось. Погода последнее время держалась хорошая: ни метелей, ни сильного ветра, да и мороз как будто ослаб. Снег еще не таял, но в воздухе чувствовалась близкая весна. Они пошли к лесному озеру, которое находилось недалеко от западных стен Тэламара. Лес был тих и спокоен, но сейчас больше не походил на склеп. Он оживал, его наполняли звери и птицы, а деревья и травы готовились пробудиться от зимней спячки. Они шли не очень тихо, и вдруг Сэм услышал, как над его головой захлопали крылья, и за шиворот ему свалился комок снега. - Ай-ай! – завопил хоббит. – Ах ты ж!.. Эльаран оглянулся и засмеялся. - Лес просыпается, - заметил он. – Это хорошо. - Хорошо-то хорошо, но почему именно мне на голову, - проворчал Сэм, вытряхивая снег из-за воротника и капюшона. - Не кисни, Сэм! – воскликнул Эльаран. – Лес просыпается, и все будет хорошо! Сэм промолчал. У них в семье не принято было слишком радоваться будущему и полагать его безоблачным. «Будь готов к плохому, а хорошее тебя само найдет», - говаривал мистер Гэмджи, и Сэм следовал этому правилу неукоснительно. Например, сейчас он был уверен, что ни одной рыбки они не поймают, а если поймают – то пару мелких, и все. Эльаран, напротив, был уверен в прекрасном улове и расписывал Сэму, сколько рыбы они приволокут на кухню, и как будет радоваться его мать Хириэль, и как они будут есть жареную рыбу на ужин… Сэм не мешал мальчику строить грандиозные планы, только иногда хмыкал и усмехался. Впрочем, мысль о жареной рыбе его вдохновила, и он ускорил шаг. Они перелезли через большой сугроб, в который превратилась куча осеннего бурелома, и оказались на гладкой заснеженной поляне. Сэм, было, удивился, отчего тут нет ни камней, ни кустов, но Эльаран со смехом остановил его. - Стой-ка, Сэмми, а то еще сам на корм рыбам пойдешь. Пришли мы, это же Айлимор, Черное Озеро, если на Всеобщем. Сейчас проверим… Сэм остановился как вкопанный и осторожно двинулся обратно, еще со времен путешествия в Форохель он знал о коварстве льда. Вот еще не хватало, выбравшись из стольких переделок, утонуть в мелком лесном озере! Эльаран тем временем принялся проверять лед, простукивая его палкой. Лед был еще крепок, и Эльаран быстро выбрал места для себя и Сэма. Туда они приволокли удобную толстую ветку из леса, чтобы не сидеть на голом льду. Потом с помощью пешни каждый из них продолбил себе во льду лунку. Закутавшись плотнее в меховые плащи, оба уселись, закинув удочки с наживкой. Сэм сидел молча, терпеливо ожидая клева (которого, скорее всего, не будет), Эльаран же вскоре принялся насвистывать песенку. - Не свисти, рыбу распугаешь, - недовольно сказал Сэм. Эльаран прищелкнул языком. - Не будь занудой, Сэм! – воскликнул он. – Лучше давай поспорим, кто поймает самую большую рыбу! Спорю на свой нож. - Не буду спорить, - поморщился Сэм. - Отец говорит, кто спорит да об заклад бьется, кончают плохо. - Ты рассуждаешь, как столетний старец, - скривился Эльаран. – Не свисти, не спорь… Так ведь жить скучно! И вообще… - И вообще, дело не в том, кто какую рыбу поймает, - рассудительно сказал Сэм, - а в том, чтобы хоть какая-то рыба на стол попала. Ты, Эльо, чересчур много думаешь о славе да о подвигах, а жить надо ради семьи, детей… Растить свой сад… - Нет, это невозможно! – Эльаран хлопнул себя свободной рукой по бедру. – У вас в Шире, что, все такие скучные и занудные? Как родятся, так только и думают, как в земле копаться и с горшками на печи возиться? Сэм немного подумал. - Не все, - серьезно сказал он. – Есть и другие, особенно из Туков. Только… маловато их осталось, как раз из-за этого, - Сэм насупился и замолчал, припоминая разные истории про Туков со времен наступления Тьмы. Они были интересными и захватывающими… только кончались, по большей части, Виселичным Деревом. - Да ну тебя! – в сердцах воскликнул Эльаран, повернувшись к Сэму. – Эге, да у тебя клюет! Задумавшийся Сэм не заметил, что поплавок из сосновой шишки и правда задергался. Он быстро подсек добычу и вытащил на лед большую серебристую рыбину с бледно-красными плавниками и хвостом. - Вот это да! – немного завистливо воскликнул Эльаран, и Сэм самодовольно улыбнулся. Эта добыча заслужит на кухне похвалы. Рыба в озере, должно быть, изголодалась за длинную зиму, потому что стала клевать одна за другой. Друзья только и успевали оглушать и складывать добычу в заплечные мешки. Эльаран радовался бурно, ведя счет своей и сэмовой рыбе и рассуждая об их весе и породе, Сэм просто довольно крякал и улыбался. Нет, в самом деле, похоже, плохие времена заканчиваются. Может, и настала пора поверить в лучшее будущее? Внезапно сверху послышался какой-то шум. Сэм с удивлением вскинул голову, едва не выронив очередную рыбу. На небе, кроме обычных темно-серых туч, вдруг показалась еще одна черная туча. Она быстро приближалась, хотя ветра почти не было. И это от нее шел громкий шум – резкое карканье и хлопанье крыльев. - Кребайн! – вдруг крикнул Эльаран. Кто такие «кребайн», Сэм не знал, но по испуганному голосу Эльарана понял, что ничего хорошего. - Кто это? – спросил он с начинающейся паникой. - Соглядатаи Темных! – ответил Эльаран. – Быстрее! Идем в лес! Они не стали собирать рыбу, а быстро кинулись под защиту деревьев. Не успели они этого сделать, как черная туча налетела на замерзшее озеро. Карканье оглушило друзей, а от черных крыльев, казалось, потемнел сам воздух. Птицы закружились над озером, громко вопя и роняя вонючий помет, а потом, не обращая внимания на брошенную рыбу, поднялись и улетели на восток. Эльаран посмотрел им вслед и обычная жизнерадостность покинула его лицо. - К Тэламару полетели, - мрачно сказал он. – И что им там надо? - Известно что – шпионить да высматривать, - угрюмо сказал Сэм. Растеряв всякую радость от обильной добычи, друзья подняли рыбу и медленно отправились обратно к Тэламару. Будущее ни одному из них уже не казалось безоблачным. *** Саурон был сильно разозлен, хотя по его виду, холодному и спокойному, как всегда, никто бы этого не сказал. Но все: и приближенные слуги, и командиры, и воины, и рабы, и пленники быстро почувствовали его гнев на себе. Волной прокатились по крепости смерти и казни, некоторые из них изощренной жестокостью напоминали о самых мрачных древних временах. Стены были увешаны изувеченными телами, на кольях щерились в мертвой усмешке головы, подземелья звенели от криков пытаемых, от которых цепенели в страхе самые преданные и верные. Сорвав злобу на безответных и беззащитных, Саурон уединился в самой высокой башне Барад-Дура, предаваясь размышлениям и строя планы. Из донесений немногих уцелевших он знал, что Тэламар отбил атаку, разогнал армию, казавшуюся неодолимой для горстки недобитых приспешников Запада. Рассказы напуганных оставшихся в живых орков (их головы первыми украсили колья, когда Саурон выжал их досуха) были путаны. Казалось, воинство Темного Владыки уже одолевало, уже были сломаны ворота селения, но тут, откуда ни возьмись, появилась помощь. Это были эльфы – жуткие яркоглазые демоны из самых страшных орочьих кошмаров. Но как и откуда появилось такое большое эльфийское войско? Саурон знал о поселении в Фангорне, но от Фангорна до Тэламара сотни лиг пути, и их не пройти за день или даже за месяц, тем более, незаметно для его соглядатаев. Магия? Это первое, что приходило в голову, но кто этот могущественный чародей? Олорин-Гэндальф не обладал подобной мощью, тем более без помощи своего Кольца. Говорили, что Галадриэль, проклятая эльфийская ведьма, способна на такое, но она мертва уже тридцать лет. Он сам убил ее, он уверен в ее полной и окончательной гибели. Даже если ее дух и остался в Средиземье, он не мог сотворить подобное… Враги, враги… Саурон вспоминал, кто еще был способен противостоять ему. Гондор, некогда самый могучий и непримиримый враг. Но он был уничтожен, стерт с лица земли. Минас-Тирит был взят и разрушен до основания, сейчас в его развалинах обитают разве что змеи да вороны. Пеларгир, Лоссарнах, Лебеннин и многие другие – все эти поселения были уничтожены. Даже гордый Дол-Амрот пал, последним, но все же пал. Всех, кто сопротивлялся с оружием в руках, убили, остальных угнали в Мордор и сделали рабами. Мужчины оказались в каменоломнях и шахтах и теперь трудились во славу Темного Владыки, добывая камни для крепостей и железо для оружия. Женщины и дети отправились на поля вокруг озера Нурнен и работали для того, чтобы у армии Мордора была пища. В землях Гондора не осталось никого. Колодцы были отравлены, источники - засыпаны, леса и поля – сожжены. Земля медленно пропитывалась ядом, идущим из Мордора, превращаясь в голую безжизненную пустыню. Это было целью Саурона, желающего повергнуть своих врагов во прах, стереть с лица земли. Рохан. Тоже некогда могучее королевство. Его жители остались на своих землях. Кому-то нужно было кормить союзных Саурону людей из Дунланда и Харада, к тому же лошадиные пастухи выращивали отличных коней для армии Мордора. Но, может, они забрали себе слишком много воли? Надо послать повеление Готмогу в Ортханк: пусть ужесточит законы. Нельзя распускать людей, везде должны быть порядок и дисциплина. Фангорн. Эльфы, живущие там, почти не подавали признаков жизни, и Саурон мало думал о них. Но, может быть, пришла пора покончить с ними? Однако дело осложнялось тем, что орки смертельно боялись леса. Их можно было заставить идти туда под страхом смерти, но из трясущихся от ужаса выходят плохие бойцы. Послать туда людей с юга? Но они плохо обучены войне в лесах, коннице там не развернуться. Или использовать чары? Да, можно попробовать. Послать туда колдунов из Черных Нуменорцев и пусть уничтожат лес. И Тэламар. Эта проклятая деревня, вызвавшая его гнев. Уничтожить, стереть с лица земли! Но вдруг у них имеются другие средства противостоять ему? Вдруг они заручились помощью могущественного чародея? Нет, не нужно спешить. Надо все обдумать и спланировать. Но стражу усилить необходимо. Послать приказ в Мглистые Горы – пусть усилят патрули. Нельзя дозволять хоть кому-то ходить по Средиземью без ведома и разрешения его Владыки! Ортханк тоже должен следить за дорогой через Гриву Рохана. И его ставленник на крайнем западе, в этой стране мелких человечков, тоже должен стать бдительнее. Шутка ли, когда-то двое этих недомерков завладели его Кольцом! Да, у них ничего не вышло, но они были близки к цели, слишком близки. Здесь нужны осторожность и бдительность. И тогда все выйдет по его замыслу. К следующей осени Тэламар будет уничтожен. *** Сэм и Эльаран рассказали о стае кребайн Гэндальфу, и тот помрачнел. Однако своего решения выступать, когда стает снег и пройдет распутица, не изменил. Все равно перевалы зимой – особенно сейчас, в суровую, снежную зиму – непроходимы, да и путь по бездорожью в такое время года был слишком труден даже для небольшого отряда. Вскоре весна вступила в свои права. Подули южные теплые ветры, мороз ослабел, а снег начал таять. Приготовления к походу стали более оживленными, собирали припасы, рассматривали карты и обговаривали разные обстоятельства, которые могли помочь или помешать в пути. Выбрали тех дунэдайн и эльфов, которые уходили из Тэламара. Четверо тэламарцев, сопровождавших Гэндальфа на Тол-Морвен, снова выступили с ним в поход на восток. Нэн попросила за Гильторона, как и обещала, впрочем, никаких препятствий к его уходу не было, молодой дунадан был на хорошем счету. Сэм радовался тому, что уходил вместе со старыми знакомцами, хотя часто и вздыхал – не очень-то он ждал добра от этого похода. Хотя, подрастеряв былую наивность, он понимал, что отсидеться за высокими стенами вряд ли удастся. Может быть, Тэламару вскоре вновь придется сражаться с врагами, и тут уж Эльарану представится случай совершить долгожданный подвиг. Хотя, на вкус хоббита, все эти подвиги и слава не стоят даже пары спелых яблок. Он бы, по крайней мере, охотно променял бы первые на вторые. Наконец, настал канун дня, предназначенного для похода. Это было в конце первой недели апреля. Уже сошел снег, оставшись только в самых глубоких оврагах и затененных лощинах, уже набухли почки на деревьях, готовясь лопнуть, уже прорезалась первая трава. Хотя солнце и не показывалось из-за вечных туч, а все же на душе стало веселей: все внутри пробуждалось вместе с природой. Накануне ухода, вечером, Сэм проверял свой походный мешок. Уложены запасная теплая куртка и штаны, котелок и кружка с ложкой, и соль в коробочке. Есть и игла с ниткой, и шило. Огниво и точильный брусок. Нож в ножнах на поясе. Да, и еда, конечно: дорожный хлеб (даже немного эльфийского перепало), вяленое мясо, орехи и несколько яблок. Подразумевалось, что отряд сможет охотиться в пути, но весной надежды на хорошую регулярную добычу было мало, да и самок с детенышами старались не трогать. Не успел Сэм уложить все поудобнее, как в дверь постучали, и тут же вошел Эльаран. Он увидел дорожный мешок Сэма и глаза у него разгорелись. - Эх, вот бы и мне с вами! – сказал он с завистью в голосе. Сэм только вздохнул с довольно унылым видом. Затея нравилась ему все меньше, но он понимал, что по-другому будет еще хуже и потому мрачнел все больше. Внутри у него боролись страх и решимость, и последняя пока что одерживала верх. Но и мрачный настрой никуда не девался. Эльаран тем временем выудил из своей сумки объемистый сверток. Внутри оказалась длинная веревка. Сэм с интересом взглянул на нее, пощупал. - Это мистер Гэмджи мне подарил, - сказал мальчик. – Любил он веревки плести на досуге, у наших эльфов многому выучился… Веревка была белая и мягкая, но, насколько Сэм мог оценить на ощупь, прочная. - Cпасибо, - сказал Сэм искренне. - Веревка в походе – первое дело, ну, то есть после еды, конечно. Так мистер Гэмджи всегда говорил. А в Шире, давно еще, мой прадедушка держал веревочную мастерскую. Хэм Гэмджи, вот как звали моего прадедушку. Он еще женился на… Сэм осекся, видя, что Эльаран его явно не слушает. Ну, может, ему неинтересно про сэмовых предков слушать. Наверное. Эльаран вдруг выпрямился, весь подтянулся, лицо у него стало торжественным. Он заговорил серьезно и немного печально: - Пусть удача сопутствует вам всем и тебе, Сэм, сын Хобарта. Да осияет вас звезда, да пребудет с вами отвага и стойкость и пусть найдет тебя слава! Он прижал руку к груди и поклонился. Сэм, немного удивленный такой торжественностью, был тронут, потому что видел, что Эльаран совершенно искренен. Он тоже поклонился и ответил: - И тебе, мастер Эльаран, удачи, и всем вам тут. И желаю… желаю, чтобы был у вас мир да покой, чтобы подвигов этих никаких не надо было. Лицо у Эльарана вытянулось при этих словах, и Сэм чуть по лбу себя не хлопнул с досады. Эльаран-то все подвиг мечтает совершить, а он ему мира да покоя желает. Но… но не желать ведь войны да беды! И Сэм не стал брать слова обратно, промолчал. Не беда, что юный дунадан без подвигов останется, зато все будут живы-здоровы. Может, Эльарану те же мысли в голову пришли, а может, он решил не обижаться на друга, но лицо его прояснело, разгладилось, он двинулся к хоббиту и крепко его обнял. - Прощай, друг Сэмми. - Прощая, друг Эльо. Сэму даже захотелось заплакать, но он удержался. *** На следующий день они вышли в путь. Погода стояла хорошая, дул легкий теплый ветер, дождь шел последний раз три дня назад, и грязь немного подсохла. Отряд был большим, и прощание вышло долгим. А когда все вышли, наконец, из ворот, сверху послышался чистый звучный голос. Это Элладан, взойдя на башенку у ворот, провожал уходящих песней. В ней пелось о широких лесах севера, чистых лесных озерах, быстрых реках, звонких птицах, высоких звездах в небе. Пелось там и о Владыках Запада, что создали этот мир и хранят его. Песня была старой, сложенной еще в те счастливые дни, когда люди и эльфы повергли и развоплотили Саурона, как тогда казалось – навеки. И сложил ее не кто иной, как владыка Ривенделла, в те времена, когда его крепость превратилась в Последний Домашний Приют. Песню подхватили другие – и уходящие, и остающиеся, и мужчины, и женщины, и звучала она слаженно и звучно, доходя до самого неба – гимн любви к родному краю и Владыкам. И вот уже скрылись из глаз ворота и деревянная стена, скрылись и башенки, и те, кто стоял на них. И песня постепенно стихла вдали, и, наконец, окончилась последней протяжной нотой, и радостной, и печальной. Одни смахивали с глаз слезы, другие просто вздыхали и оглядывались, а третьи решительно смотрели вперед. Потянулись первые дни похода. Сейчас он не был опасен, все уцелевшие слуги Саурона еще зимой покинули окрестности Тэламара, и сейчас, обманутые чарами друхов, не могли проникнуть обратно. Разве что путь по густому лесу был не таким уж легким, но эти трудности были привычными, их мало кто замечал. Сэм приободрился, хотя иногда одергивал себя, прогоняя слишком радужные надежды: «Все трудности, чай, еще впереди. Вот из лесу выйдем, так какая-нибудь нечисть и появится». С каждым днем становилось теплее. Лес редел, чаще попадались уже не ели и осины, а буки, ясени, клены и нарядные белые березы. Они уже одевались нежной зеленью, и весь лес как будто был покрыт зеленым туманом. Это заставляло улыбаться всех – и суровых дунэдайн, и сдержанных эльфов, а уж смешливые друхи веселились вовсю. Но и об опасности никто не забывал, они внимательно несли стражу ночью и разведывали путь днем. Так они шли две недели и уже выбрались из огромных северных лесов на бурые холмы Дикоземья. Вдали, там, откуда появлялся утром слабый свет, виднелись темные громады гор. Это был тот же хребет, чьи северные отроги Сэм уже видел в своем первом путешествии. Но те вершины были ниже и менее круты – наружные укрепления огромной каменной стены, которая служила естественной защитой западной или восточной части Эриадора – смотря откуда грозил враг. Впрочем, уже давно, со времен появления Глубинного Ужаса и падения царства гномов, Мглистые Горы являлись вотчиной Темного Владыки, который полагался и на орков, живущих в пещерах, и на злую волю самих гор, не любивших смельчаков, желающих преодолеть их по верху или по низу. И потому сейчас Гэндальф не хотел особо приближаться к горам, желая обогнуть их южную оконечность по Гриве Рохана. Там, впрочем, рыскали слуги Саурона, выходящие из твердыни Ортханка, но Гэндальф надеялся, что с небольшим отрядом они справятся, а от большого смогут укрыться, быть может, в горах. Теперь они вышли из леса, и опасность шпионов возросла многократно. То и дело разведчики говорили, что замечают черных птиц в небе или зверьков и гадов в траве – то были змеи или крысы, крупнее и темнее обычных, с очень острыми зубами. Если удавалось, то птиц и животных подстреливали из луков, но это выходило не всегда. И когда путники уже приближались к южной оконечности Мглистых Гор, Индиль, один из главных разведчиков, пришел с плохими новостями. - С запада приближается большой отряд, - сказал эльф. – Много орков и семеро троллей. Орки скачут на волках и движутся быстро. - Движутся куда? – тут же спросил Гэндальф. - Увы, прямо в нашу строну, - со вздохом сказал Индиль. - Когда они будут здесь? – спросил Глорфиндель. Он всегда держался неподалеку от Гэндальфа и был его правой рукой в походе. - Через день, - ответил Индиль. – Или даже быстрее, если они пустятся вскачь. Нас, разведчиков, они не заметили, но, боюсь, о нашем отряде знают точно. - Крылатые шпионы сделали свое дело, - невесело усмехнулся Гэндальф. Некоторое время все молчали, первым тишину нарушил Глорфиндель. - Играть с ними в догонялки – последнее дело, - задумчиво сказал он. – Нам нужно либо встретить их в открытом бою, либо искать убежище и спрятаться там. - Будем готовы и к тому, и к другому, - сказал Гэндальф. – Но, быть может, это придется решать не нам. - Здесь, в Мглистых Горах, есть пещеры, - вступил в разговор Келеборн, - но я не знаю, свободны ли они сейчас. Мы нашли их, когда переселялись в Фангорн – там скрывались мои разведчики. - Значит, уходим туда, - решительно сказал Гэнадальф, и Глорфиндель кивнул, соглашаясь. – Принять бой мы успеем всегда, но лучше не рисковать. Так они и поступили. Отряд свернул на восток, к уже близким Мглистым Горам. Впереди и сзади отряда шли разведчики из галадрим, лучше других знающие эти места. Шли быстро, несмотря на начавшуюся непогоду: с севера задул сильный холодный ветер, из сгустившихся туч полил ледяной дождь вперемешку с мокрым снегом. Ветер грозно завывал среди холмов, а впереди слышался далекий грохот, будто от падающих камней, словно горы чуяли приближение незваных пришельцев и заранее гневались на них. Привал вечером устроили совсем короткий, костров разводить не стали. Через несколько часов беспокойного сна, едва только минула полночь, Гэндальф приказал подниматься и двигаться дальше. Ели чуть ли не на ходу к вящему неудовольствию Сэма, но новой встречи с орками ему не хотелось, и он держал свои мысли при себе. Весь следующий день они спешно шли дальше, но вечером разведчики принесли утешительные новости: дорога впереди была свободна, а от погони удалось заметно оторваться. Темные горы впереди, однако, сулили мало хорошего. Они грозно высились перед путниками, а грохот становился все громче. Предгорья были покрыты лесом, хотя и не слишком густым. Деревья были невысокие, узловатые, с черными перекрученными стволами. Листья у них тоже были темные, почти черные, а цветов, даже самых блеклых и маленьких, вовсе не было. Путники обрадовались укрытию, на голых холмах они чувствовали себя неуютно, открытые любому взору. Здесь Гэндальф устроил длинный привал: надо было отдохнуть и разведать дальнейший путь. Сэм с удовольствием сел, вытянув гудящие ноги. После двух дней быстрого хода даже голая земля показалась желанной постелью и эту ночь он, усталый, спал будто на пуховой перине. Правда, утром перина обернулась камнями и корнями, впившимися в спину и бока. Поэтому когда Сэма разбудили, он с удовольствием поднялся. Теперь горы нависали прямо над головой. За их вершины цеплялись облака, ущелья и впадины были заполнены подымающимся с земли туманом, от которого горы получили свое имя. Разведчики Келеборна отправились вперед, в поисках пещер, о которых говорил их владыка. Остальные завтракали и собирались в путь. Сэм с готовностью помог в приготовлении завтрака, за что получил от поваров лишние полмиски каши. Закусив, Сэм довольно вздохнул и расправил плечи: сытый хоббит готов к любым трудам и испытаниям, и смотрит вперед если не с радужными надеждами, то с решимостью. К концу завтрака вернулись разведчики, рассказав, что пещеры оказались пусты, да и вокруг они никого не заметили. Эта весть воодушевила всех: обороняться, имея за спиной укрытие, куда как легче, чем в чистом поле. Не прошло и получаса, как отряд вышел в путь. Деревья становились все гуще, заслоняя и так скудный свет с небес. Под ногами все чаще попадались камни и большие валуны. Сбоку послышалось журчание – это с высоких ледников тек небольшой ручей. Вода была очень кстати, если придется задержаться в пещере, смерть от жажды им не грозила. Сэм окончательно ободрился, решив, что уж по крайней мере сегодня встреча с орками им не грозит. Но, как только он это подумал, будто для пресечения столь утешительных мыслей, земля под ногами хоббита слегка задрожала, и снизу послышался глухой гул. Сэм чуть не подпрыгнул от неожиданности. - Что это? - спросил он у Гэндальфа, к которому всегда старался держаться поближе. - Горы тоже живые, - ответил волшебник. – И в чреве у них ворочается огненная лава, пламенная река, которая несет в себе камни. «Будто в животе бурчит», - подумал про себя Сэм и задал второй обязательный вопрос: - А это опасно? - Все и всегда опасно, - сказал Гэндальф, напустив, как обычно туману. – Но прямо сейчас мы под землю не провалимся, надо полагать. Сэму как-то совсем не понравилась идея провалиться в горное чрево, где течет огненная река, но дрожь земли прекратилась, и он немного успокоился. Тем временем к Гэндальфу подошел Индиль. Лицо его было тревожным. - Орки с запада приближаются, - озабоченно сказал он. – То ли нашли наши следы, то ли им сообщили шпионы… Мы должны поторопиться. Так они и сделали, но как только отряд вышел на голую каменную осыпь, ведущую, по уверениям галадрим, прямо к пещерам, земля под ногами снова задрожала и загудела, сильнее, чем в прошлый раз. Гэндальф остановился, собрав вокруг себя других командиров. Но и сам он не мог ответить, что означают эти дрожь и гул, и так ли они опасны, чтобы бежать от них прямо в объятия орков и троллей. Келеборн и его галадрим уверяли, что пещеры – надежное убежище и никаких опасностей в них они не нашли. Однако несколько десятилетий владычества Саурона и иных злых сил могли превратить надежное убежище в ловушку. Но и вступать в бой без особой нужды тоже никому не хотелось. А вдруг к врагам подойдет подмога из близкого Ортханка? Тогда поход против Саурона окончится, едва начавшись. Конец спорам положила Беруна. Она заявила, что сможет отвести глаза преследователям и укрыть весь отряд, но только если он будет оставаться на месте и хотя бы частично будет окружен чем-нибудь твердым. Подошел бы и густой лес, но пещеры были лучше всего. Это решило дело. Гэндальф с согласия других командиров приказал двигаться к пещерам, и отряд поспешил прочь от известной опасности навстречу неясной угрозе. *** Пещеры, куда они попали после нескольких часов утомительного карабканья по острым камням, Сэму совсем не понравились. Казалось бы, если с рождения живешь в земляной норе, то уж привык ко всяким ямам да подземельям. Ан нет, хоббиты – вовсе не подземные жители вроде каких-нибудь гномов. У них в норах всегда сухо и тепло, а темно и холодно разве что в кладовках. В каждой комнате у них есть одно-два круглых окошка, выходящих наружу. Так что свежий воздух и какой-никакой свет в хоббичьей норе есть всегда. Да и норы обычно не такие уж большие, потому в них уютно и не холодно. Пещеры же были огромны, даром, что вход был небольшой, прикрытый к тому же валунами. Но, пройдя через эту «небольшую» дверь, высотой едва больше человеческого роста, путники попали в огромное гулкое пространство, своего рода каменный чертог. Потолок уходил десятка на два фатомов вверх, теряясь в темноте. Стены кое-где были мокрыми, сверху стекала вода, собираясь в несколько небольших ручейков, текущих к выходу. Под ногами лежали большие и мелкие камни, земля и всяческий мусор. Кое-где, поближе к выходу, рос лишайник, на полу в лужицах шевелились мокрицы и какие-то червяки. Больше никого живого путники не обнаружили, не было и никаких следов. Этому многие обрадовались, но Сэм услышал, как один из дунаданов пробормотал себе под нос: де-странно, что такие удобные пещеры никто не занял. Впрочем, обследовав эту пещеру и две другие за ней, поменьше, ни эльфы, ни люди ничего опасного не нашли. Не было здесь и подземных ходов, по которым могли бы подобраться враги. Беруна и ее товарки устроились у входа кружком и принялись напевать под нос что-то протяжно-заунывное. Через некоторое время Беруна поднялась и объявила, что теперь никто снаружи их не обнаружит ни намеренно, ни случайно, пока они не покинут пещеру. Гэндальф решил переждать в пещерах несколько дней, пока орки не потеряют надежду найти их в этих местах и не отправятся дальше. Эта новость всех обрадовала: после утомительного перехода хотелось отдохнуть, прежде чем перевалить горы даже в их низкой части. Люди и эльфы занялись своими делами. Одни спали, другие чинили одежду и оружие, третьи тихо пели или рассказывали истории. Нэн почти все время проводила с женщинами друхов, учась у них всяким премудростям. Сэм спал и отъедался два дня, а потом заскучал. Темная пещера, освещенная лишь несколькими лампами друхов и эльфов, навевала на него тоску. Он часто присаживался послушать чьи-нибудь истории, но еще через два дня и это ему приелось. Он слонялся по пещере, то и дело возвращаясь туда, где сидел Гэндальф – там всегда можно было узнать последние новости. Спать он устраивался тоже неподалеку от волшебника, так Сэму казалось лучше и безопаснее. Гэндальф устроился в самой дальней пещере, у стены, где из камней естественным путем образовалась небольшая ниша. В этой нише чаще всего и сидел волшебник, покуривая трубку и размышляя или разговаривая с кем-нибудь. Вечером пятого дня он беседовал с Беруной, у ног которой примостилась Нэн. Глорфиндель тоже сидел рядом, участвуя в разговоре. Сэм, собираясь спать, устроился, как обычно, неподалеку. К разговору он специально не прислушивался, да и те обрывки, что до него долетали, были непонятными и путаными. Хоббит уже прикрыл глаза, задремывая, как вдруг земля под ним задрожала. Эта дрожь была куда сильнее, чем в прежние разы. Сон у Сэма как рукой сняло, он тут же вскочил, озираясь в страхе. За дрожью последовали толчки – один, другой, третий. С потолка посыпались пыль и камешки. Гэндальф умолк и тоже встал, держа в руках посох. Дрожь прекратилась, как будто испугалась волшебника. Так прошла сотня ударов сердца, Гэндальф открыл рот, собираясь что-то сказать, как вдруг земля вздрогнула так, что он едва устоял на ногах. Тут же начался кромешный ужас. Толчки следовали один за другим, и каждый следующий был сильнее предыдущего. Со стен и потолка сыпались камни, сначала небольшие, потом – огромные валуны, которые падали на землю со страшным грохотом, иные при этом раскалывались. Сэм орал в ужасе, сжавшись на полу в комок, вокруг раздавались и другие крики. Что-то кричал Гэндальф, но его слов было не разобрать. Камни падали один за другим, несколько их, к счастью, небольших, ударили Сэма по спине. Он завопил еще громче, но тут внезапно все закончилось. Сэм полежал еще немного, прикрывая руками голову, но вокруг было тихо. Он отважился открыть глаза, однако везде царила непроглядная тьма. - Нэн! – позвал он, вспомнив, что сестра была поблизости. – Мастер Гэндальф! - Сэм! – голос сестры раздался откуда-то сбоку. – Ты жив! - Пожалуй, жив, - Сэм немного успокоился и отважился встать. В то же мгновение засветился огонек на посохе Гэндальфа. Неяркий свет слегка рассеял тьму и Сэм увидел лица Гэндальфа и Нэн, присыпанные серой пылью. На щеке у девушки была кровь. - Ты ранена? – с тревогой кинулся к ней брат. - Пустяки, - отмахнулась Нэн. – Ты лучше оглянись. Сэм оглянулся и едва удержался от вопля ужаса. Сзади, до самого потолка, возвышалась новая стена из огромных валунов. Крепость камня оказалась неодолимой. Они были замурованы.