Нодамэ Надэшико

Нода Мэгуми временами безмозглая. Неряшливая, забывчивая, безрассудная, безответственная, взбалмошная, нерадивая и очень необычная девушка. Ей больше двадцати лет, но она тот ещё ребёнок, за которым нужен глаз да глаз. Оставишь её ненадолго, и она тут же начнет в меру своей безрассудной усидчивости морить саму себя голодом, заучивая новые композиции, что дал её учитель по классу фортепиано для выступления. Она будет играть до самого конца, пока не станет похожей на привидение. Сидеть за фортепиано и раз за разом повторять одну и ту же сонату до полного заучивания, до идеального звучания. Её длинные тонкие пальцы будут с невероятной скоростью порхать над черно-белыми клавишами инструмента, с каждым разом ускоряя итак бешеный темп игры, добавляя что-то свое в бессмертные произведения великих музыкантов. Затем внезапно останавливаться на самой середине произведения, оборвав золотые нити мелодии, решив, что ошиблась. И через мгновение в который раз начнет играть с самого начала, пока не выучит и не осилит сложные места капризного произведения. А он будет лишь безмолвно сидеть на полу его просторной квартиры позади неё и слушать нестройное, своеобразное исполнение. И вместе с её игрой тысячи воздушных разноцветных шариков уносят его вдаль в сторону альпийских лугов. Над французскими тесными улочками, пропитанными ароматами булочной и кондитерской. Над зелеными лужайками и садами Эрмитажа. На самую вершину Эйфелевой башни. В его детство, во времена дружбы с великим маэстро Виейре. Вместе с ней, со всеми её тараканами в голове, парить над Европой, колыбелью классической музыки, и говорить о вечном: о музыке, о готовке, о композиторах, о друзьях, о аниме «Пури Горота»… Качаться на радуге, держа в руках непромокаемый бесцветный зонтик, а на ближайшем облаке будет играть на тромбоне мангуст, рядом проплывет космический корабль Пепелац со всей шайкой Казуо-куна. И шелест ветра с искорками капель дождя будет укачивать и уносить ещё дальше и выше. Её игра сильная. Заставляет сознание полностью погрузиться в её ясный и светлый мир полного чуда. Музыка лёгким потоком разливается и захватывает. Чистое и непредсказуемое звучание. Он будет вспоминать их первое знакомство: великолепное звучание сонаты Бетховена «Каприччио за Кантабиле» среди горы мусора; незнакомая, голодная и неаккуратная второкурсница с факультета фортепиано со странными возгласами и словечками. Ремень брюк, так и оставшийся у неё, и сгоревшая дотла ставрида, на которой майонезом нарисовано сердечко; «Соната ре мажор для двух фортепиано» Моцарта, что она не могла сыграть без ошибок; новые знакомства с будущими участниками S-оркестра и с весьма эксцентричный маэстро Франц фон Штреземанн, которому почему-то понравилась эта дурында. Странная и странная, чудаковатая и чудаковатая Нодамэ. - Эй, отдохни, - тихо говорит он, мягко обнимая её со спины, и крепко прижимает к себе, видя, как она устала и прямо засыпает над фортепьяно. - Ещё чуточку, Чиаки-семпай, - бормочет она, но добровольно поддается парню. Пару мгновений и она сама разворачивается к нему и обнимает за шею в ответ. А он расплывается в улыбке: немного доброй, немного нежной и самую чуточку грустной. Он берет Нодамэ на руки и уносит в свою спальню, ибо бессмысленно нести её к её же квартире по соседству, а затем осторожно кладет на кровать. Но она, заснувшая у него на руках, не спешит расставаться с ним и ещё сильнее обнимает его. И теперь его очередь поддаться ей, посему он, нарочито устало вздохнув, укладывается рядом с ней. Эта чертовка победоносно улыбается сквозь сон и глумливо смеется, удобно устраиваясь у него под боком. А этот идиот гладит её по голове, закатывая глаза от неожиданно нахлынувшей нежности. Нода Мэгуми тоже идиотка. Шумная, глупая, плаксивая, сумасбродная, хитрая, упертая, но очень любимая девушка.