15 оттенков красного

Этот день, 13 апреля н-го года, ничем не отличался от всех остальных дней того месяца. В этот день не началась война, не была начата революция, не был изменен мир. Он даже не был отмечен в календаре. Но для Грантера он стал более чем особенным. Точнее, ему еще предстояло стать таковым. В данный момент он лежал на кровати и мирно посапывал, иногда что-то бормотал во сне, улыбался, переворачивался на другой бок, но все так же продолжал спать. Сны ему всегда снились легкие и приятные, и, будь у него возможность, он бы большую часть жизни проводил во снах, а не наоборот. Проснулся он от жгучего желания выпить воды. Проклиная себя уже, наверное, в тысячный раз, он медленно приподнялся, держась за раскалывающуюся голову. Начались слепые поиски склянки возле кровати, но, когда они не увенчались ровно никаким результатом, он мученически открыл глаза. Злополучный стакан стоял на столе в противоположном углу комнаты. Желание утолить жажду и полежать еще вступили в борьбу, и, в конечном результате, через две минуты Грантер уже жадно припал к склянке. Поставив стакан назад, он потянулся, да так, что хрустнули кости, и с довольным видом принялся разминать шею. Потом, что-то вспомнив, он хлопнул себя по лбу, и, еще не совсем проснувшись, принялся отпирать дверь, ведущую в смежную комнату. Из открытого помещения повеяло привычным запахом масляной краски, и, как это бывало каждое утро, он немного вскружил голову. Пройдя по рядам недавно и относительно давно законченных картин, он проверил самые недавние на предмет высыхания. Состояние двух из них его вполне устроило, зато третья была еще не совсем готова, и с нее на него взирал горделивый взгляд серо-голубых глаз. Вздохнув, Грантер поднял руку, чтобы что-то подправить, но внезапный стук в дверь его отвлек. Ему вспомнилось, что Мариус обещал зайти с утра и рассказать «что-то совершенно необычное». С чего он взял, что ему это интересно, Грантеру было невдомек, но Мариус был одним из немногих, с кем можно было время от времени поговорить, поэтому ему можно было прощать такие «совершенно необычные» странности. Он захлопнул дверь и, скривившись, поплелся вниз. Даже не удосужившись дойти до конца лестницы, он перегнулся через перила, и крикнул куда-то в пустоту: - Кто там? - Ммм, Анжольрас, - послышался глухой ответ из-за двери. - Черт, Мариус, если ты думаешь, что это каждый раз смешно, то ты оуууу…. Грантер открыл дверь, и в полном недоумении уставился на вполне реального Анжольраса, который переминался с ноги на ногу у порога. У Грантера возникло жгучее детское желание закрыть и открыть дверь, чтобы проверить, изменится ли что-нибудь, но он сдержался, осознавая, как это будет выглядеть. Ну, подумаешь. Ничего особенного. Это просто Анжольрас. Просто зашел к нему с утра. ЧЕРТ ПОДЕРИ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ВООБЩЕ? Может, он уже допился до видений? Он слышал, как плакала мадам Травю, рассказывая, как ее муж, напившись, видел каких-то танцующих у него в голове созданий. Или, может, он просто не проснулся? Бодрствует он или нет, но Анжольрас стоял на пороге, немного нервно шатаясь из стороны в сторону, и держать его на улице было идеей не самой удачной. - Заходи, - он посторонился, пропуская гостя в дом, продолжая пребывать в каком-то непонятном оцепенении. - А с чего это Мариусу прикидываться мной? – заинтересованно спросил тот, как только закрылась дверь. - Да у него всегда хромало чувство юмора, - нервно усмехнулся Грантер, продолжая внимательно смотреть на Анжольраса, боясь, что он сейчас испарится. - Доброе утро, если уж так. Или уже день? - Да нет, вроде утро. И тебе того же. Анжольрас ненавидел Грантера. Ненавидел Курфейрака с его шайкой. Ненавидел азартные игры. Ненавидел заниматься подобным бредом и выставлять себя на посмешище. Ненавидел врать. Ненавидел этот самый день, 13 апреля n-го года. Но больше всего он ненавидел себя. За то, что все это делает. - Я, - он запнулся, и сам на себя разозлился, ведь несколько раз проговаривал эту фразу дома, чтобы она звучала правдоподобно. - Я хотел попросить тебя об одолжении. Почему это вдруг Грантер так побледнел? - Какого рода? - В общем, на прошлом собрании мы решили, что нам нужны какие-то символы для… Кгхм… Поддержания боевого духа. Не уверен, что это поможет, но раз требуют, значит, нужно сделать. Я подумал, что можно было бы прикрепить флаг Франции где-то над столом, чтобы… Грантер старался не отвлекаться на мысли о том, какой у Анжольраса умиротворяющий голос, потому что сейчас перед ним стояла проблема посерьезнее. Он прекрасно понимал задумку, даже был согласен, что это неплохая идея, но вопрос оставался в силе: почему он обратился к нему? - Идея, конечно, хорошая, - начал Грантер, аккуратно перебивая собеседника. - Боевой дух, и все такое. Но я-то тут при чем? Ты же знаешь, мой боевой дух в полном порядке. - Ты хотел сказать, что у тебя он просто отсутствует. - Это не мешает ему быть в полном порядке, - пожал тот плечами. - Я знаю, что ты рисуешь, а я хотел бы именно рисованный вариант, вот и… - Но по Парижу десятки художников, а я не мастер, ты даже не видел, КАК я рисую, а уже обращаешься. Ты не думай, - внезапно в его голосе послышался непонятный страх, - мне не сложно. Просто я немного удивлен. - Просто я хотел, - Анжольрас понимал, что ему придется сказать что-то в таком духе, и тщательно откладывал этот момент до последнего, - чтобы это был ты. Если что-то нужно, я помогу. Толку от меня мало, но если вдруг что…. Грантер был уверен, что ослышался. «Просто я хотел, чтобы это был ты». Сердце пропустило как минимум пару ударов, а потом возмущенно забилось пуще прежнего. _______________________________________________________________________________ Абрикосовый. Несмотря на своё название, абрикосовый имеет более бледный оттенок по сравнению с цветом настоящего абрикоса. Как название цвета «абрикосовый» используется с 1851 года. http://homester.com.ua/wp-content/uploads/2012/05/5756764275_eff8053097_z-589x600.jpg