Сказочник

Сэм смотрел на Кирдана и дивился его длинной белой бороде, хотя ни у одного эльфа Тэламара бороды не было. Но когда Сэм заглянул в глаза владыки-капитана, понимание ударило его будто молния. «Он же очень-очень старый… нет, не так – древний. Не как Гэндальф – но все-таки очень-очень», – думал хоббит, а Кирдан и Индиль тем временем вели разговор. Выслушав рассказ эльфа о ране Гэндальфа, Кирдан нахмурился и произнес: – Ты прав, друг, здесь скрыто некое злое колдовство. Ах, как жаль сейчас, что нет с нами Эльронда! Вот уж кто знал все о ранах и болезнях тела, и обычных, и тех, что нанесены чародейством. Сэма эти слова будто ледяной водой окатили. – Ой, так ты его не вылечишь? – воскликнул он, забыв, что вмешиваться в разговор старших неучтиво, пока тебя не спрашивают. Кирдан, однако, слегка улыбнулся хоббиту – он совсем не сердился. – Я этого пока не сказал, мальчик. Чтобы судить о ране Гэндальфа, мне надо ее увидеть. И мы не будем медлить – отплывем завтра. *** Эльфийский корабль почти сливался с заснеженным причалом – таким он был белым, чистым, как свежевыпавший снег. Но не холодным – дерево и ткань, обработанные эльфийскими умельцами, хранили частичку их души, и потому были слегка теплыми. Сэму даже показалось, что корабль немножко живой. Он погладил деревянные перила, и они будто встрепенулись под рукой, потянулись к живому теплу. Это было необычно, но совсем не страшно. Да и вообще, все окружающее: эльфийский корабль, эльфы-мореходы во главе со своим древним капитаном и спутники Сэма, с которыми он крепко сдружился за опасное путешествие – наполняло душу молодого хоббита покоем и радостью. Если бы не тревога о раненом Гэндальфе, Сэм вообще только бы и делал, что улыбался и смеялся. На корабле, не опасаясь чужих ушей, Индиль рассказал Кирдану о чудесной находке кольца Эльронда, Вильи. Кирдан, повидавший многое на своем долгом веку, был удивлен. – Хоббиты, поистине, волшебные существа, – сказал он слегка покрасневшему Сэму, который, как главный герой истории, участвовал в разговоре. – Вы находите магические кольца, будто желуди, у себя под ногами! Жаль, что этого кольца нет у нас, – вздохнул он. – Может, оно бы помогло… Сэм тоже вздохнул, но тут уж никто не мог предугадать, что случится с путешественниками и с Тэламаром. Может быть, тэламарцам тоже приходится несладко… К сожалению, суровая зима не дала эльфам возможности доплыть до самого поселения лоссотов. Когда лед, затянувший море, стал сплошным и толстым (а это случилось на второй день путешествия), эльфы осторожно выбрались на него, выгрузив необходимые припасы, а также легкие сани, похожие на сани жителей Форохеля. Правда, ездовых собак у них не было, сани предназначались только для припасов и вещей, а тянуть их должны были сами путешественники. Сани были очень легки в ходу – было ли тому причиной эльфийское волшебство или просто искусное умение мастеров, Сэм спрашивать не стал, постеснялся. Да и все равно, по его мнению, это было почти одно и то же. На корабле осталось несколько моряков – они должны были ждать Кирдана и Гэндальфа сотоварищи. Кирдан и Индиль решили, что если Гэндальфа не удастся исцелить сразу, то его перевезут в подгорное убежище эльфов: там будет безопаснее и лучше. Вместе с Кирданом отправилось еще двое эльфов – самых сведущих целителей среди морского народа. Поселка лоссотов они достигли без всяких приключений – обратно их вел Индиль, прекрасно запомнивший дорогу. Хотя вокруг селения никого не было видно, но из дыр в снежных крышах домов шел дымок – значит, лоссоты никуда не исчезли. У Сэма отлегло от сердца: сам того не сознавая, он боялся, что они вообще не найдут поселка или он окажется пустым. Уж очень пустынен был Север, иногда не верилось, что здесь вообще кто-то может жить. Из одного дома выбрался человек в сером плаще; приставив руку ко лбу, он всматривался в путников. Человек был слишком высок для лоссота, подойдя ближе, все узнали Гильторона. Гильторон тоже узнал друзей и приветственно махнул рукой. Кирдан и его эльфы не стали тратить много времени на приветствия, они спешили увидеть раненого. В доме вождя стало просторнее, Хэрнуу переселился к сыну вместе с младшими детьми, предоставив свой дом раненому и тем, кто за ним ухаживал. Его жена осталась помогать Нэн и Гильторону. Но сейчас от множества людей и эльфов в снежном доме стало тесно. Сэм не стал протискиваться вперед, но то, что он успел увидеть, ему очень не понравилось. Гэндальф лежал неподвижно, будто мертвый, его лицо стало совсем белым и заострилось. Сэм отвернулся, стараясь сдержать слезы. Ох, ну неужели Гэндальф, его любимый господин Сказочник умрет? Как это будет ужасно и печально! Кирдан, выслушав рассказы Нэн и Гильторона о том, как вел себя раненый все это время, велел выйти всем, кроме своих спутников-эльфов и Индиля. Чтобы попытаться вылечить Гэндальфа, ему нужны были покой и тишина. Гильторон, Борондир, Нэн и Сэм вышли на улицу, где уже наступила глубокая ночь. Сэму удалось справиться со слезами, и он подошел к сестре, желая узнать, что же произошло за ту неделю, которую они потратили на путешествие к Кирдану. – Ох, Сэмми! – Нэн, всегда такая самоуверенная и язвительная с младшим братом, сейчас выглядела растерянной и подавленной, и потому говорила куда мягче, чем обычно. – Нехорошо с господином Гэндальфом. Он такой холодный, будто … будто в лед превращается. Хотя в доме очень тепло, да ты и сам знаешь… Мы его и грели, и укутывали, как могли… Ничего не помогает. И дышит едва-едва. Каждую ночь кто-то сидел рядом, не спал, мы все боялись – вдруг господин Гэндальф ум…умрет… На этих словах Нэн расплакалась. У Сэма не было слов, чтобы утешить ее, он просто крепко обнял сестру, как, бывало, обнимал в дни раннего детства. Нэн прижалась к брату, дрожа и всхлипывая, но постепенно успокоилась. Потом Сэм потянул ее за собой, в один из снежных домов, где добрые лоссоты приютили путешественников. Нэн съела несколько ложек рыбьего варева, а потом улеглась на мягкие шкуры и быстро заснула – она очень измучилась за эти дни. Сэму не так повезло, его сон был прерывистым и беспокойным. Несколько раз за ночь он просыпался, лежал на волчьей шкуре, мучаясь от духоты и мрачных мыслей, а когда все-таки ему удавалось задремать, то сны ему снились самые неприятные. Ему чудилось, что снег завалил дом лоссотов таким толстым слоем, что они не смогут никогда выбраться из него, и теперь им останется только умереть и упокоиться в ледяной могиле. Белая пелена застилала его разум, холод сжимал когтями сердце, и ему казалось, что он не выйдет наружу, не вдохнет вольного воздуха, не увидит света – никогда, никогда. Наверное, эти сны никак не могли быть вещими, а были лишь порождением черной тени, окутавшей Средиземье. Потому что когда наступило утро и усталый, зевающий во весь рот Сэм выбрался из снежного дома, то первым, кого он увидел, был еще очень бледный, но стоящий на собственных ногах Гэндальф. *** Обычные усилия целителей, тихо поющих свои заклинания, ничем не увенчались. Гэндальф лежал без движения, застывший и белый, почти превратившийся в ледяную статую. Его кожа была холодной и затвердевшей, и только едва заметное дыхание показывало, что он еще жив. Первым делом целители исследовали рану – она уже зарубцевалась, но кожа вокруг нее напоминала кусок льда, а не живую плоть. Холод от раны распространялся и по всему телу Гэндальфа, заставляя его медленно коченеть. Несомненно, это было злыми чарами, проникшими в тело Гэндальфа на острых зубах снежного червя. И пока эти чары не поддавались разрушению. Кирдан нахмурился, сам попробовал применить заклятие – его способности как целителя не были выдающимися, но долгая жизнь научила его многому – и тоже ничего не добился. Он глубоко задумался, взгляд его скользнул по лицу Гэндальфа, его груди, правой руке… Но что это? В складках одежды Гэндальфа замерцал красный огонек. Вещь, некогда сберегаемая Кирданом долгие века – кольцо Нарья – тоже, казалось, узнала своего старого хранителя. Кольцо замерцало сильнее, наливаясь жаром, потянувшись к знакомым рукам. Грудь Гэндальфа стала подниматься выше и чаще, пальцы едва заметно пошевелились. Кирдан, еще не веря удаче, потянулся мыслью к магической драгоценности. Это было опасно – ведь Саурон владел Единым – но эльф был очень осторожен. Однако, к своему удивлению, Кирдан не почувствовал на кольце никакой злой власти, как будто и не было никогда цепи магических колец, замкнутых на Правящее Кольцо. Кирдан попытался раздуть волшебный костер, сейчас теплившийся едва одним горячим углем, и это ему удалось. Кольцо загорелось еще ярче, а Гэндальф глубоко вздохнул, как будто вынырнул из воды на вольный воздух. Остальные целители замерли, решив не мешать Кирдану, а он старался направить жар Нарьи в застывшие кровь и плоть Гэндальфа. Это ему удалось, и вскоре магические токи кольца побежали по жилам волшебника вместе с кровью, согревая все тело. Довольный Кирдан попытался прервать контакт с Нарьей, но тут же вздрогнул от испуга – кровь Гэндальфа вновь стала холодной и едва не прекратила свой ток. Кирдан снова мысленно прикоснулся к Нарье, и, не видя иного выхода, наложил заклятие, связывавшее жар кольца и тепло живого тела. Теперь он смог отстраниться и прервать связь, и Гэндальф постепенно обрел вид не замершей ледяной статуи, а живого, глубоко спящего человека. Кирдан со вздохом откинулся на груду мехов, прикрыл от усталости глаза. Это заклятие взяло немало его собственных жизненных сил, теперь нескоро он сможет сотворить нечто подобное. Как хорошо, что спутники Гэндальфа решили обратиться именно к нему, ведь другие не смогли бы пробудить Нарью, а значит, Гэндальф был бы обречен… Обречен! Новая мысль ударила Кирдана будто молния. Он едва не застонал от отчаяния. Но если это было неизбежным… Кирдан и другие эльфы просидели в снежном доме несколько часов, внимательно наблюдая за Гэндальфом, но теперь тот не давал повода для беспокойства. Он крепко спал сном выздоравливающего, и теперь у него не было ни холодности мертвеца, ни жара, какой бывает у раненых. Рана, давно закрывшаяся, уже не должна была причинять Гэндальфу больших неудобств. Наконец Гэндальф открыл глаза – сперва затуманенные, они скоро обрели прежнюю ясность. Он глубоко вздохнул, улыбнулся Кирдану: – Здравствуй, старый добрый друг. Не знаю, как ты здесь оказался, но мнится мне, это случилось очень вовремя. – Здравствуй и ты, Гэндальф. Твои спутники оказались смелы и удачливы, они быстро нашли и привели меня сюда. И я рад, что смог помочь другу в трудную минуту. Гэндальф помолчал несколько мгновений, потом сказал: – Мне снилось, что я погребен в ледяной могиле и не могу вырваться из объятий холода. Проклятое порождение Врага! Когда же он перестанет измысливать своих чудовищ нам на погибель! – Когда исчезнет сам. Но Гэндальф… я должен сказать тебе нечто важное. Кирдан говорил серьезно и печально, взгляд его проницательных глаз был таким, что Гэндальф и сам перестал улыбаться. – Говори же, друг. – Я должен сказать это наедине, – Кирдан оглянулся. Его товарищи, слышавшие разговор, поднялись и вышли наружу. Когда эльф и волшебник остались одни, Кирдан сказал: – Я не думаю, что ошибусь, если свяжу твое появление здесь с твоей непрестанной борьбой с Врагом. – Именно так! – Гэндальф заговорил горячо и быстро: – Я не успокоюсь, пока Враг остается в Средиземье и не знает управы. Я шел к тебе, чтобы взять корабль и… Кирдан прервал его жестом и сказал: – Ты знаешь, что я всегда дам то, что ты просишь. Но сейчас речь не об этом. Когда я исцелял тебя, у меня не было иного пути, кроме того чтобы соединить твою жизнь с твоим кольцом, Нарьей. Только оно могло победить чародейный холод. Но не беспокойся! – он покачал головой, заметив тревогу на лице Гэндальфа. – Я не чувствовал злой воли Саурона – уж не знаю почему так вышло. Но это значит… – Это значит… – медленно проговорил Гэндальф, в глазах которого забрезжило понимание. – Это значит, что если Черный Владыка и его Кольцо будут уничтожены, то и Три Кольца потеряют силу. И тогда ты тоже погибнешь. Смерть Врага будет и твоей смертью, Гэндальф. *** Кирдан решил сам отвезти Гэндальфа и его спутников на остров, о котором говорил волшебник, всего через три дня после того, как прибыл в поселок лоссотов. Из-за раны Гэндальфа путешественники и так потеряли время, и его нужно было наверстать. Сэм смотрел на Гэндальфа с радостью и страхом. Радовался он тому, что старый волшебник встал на ноги и креп с каждым днем, а страшился новой мрачности и жесткости, появившихся в лице Гэндальфа. Раньше тот, хотя и бывал грубоват и вспыльчив и пылал неугасимой ненавистью к Врагу и всем его прислужникам, все же часто веселился и смеялся, особенно на отдыхе, когда не был занят важными делами и размышлениями. Теперь улыбка редко трогала его губы, а в глубине глаз появилась тень затаенной боли. Даже Сэм замечал ее, а уж что говорить о более мудрых и опытных! Но никто не знал ее причины, никто, кроме самого Гэндальфа и, быть может, Кирдана, который часто смотрел на старого друга с грустной улыбкой понимания. Они вновь сели на корабль, и Сэм опять чувствовал глубокий покой и радость – и это не удивительно, ведь корабль был эльфийский, и вели его эльфы. Весь первый день путешествия хоббит бродил по кораблю, беспрестанно улыбаясь, хотя иногда ему и казалось, что это выглядит глупо. «Но лучше уж быть самым глупым хоббитом на корабле эльфов, чем самым умным и могучим из правителей, что живут под властью Черного Владыки в безрадостной Черной Земле», – так думалось Сэму. «Может, даже сам Саурон так зол и ужасен, что боится показаться хоть чуточку глупым и слабым? А это иногда нужно – перед лицом тех, кто выше тебя». Сэм знал, что Саурон – не самый могучий владыка в мире, есть некие силы и превыше его, о чем говорил ему Гэндальф. Вечером спутники Гэндальфа собрались вокруг него на палубе. Хотя вокруг царила зима, на корабле, даже на палубе, было не очень холодно, как будто эльфийское дерево грело своих пассажиров и команду. Потому все предпочли не сидеть в подпалубных помещениях, где висели гамаки для сна, а провести время на вольном воздухе. Хотя и было тепло, но Гильторон снял свой плащ и набросил на плечи Нэн – наверное, ему показалось, что девушка замерзла. Хоббитянка не стала отказываться от плаща, хотя Сэм и фыркнул чуть ли не в голос – ишь, девчонка, ей лишь бы парень вокруг увивался да услуживал! Сэма уже несколько дней глодало любопытство, но это Нэн обратилась к Гэндальфу с вопросом, ответ на который из их компании знал, должно быть, только Индиль. – Господин Сказочник, а все-таки… куда мы плывем и зачем? Гэндальф как раз раскуривал трубку, и лицо его смягчилось, казалось, сейчас для него тоже наступило время передышки, ведь на эльфийском корабле им едва ли грозили опасности. Но при вопросе лицо его стало более печальным. – Да, я сейчас расскажу вам про остров, Нэн. Расскажу и легенду, которая с ним связана. Здесь многие ее знают, но не вы, дорогие мои хоббиты. Но и остальные, я думаю, не откажутся ее послушать, хотя история эта очень печальна, и говорится в ней о великих подвигах, великой любви и великих несчастьях. Мы плывем на остров Тол Морвен, и остров этот – часть древних земель, которые некогда поглотило море. Немногое осталось от прекрасного Белерианда, и одно из этих мест - могила древнего героя людей. О нем я вам и поведаю… Когда история о Турине Турамбаре Злосчастном была окончена, печальная тишина, казалась, объяла весь корабль. Сэм разжал кулаки, ладони болели – переживая за героев, он впился в кожу ногтями. Нэн слегка шмыгнула носом, и Сэм увидел, что его сестра тихо плачет. Гильторон, смотревший на нее с печалью и тревогой, сжал ей руку, утешая. Не глядя друг на друга, в тишине расходились друзья на ночной отдых. И только удобно устроившись в гамаке и уже соскальзывая в сон, Сэм понял, что Гэндальф так и не ответил на вопрос, зачем же им плыть на этот печальный остров. *** Плавание продолжалось недолго, и уже к вечеру второго дня зоркие эльфы-мореходы увидели впереди землю. Скоро они так приблизились к острову, что и остальные смогли рассмотреть черные прибрежные скалы, припорошенные белым снегом. Море здесь бурлило среди прибрежных камней и потому не было затянуто льдом. Но и подойти близко к берегу даже умелые эльфийские моряки не осмеливались. Кирдан приказал встать на якорь, и все стали дожидаться утра, когда можно было доплыть до острова на лодке. Сэм уже не так боялся таинственного острова, встреча с лоссотами убедила его, что даже дикари могут быть добры, если не служат Врагу. Его тревожило разве что любопытство, неуемное любопытство хоббита и мальчишки. Что нового увидит он завтра? Какие чудеса откроются его взору? На следующее утро моряки спустили на воду лодку. Сначала Сэм и Нэн немного боялись: маленькая лодочка казалась такой неустойчивой, такой хрупкой! Но эльфы, улыбаясь, уверяли хоббитов, что в их лодке они будут чувствовать себя не менее уверенно, чем в руках родной матери, и тогда брат с сестрой решились. Сначала Сэм, а за ним и Нэн спустились в суденышко, и оно, повинуясь взмахам весел матросов, уверенно направилось к берегу. Эльфы не солгали: не испытывая, кажется, больших трудностей, они доставили путешественников на берег в целости и сохранности. Сэму даже жаль было покидать уютную и безопасную лодочку: таинственный остров мог быть куда негостеприимнее! Но пока что его страхам, казалось, не суждено было сбыться. Скалистый берег был пустынен, даже морские птицы не кричали на скалах – наверное, они улетели зимовать на юг. В скальной стене был большой пролом – как будто ворота. Возле пролома Гэндальф остановился. Кирдан улыбнулся волшебнику: – Пожалуй, я останусь здесь, пока ты не вернешься, друг. И остальным не придется вновь искать меня! Гэндальф кивнул: – Так будет лучше. Я не думаю, что сильно задержусь здесь, а ведь нам надо будет вернуться. И не одним, надеюсь. Кирдан слегка поклонился: – Мой корабль всегда примет твоих друзей на борт, Гэндальф. А теперь мне пора возвращаться на него. Мы будем ждать вас здесь, сколько потребуется. Гэндальф поклонился в ответ, то же сделали и все его спутники. Отряд тэламарцев направился в глубь острова. За скальными стенами открывалось небольшое снежное поле, а за ним чернел лес. Деревья здесь были высокими и выглядели очень старыми. Сэм слегка поежился, вспомнив Древлепущу. Ох, и натерпелись же они там страху! Хоббит не выдержал и дернул волшебника за рукав: – Гэндальф, а здесь не водятся ходячие деревья? Гэндальф усмехнулся и тут же ответил: – Не беспокойся, дружок, здесь их нет – или не было, во всяком случае, когда я был тут в последний раз. Этот двусмысленный ответ не совсем успокоил Сэма, но иного от Гэндальфа ждать не приходилось. Вздохнув и пожалев об отсутствии волшебного кольца, Сэм тронул рукоять ножа и зашагал быстрее, не желая отставать от своих длинноногих спутников. Они вошли под своды деревьев, и здесь, среди разлапистых елей и сосен, стало тихо и безветренно. Снег под густыми ветвями не был таким уж глубоким, и потому они шли, не особо проваливаясь. Но, как и в любом лесу, им мешали упавшие ветви и стволы, кучи бурелома и валуны, которые приходилось огибать или перелезать, если стволы стояли слишком тесно. Сэм раскраснелся, пыхтя и потея, и скоро позабыл свои страхи, думая только о том, чтобы одолеть трудный лесной путь. Вдруг им открылась небольшая прогалина, а вдали послышался шум льющейся воды. – Это Сирит, – объявил Гэндальф спутникам, – маленькая лесная река. Мы остановимся на берегу и передохнем. Слова об отдыхе ободрили всех, но хоббиты обрадовались особенно. Хотя они были крепкими и сильными, все же тяжело тянуться за Большим Народом! Ну а перекусить ни один хоббит никогда не откажется. Вскоре они и правда выбрались на берег полузамерзшей речки. Стужа середины зимы не смогла полностью сковать быструю воду, хотя и изрядно сузила русло. Лед самого причудливого вида нависал над серебристыми струями, и это было очень красиво. Сэм, несмотря на усталость, залюбовался рекой. Путники устроились на отдых на берегу, около пышных кустов, где намело не так уж много снега. Возле кустов лежали несколько валунов, обросших побуревшим зимой мхом. Это было очень удобно, не нужно было садиться на снег. Бурелома вокруг валялось предостаточно, и вскоре на снегу весело затрещал костер. Над ним тут же повесили котелок с водой для супа. Предвкушая суп и кружечку горячего чая, Сэм принимал самое деятельное участие в приготовлении ужина, собирал дрова, принес котелок воды из речки. Когда горка хвороста и дров возле костра стала весьма внушительной, Сэм позволил себе отдохнуть. К его сожалению, все ближние к костру валуны были заняты, и ему пришлось немного отойти от остальных и присесть на одинокий валун на самом берегу реки. Этот камень был похож на остальные – такой же серый и припорошенный снегом, только мох у него рос только с одной стороны и был довольно темным, почти черным. Но как только хоббит удобно устроился, вытянув ноги, валун вдруг зашевелился и встал на дыбы, опрокинув Сэма прямо в снег! «Живые деревья я уже видел, а вот живые камни – это уже слишком!» – подумал ошеломленный хоббит, одновременно пытаясь встать и вытащить из-за пояса нож.