***
Я силилась найти приемлемый ответ. — Это была удача. Ноктюрнал… — Госпожа непостоянная. И ты не была связана с ней в самом начале. А с кем же я тогда связана? Задать этот вопрос я не посмела. В темноте его лицо будто сливалось с чёрными тенями; его правильные, острые черты были размыты, но, Боги, как же горели его янтарные глаза… Алдуин играл в опасную игру — настолько, что я с трудом в это верила. Или, может, на меня так влияла усталость. Алдуин меня презирал. Мы терпели друг друга лишь потому, что нас свели обстоятельства. «Ты закрывал меня от дождя, держал меня за руку, а потом спокойно переспал с другой женщиной». Эта мысль была сравнима с оглушительной пощёчиной, но именно в ней я и нуждалась. В правде. Мне нужно было вспомнить, кем был он и кем была я. И что самцы-драконы, очевидно, меняли самок с той же лёгкостью, что и большинство мужчин. Даже Бриньольф иногда не ночевал в Цистерне. А Делвин, несмотря на все свои страдания по Векс, периодически бывал у Хельги, как будто мало было в Рифтене нормальных женщин. И даже милый Рун, который вечно говорил, что хочет познакомиться со мной поближе, в конце концов ушёл знакомиться с местными девчонками — и намерения у него были вовсе не дружеские. Если подумать, то около трёх четвертей похотливых гильдейских воров, вероятно, делали всю выручку для «Эликсиров Элгрима». У них были зелья на продажу — и были другие, «особые» зелья, о чём мне по секрету рассказала Ингун Чёрный Вереск, когда я добыла для неё корень Нирна, паслён и ядовитый колокольчик. Второй вид зелий, конечно, продавался из-под полы, но, «если тебе что-нибудь понадобится после очередной страстной ночки, ты знаешь, к кому обращаться», — с воодушевлением сказала дочь Мавен, игриво толкнув меня локтем. Конечно, я решила промолчать о том, что я сама не знаю, была ли в моей биографии хоть одна такая «страстная ночь», но… — Фрейя? О милостивый Обливион, теперь он в курсе, что я витала в облаках. «Ну да, у Алдуина и Нарри был секс. Вот и живи теперь с этим». За свою короткую историю я сталкивалась с вещами гораздо более ужасными и никогда от них не убегала — после того единственного раза, когда мне открылась абсолютная тщетность данного действия. — Ты меня слышала? Я спросил… — Куда он меня забрал? — перебила я, и в моих собственных ушах это прозвучало слишком резко. — Он… он что-то со мной делал? Алдуин зашуршал мехом, и, когда он моргнул, в его глазах вспыхнули злые огни. — Он к тебе не прикасался, если ты об этом. Я бы… Я бы это запомнил и покарал бы его сразу, как верну свои силы. Но он имел на тебя планы и перенёс тебя в место под названием Туманная роща — волшебную реальность, которую он сам для себя создал. — Зачем? И если он не взял тебя, то как ты там оказался? — Он собирался выдать тебя замуж; у меня было меньше суток, чтобы вас разыскать. Один портал он оставил открытым. Сангвин, в широких кругах более известный как Бог Сисек и Вина, похитил меня только для того, чтоб выдать замуж? Это звучало слишком нелепо, чтобы быть правдой. Хотя, если верить слухам из Сиродила, однажды Сангвин попросил своего Чемпиона раздеть нескольких людей догола — просто забавы ради. А в награду Чемпион, чья личность так и не была установлена, получил… «Тот же самый, мать его, посох», — сквозь зубы процедила я. И даже после всех испытаний у меня его не было! — То есть мы не могли уйти, пока не поженимся? — Да. Сангвин был непреклонен: свадьба должна была состояться. У нас не оставалось выбора. — Очевидно, он знал, кто ты такой. Бьюсь об заклад, что именно поэтому он всё это устроил. Должно быть, его очень забавляла мысль о том, что Драконорождённая и Пожиратель Миров будут связаны узами брака наравне с судьбой друг друга уничтожить. — Я поборола желание накрыть своё лицо ладонями и вместо этого почти остервенело потёрла глаза. — На церемонии присутствовал жрец Мары? Если нет, то это незаконно… — Всё законно, — категорически отрезал Алдуин. — Он выкрал жреца из её храма и заставил провести обряд. Что ж, тогда он своего добился. Мы влипли. Окончательно и бесповоротно. — Я ничего из этого не помню. — Излишне говорить, что это было как-то связано с треклятым варевом, которого я нахлебалась. — Почему ты согласился взять меня в жёны? На несколько долгих мгновений он замолчал, и в темноте тишина эта казалась такой звонкой. У меня возникло мерзкое предчувствие, что дальше будет только хуже. — Фрейя, Сангвин предлагал тебе и других. Ты сама меня выбрала. И, будьте прокляты все Боги, я была права. Я ошибалась во всём, кроме этого, хотя теперь все предыдущие ошибки стали незначительны. По сути, все они сжались до этих узких подвальных стен, до золотистых глаз, что до сих пор на меня пялились, и исполинских размеров смущения, от которого у меня горели щёки и корни волос. — Ты мог отказаться. — Уверена? Нет, он не мог. Лорды Даэдра не принимали отказов — разве что в том случае, если планировали снести тебе башку. Я билась с младшими даэдра, посланным Мерунесом Дагоном, и с каннибалами Намиры. Но никогда не выступала против них самих. Может быть, однажды я смогла бы… Однако я поклялась, что, пока во мне теплится жизнь, я не приму то предложение. Хотя временами оно казалось мне соблазнительным — вот прямо как сейчас. Ты можешь оставаться игрушкой в руках богов. А можешь вспомнить, что ты была рождена для того, чтобы их убивать. Когда откроешь свою истинную природу, я тебя позову. Не Мать Ночи, а он сам. Он всегда был так близко, буквально у меня за спиной. Тёмные силы, Тёмный Отец… Однажды это случится.***
— Тебе не обязательно выглядеть так, словно ты уже проиграла нашу финальную битву. Она дёрнулась, как будто он её ударил, и на миг Алдуин пожалел, что он заговорил столь резко. Но сына Акатоша задевало то, насколько потрясённой она выглядела — как и её остервенелое желание избавиться от обручального кольца. — Я просто задумалась, — мягко сказала она, и Алдуин знал, что это правда, ибо её голос звучал так, словно минуту назад она находилась где-то очень далеко отсюда. — После свадьбы у нас была… постельная церемония? Сначала он не понял её внезапного интереса к постелям, но затем вспомнил, что давным-давно Фрейя объясняла ему второе значение этого слова. — Нет. Он отпустил нас сразу после того, как мы дали клятвы. — Хорошо. Алдуин невольно прикусил язык от нескрываемого облегчения, прозвучавшего в её голосе. Трудно было поверить, что это — та самая женщина, которая связала его по рукам и ногам, а после сорвала с него одежду. Воспоминания о том, что она делала — что они делали, — будут являться ему во снах. Собственно, они и днём его не покидали. — Если наш брак — чистая формальность, то, наверное, это ни на что не влияет. Я лишь прошу, чтобы в дальнейшем ты был более… аккуратным, когда захочешь проявить внимание к другой женщине… — Что за даэдровщину ты несёшь? — И тогда ему на ум пришла пугающая мысль. У неё были рыжие волосы и самодовольная ухмылка, и она называла его Драконорождённую «деткой». — То есть ты намерена спать с другими мужчинами? — Он чуть было не сказал «с этим мужчиной», но усилием воли сдержал себя. До сих пор ему удавалось избегать упоминаний об этом существе, и Алдуин твёрдо решил продолжать в том же духе. — Что? Нет, не совсем, но, справедливости ради, если ты будешь искать других женщин, то я имею полное право делать то же самое, — в священном негодовании выпалила Фрейя. — Ты хочешь искать других женщин? — Нет! Я имела в виду… ты знаешь, что я имела в виду. К этому времени она уже почти сорвалась на крик — как и он, по правде говоря. — Фрейя, если я застану тебя с другим мужчиной, то я порву его на части прямо у тебя на глазах. Медленно. — Вау, звучит очень многообещающе! Могу ли я поинтересоваться, где ты был, когда в меня вливали эту чёртову настойку? — Я был с Нарри. — Вот именно! — Фрейя торжествующе ткнула в него пальцем. — Спасибо, что озвучил мой аргумент. — Ещё бы понимать, в чём этот аргумент состоит. — Если ты сейчас скажешь, что переспать с ней ровно перед нашей свадьбой — это не в счёт, то я сама тебя побью до полусмерти. — Во-первых, навряд ли ты это сможешь. Побить меня до полусмерти, — максимально холодно ответил Алдуин. — Во-вторых, я с этой женщиной не спал. — Ты просто зашёл с ней в её комнату, потому что она вежливо тебя попросила, — передразнила Фрейя, и Алдуину захотелось её придушить. — Ну допустим. И чем же вы занимались? Интересно, как отреагировала бы Фрейя, признайся он, что изучал книгу Дибеллы об искусстве любви. «Иногда мы говорим не "заниматься любовью", а "трахаться"», — беззастенчиво сказала Нарри. «Но мало какой девушке это понравится, так что советую придерживаться более романтичной версии». — Ну и? — Мы читали. У неё была книга. На этих словах у Довакин отвисла челюсть. — И за всё это время ты не сумел придумать ничего лучше? Тенегрив и то врёт более талантливо — а он даже не говорит на людском языке. — Это правда. — Знаешь, для драконьего бога ты просто отвратительный лжец. Мне казалось, ты чему-то да научился, пока управлял этими помешанными на власти жрецами и честолюбивыми слугами, но я явно переоценила… — Тихо. — Что? Не надо на меня наезжать. Я… И тогда она тоже отчётливо это услышала. Глухие звуки, напоминавшие раскаты грома и барабанную дробь. На какое-то время они оба затихли и стали прислушиваться, заведя голову немного вверх и вбок; в этот момент они были похожи точно две капли воды. — Лошади, — прошептала Драконорождённая. Затем они начали действовать. Фрейя схватила свой меч и кинжал; Алдуин вооружился Соловьиным клинком, который он оставил в углу, и приобнял её из-за спины. — Пусти меня, — возмущённо прошипела она, пытаясь оттолкнуть его локтем. — И, ради милостивой Мары, накинь на себя что-то из одежды. — Она ещё не высохла, — пробормотал он, глядя на потолок. — Лас. — Прекрасно. Значит, ты умрёшь голым. А вот я хочу надеть броню. — Помнится, ты говорила, что они никогда не найдут это место. Их там двадцать человек, и все верхом. Топот копыт становился всё громче, и к тому времени, как Алдуин натянул свои мокрые вещи, солдаты уже подъехали к хижине. А к тому времени, как он нацепил большую часть доспехов, имперцам уже отдали приказ обыскать дом и прилегающие к нему территории. Десять всадников, отделившись от отряда, ускакали на восток. — Ривервуд, — шепнула Фрейя. — Я же говорила, что они поедут туда. — Приятно знать, что ты хоть в чём-то не ошибаешься. — Он дёрнулся оттого, что она наступила ему на ногу. К счастью, Алдуин уже был в сапогах. Они оба вжались в дальний угол подвала, оказавшись между пентаграммой душ с одной стороны и деревянной дверью с другой — дверью, ведущей в уборную. «Омерзительно», — подумал он, а вслух сказал: — Нет, я точно умру от этого запаха. Кто жил здесь раньше? — Ведьма по имени Анис. Кончай болтать. — Её убила вонь? — Нет, её убила я. А теперь заткнись. Сверху заскрипели половицы: солдаты ходили туда-сюда по крошечной хижине. Затем раздался низкий грохот, как от падения чего-то тяжёлого. Наверное, это была одна из кроватей. Алдуин поймал себя на том, что задержал дыхание — не только из-за близости уборной. — Веришь или нет, — он повернулся, и их лица оказались так близко, что его носа коснулись её шелковистые волосы, — но я не спал с Нарри. — Ещё как спал. Может, сменим уже тему? — Не раньше, чем твоя твердолобая черепушка поймёт, что я говорю правду. — Мне это станет понятно только в том случае, если я уединюсь с другим мужчиной в его комнате и ты поверишь в то, что мы читали «Жёлтую книгу загадок». — Клянусь Акатошем, я её не трогал. Такие девушки меня вообще не привлекают. Это зацепило Фрейино внимание. — Ты произнёс имя первого из Девяти. — Я — его старейшее дитя. Неужели ты думаешь, что я не понимаю важности подобной клятвы? Я бы не дал её абы кому. Для Дов обещания, связанные именем Акатоша, имеют бо́льшую ценность и вес в его глазах. Они всегда должны быть исполнены; их нельзя нарушать. На этот раз повернулась она, и Алдуин щекой почувствовал её дыхание, такое тёплое, такое ровное… Это было просто невыносимо. А потом Фрейя сглотнула и опустила взгляд, разрушив чары. — Хорошо, я тебе верю. — Пока наше путешествие не подойдёт к концу, у меня не будет никаких других женщин. Хоть я не верю в ваши брачные обеты, но унижать тебя перед людьми, с коими мы будем пересекаться, — такое себе удовольствие. Кажется, Довакин хотела что-то ответить, но в итоге она лишь буркнула ему «спасибо», прежде чем полностью от него отвернуться. — Фрейя, я надеюсь, что ты тоже не заставишь меня потрошить тех мужчин, которые окажутся достаточно глупыми и невезучими, чтобы положить на тебя глаз. — Это была просьба или указание? — А сама как думаешь? — Ты — самый напыщенный дракон из всех. Нет, других мужчин не будет, теперь ты от меня отстанешь? Удовлетворённый её ответом, он улыбнулся. Других мужчин не будет, а значит, не будет и рыжеволосого гада, из которого он недавно выбил всю дурь. Тем временем солдаты, вроде бы, закончили громить и без того полуразрушенную хижину, ибо шаги наверху вскоре стихли, сменившись удаляющимся цоканьем копыт. Насколько Алдуин мог судить, всё шло идеально.