На шаг ближе к дому

Самолет пересекает Атлантику. ЭмДжей дремлет рядом, невзначай положив руку на подлокотник кресла Питера. Через два прохода калачиком свернулся Нед. Перелет длится уже довольно давно, и Паркер, не зная, чем себя занять, бездумно играется с очками, исследуя новые и нескончаемые функции. Пальцы перебегают по виртуальному пространству, раскрывая файлы, взламывая секретные шифры, пока не замирают в воздухе. Питер застывает в оцепенении, не в силах пошевелиться. «Активировать протокол С.О.Л.Я.Р.И.С.?» — моргает синеватая надпись. К сожалению, Паркер знает, о чем шла речь в этом фильме. — Пожалуйста, не надо, — шепчет он, закрывая глаза и чувствуя, как в уголках начинают скапливаться слезы, — не поступайте так со мной. Кнопка «да» нажимается сама собой. Паркер вздрагивает, втягивает голову в плечи, готовясь к невидимому удару. Как будто это может помочь. — Привет, паучок. Он здесь. Такой родной, с теплотой во взгляде, с лучиками-морщинками под глазами. Видеть это, зная, что в реальности его больше нет, тяжелее всего. — Зачем в-вы это сделали м-мистер С-с-старк? — с трудом произносит Питер, не в силах справиться с бушующей в груди бурей. — Это уже слишком. Тони глядит на него сквозь стекла очков, тех, которые раньше носил сам. Он одет в какую-то заляпанную красками майку, и смотрится в ней так по-домашнему уютно, что у Питера перехватывает дыхание. — Знаю, больно, — слова бьют прямиком в цель, без всякой подготовки. Паркер думает, что лучше бы один из Элементалей Мистерио раздавил бы его прямиком в Венеции. Потому что сейчас он не хочет чувствовать, слушать, вспоминать. Не хочет быть настолько живым, насколько Тони — мертвым. — Выслушай меня, Питер, — Старк серьезен как никогда, подается вперед, будто чтобы коснуться мальчика, но потом резко себя одергивает и отдаляется. — Я не просто так создал это, — он расплывчато машет руками вокруг, и Паркер замирает, ощущая, как к горлу подкатывает ком. — Эти, ммм, эксперименты со временем, — Тони продолжает и выглядит почему-то смущенным, — если вдруг что-то пойдет не так… или… черт, — он прячет лицо в ладонях и пережидает пару секунд, вероятно, чтобы собраться с мыслями. — Я оставил лазейку, — наконец, говорит он, а сердце Питера начинает колотиться с бешеной скоростью. — На случай, если вдруг я безвременно покину этот грешный мир, я составил небольшой план по своему возвращению. Надеюсь, все получится, — Тони, кажется, вновь загорается оптимизмом, подается ближе и заговорщически подмигивает, — И ты будешь мне нужен, карапуз. Питер резко вскакивает, забывая, что до Нью-Йорка лететь еще два часа, что на него недоуменно таращатся проснувшиеся от радостного вскрика одноклассники, и мчится подальше по коридору, в хвостовую часть. Ему просто необходимо сосредоточиться сейчас. И лучше всего это удается в одиночестве. — Я не могу оставить Морган и Пеппер одних, — печально улыбается одним уголком губ Тони. — И уж конечно, не хочу бросать тебя. Не тогда, когда только верну обратно. Паркер, уже не скрываясь, беззвучно плачет, сам не понимая, от счастья или от горя. Этот Тони выглядит живым и не собирается сдаваться. Он верит в то, что говорит. Верит в паучка. И Питер не может его подвести. Он будет очень стараться, сделает все, что в его силах, пожертвует всем, чем нужно будет пожертвовать, лишь бы вернуть маленькой Морган отца, лишь бы забыть этот колющий ужас потери. Лишь бы вновь ощутить теплоту объятий и с гордостью и любовью произнесенное: «Спасибо, родной».