Ты укротил ретивого.

— В атаку! — английский король вытащил меч, одновременно заставляя коня перейти с шага на галоп.       Вороной шайрский конь, рождённый в суровых лесах Англии, с тяжелым ржанием помчался навстречу сарацинским воинам. «Что?!» — Ричард Плантагенет резко натянул поводья, с изумлением смотря, как мимо него проносился и уносился навстречу сарацинам караковый конь. «Он всех ловчее, всех удалее! И неизменно первый!» — в мыслях короля всплыло восхищенное лицо одного из его подчиненных. — «Спасибо, я сам вижу…» — вспомнился и собственный раздражённый тон. …Рыцарь стоит, гордо вскинув голову. — Опущенное забрало на моем шлеме — это все, что вы запомните обо мне, Ричард Плантагенет. Я, рыцарь без роду и имени, намерен и дальше скрывать свою личность, — отвечает на вопрос короля он. — И да, я мог прийти и позже, только потому, что не обязан повиноваться тебе!       С последними словами рыцаря Ричард все больше вскипает. Он не сдерживается, с его уст слетают гневные слова. Но почему-то рыцарь лишь хладнокровно пожимает плечами и выходит из шатра, оставляя Львиное Сердце в гневе и недоумении…       И этот рыцарь, посмевший сказать роковые слова, опять впереди него на своём легконогом караковом коне! Он запросто обогнал королевского коня, даже не взглянув в сторону его всадника!       Мимо проносились уже последние ряды конницы, но королю было все равно. Он смотрел лишь на всадника на караковом коне, на рыцаря без роду и имени. Смотрел на то, как воин, посмевший не раз ослушаться его, вступил в схватку с передними рядами, свалив на землю не одного сарацина, но не вершил кровавое дело: не убивал. И это заставляло английского короля осознавать, что он ошибался. «Откуда у него рубин на мече?» — нахмурился английский король, внезапно заметив блеснувший на солнце драгоценный камень, когда рыцарь «Лишенный Наследства» отражал атаки сверху.       И все. Этот рубин приковал к себе взгляд короля Англии, заставляя того в оцепенении смотреть, как по камню течёт кровь. Но рубин от этого не терял свой блеск, напротив: сиял ещё ярче, как будто впитывал эту кровь… — Кровавый Рубин… — прошептал король, воспоминая слова этого человека. …Всадник на караковом коне останавливается перед ним, вытаскивая меч. — Не смейте называть меня лишённым наследства, — старается спокойно говорить всадник, крепко сжимая в руке меч. — Не это имя станет моим… — Рыцарь Кровавого Рубина…       Ричард Львиное Сердце мотнул головой, пытаясь отогнать из своего сердца волнение и…стыд? Вздохнув, король пришпорил коня и вновь понёсся навстречу сарацинам, ряды которых уже редели.

***

— Отец, — последний король Иерусалима остановился возле парадного входа во дворец. — Да? — человек со светло-коричневыми волосами до плеч замедлил свой ход. — Скажи мне… …Ветер доносит до короля, стоявшего на балконе, приятные ароматы цветущего сандала. Заставляет складки на белых одеяниях разгладиться. Легкое дуновение король почти не ощущает: его лицо скрыто серебряной маской. И это наполняет сердце короля грустью. Но… — Как я вижу, это твоё излюбленное место, — раздаётся сзади негромкий голос.       Балдуин оборачивается к говорящему. Маска скрывает невольно заигравшую на изброженном язвами и морщинами лице. — А что тут притягивает тебя? Всего лишь вид на город с жителями? — с наигранной обидой протягивает Салах-ад-Дин. — Может я тоже хочу, чтобы на меня смотрели так, как на этот город?       Балдуин прикрывает глаза, смеясь тихим, похожим на шум моря, смехом. А в глазах султана Египта и Сирии веселые искорки и…радость, что он смог развеселить Балдуина опять… -…ты когда-нибудь жалел о том, что умер? — с болью в голосе закончил Балдуин Иерусалимский. — Когда-то это чувство просто убивало меня, — Амори I махнул рукой, не желая говорить об этом и стыдясь своих чувств.