Падшие. Любить Дьявола.

Знаете ли вы, что такое настоящая любовь? Готовы ли вы ради любви предать свою веру в добро и зло? Сможете ли вы отказаться от всего так вами любимого, лишь бы любимое вами существо было рядом?       Я отказался … и был проклят … у меня больше нет ничего, я предал всех и самого себя, только бы быть с ним … И не жалею об этом, но его отняли у меня, теперь у меня нет ничего, даже самого себя. Сколько? …       Сколько времени я не видел света, яркого, тёплого, согревающего душу, если она у меня вообще есть. Рядом с ним в ослепительных лучах, мне казалось, что она есть и в тот момент с нежностью обнимает его душу. Хотя мне всегда твердили, что у таких тварей как вы, её просто не может быть, жестокие монстры не нуждаются в ней. Но в такие моменты, мне казалось, что я её будто вижу, кристально чистую, сияющую, но всю в уродливых шрамах и заплатках, и даже такой, она была прекрасна для меня. Как давно тебя не стало? Как давно они отняли у меня тебя?       Они забрали всё, даже свет, который бы хоть немного согрел моё леденеющее тело. Я ненавидел тьму, сейчас наверное полюбил, в ней есть своё очарование, но нет тепла. Этот вечный холод замурованного могильника стал уже почти родным. Я всё ещё чувствую эту адскую боль, но разум давно перестал воспринимать её. Уже давно, я не кричу истошно от боли твоё имя, больше не зову тебя, когда с моих когда-то прекрасных крыльев вместе с перьями отваливаются куски плоти. Я давно молчу, не знаю, смогу ли вообще сказать хоть слово. Да и зачем?       Мои крылья почти сгнили, принося всё новую боль, они медленно разлагаются, и я чувствую, как от костей отделяется плоть, с противным звуком падая на каменный пол. Я же просто стою, уперевшись лбом в ледяной камень стены, без возможности сдвинуться … без шансов на спасение или смерть … Это моё проклятие, я знаю, я не сожалею о том, что когда-то полюбил тебя и предал всех. Я до сих пор люблю тебя … Анатас …       Ради тебя я пал, пал так низко, что мои пальцы, а потом и кисти почернели. В них больше не было чистоты и святости, только грех, но меня это устраивает, пока ты рядом со мной. Сейчас же, мне просто всё равно, эти руки почти мертвы, ведь они проткнули их священными кинжалами, с которых свисают освящённые кресты. Камень стены поглотил их с жадностью и никому их теперь не вынуть. Ни один демон не сможет к ним прикоснуться, ни один ангел не захочет прикасаться к ним. Нет мне прощенье, да я и не желаю его … Нет мне спасенья, ведь и оно мне не нужно…       Я всего лишь полюбил тебя и вот итог … Я принёс тебе смерть, обрекая себя на вечное одиночество в этом могильнике. Здесь я буду вечно стоять у этой стены и медленно разлагаться, но и потом, ко мне не придёт смерть, ведь я бессмертен.       Я постоянно вспоминаю тот день, ясный, солнце заливало лучами извечную битву добра, как его принято считать, со злом, битву ангелов, сынов божьих и демонов, приспешников дьявола. Но в этом кровавом месиве было трудно сказать, кто являлся истинным злом, мы или они. В какой-то момент, я просто увидел его среди кучи окровавленных трупов, вокруг него шла битва, а он просто стоял и широко раскрытыми ярко голубыми глазами смотрел на меня. Не отрывая взгляда, не обращая внимания на битву, он просто смотрел на меня, грустно и восхищённо, с ног до головы перепачканный кровью своих и моих братьев. Потерянный, уставший от вечных битв демон, понуро сложив свои перепончатые чёрные крылья, опустив массивный острый клинок, он просто смотрел на меня. Смотрел на меня так, как никто и никогда не смотрел, и вряд ли посмотрел бы когда-нибудь и я смотрел в ответ. Почему я тогда не отвёл взгляд? Просто не смог …       Он не был похож на обычного демона, которых я видел, слишком похож на детей божьих и на нас. Единственными отличиями были его чёрные длинные рога, перепончатые крылья, как у летучей мыши и гладкий длинный хвост. Резковатый, но миловидные черты лица, так сразу и не определить, сколько ему веков, но длинна массивных рогов говорила, что очень много. Тонкая полоска губ, прямой нос, невероятно голубой цвет зрачка, что само по себе удивляло, ведь глаза демонов были просто чёрными, словно пустые глазницы, а у него этот жуткий чёрный невероятно оттенялся, небесно-голубым. Сильное тело, покрытое множеством шрамов, такие же руки, с чёрными кистями рук, будто он был в перчатках, в перчатках из греха. Чёрные длинные волосы развивались на ветру, как и его чёрная расстёгнутая рубашка, оголявшая мужественный торс. Я тоже был отнюдь не слабаком и не юным ангелом, командуя легионам своих братьев, но ему явно уступал, его вид говорил, о его силе. Мгновенье …       Казалось прошла вечность с того момента, как наши взгляды встретились, но это было лишь мгновенье. А следом его зрачки полыхнули голубым пламенем и он исчез, тут же оказываясь рядом со мной, крепко прижимая к себе. Резким движением, он отсёк голову демону, который вот-вот собирался убить ангела потерявшего бдительность лишь на мгновенье. Но в это же мгновенье, в меня вонзился клинок моего солдата, юного, испуганного ангела. Я лишь взглянул на демона, и красивое лицо исказила жуткая гримаса, обнажились острые клыки, а из груди вырвался грудной, ужасающий рык. Будто он забрал мою боль себе, ведь я лишь почувствовал лёгкую прохладу клинка в своём боку. Нас окутала тьма, он забрал меня с собой, забрал в ад, не убил и не сделал вечным пленником, а просто вылечил. Анатас отпустил меня, вернул на небеса, а я так и не сделал и пары шагов к вратам, я больше не видел себя там. Да и что тут скрывать, я заметил, что кончики моих пальцев начали чернеть, греховные перчатки уже начинали свой путь по моим рукам. Я знал, что врата больше не распахнуться приветливо встречая меня, но совсем не жалел об этом, он отпустил меня, а я сам вернулся к нему.       Я больше не был праведным и святым, просто был влюблён, без памяти, без сожаления, безрассудно, раз без колебаний передал небеса. От меня пахло им, он пропитал меня насквозь, в те дни и ночи, когда лечил, засыпал нежно обнимая меня. А потом с какой-то собственнической жадность и трепетом сам того не осознавая, обвивал меня своим тёплым гладким, как нежнейшие шёлк хвостом. Я снова хотел в эти руки, большие сильные, смертельно опасные руки, которые поглотил грех, я и сам был им уже почти поглощён.       Страсть окутывал нас, выплёскивалась через край, я перестал быть чистым, но не жалел об этом. Всё, что мне было нужно, это он и не важно, что он за существо, я просто любил его. Я пал так низко проводя с ним ночи, упиваясь его ласками, жадно целуя его бледные губы, царапал язык о его клыки и сходил с ума, от привкуса собственной крови. Кричал, кричал так громко от удовольствия, когда он входил в меня до самого основания, слегка покусывая мои чернеющие крылья. Я пал, в объятьях демона, что спас меня, и упивался его глухими стонами, когда так жадно и одержимо всасывал в свой рот его твёрдую плоть, желая заглотить её ещё глубже, услышать ещё больше его стонов.       Но настал день, когда мы были на прекрасном лугу, усыпанном цветами, стояли закрыв глаза, Анатас обнимал меня сзади. Мы подставляли лица яркому и тёплому солнцу, вдыхали аромат цветов, идиллия, для проклятых, рай на земле для падших. Но нас нашли, отец всепрощающий и всемогущий не простил меня, не отпустил. Лишь стоило мне повернуться и нежно губ любимых коснуться, как нас пронзило святое копьё.

Меня забрали от него, Я видел, как он умирал. Я вырывался, я кричал, Но силы предали меня. Моя любовь, мой демон, Молча умирал. Пощады не просил, Лишь нежно улыбнулся на прощанье. Мой демон прахом стал, Развеянным по ветру. Я заточён во тьме один, Твой падший ангел, грешный Херувим.

      Я по-прежнему люблю своих братьев, нет ни капли злости или ненависти, я простил их, и надеюсь они простили меня за мою любовь к Анатасу, к нашему вечному врагу. Ангелы, демоны, не всё ли равно кто тот, кого ты любишь? Кто разделил нас на добро и зло? Кто заставил вечно убивать друг друга? Кто в конце концов решил, что есть добро, а что есть зло?       Любовь в априори светлое и чистое чувство, так нас учили, но тогда я не понимаю, почему полюбить его было грехом. Если и демон способен любить, испытывать это чистое чувство, то как он может быть абсолютным злом? Не понимаю … Просто люблю и всё …       Грусть и тоска съедает меня изнутри, больше не закричать, не заплакать, слёзы давно пересохли. Просто нет смысла теперь не в чём, без него нет жизни, жалкое существование в этом могильнике. Если бы он был жив, я бы с радостью вечно стоял здесь, но сейчас это бессмысленное, жестокое наказание за любовь. Во мне больше нет ничего, всё умерло, лишь боль, которую мой разум отказывается воспринимать или уже настолько принял её, сроднился, что она стала частью меня. Холод … Тьма …       И я вечно стоящий у стены, проклятый ангел, который полюбил демона и был наказан. Сходящий или уже сошедший с ума ангел, ведь сейчас я снова чувствую его запах, чувствую его тёплые, даже горячие, почти обжигающие своим теплом руки, что касаются моих плечей.  — Я пришёл за тобой, мой маленький ангел … Потерпи, эти крылья тебе больше не нужны, я подарю тебе новые … — мой крик отражался от стен, когда Анатас отрезал мои сгнившие крылья, ведь это был именно он, я верил, что это он, я хотел верить.       Они упали на пол с отвратительным звуком, а места где они были, обожгло огнём, кровь перестала течь по спине. Я старался обернуться, я хотел его увидеть, поверить, что это не мечты моего больного разума, но казалось ослеп, я не видел ничего и паника подступала всё сильнее. Меня трясло, сердце вырывалось из груди, воздуха не хватало, я хотел вырваться, но не мог.  — Тише, тише … Потерпи ещё немного и я заберу тебя отсюда … Если твоя любовь ко мне это грех, то ты его искупил уже сполна и я тоже … Мы больше ничего никому не должны, теперь мы свободны … — его тихий дрожащий тёплый шёпот, вмиг успокоил меня и я послушно замер.       Шипение и запах палёной кожи и из моих ладоней были вынуты оба святых кинжала, с грохотом падая на каменный пол. Его израненные руки развернули меня резко и моментально прижали к себе. Такому тёплому, почти обжигающему телу, крепко, но нежно и я вдохнул его неповторимый аромат полной грудью. Анатас подхватил меня на руки, такие же сильные как и раньше и сознание покинуло меня.       Очнулся я в аду, в той же постели, где и полюбил его когда-то, Анатас мирно спал у меня за спиной, как всегда обвив своим длинным хвостом и укутав нас своими крыльями на подобии кокона. Я молчал, лежал и слёзы вновь текли по щекам, я потерял дом, семью, себя, но снова был в его объятьях и был счастлив. Да, тоска по небесам останется навсегда, но я нашёл свой рай в аду, такова моя судьба и я не проклинаю её.  — Анатас … — тихим хриплым голосом, я вновь произнёс его имя.  — Уже проснулся, Ёлли? Как себя чувствует мой падший ангел? — как всегда тихий и нежный шёпот в моё ухо.  — Вряд ли ангелы бывают бескрылые, но это не важно, ты рядом со мной и это стоило того. — мой голос дрожал и был таким же тихим. Я осторожно развернулся к нему, пристально смотря прямо в его невообразимо голубые глаза и улыбался, не веря в происходящее.  — Твои крылья отрастут, не переживай, я же говорил, что подарю тебе новые. Ты не жалеешь, что полюбил меня, что потерял всё, даже не зная кто я? — он внимательно всматривался в мои глаза, будто боялся увидеть там сомнение или сожаление.  — Нет, не жалею. Не важно кто ты или что ты, главное то, что я люблю тебя таким. Я осознавал последствие, когда добровольно пал, ради тебя. — почерневшими дрожащими пальцами я невесомо коснулся его бледных мягких губ.  — Прочти моё имя на оборот, Ёлли и ты всё поймёшь. — он немного печально улыбнулся.  — Сатана и что? Это ничего не меняет, ты, это есть ты, я пал ради тебя, я оплакивал твою смерть, продолжал и продолжаю любить. Сейчас я просто счастлив, что ты жив, что ты со мной. А о том, что мой возлюбленный сам дьявол, я и раньше знал, ведь с первого взгляда был пленён тобой. — нежно и трепетно, я целовал его губы, сильнее прижимаясь к нему, к дьяволу, у которого из чёрно-голубых глаз сейчас текли пусть и кровавые, но всё же слёзы.