За гранью белого света: "Я не мог забыть"

За счастье приходится платить © Хаксли «О дивный новый мир»

      После их побега из научного центра скрываться было негде. Их обступал пустырь, и на выжженной, голой земле, словно коробки, были раскиданы полуразвалившиеся постройки, видимо, раньше служившие складами. Поттер не заметил, как они нашли подходящее для ночлега укрытие с целой крышей. Толстый сырой бетон надежно прятал их от возможных преследователей.       Осматривая гладкую серую поверхность, Гарри морщится и ускоряет шаг, догоняя остальных ребят. Они кричат, что-то обсуждая, активно жестикулируют и нервно, словно через силу, смеются. Парень лишь грустно улыбается, взъерошив волосы на затылке, и снова переводит взгляд на пустые стены.       Они всё ещё не разобрались в ситуации. Грейнджер на вопросы лишь цокает языком, бросая краткое: «Я не знаю, Гарри, мне надо отдохнуть. Всем нам…», Забини и Малфой лишь пожимают плечами, впервые, казалось бы, соглашаясь с Гермионой. Именно поэтому парень больше не задаёт вопросов. Хотя он и единственный, кто не помнит половины своей жизни, но при взгляде на лица друзей желание спрашивать что-либо пропадает. — Спрячемся тут. Собирается дождь, и я не думаю, что кто-то хочет промокнуть. Или хочет? — от тяжелых мыслей Гарри отвлекает голос Гермионы. Девушка прячется под крышей и растерянно оборачивается: — Ты в порядке? Она выглядит взволнованной и обеспокоенной, и эти эмоции словно оттеняют синяки под глазами и липнущие ко лбу волосы, придавая ей болезненный вид. Поттер выдыхает. — Да, конечно. С чего бы мне…? — Что-то ты слишком тихий при своей-то болтливости, — бросает Забини, но, поймав хмурый взгляд Малфоя, осекается. — Все еще ничего? — уточняет Драко, подходя к Гарри, и чуть подается вперед, пытаясь заглянуть в глаза. — Ничего, — одними губами отвечает тот, выдавливая слабую улыбку и, отступив, успокаивающе добавляет: — Я в норме, Герм. Просто устал и… Тут пыльно, не находите? Даже дышать сложно.       Драко бросает на Поттера долгий задумчивый взгляд, хмурится, кусая губы, и встряхивает головой, словно прогоняя лезущие в голову мысли. Длинная, отросшая челка падает на лицо, закрывая глаза, и Малфой поспешно откидывает ее назад неловким жестом. — Да, верно. Много пыли, — в голосе все еще чувствуется рассеянность. — Тогда, может, вам стоит… Ммм… Прогуляться? — как-то неуверенно предлагает Забини другу, на что тот кивает и берёт Гарри за локоть, ведя к выходу. Блейз никак не изменился после пробуждения, а потому все с той же чуткостью улавливает желания товарища. Осознание этого греет душу, и Драко позволяет себе спокойно выдохнуть: привычные вещи в этом хаосе тверже земли под ногами.       Они идут в полной тишине, лишь изредка слышится стук каблуков и сбитое, прерывистое дыхание. Гарри ловит себя на мысли, что его спутник непривычно молчалив и спокоен, будто что-то надломилось в этом человеке, неотвратимо изменив его суть. Но Поттера не проведешь. Он помнит каждую черточку этого строгого аристократического лица, и ему без труда удается найти тщательно скрываемую тревогу: сжатые в тонкую линию губы, сведенные на переносице брови. Гарри знает все это наизусть, но не может унять поднимающуюся изнутри тревогу из-за четкого ощущения: это уже не тот Малфой, которого он знал прежде.       Замечая на себе пристальный взгляд, Драко ускоряет шаг. Едва они оказываются на пустыре, резкий порыв свежего ветра ударяет его по лицу, отбрасывая волосы назад, перехватывая дыхание, и Малфой почти давится холодящим горло воздухом, поворачиваясь к Гарри и встречая легкую улыбку и веселую искорку в широко раскрытых глазах. Дышать вновь становится трудно. — Ты правда ничего не помнишь? — Драко тщетно старается скрыть режущееся в голосе отчаяние, подходя почти вплотную. — А что я должен помнить? — собеседник лукаво щурится и отвечает вопросом на вопрос. — Не юли. Гарри театрально закатывает глаза, хватая холодные ладони Малфоя и переплетая пальцы. — Драко, ты дурак? Если бы я вообще ничего не помнил, я бы вёл себя как самый настоящий придурок. — Ты и есть придурок, Поттер, — огрызается Малфой, усмехаясь, — мне не общая картина важна, а… детали. — Есть интересная деталь, которую я помню очень отчётливо. На самом деле, когда я только очнулся, я вообще ничего не помнил, но эта… деталь, — Гарри хочет придавить Драко этим словом, — выплыла на поверхность, стоило мне проехать по главному залу на коляске. Догадываешься, чья это вина? — Ни малейшей идеи, — обвиняемый не поддается на провокацию, чуть наклоняясь и позволяя себе лишь легкую улыбку. — Ты правда думал, что я забуду такое? — Гарри снижает голос до шепота, мгновенно теряя весь свой праведный гнев. — Да мало ли, — уклончиво бросает Драко, зябко поведя плечом.       Поттер издает тихий смешок, а после запрокидывает голову назад, заливаясь смехом. Сильный ветер треплет волосы, закрывая лицо, а тучи, лишь сильнее затягивая небо, гремят, намекая на скорый дождь. Драко вновь восхищается этой открытости и простоте, позволяя себе лишь хихикнуть в ответ. Сколько бы Поттер не пережил, он все равно находит повод заливисто посмеяться и расслабиться. Удивительная способность, которой у него стоит научиться. Отсмеявшись, Гарри не перестает широко улыбаться, мельком взглянув на темное небо, будто оценивая обстановку. В следующую секунду он обнимает Драко за талию, притягивая к себе, и нежно целует в губы. Малфой прижимается ближе, углубляя поцелуй, прикусывая губу и не сдерживая своего напора. Холодные капли дождя звонко ударяют по носу, и Гарри снова громко смеётся, отстранившись.       Мелкий дождь, переходящий в ливень, ощутимо хлещет по макушке и плечам. Одежда начинает неприятно липнуть к телу, но Гарри всё также стоит и испытующе смотрит, не собираясь прятаться от беспощадных потоков воды. Мокрые волосы лезут в лицо, и Поттер легким движением убирает их назад, придавливая сверху снятыми очками. Толстое стекло больше не затирает яркие зеленые глаза, и Драко не может перестать смотреть в них. Гарри нагло улыбается, показывая, что совсем не против такого любования, и Малфой, фыркнув, поспешно стирает эту ухмылку с любимого лица, вновь увлекая в поцелуй. Его лишь притягивают ближе.       Раскаты грома и яркие вспышки молний — единственное украшение голого пустыря. Дождь, то слабея, то усиливаясь вместе с ветром, становится холоднее. Они с трудом отстраняются друг от друга, тихо посмеиваясь, и прижимаются горячими лбами. — Мы в дерьме, Потти, — детское прозвище не скрывает дрожь в голосе Драко. — В каком именно? — уточняет Гарри, ловя кончиками пальцев пульс на шее Малфоя и посылая по его телу мурашки, — ты про то, что мы стоим под этим ливнем, можем заболеть и подохнуть раньше, чем дойдём до города? Или ты про то, что мы оказались в совершенно другом мире, даже без намёка на магию, и нам снова придётся убивать этого лысого мудака? — Всё сразу. — Тогда да, мы в дерьме, — Поттер улыбается, снова целуя, долго и медленно, после чего отстраняется совсем. — Прорвёмся. Драко улыбается самым краешком губ, на ощупь находя привычно теплую ладонь. — Да, обязательно. Обернувшись, он рассеянно окидывает взглядом пустырь и смутные очертания лаборатории у самого горизонта. «Прорвемся». Устало выдохнув, Малфой утягивает Гарри под навес. Гермиона, вероятно, убьёт их за ребячество и беспечность, но ради такого не жалко и умереть. Тем более, это ведь не в первый раз. И они готовы повторить, если понадобится, лишь бы сохранить свое счастье.