Когда пройдет много лет, и я вернусь в тот дом, Где холодно всегда без огня и с огнем, Меня встретит хозяйка и посмотрит на часы…
Автомобиль, ещё пару секунд назад мчавшийся по улицам, задевая редких прохожих, остановился, выпуская из-под колёс противный визг. Бентли, на котором теперь всё-таки появилась царапина над фарой, припарковалась прямо посреди дороги. Дверь открылась. На дорогу вышел высокий мужчина с огненными волосами. В руках — чёрная мешковатая сумка, совсем не в его стиле, но за которую он держался так, как за последнее, что осталось. На глазах были чёрные очки, и всё также ещё около десятка пар хранилось в бардачке машины. Года идут, люди умирают и рождаются, но что-то всегда остаётся неизменным. Чёрные очки, скрывающие змеиные глаза демона, Бентли, путешествующий с ним уже более двух сотен лет, книжный магазинчик Азирафаэля. Ах да. Про магазинчик. Сейчас Кроули стоял перед развалиной, самой настоящей грудой пепла. Где-то были едва различимы почти сгоревшие рамы окон, где-то летали уцелевшие страницы каких-то книг, на земле в нескольких метрах от бывшего магазина лежал даже старенький телефон. В воздухе клубил дым вперемежку с чёрной пылью. Видимо, здание догорело совсем недавно. Кроули стоял, запустив одну руку в карман, а другой всё также цепляясь за ручку сумки, и устало вздохнул. — Сожгли, суки, — всё-таки сказал он сам себе. В голосе, охрипшем из-за отсутствия какого-либо общения на протяжении вот уже нескольких дней, было столько тихой ненависти ко всему сущему, обиды на весь мир. Зачем, зачем они спасали этот долбанный мир, эту планетку, если того, с кем он это сделал, больше нет. Он стоял и вспоминал, как началась эта война. Как сто десять лет назад ангелы объединились со своими врагами — демонами. Как двадцать лет назад этому союзу всё-таки хватило дерзости заявить, что они постигли Непостижимый план Божий. Что Армагеддону быть, во что бы то ни стало. Кроули всегда задумывался над тем, как странно, что эти существа наделены такой властью и силой. Зачем, зачем Всевышний дал им такое могущество, в то же время наделяя теми же пороками, что и человека? Почему, чем дольше Кроули живёт, чем дольше он на Земле, тем основательнее в его голове оседает мысль, что люди лучше и ангелов, и демонов? Почему, имея возможность вершить чьи-то судьбы, в ангелах остаётся гордыня? Причём придётся потрудиться, чтобы найти человека, у которого веры в самого себя больше, чем у ангелов. Откуда в них гнев? Откуда алчность, если это всё — смертные грехи. Люди лучше. В этом Кроули убедится ещё не один раз, если успеет… И, разумеется, когда война всё-таки началась, когда всем обитателям небес и подземного мира стало жизненно необходимо истребить род человеческий, Кроули и Азирафаэль встали на сторону человечества. Один Ангел и один Демон против всех ангелов и демонов — звучит, как плохая шутка. Но то, что война шла уже двадцать лет, было хорошим знаком. То, что людей не разгромили через неделю, месяц, год обозначало, что они не самые слабые противники. И надежда на спасение всё-таки есть… Они окончательно прослыли предателями. Причём оба — и на небесах, и под землёй. Оба стали осквернителями своих родов. И только одному Богу (который, кстати, так ни разу и не отозвался на мольбы Демона) суждено судить Кроули и Азирафаэля. Только ему известно, что будет дальше и как суждено случиться. Война была страшной. И самое ужасное из всего — она ещё не закончилась. Но Кроули и не собирается помогать кому-то дальше, если победу будет разделить не с кем.И тогда я пойму, что мой дом сгорел. Я оставил все, а сам уцелел. Но зачем я опять вернулся к тебе?
Всё ещё мысленно обрушивая свой гнев на всё сущее, Кроули услышал чей-то кашель. В дыму показалась крупная фигура. — Азирафаэль, — выдохнул Демон и невесело улыбнулся. — Да тебя потрепало, друг мой. Одежда на Ангеле была, конечно, сильно испорчена, но само человеческое тело, вроде бы, не пострадало. Кроули вскинул брови, оглядывая друга. Тот, в свою очередь, указал взглядом на сумку, точно такую же, какую держал сам Кроули. — Там осталось немного. Я оставлю. Святую воду тоже можешь пока не отдавать, — улыбнулся Азирафаэль. — Ты клялся небесами, что не воспользуешься, — с укором проговорил Кроули. Ангел усмехнулся. Кроули вспоминал то испуганное и озадаченное лицо друга в момент, когда Кроули отдал ему сумку с термосом (таким же, в каком отдавал Азирафаэль святую воду), в котором была кровь демона. Он с улыбкой вспоминал это «Клянусь Ангелами, я в жизни не трону своего товарища! Я не убью дитя небес!». В тот момент он причитал, как старая бабушка, но «подарок» принял. Наверное, не стоит воспринимать всерьёз любые клятвы друга. Даже небесами. Тем более во время войны. — Ну-с, пообедаем? — наконец, поинтересовался Азирафаэль. — Ритц? — усмехнулся Кроули. Ангел кивнул. — Ты уверен, что от него хоть что-то осталось? Он сгорел, как и всё в этом городе. — Для нас место всегда найдётся.Нет мира кроме тех, к кому я привык, И с кем не надо нагружать язык, А просто жить рядом и чувствовать, что жив.