Признание

- Favorito, мне нужно тебе кое-что сказать, - поглаживая Гилберта по белоснежным волосам, произнес Карьедо. - Говори, - разрешил тот, прижимаясь ближе к любовнику. - Только сначала спрошу, - начал Испания. – Ты же знаешь, что я би, так ведь? - Ты трахал Бельгию, мерзавец? – вскинул голову Гилберт, ударив Антонио затылком в подбородок. - Нет, нет, успокойся… - тот поморщился, потирая ушибленное место, и продолжил: – Давай я сейчас скажу тебе четыре слова, а ты адекватно отреагируешь? - Вывели новый сорт помидоров? В Испании запретили корриду? Снова приедет подонок Романо? Ты выпил мое пиво? – Байльшмидт перечислил все возможные, на его взгляд, варианты фразы. - No… - отверг предположения Испания. – Я спал с Францией. Повисло молчание. Пруссия смотрел своими алыми глазами в зеленые глаза виновато улыбающегося любовника. - Понимаешь… такая забавная история вышла… Мы с Францем заказали одну девочку на двоих… это было еще до того, как я стал встречаться с тобой. И… мы много выпили… это все страсть… в общем, девочка осталась не у дел, - улыбка Испании стала еще более заискивающей. Гилберт молча вырвался из объятий Антонио и стал одеваться. - Favorito, ты куда? – заволновался тот. - К Людвигу… на недельку. Соскучился по нему что-то, - холодно ответил Байльшмидт. Испания проводил его, покинувшего пределы спальни, взглядом и уткнулся в подушку носом, издав какой-то не то обиженный, не то разочарованный вздох. *** Примерно в это же время в Париже имел место похожий разговор. - Mon cher… я должен тебе кое в чем признаться… - отрываясь от губ Артура, прошептал Франциск. Тот, нахмурившись, взглянул на него. Начало разговора его насторожило. - В общем, тебе как: с предысторией или прямо? – хлопнул ресницами Франциск. - Прямо, - велел Артур. - Я спал с Испанией! – выпалил на одном дыхании Франция. Англия закрыл глаза и сжал губы в тонкую нить, пытаясь сохранить лицо. А потом тихо процедил сквозь зубы: - Когда? - До того как мы с тобой начали встречаться! – поспешно принялся оправдываться Франциск. – Он… я… это было так… сумбурно, страстно…. Великолепно! - Ах, еще и великолепно? – не скрывая ярости в голосе, прошипел Артур, смотря горящим взглядом в его глаза. – Да ты охуел, лягушатник! Ты абсолютно и бесповоротно охуел! - Не матерись, я же просил… - поморщился Франция. - То есть мне нельзя ругаться, а тебе можно спать с парнем, к которому я тебя ревновал столько времени? И ты при этом сам меня успокаивал, что он всего лишь друг! – Киркленд резко приподнялся на кровати и устремил на Боннефуа очень нехороший взгляд. - Что ты задумал? Артур! *** Испания, провалявшийся в кровати около трех часов и успевший подумать о многом, дотянулся до телефона, лежавшего под подушкой, и набрал знакомый номер. Не отвечали на удивление долго. Но наконец в трубке послышалось какое-то грустное «Салют». - Я ему рассказал. Он свалил в Германию на неделю. И все… - протянул Карьедо. – А у тебя что? - А меня оттрахали и посадили под домашний арест. Отняли все ключи, заперли в моем же доме на два дня, пока он будет на переговорах, и строго наказали не делать и шага наружу… - срывающимся голосом признался Боннефуа. Антонио присвистнул. - Вот это круто! Вот это я понимаю, ревность! Ну, в общем, ты победил, твой куда ревнивее моего… Предлагаю сказать им, что это была ложь, сегодня в семь? Как насчет? Франц? Эй, Франц?.. – На том конце провода не отвечали. Испания недоуменно пожал плечами и сбросил звонок, даже не подозревая, что в этот момент Байльшмидт, высадивший оконное стекло и ворвавшийся в особняк Франции, яростно насилует того прямо на полу. Когда Гилберт узнает правду от друга, дважды за один день подвергшегося насилию, он… да не извинится он. Это же Великий...