***
Я был безмерно доволен собой — сломать Джи в споре это неимоверный труд. Спор, конечно, тоже хорош — аргументом могут стать и надутые щечки. Девушка все же не смогла устоять, и, в итоге, эту ночь она проводит в моем доме. В одной кровати (к сожалению) мы не спим, да и комнаты на разных концах дома, но главное — она здесь, а значит, поутру мы сразу отправимся в путь. Я предполагал, что дороги в другие страны могут быть различны. И все же, даже здесь нужно быть осторожным. Коцовский писал, что письма получили еще некоторые личности, а значит, в ближайшее время, они тоже покинут страну. Совет не может пропустить побег крупных аристократов. Раз истребление страны уже запланировано, то явно найдутся люди и вне Совета, которые получат выгоду. От моей смерти, от смерти того же Зайди — крупная рыба на крючке, а даже не подозревает об этом. Как бы ни было печально, но на время мне придется лишиться своего титула. Что ж, буду ближе к Джинжер. Сквозь белоснежную тюль бился лунный свет. Тихая ночь расслабляла, глаза уже привыкли к полутемному кабинету. Четверть первого ночи, а я даже не на половине своего дела. Документы, чеки и деньги. Джи еще не знает, но вещи уже собраны: сумки с самыми нужными вещами, золотые и серебреные монеты, документы и титулованные бумаги. Оставив последнюю подпись, я вернул перо в чернильницу. Себастьян бесшумно вошел в кабинет и остановился у стола. — Господин, все документы сложены. Вещи Госпожи тоже сложены, сумки собраны. — Завтрак будет раньше — в 6, Госпожу я сам разбужу. Еду в дорогу соберешь утром. Приклонившись, дворецкий покинул помещение. Откинувшись на спинку кресла, я дался размышлениям. Завтра я покину страну, стану обычным человеком. Впрочем, нужно будет быть незаметными, если я не отмечусь по документам, то меня многие могут знать в лицо. Эмоции бушевали, в предвкушении завтрашнего дня, да и вообще последующего путешествия. Сначала нужно попасть на вокзал. Мы в Котауне, это центр Луброра. Луброр — достаточно крупная страна, чтобы добраться до границы, нужно проделать небольшое путешествие. Думаю, по прибытию нужно будет найти порт поскромнее, дабы не привлекать лишнего внимания. Ключ несколько раз провернулся в скважине, и дверь осталась закрытой. Теперь возможно она не откроется никогда. Вряд ли мы вернемся сюда в ближайшие года. Слегка прокашлявшись, я развернулся и направился в восточное крыло дома. Коридор освещался тусклыми свечами, с нижних этажов доносились далекие голоса и шаги. Прислуга готовится залечь на дно, все отсутствие своего господина они будут «делать жизнь» в особняке. Каблуки туфель негромко постукивали по паркету. До лестничного пролета осталось недолго, ниже находились спальни гостей. Джинжер была для меня особым и почетным гостем, я с радостью выделил ей самые лучшие покои. Аккуратно нажав на ручку двери, я тихо вошел в комнату. Занавески развевались в легком ветру, окно было открыто. Лунный свет освещал практически всю комнату, ночное безмолвие изредка нарушалось шуршанием листьев. На кровати лежала Джи, завернувшись в легкое весеннее одеяло. Ее спящее лицо было еще красивее в свете луны. Матрас прогнулся под моим весом, девушка, кажется, не почувствовала. Лежала она ближе к краю, одеяло подчёркивало ее округлые формы.***
Кастиель аккуратно погладил тыльной стороной ладони щеку Джи. В его взгляде читалась забота и любовь. Сейчас, когда она спокойно спала, когда можно было позволить себе больше обычного, отринуть смущенье, он расслабленно поглаживал ее волосы, рассматривал ее лицо. Слегка наклонившись, он замер возле ее лба. На мгновенье девушка замерла, притаив дыхание. От Кастиеля веяло приятным парфюмом, его рука легла на талию девушки, а другой он лелеял ее локоны. Иногда, когда она оставалась на отдых с ночью, такие ситуации происходили. С каждым разом она все больше хотела остановить его, остановить и попросить остаться. Ложась спать в таких богатых комнатах, среди роскоши и всего прочего, единственное, чего она ждала — своего ночного гостя. Чмокнув нос девушки, Кастиель поднялся и направился к двери. Усталость отступила, освободив место для приятного теплого чувства. — Спокойной ночи, — с улыбкой, девушка перевернулась на другой бок. Она, наконец, решилась раскрыть себя. На мгновение мужчина остановился. На лице проступил румянец, которой с каждым моментом осознания ситуации становился все больше. Не сразу попав по дверной ручке, он поспешил выйти. Остановившись в коридоре, он оперся о стену и выдохнул. На лице красовалась неловкая улыбка, которая постоянно расширялась. Стараясь выровнять дыхание, он зажмурился. Джинжер с довольной улыбкой переминала одеяло. Невольно хихикнув, она опять перевернулась и легла на спину.***
Грозное гремящее небо нависало над городом, туман кучился, сокращая обозримость пространства. Фонари на полупустых улицах угасают, оставляя непроглядную серость. Каменная кладка посырела, с наступлением дня влага все больше испарялась. Прохладный утренний воздух становился все душнее и горячее. Бродяги, устроившиеся под околицами домов, начинали шевелиться и перетаскивать свои дряхлые тела с пожитками в грязные переулки. В окнах появлялись маленькие огоньки свечей, жизнь возрождалась в городе. В особняке Дюрконта уже проснулась младшая прислуга, начиная уборку и приготовления пищи. Тишину утра изредка нарушали перешептывания и мелкие перебежки. Кухонные помещения потихоньку заполнялись запахом вареных овощей и мяса. Позже и старший дворецкий приступил к обязанностям. На втором этаже, закутавшись в одеяло, шла девушка, которая аккуратно перебирая ногами, изредка выглядывала в окна. Картина за окном заставляла вздрогнуть, спрятаться в кровать и попивать чай, расслабившись в выходной. Но все же, она медленно шагала в сторону жилой спальни. Завидев часы, она остановилась и вгляделась в полутемное зеркальное отверстие. 5 : 26 Тихо вздохнув, она продолжила путь. Надежда, что друг тоже страдает бессоньем, потихоньку уходила. Она готова спокойно залезть к нему в постель и прижаться посильнее, хотя и понимает, что позже удавится, заливаясь румянцем и утопая в диком смущении. Впрочем, это можно было бы назвать издевательством, издевательством над собой и над ним. Неразрешенность чувств, и не способность поговорить на чистоту. Но почему-то уверенность, что он будет рад такому утру, не покидала ее. И все же какое-то неприятное чувство таилось внутри. Шлюшка? Хочешь залезть к нему в штаны или кошелек? Мне же просто одиноко, я просто хочу к нему. Всего лишь поговорить. В его доме без него самого так скучно. Глупое оправдание, впрочем, поверить вполне реально. Слегка постучав костяшками по двери, Джинжер затаила дыхание. Ноги сами принесли ее сюда, и вот, остановившись у двери, показав свое присутствие, она полностью потеряла уверенность. Скорей, вернулась к реальности и поняла, что понятия не имеет что ей делать. За дверью послышалось шуршание, шаги и, кажется, тихое недовольство. Сильнее укутавшись в ткань, Джи стала лихорадочно придумывать причину визита. Никакие адекватные причины на язык не лезли, потому паника захватывала мозг. Ручка двери опустилась, и в полутемный коридор просочилось тепло-красное свечение. Кастиель стоял в не застёгнутой блузе и черных брюках с не застёгнутым ремнем, его растрёпанные алые волосы слегка темнились в тени свечи. Видимо, Джи была нежданным гостем сейчас. Конечно, с чего бы ему вообще ждать ее в 5 утра? — Доброе утро, Джинжер, — неловко улыбнувшись, он отошел и пропустил гостью. — Д-да, и тебе, —***
Себастьян, словно Барнабе, жонглировал фруктами, четкими ударами посылая их на стол. Госпожа, что приятно удивило всю мало знакомую ей прислугу, помогала ему в собирании еды. Кастиель сдался под напором ее милого спящего лица, поэтому выход перенесли на час позже. Дискуссия с Джинжер прошла гладко, она была солидарна с планом и путешествием через океан. Быстро одевшись, она собрала свои небольшие пожитки: старенькую накидку, которая служила иногда сумкой-мешком, брошь, подаренная матерью и... да и все. Вот уж у Дюркента вещей было слишком много, даже Себастьян втихомолку это отметил. Джин была строгой комиссией, потому повыкидывала половину рубашек и брюк обратно. В завершении сборов, на руках остались лишь две небольшие сумки, которые удобно трансформировались в рюкзаки. Завтрак прошел в молчании. Каждый морально готовился покинуть родные места на ближайший год минимум. Плотный завтрак легко усвоился, а значит, день должен был пройти хорошо и легко. Улыбчивая Джи сегодня была серьезна и деловита. Возможно, она не совсем готова покинуть это место. Скорей всего она не вернется сюда. Мысли о правдивости слов Коцовского щемили сердце. Себастьян, отец и множество друзей — они канут во времени, оставшись лишь в ее памяти. Кастиель ясно дал понять, что не желает выслушивать ее просьбы о спасении прислуги и каких-то там друзей. Про отца она и не заикнулась. — Хорошего пути и удачи, Госпожа и Господин, — на лице дворецкого была теплая улыбка, которую девушка заметила лишь краем взгляда. Она чувствовала себя виноватой, оставляя их здесь, будто сама их и убьет. — Не забудь о наставлениях, — голос Кастиеля звучал по обыкновению холодно и отстранённо. Он всегда был таким с прислугой, гостями и прочим сбродом. Машина задребезжала, и через минуту особняк уже скрылся за зелеными ветвями. За рулем сидел незнакомый Джинжер мужчина, рядом с ней, на заднем сиденье, сидел Дюрконт. Он читал газету. Нерушимое спокойствие обрушилось на него. Она сидит рядом, билеты на поезд есть, в запасе еще три дня. Все четко по плану.***
Вокзал Сент Лазар приветствовал приезжающих и уезжающих. Большое старинное здание возвышалось среди не менее впечатляющей площади. Золотистые колонны, словно Атлант небо, держали массивную крышу с множеством лепнины. Огромные дубовые двери служили входом. Аккуратно придержав подол платья, Джинжер собралась выходить из транспорта, как вдруг, перед ней возник Кастиель, с улыбкой протягивающий руку. Взаимно улыбнувшись, девушка сама выбралась из машины. Мужчина слегка обиженно взглянул на спутницу, прежде чем последовать за ней. Внутри здание было еще прекрасней. Высокие потолки с панно, полуколонны с лепниной и множество людей. Все же, атмосфера была совсем иначе, нежели ее представляла Джин. В воздухе чувствовалось напряжение, всюду мелькали недовольные лица детей и взрослых. Впрочем, для первого пребывания в подобном месте все было прекрасно. — Ну, радость моя, нам туда, — Кастиель остановился возле девушки и указал в сторону, где виднелись верхушки вагонов. Окруженная всецаряшим хаосом, на удивление, Джин прекрасно абстрагиловалась от него и слышала только Кастиеля. Улыбнувшись, он подал ей локоть. Она считала это излишним, но сейчас ли спорить? Большая двадцативагонная машина пыхтела, стоя на перроне. Этот железный поезд был последним словом техники. Новейщая и мощнейшая машина, позволить себе проезд на которой могли отнюдь не бедняки. Возле каждого вагона стояли миловидные проводницы, которые встречали гостей улыбкой. Из трубы валил черный дым, ведущий состав вагон трепыхал. Постоянно отовсюду доносились свистки и гудение, пассажиры спешили на свои места. Внутри поезд был так же роскошен, как и снаружи. Красная обивка стен, кожаные сиденья и на каждые отдельные места был рассчитан стол. На окнах была белоснежная тюль, которая висела на дубовой гардине. Прислуга сверкала белоснежной улыбкой, предлагая шампанское взрослым и печенье детям. Джинжер сидела в удобном кресле, перед ней уже стоял бокал. Мимо проносились люди, работники, но девушка не обращала на них внимания. Повернувшись к окну, она внимательно осматривала перрон и людей на нем. Не часто ей приходилось бывать в местах, полных аристократов, ее ожидания не имели каких-то одних черт, но все же… Все они хмурые и беспристрастные ко всему. Даже малыши ровно стояли у матерей, молча уставившись в пол. Конечно, может дома или наедине все они более «живые», ведь, с Кастиелем происходило то же самое. Невольно она сравнивала их с жителями своего района. Там-то все бегают и путаются под ногами, вечно разговаривая и смеясь. Они «живые». Джи почти отвернулась от окна, но на глаза попался какой-то парень. Он посмеивался, стоя рядом с хмурым мужчиной постарше. Кажется, он тоже осматривался и негодовал. Джин и не заметила, как уставилась в окно, смотря лишь на него. В одно мгновенье, они встретились взглядами. Он улыбнулся и помахал ей, но в смущении, Джинжер отвернулась. Дюрконт где-то шлялся, оставив ее одну. Прозвенел второй звонок, значит, еще чуть-чуть и они отправятся. Всего давали три звонка. Волнение все усиливалось: «А если он не успеет?». Кинув еще один взгляд на стекло, она увидела того парня, кажется, все это время он наблюдал за ней с перона. Улыбнувшись ему, она поднялась с места и открыла рюкзак. Пойти искать Кастиеля? И куда? Сама, того гляди, потеряется, потом ее Кастиель искать и будет. Вдруг, рука приземлилась на талию, и Джинжер испуганно обернулась. Дюрконт тепло ей улыбнулся. — Ты чего? Потеряла что-то, радость моя? — не отрывая руки, он обошёл ее и остановился у своего кресла. — Где ты был? — осмотрев внутренности рюкзака, она закрыла его и убрала на место. Тот парень на пероне обеспокоенно рассматривал ее спутника. — О, ты волновалась? — усмехнувшись, Кастиель помог Джи сесть и сел сам. — Я всего лишь проверял наше купе. Не за столом же спать, верно? Кивнув, она снова повернулась к окну. Тот парень все еще стоял под вагоном. Мужчина постарше пытался его увести подальше, но парень всматривался в Джи, словно ожидая чего-то. Девушка улыбнулась ему и помахала рукой на прощанье, дали третий звонок. На лице парня появилась удовлетворенная улыбка, он помахал в ответ. Чем дальше отъезжал поезд, тем меньше становилась его фигура. Вскоре вид за окном сменился на пригород, а дальше и вовсе на поля. Повернув голову к столу, Джи поймала недовольный взгляд Кастиеля. Кажется, он лицезрел всю картину с прощаньем и остался явно недоволен. Слегка наклонив голову, девушка вопросительно на него посмотрела. — Твой друг? — его голос был спокоен, но пропитан сарказмом и недовольством. — Нет. Вовсе нет. Просто, пока ты где-то гулял, я наблюдала за людьми и как-то мы встретились взглядами. Мимолетное знакомство, — Джи полностью облокотилась на спинку сиденья и пригубила бокал. Дюрконт снисходительно посмотрел на нее. В двери вагона вошел проводник. «Проверка билетов», — его приятный голос разносился по всему помещению. Перед девушкой появилась бумага — билет на имя Джинжер Борегар. Не беря его в руки, она просматривала бумагу. Дата, время и рейс. Ничего интересного. — Желаешь отобедать или сразу отправимся в купе? — Кастиель оставил свой билет на столе и, облокотив руки на подлокотники, откинулся на спинку кресла. — Я не голодна, — только начало дня, а у нее пропало желание говорить и делать что-либо. Странная усталость. Скорей всего, познавая все новое так и устаешь, не замечая потраченных сил. Мужчина кивнул. Проводник появился из ниоткуда и с улыбкой протянул руку. — Нам нужно в наше купе, — протянув билеты, Кастиель сел ровно. — Конечно, прошу, следуйте за мной. Красновласый встал, подав руку Джинжер. Другой слуга уже уносил их вещи, следуя за проводником.