***
— Они в городе! Где-то снова взвыл боевой рог, но его гудение внезапно оборвалось на середине. Один из стражников Вайтрана только что погиб. На секунду, стоя над подъёмным мостом, который так и не был захвачен, мы с Лидией оцепенели от неверия. А потом мы начали действовать. — Стойте здесь, — приказала она стражникам, оборонявшим подъёмный мост вместе с ней, — стреляйте во всё синее, что движется. — Вы двое! Следите, что происходит у главных ворот, и прикрывайте им спины, — крикнула я через плечо, когда мы с Лидией бросились бежать ко входу в город. — Откройте ворота для тана! — распорядился кто-то на стене. Громкий лязг цепей и стон потрёпанного непогодой дерева, которое ещё не развалилось, послышались как раз в тот момент, когда мы затормозили. — Будь трижды проклят Ульфрик и весь его род! — вскипела Лидия, с пронзительным звоном извлекая из ножен Охладитель. Стеклянный меч сиял жестоким блеском; холод исходил из него струйками белого дыма. Я ещё слишком хорошо помнила — и ощущала — предательство Мерсера, чтобы оставить клинок у себя, но это было грозное оружие, и, когда я решала, что мне с ним делать, я сразу подумала о Лидии. Ибо в её руках Охладитель мог не просто отнимать жизни, но и вершить справедливость. — Уверена, что Хронгар ни за что не покинул бы ярла в подобное время, но детей ведь укрыли? Особенно Фротара. — Невозможно, чтобы Ульфрик ввёл в Вайтран вторую армию. Нет, внутрь мог пробраться только небольшой отряд — и, вероятно, более опытный. Там, где грубая сила была бесполезна, существовали и другие способы победить. Балгруф был хорошим ярлом, который любил свой народ — но свою семью он любил больше. Если бы Ульфрик схватил его детей, тот с достаточно высокой вероятностью мог сдаться. Или, возможно, лазутчикам из Братьев Бури было поручено совершить только одно преступление — убить ярла Вайтрана и его брата. Фротар был всего лишь ребёнком; ему бы не позволили править. А посадили бы на трон кого-то другого. «Кого-то из Серых Грив». — Они сейчас с Андурсом. Айрилет и Провентус под маскировкой отвели их в Зал мёртвых, как только началась резня. Ничего лучше мы придумать не могли, учитывая все обстоятельства, — ответила Лидия настороженным полушёпотом. Ворота перед нами стали отворяться, и она машинально вскинула щит, заслоняя им нас обеих. Это был тот самый стальной щит, который до неё носил её отец — единственное, что осталось у горюющей дочери, когда её родитель был растерзан ледяными троллями во время ежедневного патрульного обхода. Лидия не согласилась обменять щит на новый; только после долгих уговоров я убедила её отнести столь памятный предмет Соратникам, чтобы Йорлунд подлатал его и укрепил, насколько это возможно. — Тебе стоит пойти к ним. Андурс — хороший человек, но он не воин. Если Ульфрик нашёл способ попасть в город, у него тут могут быть шпионы, которые знают, где спрятаны ярловы дети. — Но… — К Балгруфу отправлюсь я. Даю слово, что он будет в безопасности. — Я положила руку ей на плечо, чувствуя ладонью грубую шерсть её поддоспешника и в очередной раз жалея о том, что она не носила наплечники, раз уж настаивала на тяжёлой броне. — Доверься мне, Лидия. — Дело не в этом. Я поклялась защищать Вас. И, видят Боги, я сопровождала Вас совсем недолго. — В каждой чёрточке её лица зияло разочарование вкупе со знакомым выражением упрямства. К этому моменту ворота открылись достаточно, чтобы я увидела за ними совершенно опустевшую улицу, ведущую в Равнинный район. Стражники Вайтрана спешно взбегали вверх по ступенькам, и отовсюду поднимался дым. Ветер донёс до меня сладкий аромат, перемешанный с запахом пепла и сажи. Златолист горел. А значит, бой шёл в Ветреном районе. Совсем рядом с Йоррваскром… Помимо главных ворот, в город можно было попасть только одним путём — по тайному проходу, находящемуся в распоряжении внутреннего Круга Соратников, о существовании которого я узнала лишь потому, что его подсветили тусклые факелы внутри Нижней кузни. Воспоминания о мраке и огне в разрушенном Данстарском убежище вопили о том, что здесь не обошлось без предательства. «Слишком поздно! Слишком поздно!» — эхом отдавался в голове визг Цицерона. — В этом нет твоей вины. Ты поможешь мне, обеспечив сохранность детей. Даже если Балгруф выживет, стоит Ульфрику забрать их — и Вайтран падёт. Может, он и не убьёт их, но нам от этого не легче. — Точно не убьёт. Даже если Ульфрик намерен созвать Совет — который будет таким же фальшивым, как и его притязания на благородство, — ни один из ярлов не назначит Верховным королём детоубийцу. — Лидия… — Хорошо, — почти прорычала она, и как раз вовремя, ибо ворота, наконец, распахнулись, когда стражники отвесили им последний мощный толчок. — Вы трое, — указала она пальцем на нескольких из них, как только мы вошли внутрь, — следуйте за мной. Остальные — охраняйте тана. Те из вас, кто на стене, — откинув голову назад, Лидия прищурила карие глаза от яркого солнца, — оставайтесь на своих местах и защищайте ворота. Издалека довольно отчётливо раздавался звон стали и боевые возгласы. Но вокруг нас стояла оглушающе громкая тишина. Даэдрический клинок потяжелел в моей руке, когда я резко оглянулась по сторонам. Что-то было не так… Воровская удача всегда проявлялась по-разному, зачастую — крайне неожиданно. Уклонись. И в следующую секунду я расслышала глухой звук, нечто наподобие шелеста или едва уловимого шёпота. Я уже не успевала Крикнуть — и с трудом успела подумать. Когда я пригнулась и отскочила в сторону, пытаясь предупредить остальных, мою щёку пронзила жгучая боль, и я упала на мостовую. — Фрейя! — окрик Лидии заглушил внезапный взрыв шума, который будто оплёл всё вокруг густой паутиной. Стражник, стоявший позади меня, рухнул наземь; из его горла торчал оперённый кончик стрелы. Сапоги убитого задели мой бок, когда его тело дёрнулось в посмертных конвульсиях. Если и существовало что-то, что я презирала так же сильно, как драконов или Принцев Даэдра, охотящихся за моей душой, то это были стрелы. Я не могла защитить себя, стреляя из лука, однако лучники всегда являлись самым опасным врагом. — ТИД! Я сумела выкрикнуть лишь начало ту'ума, прежде чем боль в моей щеке добралась до глазниц и мне показалось, что мир взрывается заново. Кожаная полумаска свисала с одной стороны капюшона Теней: её порвала стрела, которая должна была продырявить мне череп. И хотя меня окутал блеск целебного заклинания, оно не рассеяло тёплую влагу, стекавшую с моей щеки на подбородок, и не избавило меня от скрежета поломанных костей, когда моя челюсть снова срасталась со скулой. Сквозь серебристо-серую дымку и непроизвольные слёзы я выцепила взглядом Братьев Бури. Я насчитала пятерых — пятерых лучников, и все они прятались за «Домом воительницы», где располагалась плавильня и кузнечный горн. Но что заставило меня вновь скривить губы в хищном оскале, так это дождь из стрел, которые медленно пролетели над Лидией, в то время как два выживших стражника упали на землю рядом со мной и своим мёртвым товарищем. Моя хускарлка подняла щит; она двигалась в моём направлении, пытаясь заслонить меня от чего-то, что было очень похоже на верную смерть. Видимо, Ульфрик добавил в свой список не только ярла Балгруфа с детьми. Кажется, его терпимость и благосклонность по отношению к Драконорождённой закончились. А может быть, его солдатам было по барабану, о чём там говорилось в Древнем свитке, пророчащем конец Вселенной, и они любой ценой хотели устранить все угрозы, из-за которых Буревестник мог проиграть. Как бы то ни было, я собиралась преподать им урок, усвоенный мною в тот день, когда я встретилась лицом к лицу со своим первым драконом и попыталась убить его. Второго шанса не будет. Если ты промахнулся — ты труп. Мою спину обдал мощный порыв ветра, и в этот миг тяжёлое безмолвие, захлестнувшее окружающий мир под действием ту'ума, рассёк драконий рёв. Алдуин был здесь вместе со своим союзником. Но эти Братья Бури принадлежали мне. Я метнулась вперёд.***
Сделав кувырок, она одним лёгким прыжком вскочила на ноги и обнажила меч; эльфийский кинжал уже искрился в её левой руке. В подобной ситуации ей было бы проще отойти назад и предоставить испепеление всех нападавших ему и Одавингу. Но дова так не поступают. Фрейя шла прямо сквозь стрелы, окутанная красно-чёрным вихрем даэдрического клинка и рыжим пламенем эльфийского кинжала, которыми она ловко отбивала снаряды. Когда порубленные древки и наконечники стрел коснулись земли, её ту'ум иссяк, и течение Времени возобновилось. — Стреляйте в неё! — Дракон! Бейте дра..! Первой пала Сестра Бури, носившая открытый шлем; кинжал, который Фрейя метнула в неё, вонзился в её череп по самую рукоять, игриво полыхнув огнём напоследок. На торсе другого солдата Довакин вывела кровавую полосу, рассёкшую его кольчугу и внутренние органы. В этот момент на неё двинулись те, кто ещё не был убит; они предусмотрительно спрятали луки в пользу боевых молотов и длинных мечей. Фрейя резко крутанулась на месте, за её спиной возникло тёмное облако, и Алдуин осознал, что она схватила свой плащ. Расправившись, точно саван, его упругая кожа хлестнула Братьев Бури по лицу, и они закричали, тщетно пытаясь освободиться, кромсая Соловьиный плащ своим оружием и дёргая его руками. Первого из них Фрейя пырнула в живот; двое других мятежников с воплями словили по стреле. — За Вайтран! — крикнула женщина с тёмно-каштановыми волосами, прежде чем снова выстрелить из лука совместно с городскими стражниками. Секундой позже все трое врагов были мертвы. А затем женщина, недолго думая, развернулась к нему и приложила к тетиве опущенного было оружия ещё одну стрелу, машинально пятясь назад. «А она не дура», — заключил Алдуин. Хоть Одавинг и уничтожил армию Буревестника, но только полоумный человек мог доверять дракону. — Довакин, — прогрохотал его военачальник. Во взгляде бледно-голубых Фрейиных глаз плескалась раскалённая сталь. Она была похожа на волчицу, готовую к прыжку, и Алдуин увидел, как в её чертах мелькнул какой-то странный голод. Стражники Вайтрана и темноволосая женщина встали перед нею в полукруг. На этот раз их луки были подняты. Одна команда — и они открыли бы стрельбу. — Хин ту'ум лос мул, мал дова, — усмехнулся красный дракон, опускаясь на защитные укрепления, которые дрогнули под его весом. — Для такой малютки твой ту'ум силён. Единственным ответом Фрейи был клинок, сжатый ещё крепче. Её глаза потемнели от негодования. — Для такого старика ты не слишком-то умён, — парировала она. И дракон, и Драконорождённая были на взводе. Ещё чуть-чуть — и они бы порвали друг друга на лоскутки. А посему впервые за его надвременное существование Алдуину пришлось взять на себя роль миротворца. — Одавинг, — сурово начал он. — Рек лос ни хина нуз унгол. Аза'ал хин заркс. Оставь её в покое. А сейчас я желаю спешиться. — Как прикажешь, — Одавинг прилагал все усилия, чтобы звучать почтительно, но Алдуин отлично знал, насколько другой дова был недоволен тем, что его прогоняют. Фрейя была живой легендой, необыкновенным, редкостным явлением, которое возникло из-за договора между Акатошем и царицей рабов. Испытать её ту'ум — такое искушение, перед каким не смог устоять даже Пожиратель Мира. «И гляди-ка, чем это закончилось», — язвительно подумал он, спрыгивая с шеи Одавинга на городскую стену. Если бы его не защищали стальные доспехи, драконья чешуя давно изорвала бы в клочья эту тонкую смертную кожицу. Едва он завершил свой утвердительный кивок, как Одавинг взмыл в небо, оставив землю трястись от давления его большущих лап. Единожды облетев город, алый дова взревел — просто чтобы насладиться видом смертных, разбежавшихся по сторонам, когда их ужас перед Крылатым Снежным Охотником пересилил ненависть друг к другу. А потом он исчез. Когда Алдуин приблизился к Драконорождённой, она уже пристёгивала обратно свой плащ. И хотя ткань после резкого взмаха не брызнула кровью, кожаный плащ по-прежнему покрывала тёмно-багровая сеточка. «Интересно, видит ли это Фрейя?» Когда она извлекла свой кинжал из трупа убитого ею солдата, от почерневшего черепа, негромко шипя, поднялись струйки дыма. Довакин выглядела такой изнурённой; её пропитывала кровь её врагов, а из частично затянувшейся раны рядом с виском стекали капли её собственной крови. Если бы за каждым их движением не наблюдали три пары крайне любопытных глаз, Алдуин бы стиснул её в долгом объятии, просто чтобы дать выход своему облегчению. Конечно, его мало волновало мнение смертных, но от такой публичности он чувствовал себя по-странному уязвимым; к тому же он подозревал, что сама Фрейя не оценит его жест. Поэтому в итоге он решил избрать другую стратегию. — Стоит мне только отвернуться, и ты опять оказываешься в какой-то передряге, — упрекнул её Алдуин. Его руку залило сияние лечебного заклинания, чтобы через долю секунды остановиться на её лице. Фрейя ожидаемо впилась в него сердитым взглядом, и он готов был поручиться, что, если бы не стражники, она бы стукнула его мечом по голове. Чего он точно не ожидал, так это приглушённого смешка от грозной женщины-воительницы. Очевидно, она состояла на службе у Довакин. — Ты можешь отвернуться сейчас, — ответила Фрейя фальшиво-ласковым голосом, — и мы посмотрим, кто из нас попадёт в неприятности. — Этот Ульфрик Буревестник попадёт. — И, прежде чем она успела его остановить, Алдуин схватил её за подбородок и повернул её лицо боком, так, чтобы лучше рассмотреть рубец. Он аккуратно стёр слои подсыхающей крови; на коже виднелся тоненький шрам, совсем свежий, ослепительно белый, проходящий вдоль её скулы чуть ниже виска. — В каком городе он заседает? — Винд… — Лидия!***
Вместо того, чтоб виновато склонить голову, моя хускарлка ни на йоту не сбавила градус упрямства. — Ты ничего ему не скажешь. И остальные тоже, — приказала я двоим стражникам, один из которых увлечённо разглядывал землю, а другой делал вид, что изучает свой лук. «Ставлю жирный мешок септимов на то, что они оба сейчас мечтают свалить от нас как можно дальше». — Ничей дракон не будет жечь дотла соседний город или владение лишь потому, что я заработала шрам. — Этот человек пытался убить тебя, — категорично возразил Алдуин, как только я смахнула с себя его руки. — Подобный вызов нельзя оставлять без ответа. По-видимому, Лидия хотела высказать ему своё согласие, однако, поймав на себе мой негодующий взгляд, она остепенилась. — Ты уже ему ответил — ты и твой красный дракон. Его армия разбита. — Кажется, он немного смягчился от этого напоминания. — Но теперь мы должны защитить ярла и его наследников. Лидия, прихвати с собой этих стражников и иди к детям. Мы с Алдином возьмём дворец. Она была не в восторге от моих указаний, но присутствие здесь Алдуина убедило её, что я не бросаюсь навстречу опасностям в одиночку. Это была извечная больная тема в наших отношениях, стоившая нам большого количества времени и уважения и породившая кучу бессмысленных споров, — но даже после всего этого не устававшая напоминать о себе. — Как прикажете, мой тан. — Возьми это. — Быстро порывшись в своей сумке, я достала из неё три маленьких пакетика с серым порошком. — У меня кончились зелья невидимости, но прах вампира даёт не менее стойкий эффект. Поглядывай на крыши — там могут прятаться лучники. И не смей умирать, поняла? — Мне впору сказать это Вам. — Её рукопожатие было отчаянным, стремительным и пылким — прямо как она сама. — И, пока я не потеряла мысль, — она придвинула меня поближе, понизив голос до шёпота, — я одобряю Вашего супруга. — Ну конечно, — буркнула я. — По крайней мере одна из нас будет рада официальному представлению. — Она одарила меня хитрой улыбкой, а затем сорвалась с места и побежала вверх по ступенькам, перепрыгивая сразу три за раз; стражники пустились ей вдогонку. Когда я обернулась, я была встречена неимоверно самодовольной физиономией Алдуина, которая сразу давала понять, что он слышал каждое слово. — Должен сказать, что эта женщина — достойный выбор. Для служанки она довольно сообразительна. — Произнеси слово «служанка» при ней — и я гарантирую, что она тебе разонравится. Она — мой хускарл, и по совместительству лучший боец во всём Вайтране. — Сделав глубокий вдох, я приготовилась Крикнуть, но меня остановила рука Алдуина, лёгшая мне на плечо. — Путь уже чист. Неужели ты думала, что я пренебрегу твоей безопасностью? Если б я смотрела слишком долго, я могла бы провалиться в эти золотистые глаза. Алдуин слегка улыбнулся, будто прочитав мои мысли. — Пойдём. Наверняка Ульфрик отправил на это задание своих наиболее доверенных офицеров. Я желаю отослать ему подарок в виде их голов, насаженных на пики. Это подытожит мой ответ. Его слова могли бы звучать романтично, если бы не были такими жуткими. Хотя романтика и пожирание миров — предметы несовместимые. «Так или иначе, пара-тройка обезглавленных людей — это не очень большая цена за то, чтобы Виндхельм не потонул в огне и реках крови». Если размышлять подобным образом… то всё было не так уж и плохо.***
Кинжал попал мне прямо в глаз, и на лице атаковавшего меня солдата застыло выражение ужаса и недоумения, когда я пронеслась сквозь него. Несколько пущенных в нас с Алдуином стрел также не возымели никакого эффекта, поскольку Бесплотность сделала наши тела недосягаемыми для материальных вещей. Весь центр города объял кровавый хаос из трупов и звона сверкающей стали, но моё внимание сразу привлекло два момента. Первый — это распахнутые двери Драконьего Предела. А второй — пронзительные завывания, доносящиеся из Йоррваскра. Так выли оборотни. В зале Соратников творилось что-то страшное. — Что ты делаешь? — шикнул на меня Алдуин, когда я замедлилась. Он бы потянул меня за собой, но это бы развеяло действие Крика. — Дворец находится выше. Я должна была сделать выбор. …Ту'ум продержался ровно до того момента, как мы ступили на порог дворца. Балгруф стоял перед своим троном и отбивался от здоровенного мужика, одетого в доспехи из медвежьей шкуры; видимо, это был Галмар Каменный Кулак. Хронгар, истекающий кровью и обездвиженный, ничком лежал на ступенях близ деревянной платформы. Айрилет оттеснили назад, к очагу, и, пока она боролась с двумя вражескими офицерами, чьи имена мне были неизвестны, она бы точно не смогла добраться до Балгруфа вовремя. На одном из выходящих в зал балконов потрескивала молния; переведя взгляд наверх, я увидела Фаренгара, окутанного электрическим плащом и метающего ледяные копья в нескольких Братьев Бури, которые, вскинув щиты, медленно приближались к нему. Кроме того, по всей длине тронного зала была рассредоточена горстка стражников Вайтрана, занятых борьбой с оставшимися налётчиками. Отразив очередной удар Каменного Кулака, Балгруф потерял равновесие. Когда он отшатнулся назад, он врезался в жаровню справа от него и рухнул на одно колено. Галмар занёс над ним свой боевой топор, и мне сразу вспомнилась влажная дубовая плаха и имперский палач, готовящийся отрубить мне голову. Тогда, на фоне ржавого, бесцветного лезвия, небо казалось таким голубым… — Балгруф! — закричала Айрилет. Её клинок блеснул в свете огня. Ярл Вайтрана метнулся назад, успев перекатиться через спину за секунду до того, как выгнутое лезвие с размаху вонзилось в дощатый пол. Галмар с рёвом вырвал топор из-под досок. Но к этому времени Балгруф, уже стоящий на ногах, бросился в свирепую атаку. — Помоги тёмной эльфийке! — крикнула я Алдуину и, опередив его, стала продираться сквозь сечу. Как только я преодолела последнюю ступень, ведущую в обеденную зону, я обрушила на Братьев Бури шквал ледяных шипов. В протеже Ульфрика с такой дистанции они попасть не могли — но я добилась именно того эффекта, на который рассчитывала. Я отвлекла его. — Ты! — ярость ещё больше исказила его весьма устрашающий вид. — Вероломная сука! Один из Братьев Бури, схлестнувшихся с Айрилет, попытался проскочить мимо неё — и взвыл, когда она оставила зияющую рану на его плече. Укрывшись от него за длинным столом, я рванула вперёд по левой стороне трапезной зоны, вынуждая Галмара замедлить его атаки на Балгруфа, ибо он знал, что я подхожу сзади. Моё горло всё ещё саднило после Крика, когда я перемахнула через резную балюстраду, ограждавшую платформу у трона. Лишь спустя несколько долгих секунд я вновь смогу использовать Голос. Однако пламя находилось в моём распоряжении даже без него. Обеими руками сжав даэдрический меч, я сунула клинок в жаровню и запустила в Галмара докрасна раскалённое содержимое оной. Военачальник Ульфрика оказался зажат между мною и Балгруфом; позади него путь преграждала балюстрада, а сбоку — ступени. Поскольку больше отступать было некуда, он начал пятиться в направлении трона и не смог увернуться от горящих углей и головешек, которые с шипением обрушились на него. В следующий миг я ощутила запах палёного меха и кожи, а потом мне в уши ударил бешеный рёв, что вполне мог сойти за медвежий, и Галмар снова кинулся в бой, так быстро и легко орудуя своим огромным топором, словно он был не человеком, а титаном. Первой его жертвой стал Балгруф, которого он ударил прямо в лёгкие тупой стороной топорища. Затем настала моя очередь. Удар вышел настолько сильным, что мои руки потрясло до самых костей, когда я парировала его, крепко-накрепко сомкнув все десять пальцев на рукояти меча. К счастью, даэдрический клинок выдержал давление — чего нельзя было сказать о моих суставах. И вдруг, со скоростью молнии, Галмар продвинул боевой топор немного дальше и повернул его так, чтоб изгиб лезвия зацепился за зазубрину моего меча. Этот гад хотел меня обезоружить. Если бы я перехватила рукоять с другой стороны и отвела меч вниз, я бы освободила его, но тогда мой корпус превратился бы в открытую мишень. Один взмах Галмарского топора — и я была бы разрублена надвое, как трухлявое полено. Балгруф, тяжело дыша, только сейчас поднялся с пола; он не успел бы мне помочь. Ровно перед тем, как Каменный Кулак осуществил свою задумку, я изо всех сил толкнулась влево. Боевой топор рассёк пустой воздух; даэдрический меч вылетел из моих рук, и я сиганула вперёд как раз в тот момент, когда он осознал, что́ я собираюсь сделать. Галмар даже не пошатнулся — лишь негромко хрюкнул, когда я врезалась в него. Мой манёвр мог бы показаться смехотворным, если бы в это мгновение из моего рукава не выскользнул эльфийский кинжал, который я вонзила в боковую прорезь на его броне. Изначально я целилась в шею, но его огромные кулачища сомкнулись на мне, как тиски, приковав меня к широкой жилистой груди. И всё же лезвие задело его рёбра, и мой противник взвыл, когда я провернула рукоять кинжала, чтобы всадить его ещё глубже в эту неподатливую плоть. — Ты… грязная воровка… — выдавил он сквозь стиснутые зубы. Я бы рассмеялась в ответ на его оскорбление, если бы Галмар не схватил меня за горло, комкая под пальцами мой тонкий кожаный капюшон. Он хотел свернуть мне шею. — ФУС РО ДА! Раздался громкий тошнотворный хруст, похожий на хруст ветки, отломленной от дерева. Я зажмурила глаза и отвернулась так далеко, как только могла, но это не спасло меня от фонтана горячей крови, оросившей почти всё моё лицо и заставившей меня закашляться от её зловония. А потом я начала падать вместе с остатками тела. Я всё падала и падала, ослепнув и мечась, лихорадочно сбрасывая с себя его руки — пока не грохнулась на пол. Откатившись от трупа как можно дальше, я встала на колени… И проблевалась. В следующий миг я уже судорожно вытирала лицо, смахивая и соскребая с него мешанину из мягких и твёрдых субстанций, в которых я отказывалась видеть ошмётки костей и мозгов. Так значит, это была правда. Ту'ум действительно мог разорвать на куски.