Инфолинк

ГЛАВА 10 Воскресенье — обещанный день, который Марат хотел провести с семьёй. Дома его ждали любящая жена Карина и две юные дочки. Однако, детектив имел другие планы. Вернее, был ими одержим. Он заботливо предупредил жену о том, что будет дома поздно и семейный отдых придётся перенести. Опять. Карина согласилась с его условием, больше прозвучавшим по голосовой связи как ультиматум, она давно привыкла к тому, что Марата практически не бывает дома, что нередко приводило к скандалам. Детектив покинул свой офис, направляясь по адресу, который был написан на бумажке, что лежала комком в кармане его чёрного плаща. Он часто делал заметки и важные записи именно на бумаге, остерегаясь того, что мятежники могут взломать его домашнюю или полицейскую систему, тем самым заполучив его сведения. Старомодно? Может быть. Но он считал, что ничего эффективнее люди ещё не придумали. Благодаря работе Марата были пойманы сотни преступников, в основном по его специализации — отлов мятежников. Он был лучшим экспертом по «предателям» в Новограде, из-за чего мятежники боялись его как огня. Он мог на месяц запереть даже невиновных, подозревая тех в дезертирской деятельности, и не отпускал, пока его внутреннее эго не становилось уверенным в невиновности человека. Прошлая психологическая травма непрерывно давала о себе знать, иногда доводя детектива до паранойи, но Марат всегда молчал о ней, и его секрет знала лишь семья. Его зацепила история с Ангелиной, слишком много нестыковок в ней было, и он обязательно хотел в ней разобраться, но никаких улик или фактов в пользу версии Артёма у него не было. Он считал, что что бы ни случилось, Геля была в безопасности и закон на её стороне, а сейчас у него было более срочное дело, пока этот же закон позволял ему держать Яну под следствием. Он мог продержать её в заключении не более недели без наличия базы улик или обвинений, построенных на фактах, о чём он ей любезно не сказал, как и не говорил раньше другим арестантам. К его удивлению, Ютек не стал выдвигать против Яны обвинений об взломе или проникновении. Ютек вообще отказался комментировать то, что Яна ошивалась около тылового входа в здание корпорации, куда посторонним вход был запрещён. Марат дважды проверил Яну по месту работы, и в штате Ютека она не числилась. Более того, она вообще была безработной, что было в норме вещей для семнадцатилетней девушки, ибо она числилась студенткой некоего учебного заведения, в чём детектив ещё не разбирался. Марат перебирал множество версий в голове, но все карты спутывались из-за отказа Ютека сотрудничать по этому делу, оставляя тем самым большие пробелы, не позволяющие собрать картину воедино. Марат не любил нестыковки, не выносил тупики в своих расследованиях и не сдавался, пока его начальник собственной персоной за шкирку не оттянет от того или иного мёртвого дела, что всегда проходило со скандалами и угрозами увольнения. Причём угрозы обычно шли от Марата. Поднимаясь в скоростном лифте бюджетной жилой высотки, Марат достал из внутреннего кармана плаща портативный планшет с проецирующийся объёмной голограммой. Он ещё раз проверил сообщения, но от Ютека их не поступало. Без судебного ордера он не мог заставить Ютек делиться сведениями, а для его получения было недостаточно улик. Всё что у него было — кусочек записи с камеры наружного наблюдения, где Яна безмятежно и уверенно подходит к арке, за которой находилась бронированная дверь, ведущая в Ютек. Самого проникновения на записи не было видно. Её совсем не смутили камеры или оглушающие турели, что охраняли вход — те никак не среагировали. В понимании Марата такое было ненормальным. Выйдя из лифта, Марат нашёл номер нужной квартиры — 3015, после чего постучал. Он не любил звонки или видео-системы связи с хозяевами. Он всегда стучал в двери, что было для него неким ритуалом в работе. Послышались шаги, после чего дверь открылась, а за ней его встретила женщина средних лет, облачённая в домашнюю одежду. — Доброе утро, я Марат Дюкре, детектив по делу вашей дочери, — представился он. Марат имел двойное гражданство, его родители были родом из Франции, переехавшие в Россию по работе ещё до прихода Цереры. Сам он родился в России и уже не мог вернуться на родину, как и его родители — единый запрет Цереры для всех жителей страны об покидании её пределов. Взамен, Инфолинк предоставил всем иностранцам гражданство, бесплатное комфортабельное жильё, щедрое пособие по безработице и бесплатные лучшие курсы по изучению языка и культуры России. Марат плохо знал французский на письменном уровне, но неплохо владел им на разговорном. — Конечно, проходите. Мы вас ждали к обеду, не думали, что вы придёте так рано, — усужливо говорила женщина, пропуская гостя в квартиру и закрывая за ним дверь. Детектив снял пальто и разулся, затем, неспешно проходя по коридору небольшой квартиры, осматривал всё вокруг. В ней был неплохой ремонт, но без изысков. На одной из стен висели старинные часы с маятником, разбавляя своим тиканьем тишину помещений. Пол был удивительно чист, да и в целом был безупречный порядок. Дверь на кухню была закрыта, а напротив неё была открытая дверь в просторную комнату, где в кресле сидел седой мужчина средних лет с пышными старомодными усами. — Я Константин, отец Яночки, — резво встав с кресла, мужчина чуть ли не бегом поспешил пожать руку детективу, на что тот противиться не стал. — Может, чаю? — предложила женщина. — Не стоит, спасибо, — вежливо отказался Марат, начиная осматривать комнату. В комнате было много современных вещей, как 5D-телевизор или огромный шкаф-трансформер. Но были и раритетные вещи: старинная ваза со свежими цветами, старенькое кресло, и напольный торшер. Такое сочетание казалась Марату немного безвкусицей, не хватало единого стиля комнаты, но все живут как хотят, в законе на такое запретов не было. На полках, что были на стене, среди книг было несколько фотографий. На них были незнакомые Марату люди, а также одна трёхмерная фотография Яны с родителями, на которой все были вполне счастливы. — Не томите, когда вы отпустите Яночку? — чуть ли не умоляюще спросила её мама. — Она очень хорошая, но любит ввязываться в проблемы. Растёт, сами понимаете. Уверяю, с погаными мятежниками она дел не воротит.  — Вы знаете за что её задержали мои люди? — спросил детектив, не отрываясь от фото. — Говорят залезла куда не надо, что-то с Ютеком связано, — ответила женщина. — Мы всё возместим, всё вернём, если что украла. — Где она была пятнадцатого сентября? — спросил детектив, продолжая осматривать комнату. — Ох, я уже и не вспомню. На своих митингах, наверное, как всегда, — ответила та. — Она там сутки напролёт стоит, не знаем уже что и делать. — Пятнадцатого сентября она проникла в Ютек, обойдя неприступные системы охраны, — сказав, детектив повернулся к супружеской паре, которые стояли рядом друг с другом. — Прошла мимо опасных турелей как ни в чём не бывало. Я могу взглянуть на её комнату? — Ох, Господи, — занервничала мать и села в кресло. — Я покажу, да, — нервничая, сказал её муж и проводил детектива в соседнюю комнату. Комната была поменьше первой, но и в ней была абсолютная чистота. Такое качество в людях детектив ценил отчасти потому, что сам им не обладал — ему было всегда лень тратить время на порядок на рабочем месте или дома. Марат был полон изъянов, но они, обычно, не мешали его работе. В комнате была небольшая кровать-транформер. Любые вещи по типу «трансформер» могли автоматически изменяться во что угодно как были запрограммированы на заводе: стол, шкаф, сервант и многое другое. Такие вещи были удобны тем, что в силу их громозкости они могли иметь ещё и второй функционал, полезный для дома. В комнате Яны, помимо кровати, был ещё письменный стол с обилием на нём книг, в основном по агитациям против Цереры. Другие книги были учебниками, толи некой академии, то ли института — детектив забыл где она учится, но если придётся, то был готов посетить и её место учёбы. С противоположной стены стоял шкаф, в котором висела различная женская одежда. Она была чистой и ухоженной, а на одной из кофточек даже висела бирка. — Она недавно её купила, ещё не носила, — пояснил отец, наблюдая за действиями детектива. — У вашей дочери нет ни компьютера, не интернет-терминала, не ячеек информации, я даже беспроводной зарядки ни одной не вижу для гаджетов. Как она учится? — У неё есть планшет, она с ним не расстаётся, — пояснил отец. — Странно, при задержании у неё не было даже мобильного наушника, — сказал детектив, но Константин промолчал. — А вот эта гадость до добра не доводит, — сказав, Марат бегло указал на агитационные плакаты, что аккуратно стояли за кроватью. — Мы уже не знаем как выбить из её головы всю эту дурь, — вздохнул отец. — Она вылетает, когда дети, к сожалению, попадают в изолятор. Одного раза, видимо, было недостаточно, — сказав, детектив продолжал изучать комнату. Он достал свой полицейский планшет, включил его и начал сканировать комнату на предмет скрытых устройств, но сканер ничего не нашёл. Затем он бегло просканировал прошлую комнату и даже коридор, после чего вернулся в комнату Яны с «пустыми» руками. Марат нашёл в квартире только бытовую технику, ничего особенного или свойственного мятежникам. Он ещё раз проверил все книги Яны, пролистал каждую из них на предмет скрытых вложений или записок. Ничего. Но книги резко пахли и открывались жёстко, что говорило о том, что они были совсем новые. В учебных заведениях почти не осталось бумажных учебников, всё давно перешло на «цифру». Тем не менее, дабы сохранить культурное наследие в виде книг, руководства учебных заведений поощряли тех студентов, которые хоть немного использовали в учебном процессе книги. Цифровая литература была безусловно удобнее, мобильнее, но непостижимая тяга к книгам у людей сохранилась словно в подсознании. Марат был уверен, что книги всегда останутся с людьми во все времена. Их станет меньше, но они станутся, что он приветствовал, ибо сам был любитель бумаг. — Чем ваша дочь увлекается? — спросил детектив, осматривая ящики её стола, но те оказались пустыми, что детективу показалось очень необычно для комнаты молодой девушки. — Любит гулять по городу, — сказала мать. — А ещё? — Хорошо готовит, — сказал отец. — Больше нет у неё увлечений, улица заменяет ей всё… даже нас. — Какое её любимое блюдо? Пара переглянулась. — Это имеет значение? — вежливо спросил Константин. — Всё имеет значение, каждая деталь, — ответил Марат, глядя на пустой ящик стола. — Яичница, — сказала мать. — Серьёзно? — сказав, Марат улыбнулся, закрыл ящик и подошёл к родителям девушки. — Она увлекается готовкой и любит яичницу? — У неё свои вкусы, — с волнением произнёс отец. Детектив снова подошёл к письменному столу и посмотрел на фото, что висело в рамке над ним. На нём была то же самое семейное фото, что стояло и в другой комнате. В лице Яны было что-то притягательное, что трудно было объяснить не то, что сломами, а даже мыслями. Слева от стола стояла пустая клетка для мелких грызунов. Мыши, крысы и хомяки по-прежнему были в спросе у людей как неприхотливые питомцы, особенно после того, как учёные научились продлевать их жить в три раза, что в плане опытов на людях было запрещено. Клетка была абсолютно пуста и чиста, словно её вымыли до блеска или она ещё не была в использовании. — Если бы дома жил кот, то не думаю, что хомячок прожил бы и год. По статистике, такой союз до добра не доводит, — усмехнулся детектив, вспоминая свой не самый удачный опыт завести хомяка, пока дома жил жирный кот по кличке Обормот. — У Яны аллергия на кошек, не можем себе позволить, — пояснила мама. — Есть же препараты, которые блокируют любые аллергические реакции, — удивился детектив. Пара переглянулась. — А ещё у лекарств бывают побочные явления, не стоит лишь раз давать химию ребёнку, — пояснил отец. — Совершенно согласен, — вздохнул детектив. — Как говорит моя жена в таких случаях: одно лечим — другое калечим, а затем мы снова лечим. Супружеская пара выглядела практически бледной и очень взволнованной. Детективу стало даже их немного жаль. — Я не вижу предпосылок и связей с мятежниками, — решил он их немного утешить. — Но, Яна пока побудет в участке. На самом деле, Марат всё ещё не исключил версию того, что Яна мятежник или как-то связана с ними. Он надеялся подбодрить пару и те даже заулыбались, но всё рано выглядели крайне взволнованными, даже чересчур. Согласно досье, Константин работал автомехаником в небольшой автомастерской на окраине города. Его жена не работала и имела статус домохозяйки. Более того, Константин был в числе кандидатов в лоялисты и имел безупречное дело. Его жена не была кандидатом и вела спокойную светскую жизнь без приводов в полицию. Вполне себе нормальные люди и в кого у них дочь такая пошла — детектив не понимал. — Спасибо за гостеприимство, мне пора идти, — сказав, Марат направился к выходу. — Если будут ещё вопросы, то звоните, я могу дать номер… — начал говорить Константин. — У меня есть все ваши данные, — сказал Марат, надевая пальто и уже пребывая в чистых ботинках. — С вашей дочкой всё будет хорошо, не бойтесь, я не собираюсь ломать ей жизнь, даже если она влезла в преступность. Марат действительно не желал вреда Яне, даже если бы подтвердилась её связь с мятежниками. Он проникся к ней и её семье симпатией и искреннее хотел им помочь. Мятежники много кому жизнь поломали, постоянно вербуя людей, но это не означало, что все мятежники были обречены. Проще всего было спасти тех, кто только ввязался в их тёмные дела и ещё не увяз с головой, переступив черту закона и морали непростительно далеко. Детектив отправлял в Елисей тех, кто уже успел нанести непоправимый вред обществу или Церере. Он был одержим их отловом, но не собирался становиться беспощадным карателем, хотя возможность обматерить их в лицо никогда не упускал. Марат сделал определённые выводы, которые хотел проверить уже от первоисточника. Поэтому, покинув высотку, он поймал такси, на котором неспешно добрался до штаба, где держали Яну. Её дело казалось ему загадочным, но не видя связи девушки с мятежниками, его интерес к делу быстро улетучивался и появлялись мысли об её освобождении. Однако, несмотря на симпатию к её семье, детектив не желал халтурить и перешагивать через свои принципы. Если он не мог найти доказательства её вины в чём-либо, то должен был найти доказательства её невиновности. Хоть что-то, что бы успокоило его совесть в том, или ином варианте. Затягивать он не собирался, к тому же, на нём висело расследование взрыва в Ютека, участия в котором он чуть ли не с боем добился. А также уже личное решение в помощи Артёму докопаться до правды в деле об Ангелине, хотя он был уверен, что Ангелина сама заварила эту кашу, а нехватка информации вынуждает домысливать различный бред. Помимо этих дел, у детектива были разнообразные зацепки на места укрытий мятежников. Работы было вагон, и отчасти Марат мечтал об отпуске, однако не мог его себе позволить в силу собственной морали. Даже отдых дома с семьёй был для него роскошью, об упущении которого он часто жалел, не в силах перешагнуть через самого себя. — Привет, Олег, как жизнь? — спросил Марат, обращаясь к дежурному полицейскому. — Что-то ты зачастил в наши края, — улыбнулся тот, приветливо махнув рукой. Марат молча улыбнулся ему и использовав биометрический пропуск, спустился в изолятор. Яна всё ещё сидела в общей камере, но одна — так распорядился детектив, дабы не травмировать психику девушки другими преступниками. Марат внимательно посмотрел на неё через барьер, и его взгляд столкнулся с её. В нём не было страха или усталости. Детектив был мысленно согласен с тем, что у Яны необычайно сильный взгляд, обычно свойственный выдающимся личностям, как ораторам и политическим деятелям. Остальное словно меркло на его фоне. Только, девушка выбрала иную стезю жизни, почему вместо трибун оказалась где-то в подвале полиции. — Здравствуй, Яна, — поприветствовал её Марат. — Здравствуйте, детектив, — ответно сообщила девушка, сидя на скамье. — Я сегодня был у тебя дома, — сказал Марат, стоя перед барьером. — И знаешь к какому я пришёл выводу? Девушка ничего ему не ответила. — Твоя комната практически пуста, ты дома если и бываешь, то редко. Где же ты пропадаешь целыми днями? Где твой планшет? — интересовался Марат. — Уж точно не всецело на митингах. Кто ещё помогает тебе? Где ты берёшь плакаты? — Мне не интересен этот разговор. Когда я буду свободна? — спросила Яна. — Когда докажешь свою невиновность, — ответил ей детектив, наводя её на помощь ему же самому. — В чём? — спросила девушка без всякого интереса в голосе. — Мне не о чем с вами говорить. Её вопрос немного взбесил детектива. Он знал, что она была не глупой: в силу большого опыта общения с людьми, он умел различать идиотов и умных людей. Яна говорила осмысленно, явно прекрасно понимая каждое своё слово. Она не была похожа на ту, кто была ведомая собственными эмоциями. Наоборот, это она влияла на эмоции других. Поэтому её вопрос был провокацией в сторону детектива, что тот понял сразу. — Что ты не мятежница. Я изучил всё твое дело, но в то же время, я ничего о тебе не знаю, — вдумчиво и терпеливо произнёс детектив. — Может, поделишься подробностями своей жизни? — Я не мятежница. Теперь я могу идти? Марат тяжело вздохнул. Хоть он и знал, что девушка ему умышленно дерзит, но всё равно приятного от такого разговора он получал мало. А Марата было легко вывести из себя. Иного преступника он бы давно уже приструнил жёстким словом, но с Яной старался быть максимально терпеливым. — Дерзишь, да? — вздохнул Марат. — Не хочешь говорить, тогда я сам узнаю всё, что хочу, а ты посидишь пока здесь и наберёшься ума, что бы не прое… кхм, что бы не тратить жизнь на пустые митинги. Голые стены станут для тебя лучшими друзьями. Яна ничего не ответила и отвернула от него взгляд. Детектив ещё недолго посмотрел на неё и пошёл на выход. Она не дала ему зацепок, ни на мятежников, на ни свою невиновность. Словно, ей хотелось сидеть в этой камере, открыто демонстрируя своё эго даже в ущерб собственной свободе. Его старшей дочери было пятнадцать лет и подростковый период приносил ему не мало немало хлопот. Он не собирался долго держать Яну в узниках правовой системы несмотря на её поведение, но хотел достучаться до неё в плане того, что нужно жить нормально, а не проявлять агрессию на Цереру криками на улицах, а также на тех, кто пытается оказать ей помощь. Но что-то в этой девушке было тайной, которая его тянула как магнит. Он очень надеялся, что её тайна не связана с преступным миром, который способен сломать ей жизнь раз и навсегда. *** Несмотря на столь большую толпу, Артём уверенно продвигался к своей цели. На улице было прохладно, но юноша, пребывая в спешке, не стал надевать верхнюю одежду. Более того, он даже не завязал шнурки на своих ботинках. Чем ближе он был к цели, тем сильнее колотилось его сердце. Ангелина вела общение с гражданами с небольшой трибуны в массиве жилых домов. После её речи, к ней выстроилась очередь желающих передать через неё вопросы Цереры, а Ангелина любезно принимала заявки. Артём не собирался отстаивать очередь, а обошёл её, останавливаясь у самой трибуны. — Геля! — крикнул он светочу. Девушка прервала своё общения с неким мужчиной из очереди и посмотрела на парня, к которому тут же поспешили двое охранников в форме Конкордии. — Геля, это я! — снова он крикнул. — Артём? — узнала его девушка. — Всё хорошо, не стоит волноваться, — улыбнулась она. Парень не был с ней согласен в плане того, что всё хорошо. Он знал, что память светоча фильтруется Инфолинком вплоть до того, что светоч может не узнавать родных. Тем не менее, она его узнала, но к нему навстречу не спешила, да и выглядела вполне счастливой, как и любой светоч. Однако, юноша считал, что это всё иллюзия, которую подселили ей в разум. Возможно, она просто не помнила того, как скрывалась от полиции, как её подставили и силой захватили гвардейцы. Он не мог поверить в то, что бы Геля добровольно и по своей воле вот так просто сдалась. Более того, кандидат в светочи должен дать добровольно согласие, а Ангелина вряд ли согласилась бы по своей воле. Пока парень старался докричаться до неё, его силой волокли гвардейцы подальше от трибуны. Они пригрозили ему арестом, если тот не прекратит доставать светоча. Артёма обуздала ярость и чувство несправедливости, разрывающее его душу, но он понимал, что сидя в камере ничего не сможет добиться. Не сможет понять того, что случилось, и тем более вызволить Гелю из заточения её же разума. Девушка продолжала общение с людьми как ни в чём не бывало, не обращая на Артёма внимания. Парень же молча стоял на месте, его разум кипел от злости. Он решил для себя, что единственный способ помочь Геле — докопаться до истины о том, что с ней случилось. В одиночку он и не надеялся справиться, а Марат вряд ли бы пошёл против закона так далеко, тем более тот явно не верил в «невиновность» Гели. Единственные, кто мог противостоять Цереры, обходя её ловушки и системы, узнавать скрытые вещи — мятежники. Артём люто ненавидел их за противоправную деятельность, шедшую далеко за рамками общественный морали. Люди, плюющие на законы, слепо желающие сломить режим Цереры несмотря на побочные явления, как сжигание полей, похищения людей или даже теракты. Они были своеобразными террористами, преступниками, но иных союзников у парня не было. Он решил дать им то, что они так давно хотели, а взамен получить ответную услугу.