Побег в другую жизнь

Тяжелое ли было это утро? О, черт возьми, да. Если с теми гамаками я еще мог как-то смириться, то с этими ебучими матросскими койками — нет. Спина изнывающее болела, а ноги, кажется, онемели. За всю поездку нормальное спальное место было лишь у белобрысика, да и то, не до сна было. Черт, зарекусь, самое первое, что куплю в дом — кровать, да такую большую, что при всем желании не упадешь. Сколько ни ворочался, без толку! Еще и пол кровати вообще вне зоны досягаемости. — Пш, пш, взываю к аловласику! — где-то над ухом появился насмешливый шепот. Бурже сидел у самого изголовья, посмеиваясь и держа руки у рта. В дверном проеме стоял Армин, скрестив руки на груди. Вылезти с постели было даже радостью, больше моя спина явно не вытерпела бы. В узком проеме было ужасно темно, единственный ориентир — силуэты и шаги парней, иначе бы я точно врезался бы во что-то. На глаза мельком попадались маленькие круглые окошки, из которых было видно темно-синее практически черное небо. Кажется, до утра еще жить и жить. Ночное светило затянуло облаками, теперь его свет не отражался в воде, от чего все пространство как-то резко потемнело. Фонари, висящие на стенах, изредка мигали, из-за этого глаза начинали уставать. Армин шел передо мной, постоянно оборачиваясь, то ли из подозрения, то ли из убеждения о моей безопасности. С ним я общался меньше всего, лишь тогда, на палубе, поэтому я особо и не знал, каков он на самом деле. Конечно, рассказы Алекси можно не брать в счет, они все-таки братья. Вряд ли один будет клеветать другого. — Эй, Кас, — черноволосый Бурже подал голос, слегка приглушенный, но тоже задорный, такой же, как и у брата. Что ж, предположения о бунте можно немного отстранить. — Ты же знаешь Лоруа? Его Величество мало кто не знает, как же. Мы не особо в ладах с ним. Ну, он не пришел в восторг от нашего порта и небольшого поселения около него. Ну, понимаешь, да? В его мысли было здравое зерно, но почему сейчас? Что натолкнуло его на этот разговор? Алекси молчал, идя впереди. Он, кажется, не видел в нашей дискуссии ничего необычного. — Да, слышал. Относительно, но его можно понять. Это же вроде его личного острова. Как там вообще что-то образовалось? — Не все моряки участвовали в постоянных переправах, а служанок там достаточно. Ну, это конечно было обоюдно. Мы не пираты и не изверги, дамы заслуживают почтенья. Такие как Джинжер, например. Задел, сученок. За все время разговора я так и не смог уловить его мотив. Причем тут Лоруа и, уж тем более, Джин? — И к чему это ты ведешь? — он все еще шел впереди, не оборачиваясь для реплики. Мне приходись прислушиваться к его достаточно тихой речи. — Лоруа, конечно, принц, но, ты же понимаешь, иногда в нем, как и в любом мужчине, просыпаются желанья, — он слегка запнулся, словно обдумывая дальнейшие слова. — Но.. Он, как и все мы, воспитаны в любящих руках матери, что не позволяет относиться к дамам грубо. Я все понимаю, отношения штука сложная, несомненно, но иногда непонимание доводит до.. разных ситуаций. Он на мгновенье обернулся, в его глазах был страх, переплетенный с надеждой. Он плел что-то невнятное, будто боялся сказать кратко и понятно. Будто было что-то, помимо манер, что не позволяло ему. — К чему ты ведешь, Армин? — от моего серьезного тона он, что достаточно неожиданно, зашагал медленнее, приближая голову ко мне, но все не оборачиваясь. — Лоруа тот еще подонок, ты знаешь. И он просто сумасшедший, когда дело касается женщин, — он приостановился между двумя окошками, так, чтобы и я стал не на обозрение стекла. Алекси все еще шел впереди, но сбавив ход и подмигнув нам. — Мы практически дошли до крайней границы, когда судно его людей показалось неподалеку. Он пригнулся, перейдя на шепот, словно даже стены работали на принца. Тот слабый свет из окон прекратился, когда вблизи остановилось большое белоснежное судно. Не уверен, что Натаниель лично находился на борту, но то, что встреча с ним неизбежна, я знал точно. — Скоро Ал дойдет до палубы, до того, ты должен разбудить девчонку и собрать манатки. Пока мы будем говорить наверху, — он достал ключ и сверток, — их судно не скороходное, выберетесь на борт через другой выход и тихо спустите шлюпку. Они, так или иначе, заметят, поэтому если что, мы привяжемся к идее о вашем побеге. Он кивнул и, улыбнувшись, сжал мои руки вместе с вещами. Это кажется достаточно героическим поступком с их стороны. Мы знакомы только день, но они идут на вполне рискованный шаг. Кивнув, так и на полуприсяди, я постарался быстро, но с тем не шумно, добраться до нашей каюты. Джин, опять развалившись на всю койку, спала. Она слишком ленивое создание. Смогла уснуть даже во время диалога. Пришлось тащить ее с палубы сюда под посвистывания Алекси.

***

Кастиель подхватил свой жакет и присел возле девушки. Приподняв ее до сидячего положения, он слегка потряс ее. От рывка девушка резко распахнула глаза, в непонятках, она отскочила от мужчины. — Нет времени объяснять, вставай, нам нужно срочно покинуть корабль! — он шепотом излагал, одновременно выводя её в коридор. — Хотя бы кратко! — Джинжер прищурилась, крепче схватившись за его руку. В маленьких оконцах чётко виднелось второе судно, которое в темноте буквально слепило глаз. Наверху, на палубе, был шум голосов и шагов. Узкий коридор вился, постоянно заворачивая то направо, то налево. Кастиель уверенно шагал, слегка звеня связкой ключей в свободной руке. Борегар не поспевала за ним, она практически бежала, постоянно спотыкаясь о собственные ноги. — Там люди Лоруа, — наконец заговорил Дюрконт, остановившись у бесцветной из-за темноты двери. Джин врезалась в него, но быстро пришла в равновесие. — Чего они хотят? — она перешла на шёпот, последовав примеру парня. Кастиель слегка цокнул, приоткрывая дверь и высовываясь на борт. — Ну, предположительно, тебя, — схватив её руку, он вытянул её на палубу, так же тихо закрывая дверь. Девушка промолчала, прислушиваясь к голосам, доносящимся с другой стороны судна. Уловив звонкий голос Алекси, она постаралась прислушаться: — Клянусь четырьмя богами, я не знаю, куда они подивулись! Они должны быть там, внизу, но.. — он, кажется, прервался. — Четырьмя?! Сектант значится! До Джинжер донеслись отголоски Армина, но Дюрконт шикнул, таща её в сторону шлюпок. Как тогда на корабле, она держала лодку, пока Кастиель орудовал с тросами. Быстро кивнув ей, он сильнее натянул верёвку, давая ей погрузиться в спасательный транспорт. Борегар перехватила трос, стирая кожу ладоней в кровь. Крепко зажав сиденье лодки ногами, она отпустила верёвку, покуда Кастиель уселся. Всплеск воды приглушился визгом Ал’а, который верещал о любви и четырёх богах, и которой сильно оскорбился «сектантом». Задевая эго и здоровье ушей людей Лоруа, он топал ногами и предъявлял им все, что в голову придёт. Армин же слегка отступил, пытаясь понять, сильно ли заметна шлюпка в тёмной воде. Лишь неприкрытые ладони и лица, виделись в удаляющейся лодке. — Хотите сказать, что мужчина не может любить мужчину?! — сильнее взвизгнул Бурже. — Прочь с моего судна, чертовы грешники! От его истерики нежданные гости даже растерялась, позабыв о цели. Они, под его визг и швабру, спешили быстрее ретироваться, стараясь не получить предметом уборки по голове. Не так они и верны господину, раз от подобного так быстро сдались.

***

Набор содержимого спасательной шлюпки на обычном судне двух парней оказался более богатым, чем на огромном судне с сотней человек в рабочих. Под деревяшками-сиденьями оказалось по небольшому сундучку с самыми примитивными, но с тем полезными, медицинскими средствами. Бинт, спирт, ватка, жгут и небольшие округлые таблетки. Джинжер аккуратно распаковывала содержимое одного сундучка, оставив второй на прозапас. Кастиель, слегка кряхтя, прокручивал весла. Лодка практически добралась до берега Шрамостена, правда, слегка задрейфовала недалеко от каменной мостовой. На улицах горели фонари, было тихо и даже спокойно. В домах давно не горел свет, огни пристани все ещё маячили в отдалении. Дюрконт, остановившись и закрепив деревянные «орудия», болезненно протер руки. Кожа ладоней стерлась в кровь. Ахнув, девушка тут же пересела на его сиденье, силой уложив его ладони у себя на небольшом платочке. Согнав, по возможности, мелкий мусор, она намочила ватку в спирте. Парень хотел заскулить, уже зная о предстоящей боли, но Джин строго смерила его взглядом, и слегка коснувшись краешка раны, сразу стала дуть на нее, дабы облегчить его боль. Кастиель, уткнувшись в ее плечо и закусив губу, зажмурился. Ее дуновения спасали от боли, но кожа все еще неприятно щипала. Он сидел с приоткрытыми глазами, боль уже не так пульсировала. Осматривая руки своей спасительницы, Кастиель заметил такую же стертую кожу, разве что, немного в «лучшем» состоянии. Но Борегар, кажется, не замечала, как на ее кровавых ладонях пузырится, почему-то, спирт. Обвязав ладони Дюрконта, она, наконец, разогнулась, и, подняв лицо к свету, улыбнулась. — Но твои руки тоже... — Сначала ты, — выдохнув, она быстро обтерла ладони бинтом, пропитанным спиртом. Они слегка вспенились, и по рукам потекла кровавая жидкость. Казалось, боль она терпит получше Кастиеля. Тот, всполошившись, попытался обтереть ее руки использованными, но сухими бинтами, но от прикосновения к чему-либо боль в руках снова отдалась с невиданной силой. — Всемогущий, Джинжер, что же ты делаешь! — сетовал Дюрконт, стараясь хоть подуть на них. Борегар хмыкнула, слегка помахав руками.

***

Вдалеке виднелось белоснежное судно. Оно отходило от «Доминиканы», поднимая такие же белые паруса. Ночь светлела, вскоре должно взойти солнце. Дабы оставаться незамеченными, шлюпку пришлось пришвартовать у одного из спусков набережной. С больными руками у обоих, сделали они это через сильнейшую боль. Темно-коричневая лодка барахталась в небольшом покачивании волн, она чуть было не перевернулась, когда из нее выбирались люди. Кастиель стоял у деревянной лавки, облокотившись на ее спинку. Джинжер же, сидела, устало прикрыв глаза. Здесь, в Броуде, Натаниель не имеет никакой власти, по крайней мере, относительно «беженцев», это намного облегчало задачу. Никаких пряток и глупых игр. Добраться до главной губернии и вернуть титул: оставалась последняя задача, и жизнь снова вернется в привычное русло. Пусть Лоруа и принц, касательно подзащитных другой страны — он беспомощен, иначе бы их давно схватили. Ну, Кастиеля точно. Улица была пустынна. В воздухе витала сырость, легкий запах чего-то сладкого и запах соли. Последнее чувствовалось все хуже, постепенно удаляясь в глубины Шрамостена, странники чувствовали преимущественно сырость и нечестивые отходы. Каменно-деревянные постройки шли в гору, следуя искривленной улице, которая оканчивалась в небольшой торговой площади. Фонари только угасали, затемняя переулки и углубления домов. Кастиель шел на опережение девушки, высматривая номерные таблицы домов, кои он, почему-то, не мог найти уже долгое время. Словно все здесь не имело номера или имени, все было одним целым, искать пути приходилось по интуиции, что для первоприбывших было непосильной задачей. Джинжер держалась подле него, засматриваясь на витрины попутных магазинов. Сцепляясь с его ладонью, она поспевала за его неторопливым шагом. Одинокая изогнутая фигура фонаря возвышалась у окончания улочки, после же распростерлась площадь с живописным фонтаном. Несколько палаток стояли неподалёку от него, столы с остатками продуктов и товаров. Позади же площади стояло главное здании губернии, за ним был целый корпус, состоящий из нескольких небольших здании и небольшой лесной просеки. Кастиель точно шел в главные двери здания, а Джин все озиралась, чувствуя подступающее беспокойство. Несколько десятков ступень были преодолены. Внутри уже ходили сотрудники, в душных комнатах сидели счетоводы, а у стойки сидела приветливая девушка, которая сверкала слега маниакальной улыбкой. Она выглядела уставшей, с потускневшим взглядом, все еще, словно робот, сверкая улыбкой. — Здравствуйте, вы попали в Главную Губернию Шрамостена. Я Пегги, готова услужить и помочь Вам, — девушка говорила все на автомате, смотря на Кастиеля, но разумом находясь где-то совсем далеко. — Мне требуется посетить Дюрконта Жан-Луи. — Я провожу Вас. Она выплыла из-за стойки и остановилась возле Джинжер, которая жалась к Кастиелю в совершенно непонятных, но пугающих ее, чувствах. Пегги шла по широкому коридору ровной и четкой походкой. Они проходили множество дверей, небольшой зал конгресса, и им даже пришлось пройти несколько лестничных пролетов. Духота витала в воздухе, вместе с непередаваемой тяжестью. Словно пришлось явиться на отчетку, зная, что ты провинился. Стены были украшены дорогими тканями, картины строгих лиц и множество рамок с удачными договорами, кои держаться в силе и по сей день. Кастиель, казалось, расслабился, поглаживая ладонь девушки большим пальцем, он уже без помощи сотрудницы шел к самой большой двери. Его ладони уже не источали боль, а во владениях отца настороженность можно было опустить. — Войдите! — из-за массивной темной двери послышался строгий голос, Джинжер успокаивающее саму себя выдохнула. Внутри кабинета все было обито темными тканями, потолок же был белым. Полный контраст. Окна были распахнуты, белоснежная тюль вилась в утреннем прохладном ветерке. Мужчина со строгими чертами лица сидел за большим столом, небольшие очки были подняты на голову. Здесь было уютно, словно в родительском доме, и даже Джинжер смогла подрасслабиться, хоть и слегка злилась на Дюрконта младшего. Он вовсе не предупреждал, что ей посчастливится познакомиться с его отцом сейчас. — Ох, Кастиель! — Жан-Луи встал, и с распростёртыми руками направился к сыну. Крепкие объятья распространились и на Борегар, которая, смутившись, все сильнее пряталась за Касом. — Ох, я так наслышан о вас, милая леди! Прошу, не стоит смущенья! Жан добродушно посмеялся и обнял Джинжер. — Рад видеть тебя в добром здравии, папа, — младший Дюрконт облокотился на стол, приобняв освободившуюся Борегар. Девушка улыбалась. — Ну, конечно! Я еще о-го-го! — Жан рассмеялся, и стал что-то искать в шкафу. — Ох, милая леди, Джинжер, если мне не изменяет память, как вел себя мой сынишка? Надеюсь, он не доставил вам неудобства во время путешествия, а то я-то знаю его. Вы, если что, говорите мне! А то распоясается, потом управы не найдешь! Впрочем, кажется, только ваше присутствие уже не позволяет ему отринуть манеры, — он посмеивался вместе с Джинжер, пока Кастиель в смущении утыкался в плечо девушки. — Ох, он прекрасно себя вел, — девушка аккуратно прошлась пальцами по волосам младшего Дюрконта. — Вы можете обращаться ко мне «папой»! Я буду безмерно польщен! — он оторвался от запыленных полок и с той же доброй усмешкой остановился подле пары, расположив бумаги на столе. — Благодарю, папа, — усмехнулась девушка, пока Кастиель все сильнее прятал лицо в ее волосах. — Ну, что за смущенье постигло тебя, сын мой?! Така прекрасна дева, ты должен гордиться! — Кастиель недовольно-смущенно хмыкнул, наконец повернув голову на стол и рассмотрев все документы. Титул снова его.

***

Небесное светило возвышалось над головами идущих. Улицы уже полнились людьми, пустые переулки и закутки заполнились небольшими тележками с товарами и бездомными, что ютились на небольших подстилках. Кажется, словно ранним утром эти улочки вовсе не принадлежат городу, с таким разительным отличием, они существуют в разных мирах. Спокойствие, тишина и убаюкивающее «сонное» состояние улиц, сменились шумом и многолюдностью. Отдохнуть после дороги представлялось возможным лишь в доме, а добраться до него было нелегко. Статус Жан-Луи предполагал подобный или же даже высший статус его сыну, потому и жилье было как и качественнее, так и дальше. Район особняков и поместий находился на возвышении, склон горы Нортес был застроен всеми возможными цветами и архитектурными творениями. Особняк Дюрконта младшего находился выше прочих, путь до него был длинным. Улочки меж домов были чисты и пустынны, здесь, в отличие от нижних районов простолюдин, было.. строго. Конечно, в домах могло твориться все что угодно, но улочки томились в пугающей тишине. Кастиель шагал слегка торопясь, вычитывая бумаги. Джинжер же старалась осмотреться, и свыкнуться с подарком Жана — белоснежное платье, чуть выше колен. Мужчина в основном вел разговор с будущей невесткой, как он ее уже называл. После освоения в новом доме, им нужно обязательно явиться в дом отчий, и, главное, чтобы девушка смогла совладать с ленью будущего супруга, а иначе Валери, «бестия на крыльях еды и любви», как ее опять же назвал супруг, явится прямо в дом детей, без доли стеснения и неудобства. Кастиель никак не реагировал на подобные «угрозы», а вот Джин почему-то сомневалась в шутливости высказывании Луи. — Джин, ну, Джин.. — Кастиель склонился к ее лицу, недовольно вздыхая. — Я знаю, что неотразим, но не стоит восхищаться настолько, чтобы уходить из реальности! Девушка цокнула. — Твоя неотразимость не владеет мной настолько, милый! — Борегар слегка чмокнула его щеку, а после повернулась в сторону больших стен — белокаменного забора. — Не-ет, я же знаю-ю, что это не та-ак.. — ухватив ее за талию, словно не чувствуя веса, он направился к входу. — Эй! Ну, я же не ве-ещь! — любые сопротивления, кажется, лишь раззадоривали Кастиеля. Дом восхищал своим величием: несколько этажный, с множеством окон и балконов, с большим и «пушистым» садом; каменная дорожка вела к ступеням, что мраморной кладкой подводили к широким дверям. Убранство особняка было схоже с убранством старого дома Кастиеля: преимущественно темные тона, обособленные спальни для почетных гостей и огромный кабинет на самом последнем этаже. Прислуга все так же оставалась незаметной, лишь новый дворецкий вышел навстречу хозяевам. Он был полной противоположностью Себастьяну: светловолосый, ясноглазый и по-доброму улыбчивый. Что ж, той таинственной полуулыбки-усмешки Себастьяна уже не хватало. — Еще и оладьи явно хуже делает, — шепнул Дюрконт, пока старший представитель прислуги проводил экскурсию по первому этажу. Девушка хихикнула, пока Дюркнот, важно прокашлявшись и «усерьезнив» голос, не стал задавать вопросы дворецкому. — Где находится кабинет? — от такого наигранного голоса Джинжер лишь посмеялась, прикрыв, как подобает, рот рукой. — На самом последнем этаже — на третьем, господин. Ниже находится этаж спален, а на первом, на этом, кухня, столовая и выход к веранде. На веранде же, помимо зоны отдыха, есть несколько ответвлённых дорожек: к библиотеке, к саду, к гаражам с транспортом, — отчеканил молодой человек, тихо выдохнув в конце. Он явно волновался: движения его были резкими, дерганными, взгляд метался от пола до потолка, ни в коем случае не попадая на хозяина. — Как подобает, ты знаешь свои обязанности? — Кастиель поднимался вслед за прислугой: остался последний этаж и конечная комната — кабинет. — Да, господин. С утра подается кушанье, осведомление газетами и письмами, далее порученные обязанности, к обеду подается кушанье, далее выполнение обязанностей и вечернее кушанье. Эти обязанности были поручены мне господином Луи, по его велению они выполняются и при Вас, ежели Вы не пожелаете их сменить. — На данный момент меня все утраивает. Ты солидарна со мной, любовь моя? — Борегар снова улыбнулась, она стояла подле серванта, рассматривая фотографии, оставленные Луи. — Да, дорогой, я полностью солидарна с тобой. Дворецкий слегка склонился, он стоял у двери, пока его новый господин просматривал документы, оставленные старым. Госпожа же находилась подле него, держа в руках рамку. — Можешь отправляться вниз, подготовь обед, — Кастиель склонил голову возле лица Джинжер, всматриваясь фигуры людей. Фото было серым, на нем стояла пара, на руках у женщины был малыш. — Да, господин, — дверь тихо хлопнула, покуда молодой человек покинул помещение. — Надо же. Ты вовсе малыш здесь, — девушка провела пальцем по стеклу, обводя фигуру дамы. — Это Валери, да? — Хах, сладкая, раз уж называешь Луи «папа», то и она «мама», — он присел на стол, приобняв ее. — Странно, что это вообще здесь. Я думал, мама давно забрала все к себе. — Ну, и хорошо, что это здесь. Надеюсь, есть еще подобное! Например, где ты чуть постарше! Ты, наверное, тако-ой милы-ый, — усмехнувшись, Джин слегка поворачивает голову. — Пф, чем их меньше, тем лучше. Смотри, какой я милый сейчас! — чмокнув ее, он зарылся носом в ее волосы.

***

Третий день «новой» жизни начался с возвращения «старой». Белокурый дворецкий легкой походкой вплыл в столовую, где сидела госпожа и разбирала фотографии, которые она аккуратно вынимала из большого и слегка потрепавшегося альбома. — Доброе утро, госпожа. Свежая новостная сводка, — мужчина протянул белоснежную, слегка шершавую бумагу. — Сегодня пригожий день для прогулок и выхода в море. Если Вы желаете, будет подготовлено небольшое судно. Джинжер слегка усмехнулась, приподняв голову. Отложив фото, она взяла газету и мельком пробежала глазами по титульному листу. — Кастиель! Кастиель, подойди сюда, пожалуйста! Быстрей! — поднявшись, она жестом подозвала дворецкого ближе. — Прибери.