Сказочник

Деор довольно быстро освоился в пещерах. Конечно, здесь было еще темнее, чем снаружи, не хватало свежего воздуха и открытого пространства, зато тут было безопаснее и сытнее. Здесь не было страшных Черных, отвратительных орков и жестоких дунлендингов. Здешние обитатели жили дружно, даром что тут были не только люди разных племен (больше всего было рохиррим, но попадались и жители Дейла и Эсгарота, окраин Лихолесья, редкие уцелевшие гондорцы), но еще и гномы, бежавшие из своих разоренных подземных царств на севере. Гномами предводительствовал Гимли, сын Глоина, некогда живший с отцом в Эреборе, но покинувший его ради похода с Братством Кольца к Ородруину. Он вместе с другом, эльфом Леголасом, выжил в страшной битве у Мораннон и отступил оттуда на запад. Судьба занесла друзей сначала в Лихолесье, отчаянно противостоявшее врагу, затем в Фангорн, куда ушли остатки северных и лориенских эльфов. Но Гимли вскоре покинул Фангорн – один, и он никому не рассказывал, почему так случилось. Эребор к тому времени подвергся нападению драконов и орков и пал под их натиском. Большая часть гномов, особенно мужчин, погибла, остальные разбежались кто куда. Гимли, овеянному славой одного из Братства, удалось собрать вокруг себя часть уцелевших, и он повел их на юг, к пещерам Агларонд, которые некогда поразили его до глубины души. Сражаясь и убегая, гномы прорвались к пещерам, но их уже заняли рохиррим. Впрочем, пещеры были обширны, и люди не возражали против соседства гномов, тем более что те, будучи исконными подземными жителями и искусными ремесленниками, могли немало помочь соседям. У рохиррим хранились в пещерах запасы пищи, которыми они поделились с гномами в обмен на инструменты и оружие. Гномы расширили и благоустроили пещеры, так что они стали настоящими подземными чертогами. Вскоре в Агларонд прибыли бежавшие из Гондора Эовин и Фарамир, они с радостью приветствовали Гимли, своего старого друга. С тех пор союз людей и гномов в Агларонде стал так крепок, будто их связывала вековая дружба. Впрочем, гномы жили отдельно, очень обособленно и скрытно, как привыкли, потому Деор видел их нечасто, а их короля, Гимли, и вовсе лишь пару раз. Однако у Деора и тут нашлось немало занятий, и скучать ему не приходилось. Сначала он боялся, что Морвин, дочь правителей «вольных рохиррим», быстро забудет его, но этого не произошло. Девушка учила его стрелять из лука и владеть длинным мечом, они часто беседовали, Деор даже начал учиться читать и писать древним эльфийским письмом. Дали ему и работу в здешних кожевенных мастерских, а иногда Деор ухаживал за конями и скотом, которые зимовали в пещерах-стойлах. Он не чурался самой черной работы, был неприхотлив и дружелюбен, не болтал без умолку, но и не молчал угрюмо, так что вскоре завоевал любовь и дружбу окружающих. Морвин разговаривала с ним откровенно и искренне, отвечая на кое-какие вопросы, которые уже долго занимали Деора. Например, оказалось, что в Эдорасе зреет целый заговор против захватчиков и участвуют в нем не только рохиррим, но даже некоторые дунлендинги и приехавшие с юга харадрим. - А что ты думаешь, - ответила Морвин на удивление Деора, - неужели всем им нравится мир без солнца и владычество Черных? Даже среди тех, кто служит Темному Владыке, зреет недовольство, а кое-кто из них сочувствует нам. Вот, например, жена Рахи, помнишь, мы встретились у ее покоев? Деор с готовностью кивнул, еще бы, такое не забывается! - Ну вот, - продолжила Морвин, - женщины у харадрим немногим отличаются от рабов, даже богатые. Они не могут ничего сделать без согласия отца или мужа, даже на улицу одни не смеют выйти. Конечно, - Морвин усмехнулась, - умная и сильная женщина может повлиять на мужа, добиваясь, чего хочет. Но это не совсем то. Жена Рахи нам помогает. В ту ночь она сказала мне нечто важное… Тут Морвин задумалась и замолчала, и Деор не стал ничего расспрашивать. Если захочет, расскажет сама. Зима наконец уступила место весне, снег начал таять. В этот год его было необычайно много, с гор бежали обширные потоки талой воды. Даже пещеры кое-где затопило, и их обитателям пришлось бороться с наводнением. Деор принял в этом самое деятельное участие (здесь он сталкивался с гномами куда чаще и проникся уважением к трудолюбию и искусности этого народа), а вот Морвин, напротив, как-то отошла от повседневных дел поселения. Она пропадала в пещерах, где были собраны свитки, принесенные жителями Гондора или гномами, часто беседовала с родителями, а иногда уходила в гномью часть пещер. С Деором девушка почти не встречалась, но он не обижался: конечно, у дочери правителей есть дела поважнее, чем беседы с бывшим эдорасским воришкой. Но однажды, когда снега уже почти стаяли, а с наводнением давно было покончено, Морвин через мальчика-слугу позвала Деора в свои комнаты. Деор так обрадовался, что чуть не бежал впереди слуги. Когда они пришли к Морвин, та услала слугу за хлебом, сыром, ветчиной и кувшинами с водой и элем, и Деор понял, что разговор будет долгий. Когда мальчик, принеся еду и питье, ушел, Морвин предложила Деору налить эля и вообще не стесняться. Он съел кусок хлеба с ветчиной, выпил кружку эля и воззрился на Морвин с таким любопытством, что та рассмеялась. - Ах, Деор, Деор, - сказала она, - хотела бы я просто предложить тебе прогулку по окрестным холмам и ничего больше. Но, увы, - она вздохнула, - мое путешествие будет куда менее приятным и более опасным. И мне бы хотелось, чтобы ты отправился туда со мной. - Конечно! – воскликнул Деор, не дожидаясь продолжения. – Я… Он замолчал, не зная, что сказать. Не был он мастаком говорить, а с Морвин всегда чувствовал смущение, хотя девушка обращалась с ним мягко и дружелюбно. - Подожди, - Морвин улыбнулась, - я ведь еще не сказала, куда и зачем мы идем. Она немного помолчала, молчал и Деор, во все глаза глядя на собеседницу. Он был готов идти за ней в огонь и в воду, или даже в далекий ужасный Мордор, к самому Владыке Тьмы. - В Ортханк, - сказала, наконец, Морвин, и Деор вздрогнул, едва не подскочив в ужасе. Об Ортханке, Темной Башне, где хозяином был наместник Саурона в Рохане - Готмог из Черных Нуменорцев - среди рохиррим ходили самые жуткие слухи. Ее боялись даже больше, чем Барад-Дура: Барад-Дур был далеко и казался призрачным, а Ортханк был чересчур близок и потому куда более реален. Там бесследно исчезали люди и кони, а если уж они оттуда и возвращались, то искалеченными безумцами или безвольными рабами, похожими на кукол-марионеток. Не было среди рохиррим тех, кто добровольно отправился бы в Ортханк… а ведь Морвин хотела сделать именно это… - Э-э… м-гм… да, - промямлил Деор, - Ортханк, да-а-а, конечно… - Боишься? – пристально взглянула Морвин ему в глаза. - Н-н-нет, - не слишком уверенно сказал Деор. - Да ладно, - улыбнулась Морвин. – Странно было бы не бояться… Но ты ведь готов идти? - Да, - уже тверже сказал Деор. – Но все-таки – почему я? Здесь столько умелых опытных воинов. - А мне и не воин нужен, - ответила Морвин. – Мне нужен… взломщик. - Э… да, - сказал Деор растерянно. - Ты сам рассказывал, чем занимался в Эдорасе, - сказала Морвин. – Как раз то, что мне нужно. Умение скрываться, быть незаметным, отпирать любые двери. - Это я могу, - немного самодовольно отозвался Деор, но тут ему в голову пришла другая мысль, весьма неприятная. – Но… Там же сплошь чары и колдовство! Черные чары! Ох-х-х! – перед его глазами вновь промелькнули ужасные воспоминания – магическая шкатулка и черная жидкость, облепляющая лицо Эохельма. – Может, не стоит? – робко спросил он. - Я думала, в тебе больше мужества, - сказала Морвин. – Но если ты не желаешь, что ж, придется мне искать другого спутника. В ее голосе было такое разочарование, что Деор испугался, испугался так сильно, что все волшебники, шкатулки, темные слухи и темные воспоминания вылетели у него из головы. - Что ж, - произнес он, судорожно сглотнув. – Я… согласен. *** Cэм с трудом выныривал из черного омута забытья, подымаясь к светлой поверхности бодрствования. Он ощутил, что лежит на чем-то твердом и ровном, похожем на камень, хотя, вроде бы не на голом камне. Он попробовал пошевелиться – это удалось сделать без помех, хотя и не без труда, из-за сковавшей тело слабости. Затылок болел, все тело затекло. Сэм потихоньку вспоминал, что с ним произошло, и его охватила паника. Последнее, что он помнил – как двое воинов Ортханка схватили его и куда-то потащили. Ну вот и все, теперь и он в плену. Впору пожалеть, что удар не был посильнее, тогда бы уж он разом избавился от всех забот и хлопот. Впрочем, пока жив – есть надежда, а уж стремлением к смерти хоббиты никогда не отличались. Тем более хоббиты из семьи Гэмджи. Сэм потихоньку приоткрыл глаза, стараясь незаметно оглядеться. Но в помещении было довольно темно, да и перед глазами еще плавала какая-то муть. Он ничего не увидел, кроме неясных теней. Сэм опять попробовал пошевелиться и обнаружил, что, кажется, свободен – не скован и не связан. Это внушало некоторые надежды… хотя сколько тех надежд может осуществиться в подземелье темной магической башни? Тут его кто-то тронул за плечо, и Сэм едва не подскочил в заполошном ужасе, настолько это было неожиданно. Голос, немного хриплый, но не грубый и не жесткий, спросил: - Кто ты? Не притворяйся, мы видим, что ты очнулся. От этих слов Сэм зажмурился посильнее и замер, жалея, что не может прикинуться мертвым. Ох, не оставят его орки в покое, сейчас тут такое начнется! Или это не орки? Голоса вроде непохожи… Да какая разница, здешние люди ничуть не лучше! Тут сбоку послышался еще один голос, более высокий и мягкий, но твердый и явно привыкший приказывать. - Он же смертельно напуган, Рангаш. Так просто не заговорит. «Ну, все, вот сейчас начнется», - мелькнуло в голове у Сэма. Как допрашивают орки или люди Хозяина, он много слышал, а кое-что даже видел, когда был ребенком, и все это он бы сейчас предпочел забыть. - Мы даже не знаем, кто он, Харра, и кому служит, - сказал первый голос. – И я таких… существ никогда не видел. Маленький совсем, ниже гнома, а ноги в шерсти, как у кролика. Но на ребенка не похож. Из дальних краев, видать… - Ноги, ноги… - забормотал второй голос. – Что-то в голове вертится, не пойму. Ноги… мохнатые… маленький человечек… Ну и дурак же я! Это ведь полурослик, или хоббит! Мама мне про них много рассказывала, особенно про доблестного Мериадока! «Не будь я Гэмджи, если он не о Мериадоке Брендискоке говорит!» - подумал Сэм и, забыв всякую осторожность, открыл глаза и сказал: - Мериадок Доблестный! Я о нем много слышал. Он был другом моего… Он запнулся, наконец вспомнив, где он находится. «Ну и дурак ты, Сэм», - сказал он себе, - «тебя и пытать не надо, по глупости все выболтаешь». Приподнявшись на локтях и оглядевшись, Сэм увидел, что лежит в довольно темной комнате-пещере, освещенной только небольшим, почти потухшим факелом. Над ним склонились две фигуры – и, судя по всему, это были отнюдь не орки. Это были люди, очень молодые, белолицые, с темными волосами. Они были в воинской одежде, у обоих на поясах Сэм заметил кинжалы. В комнате было мало вещей: пара стульев, маленький колченогий стол, деревянный сундук и ворох тряпья в углу. Сэм лежал на полу, на собственном расстеленном плаще. Оба человека оглядывали хоббита с нескрываемым любопытством, и с таким же чувством Сэм смотрел на них. Он терялся в догадках: если это не люди из местных племен, союзники Саурона, что они делают в Ортханке? Пленники? Но пленникам не оставляют кинжалов. А вдруг – тут Сэма прошиб холодный пот – вдруг это все-таки слуги Темной Башни, а их слова про доблестного Мериадока – всего лишь ловушка, в которую должен попасться глупый хоббит? Сэм осторожно огляделся, но его собственного кинжала видно не было. Это наводило на грустные размышления. Люди, пленившие его, как-то странно переглянулись, и один из них, обладатель более высокого голоса, сказал: - Не слышал я, чтобы хоть один полурослик служил Саурону. - Мало ли, чего еще не бывало, - ответил его товарищ. – Что же теперь… - И он говорил о Мериадоке, - задумчиво произнес первый, кажется, его назвали Харрой. «Что-то здесь не так», - подумал Сэм. – «Ох, не похожи они на слуг Темных…» Эта мысль придала ему смелости. - А кто вы? – спросил он. Харра пристально посмотрел на него. - Это вопрос опасный, - сказал он, слегка улыбнувшись. – И ответ на него – тоже. Тебе лучше этого не знать – пока, во всяком случае. - Лучше скажи, кто ты такой? – потребовал второй человек, Рангаш. Сэм упрямо молчал. Харра вздохнул, на мгновение возведя глаза к потолку. - Эдак мы тут всю жизнь просидим, глядя друг на друга и переспрашивая, - сказал он.- Не похож он на слугу Саурона, я тебе говорю, - обратился он к товарищу. - Ты же знаешь, - ответил тот, - один неверный шаг, одно неверное слово и … - он выразительно провел ребром ладони по горлу. – Сам меня так учил, забыл разве? - Не забыл, - мрачно сказал Харра. Сэм все больше склонялся к мысли, что эти странные люди так же похожи на слуг Ортханка, как он сам, хотя одеты в их одежду и вооружены их оружием. «Эка повезло», - подумал он. – «Чтобы они оказались тут в то же время, что и мы… и мне на дороге попались». - Слушайте, - сказал он, - может, вернете мне кинжал, тогда я… э-э-э… скажу что-нибудь. Харра и Рангаш переглянулись. - Не стоило бы… - начал Рангаш, но Харра так на него взглянул, что тот стушевался и умолк. - Хорошо, - решительно сказал Харра и вытащил из складок одежды сэмов кинжал, отмытый от крови. – Но смотри… мы оружие тоже не для украшения носим. Если вдруг что плохое замыслишь… - в его светло-серых глазах полыхнула угроза, и Сэм слегка струхнул. - Не замыслю, - сказал Сэм, справившись с собой. – Если только вы сами не нападете. Харра покачал головой. - Обещаю не нападать, если ты не причинишь нам вред, - он выразительно посмотрел на Рангаша. - Я тоже, - не очень охотно сказал тот. Оба человека вопросительно воззрились на Сэма. - Ну что же, - сказал он, засовывая кинжал за пояс. – Зовут меня Сэм Гэмджи, я – хоббит из Шира – не «полурослик», смею заметить! – он был немного раздражен, хоббиты этого прозвища не любили. Потом Сэм скупо рассказал о себе, своих спутниках и их путешествии. Он не стал говорить об их цели, просто сказал, что они направляются на юг. Не сказал и о тайном поселении гномов, хотя здесь его история получилась особо скомканной и невнятной. Зато в подробностях описал их приключения в Ортханке, питая надежду, что новые знакомцы помогут ему отыскать товарищей. Харра и Рангаш смотрели на него со все возрастающими интересом и удивлением, то и дело переглядываясь. Когда он закончил, воцарилось молчание. - А мы-то думали, ты – орк, - сказал, наконец, Рангаш. – Мы бы тебя пропустили, но ты начал ножом размахивать… - Все к лучшему, - заметил Сэм. – Вы ведь тут тоже… не совсем свои, верно? - Ты прав, - ответил Харра. – Мы не служим хозяину Ортханка и не подчиняемся Темному Владыке. И Харра в свою очередь рассказал кое-что о себе, тоже не слишком подробно. По его словам выходило, что они с Рангашем происходят из народа Рохана, сюда проникли тайно, под видом стражей-дунлендингов, и ищут кое-что важное. Когда он закончил, Сэм, немного помолчав, сказал: - Видится мне, что нам надо держаться друг друга, если уж случай свел нас вместе. А кроме того… - он взглянул на Харру, который явно был в этой паре за главного, - если бы вы помогли мне найти друзей, а особенно – Гэндальфа, то мы бы могли помочь вам. Его собеседники молчали, потом Харра сказал: - Ты говоришь толково, Сэм Гэмджи. Но все это надо обдумать… а то мы погибнем все вместе так же просто, как поодиночке. Рангаш, - повернулся он к товарищу, - надо узнать, что там происходит. - Кутерьма и суматоха, это уж наверняка, - мрачно ответил тот, но тут же вышел. Харра угостил Сэма хлебом и ветчиной и налил воды в его опустевшую флягу. Поев, Сэм почувствовал себя куда веселее, хотя его снедала тревога за друзей и особенно – за сестру. Теперь ему было стыдно, что он трусливо сбежал, но он утешал себя мыслью, что в какой-нибудь вонючей камере от него было бы мало пользы, а тут он на свободе, да еще нашел неожиданных союзников. Сэм попытался поговорить с Харрой, но тот отвечал довольно скупо, так что вскоре разговор вовсе прекратился. Оба сидели молча, пока не вернулся Рангаш. Новости его были малоутешительны, хотя не то чтобы совсем плохи. Незваных пришельцев захватили в плен и посадили в надежные камеры. Все они живы и даже не слишком опасно ранены, хотя эльфу крепко досталось. Допрашивать их должен был лично Готмог, причем очень скоро, но когда именно, никто не знал. О волшебнике или волшебниках никто ничего не знал, и это немного обнадеживало. Их не убили и не схватили, и Сэм крепко надеялся, что Гэндальф их не бросит и скоро объявится и поможет. Хотя не помешал бы ему коварный Саруман… Харра задумался, теребя кончик собранных на затылке в хвост темных волос. Рангаш хмуро глядел на него, явно ожидая решения. - Надо пробраться к камерам, - сказал, наконец, Харра. – Ох, не люблю я эти места! – на его лице сквозило отвращение. – Там еще всякое рядом… - его передернуло. - Есть мысль, - сказал Рангаш. – Я вчера проиграл в кости Шаграду. И я знаю, ему сегодня вечером как раз у тюрьмы дежурить, а он с какой-то судомойкой спутался, хотел к ней на свидание. Предложу ему долг отработать: пусть больным прикинется, а я вызовусь заменить. А потом я вас пропущу. Сэм-то с нами будет? – спросил он. - Думаю, да, - кивнул Харра. – Раздобудем какую-нибудь орочью одежду. Орки бывают всякими и … э-э-э… не слишком высокими, - он глянул на Сэма. – И обувь надо обязательно! Рангаш кивнул и ушел снова: говорить с Шаградом и добывать одежду. Харра с Сэмом остались одни, и Харра так погрузился в свои мысли, что хоббит даже не пытался его отвлечь, а сам немного подремал. Наконец, Рангаш вернулся, и его добычей оказались кожаная орочья куртка с железными пластинками на груди, сапоги, шлем и короткий меч. От всего этого воняло грязью, застарелым потом и, кажется, кровью, так что Сэм морщился, одеваясь. Сапоги, кроме того, оказались немного большими, в них пришлось напихать тряпок. Шлем Сэм натянул пониже, а Харра посоветовал ему наклонять голову и, по возможности, молчать. Свой кинжал хоббит спрятал за пазуху, а к поясу прицепил орочий клинок. Сэм едва подавил зевок – спать хотелось нестерпимо, и Харра подал ему одну из фляг, предложив попить. Сэм отпил и закашлялся: пойло оказалось противным и жгучим. Харра смотрел на него с улыбкой, а Сэм, прокашлявшись, вскоре почувствовал себя куда бодрее. Питье помогало, но Сэм подумал, что орки нарочно сделали его горьким и противным, как портили и искажали все, что выходило из их уродливых лап. А может, они по-другому не умели. Уже пора было выходить, и они условились, что отправятся туда вместе (никому не возбранялось провожать товарища к месту караула, если уж пришла такая охота), а потом Харра и Сэм дождутся, когда сменится караул, и незаметно проникнут к камерам. Ключей у них не было, но Рангаш сказал, что откроет любой замок, если он не заколдован. Так они и поступили. Сэм шел чуть сзади своих новых друзей, ничего не отвечая на приветствия и шутки стражников и слуг, попадавшихся им навстречу – впрочем, те обращались к Харре и Рангашу. Таковых, впрочем, было немного и становилось все меньше, когда они постепенно спускались вниз. Внизу было холоднее и сырее, под ногами порой хлюпала вода, которая сильно воняла, и Сэм даже порадовался обуви: шлепать по подземным ледяным ручьям босыми ногами ему не хотелось, да и мало ли что там течет, кроме воды! Наконец они приблизились к тюрьме. Здесь было как-то особенно мрачно и сыро, и Сэм поежился. Не хотел бы он оказаться здесь в качестве пленника… Он снова подумал - где сейчас Гэндальф? С ним бы он чувствовал себя куда спокойнее. Рангаш и Харра остановились у высокой каменной двери без всяких знаков и надписей. Тут им предстояло разделиться. Рангаш и Харра обменялись несколькими фразами на неизвестном Сэму языке, потом Рангаш постучал в огромную дверь и сказал какое-то длинное, грубо звучащее слово. Дверь со скрежетом отворилась, Рангаш вошел, а Сэма Харра потянул в сторону. Они отошли немного назад, и Харра открыл другую дверь, незапертую. Она была невысокой и тонкой. Они вошли в помещение, заставленное разного рода кухонной утварью: большие каменные кувшины, котлы, плошки и чашки. Харра остановился. - Отсюда мы попадем к камерам через тайный ход, - сказал он. – Уж не знаю, пользуются ли им нынешние обитатели… но он казался покинутым, когда мы его нашли. Точнее, Рангаш нашел, он большой знаток всяких ходов и замков, - он улыбнулся. – Мы пойдем туда сейчас, но только очень тебя прошу – будь осторожен! Молчи и держись рядом со мной, что бы ты ни увидел и ни услышал. Всем помочь мы все равно не сможем… Он вздохнул и нахмурился. Потом подошел к одной из стен, где стоял большой каменный кувшин с широким горлом, закрытым каменной крышкой. Высотой он был по пояс Харре и по грудь Сэму. Харра открыл крышку, нагнулся над кувшином и вдруг полез туда вниз головой. Раздался резкий щелчок и скрежет, Харра выбрался наружу и посмотрел на Сэма. - Надо залезть туда, - он показал на кувшин.- В стенке проделан ход в другое подземелье, довольно узкий, но ты пролезешь. Дальше он расширяется. Сэм кивнул. - Я первый, - сказал Харра и снова полез в кувшин. Он быстро и ловко протискивался внутрь, и вскоре наружу торчали только подошвы его сапог. Вскоре он совсем исчез из виду. Сэм подошел к кувшину и услышал голос Харры. - Лезь сюда, Сэм. Осторожно, но не бойся, я рядом и я помогу. Сэм вздохнул и тоже полез головой в кувшин. Когда глаза его привыкли к почти полной темноте, он увидел перед собой отверстие высотой в половину его роста. Он стал продвигаться в ту сторону, помогая себе руками. В пояснице пришлось изогнуться почти немыслимым образом, но дно отверстия было недалеко, и вскоре хоббит сумел влезть в тайный ход с головой. Он увидел впереди шевельнувшуюся тень – это был Харра. - Помочь? – спросил Харра негромко. Сэм, пыхтя, выдавил, что не надо. Теперь небольшой рост не мешал, а помогал ему. Он довольно ловко продвинулся внутрь, извиваясь, как змея, и вскоре оказался в узком туннеле, который постепенно расширялся. Через недолгое время Сэм смог встать на четвереньки, а потом и выпрямиться во весь рост. Он с удивлением отметил, что в туннеле не слишком темно, особенно подальше от входа, но факелов видно не было. Оглядевшись, Сэм понял, что свет лился из отверстий в стенах. В туннеле, похоже, и правда никто не бывал. На полу толстым слоем лежала пыль, на невысоком потолке виднелась непотревоженная паутина. Харра стоял во весь рост, но мог бы легко дотянуться до потолка рукой. Шириной туннель был не более полуфатома. - Пойдем, - сказал Харра. Сэм кивнул и поспешил за юношей. Тот шел быстро, слегка наклонив голову. Они миновали ряд отверстий, и тут Сэм услышал голоса. Он испуганно остановился, хватаясь за грудь, где был спрятан кинжал, но Харра, не подавая знаков тревоги, быстро шел вперед. И Сэм, повертев головой и никого не увидев, бросился его догонять. Голоса, однако, стали громче. Шли они откуда-то сбоку, Сэм невольно повернул голову на звук и вдруг остановился, пораженный неожиданной, хотя и простой мыслью. Он прошел чуть вперед, к следующему отверстию в стене и, взобравшись по выщербленным камням, заглянул в него. Отверстие было довольно узким лишь изнутри, а потом расширялось, так что Сэму было хорошо все видно. О чем он вскоре пожалел. Он смотрел сверху и чуть сбоку на каменную комнату-пещеру. Он была хорошо освещена, хотя, похоже, не факелами, потому что свет был ровным и ярким. Однако высмотреть его источник Сэму не удалось. Посреди комнаты толпились люди, высокие, белолицые и черноволосые, чем-то похожие на Харру, но выражения их лиц были совсем другими: надменными, жестокими, хищными. Несмотря на правильные и ровные черты лиц, они казались отвратительными и уродливыми. Глаз их Сэм не видел – взгляды были обращены вниз и в сторону от него. Двое из людей склонились над стоявшей посреди комнаты длинной каменной плитой. Сначала они заслоняли эту плиту от взгляда Сэма, но вскоре оба выпрямились, и хоббит увидел, что они делали. На плите было распростерто тело человека. Оно было обнажено, а руки и ноги были прикованы к камню толстыми железными кольцами. А на груди и животе его была огромная кровавая рана, от паха до ключиц. Она была глубокой, так что можно было рассмотреть некоторые внутренности: белые концы ребер, под ними – большой красный трепещущий комок, сизые ленты кишок в животе. Сэм стоял, будто обращенный в камень, не в силах отвести взгляд от жуткого зрелища. Вдруг человек, распростертый на столе, до того неподвижный, распахнул глаза и открыл рот в беззвучном крике. Он был жив! Сэм почувствовал, что к горлу его подкатывает тошнота. Если бы Черные потрошили труп, то это уже было достаточно отвратительно, но живого! Отчего из горла его не вырывалось ни звука, было непонятно – чары? Эта мысль мелькнула и исчезла, потому что один из людей, стоявших рядом со столом, поднял правую руку с зажатым в ней длинным тонким окровавленным ножом. Он поднес его к груди пленника и, отогнув ребра, стал вырезать трепещущий красный комок – Сэм догадался, что это было сердце, живое и еще бьющееся. Он хотел закрыть глаза, отойти от дыры в стене, но не мог. Он слышал, как подавалась живая плоть под острым лезвием, как хлюпала кровь. Наконец Черный поднял живое сердце в воздух, и оно еще несколько раз содрогнулось прежде, чем застыть. Внезапно, будто почувствовав взгляд, он обернулся к отверстию, через которое глядел Сэм, и посмотрел ему прямо в лицо. Сэм никогда не видел таких глаз: черные, будто провалы в ничто, а посередине, на месте зрачков, алели маленькие точки. Этот взгляд, наполненный злобой, ненавистью, жаждой крови, поразил Сэма, будто выстрел. Он отшатнулся и осел на пол, хватая ртом воздух. Кричать он не мог. Тут же Сэм почувствовал, как сзади его обхватили за плечи и оттащили от дыры. Он еще не справился с дыханием и тошнотой, как услышал разъяренный шепот Харры: - Я же говорил!.. Ну куда тебя понесло, глупец! Сэма трясло. Он все еще не мог вымолвить ни слова, только разевал рот. Наконец он выдавил: - Т-там… т-т-там… они… - и указал трясущимся пальцем на дыру. - Там были твои друзья? – встревоженно спросил Харра. - Н-нет, - с трудом произнес Сэм, которого затрясло еще сильнее от мысли, что его друзей может постигнуть та же участь, что и злосчастного незнакомца. - А, - Харра, кажется, слегка успокоился, но лицо его стало совсем мрачным. Он сказал: - Я даже знать не хочу, что ты там видел. Мы уже такого насмотрелись и наслушались здесь… до конца жизни не забуду, - он передернул плечами. – Но я же сказал, мы не можем всем помочь. Пока, - добавил он, дернув углом рта. – Однако, если мы найдем то, что ищем, тогда уж… - он оборвал сам себя. – Нам надо идти, Сэм. Встать можешь? Сэм кое-как поднялся, покачиваясь на еще трясущихся ногах. Тошнота потихоньку отступала, он сглотнул, глубоко вздохнул и сказал почти обычным голосом: - Я готов. Надо бы нам побыстрее, я думаю. Харра кивнул. - Это зависит от тебя, - его взгляд, хоть и сердитый, но обычный человеческий взгляд, а не глаза отвратительной твари в человеческом облике, придал Сэму сил. – Мы уже недалеко от выхода, - добавил он. - Идем же. Харра вновь отправился вперед по туннелю, и Сэм побрел вслед за ним, стараясь отогнать представшее перед ним недавно жуткое зрелище. Оно поблекло и отступило, но Сэм понял, что, даже затаившись в самом дальнем углу памяти, оно останется с ним навсегда. Он вздохнул. Харра не ошибся, и довольно скоро они добрались до противоположного конца туннеля, где была еще одна закрытая дверь. Харра нажал на один из камней сбоку, и дверь с громким скрежетом начала открываться. Харра выглянул наружу, а потом обернулся к Сэму. - Никого. Идем, - сказал он, и хоббит тут же подчинился. Они вышли в узкий коридор, который справа кончался тупиком, а слева терялся в темноте: тут, похоже, не было ни одного факела. Впрочем, чуть дальше виднелось тусклое пятно света. Харра направился прямо к нему. Когда они добрались до проема, то Сэм увидел еще один коридор, хорошо освещенный факелами, а посреди него стоял один из воинов Ортханка. Сэм хотел было юркнуть обратно, но Харра удержал его за руку. - Куда ты, это же Рангаш, - сердито сказал он и без единого колебания направился к стражнику. Когда тот обернулся, то и правда оказался Рангашем. - А, вот и вы, - сказал он с видимым облегчением. – Нам повезло, почти вся стража в караульне играет в кости. Меня тут оставили как самого младшего, - он усмехнулся, - да я и не очень возражал. Побега они не боятся, известный ход ведет только к караульне. Твои друзья, - он обратился к Сэму, - в двух камерах недалеко отсюда. - Пока что все складывается хорошо, - задумчиво заметил Харра, - даже чересчур. Но медлить нечего, идемте! Рангаш открыл дверь, которую охранял, и отправился с ними. Ключей от камер у него не было (они хранились у начальника караула), но он ручался, что справится с любым замком. Они прошли в еще один коридор, тоже ярко освещенный. Сэм ждал от страшного тюремного подземелья почти что могильной тьмы, но все оказалось не так. И верно, решил он, тюремщики должны следить за пленниками, значит, темноте здесь не место. А света огня орки вовсе не боятся – не то что легендарных Солнца и Луны. Рангаш подошел к одной из дверей в стене коридора и сказал: - Здесь. Сейчас открою. - Подождите-ка, - сказал Харра, - нужно, чтобы кто-то из нас следил за входной дверью – мало ли что. Это буду я – замки открывать я не умею, - он усмехнулся. - Конечно, - согласился Рангаш, и Харра двинулся обратно. Рангаш вытащил из поясной сумки тонкую проволочку и вставил ее в замочную скважину – замок был намертво вделан в дверь, чтобы его нельзя было сбить снаружи. Раздалось звяканье проволоки о ярлычок замка. Рангаш засопел, лицо его стало сосредоточенным. Сэм смотрел на его руки, поворачивающие проволоку, то и дело тревожно оглядываясь, - не появились ли другие стражи. Он стал прикидывать, что им делать дальше: наверное, лучше всего спрятаться с помощью новых друзей, переждать суматоху, а там, может быть, появится и Гэндальф… Сэм надеялся, что никого из его товарищей не покалечили, впрочем, Рангаш, кажется, это и говорил… Наконец раздался щелчок, и Рангаш победно цокнул языком. Дверь приоткрылась – ручки у нее снаружи не было, но на внешней стороне была выемка, за которую можно было ухватиться. Именно это Рангаш и сделал. А вот в камере царила непроглядная мгла. И это было верно – узники не должны ничего видеть, тогда тьма окутывает не только глаза, но и самое сердце. Но из коридора падал свет, которого хватало на всю камеру. Это оказался каменный мешок без единого видимого отверстия. Стены были гладкими и осклизлыми, хотя текущей воды видно не было. У противоположной стены сидел Глорфиндель. Он ничего не сказал и не сделал, когда увидел Рангаша, но взгляд его стал настороженным. Эльф шевельнулся, и Сэм услышал звяканье цепей. Сам Глорфиндель был бледен, одежда его была порвана, и кое-где виднелись кровавые пятна – но слабым и тем более умирающим он не выглядел. Сэм перевел дух. - Мастер эльф, - тихо сказал Рангаш, и Глорфиндель поглядел прямо на него, но ничего не сказал. Сэм, скрывавшийся до того за спиной юноши, выступил вперед. - Мастер Глорфиндель? – спросил он. – Как вы? Глорфиндель посмотрел на него, и в глазах его мелькнуло удивление. Ну, конечно, одежда-то у Сэма орочья! И на пленника он не очень походит. Рангаш нагнулся к эльфу, и тот видимо напрягся. Обеспокоенный Сэм, который уже видел Глорфинделя в бою, шагнул вперед. - Мастер Глорфиндель, - быстро заговорил он, - не беспокойтесь, это друг. Мы пришли освободить вас. Рангаш тем временем вытащил меч из ножен и сказал: - Это так. Если вы дадите мне цепь, я ее разобью. Глорфиндель перевел взгляд с Рангаша на Сэма и обратно, и через мгновение протянул Рангашу скованные руки. Тот принялся пилить цепь с противным скрежетом, услышав который Сэм заозирался по сторонам – ему казалось, что на звук сбежится весь Ортханк. Но все было тихо. Сэм в волнении ухватился за рукоятку своего кинжала и вдруг хлопнул себя по лбу. - Ну и дурак же я! – сказал он в сердцах – Это же гномья сталь, она быстрее справится с железом. Ну-ка… Рангаш уступил ему место – и верно, даже сил хоббита хватило, чтобы в несколько ударов гномьего кинжала перерубить цепь. Руки Глорфинделя оказались свободны, и он попросил у Сэма кинжал, чтобы избавиться от остальных цепей (на ногах у него тоже была цепь, которая приковывала пленника к стене), и вскоре с оковами было покончено. Теперь эльф смотрел на Рангаша менее настороженно, а тот быстро направился к соседней камере, где были заперты Беруна и Нэн. Рангаш открыл эту камеру так же быстро, и тут изумленным взглядам троих товарищей открылось странное зрелище. Внутренность второй камеры была покрыта мягкой зеленой травкой, как будто они пришли на какой-то весенний луг. Посреди этой зелени восседала, скрестив ноги, Беруна, а у ее ног из каменного пола вырастал зеленый вьюнок, тянущийся прямо к замку на двери. Рядом с ней примостилась Нэн, тихо напевающая какую-то однообразную мелодию. В отличие от эльфа женщины были свободны – видно, их не посчитали опасными. И, по мнению Сэма, зря. Женщины не выказали особого удивления при виде своих освободителей, хотя Нэн все-таки перестала петь. Сэм кинулся к ней. - Тебя не обидели? – спросил он с тревогой. Сестра посмотрела на него слегка свысока, как будто это она явилась выручать попавшего в беду младшего братца. - Не считая, что хватали меня своими отвратительными лапами – нет, - ответила она. - А как вы, госпожа Беруна? – спросил старуху Глорфиндель. - Неплохо, господин мой, благодарю за беспокойство, - сказала та. - Может, поторопимся? – тревожно сказал Сэм. Ему все меньше нравилось в этих холодных темных казематах, а недавнее зрелище никак не хотело уходить из памяти. Как будто отвечая на его мысли, в коридоре послышались торопливые шаги и в дверь заглянул Харра. - Быстрее! – сказал он. – Я слышал разговор, сам Готмог идет сюда! Нужно уходить! Беруна быстро поднялась, но, несмотря на бодрый ответ, было заметно, что она утомлена, и к тому же женщина немного кренилась на правый бок, будто там был ушиб или рана. Нэн поддержала ее под руку. Глорфиндель напрягся. - Я слышу шаги, - сказал он. – Сюда идут. Их много. Ну вот, подумал Сэм, сейчас нас всех тут и накроют тепленькими. Вот и все. Рангаш выглянул в коридор. - Пока никого, - сказал он. – Идемте! Они выбрались из камеры, и тут даже Сэм услышал вдали неясный шум. Он заозирался по сторонам. Никого. Яркая разноцветная вспышка ударила его по глазам.