Начать жизнь заново

Со времени свадьбы Тёмы прошло почти два месяца. Сейчас середина декабря - в этом году, несмотря на все прогнозы синоптиков, месяц выдался очень холодным. Мороз то и дело зашкаливал за привычную отметку, а ветер дул как умалишенный, поднимая в воздух и без того не прекращающие падать снежные хлопья. В общем, дурдом. Я, конечно, давно утеплил дом, поставив паровое отопление, плюс так и не выкинутые в запале камины, так что внутри было хорошо. Качели и беседку я накрыл целлофаном, и с ними вроде бы всё было в порядке. Два раза приезжали родители с сестрой – последний раз две недели назад, наплевав на ушедшую далеко в минус градусную отметку. Мать придирчиво осмотрела почти все помещения, так и не получив доступа в мою комнату и не найдя входа на чердак. Я, по-тихому улыбаясь, думал, что и слава Богу. Сестра, судя по всему, тоже. У неё, как оказалось, есть «жених», терпящий её каверзы вот уже третий год, но заключать брак они не спешат – в особенности Дашка. Уехали они только после того, как я пообещал матери правильно питаться, не ходить в мятых рубашках и не шляться допоздна по подозрительным заведениям. Отец ещё добавил, что, если надумаю выходить замуж, об этом я обязан сообщить сначала им, а только потом уже жениху. Представляю себе ситуацию: «- Милый, ты выйдешь за меня? Я уже купил билет в Голландию. - Сейчас, подожди, - звоню. – Мам, пап, я выхожу замуж и еду в Голландию, - отключился. – Да, я согласен». Мне ещё оставили суп, по-старинке запакованный в бутыль, и завернутое в газету сало, которое я совершенно не ем. Издеваются, что ли? Один раз приехали Тёма с Вероникой. Они предупредили заранее, поэтому я, как и обещал, созвал всех своих близких. Слава с Мирой и Олесей укатили в какой-то оздоровительный санаторий во Львове «подышать свежим воздухом и покататься на лыжах», по словам Олеси. Слава ещё что-то бормотал о том, что: «Белка - это не только ценный мех… Даже если они обитают в заповеднике, у хорошего туриста всегда большой рюкзак за спиной, куда поместится даже охотничье ружьё». И хрен поймёшь, шутит он или действительно немного не в себе. Юльча с близнецами, естественно, тоже присутствовали. За котацу мы все не поместились, поэтому сделали что-то вроде шведского стола, усевшись на пол. Самое удивительное - это то, что Вероника каким-то загадочным образом смогла сойтись с Мариной и разговорить её, что не всегда удавалось даже нам. Они отделились и дуэтом сидели недалеко в углу, оставив Тёму на растерзание остальных. Ваня, чуть нахмурившись, молчал, делая вид, что Тёмы вообще тут нет. Первыми за городского друга взялись «тройняшки» и вымотали его настолько, что под конец тому было совершенно пофиг на всё. При этом отвечал он предельно честно, из-за чего не был окончательно растерзан. В итоге ночевать остались все, а поутру расползлись кто куда - одни на работу, другие по домам. Приезжих гостей я ходил провожать один, так как все люди занятые. Попрощались мы тепло – без мучительного раздирающего нутро «навсегда» жить оказалось гораздо проще. Сейчас же мне, несмотря на вымораживающий холод, придётся пойти на встречу в кафе. А всё из-за того, что неделю назад, когда я принёс Диме законченную «хрень с крыльями», он, обворожительно улыбнувшись, просветил меня о своём прогрессирующем склерозе – оказалось, заказчик, а точнее, заказчица очень настаивала, чтобы картину ей принёс сам художник. Через того же шантажиста, знавшего, что я никогда бы не взялся за заказ, включающий в себя личное знакомство, мы с заказчицей договорились встретиться в кафе. Судя по голосу, это была средних лет женщина, но кто её знает, может, это вообще прыщавый подросток, – девочка богатых родителей, фанатеющая от современных художников. Шапки я терпеть не мог – после них топорщатся волосы, которые я недавно подстриг до состояния «почти ёжик». Девчонки, увидев это «безобразие», синхронно поморщились, заявив, что та причёска мне шла гораздо больше. А Юльча ещё и ехидно добавила, что мех я собрал некстати, его летом надо укорачивать, а щас мерзнуть буду. И я действительно, мать её, мёрз, принципиально не покупая головной убор. Вдобавок в любом из них я смотрелся как бомж или гопник, что совершенно меня не устраивало. Выгуляв собак, я завёл их обратно, быстро закрывая обе двери. Отстегнул поводки, достал картину, прислонённую к стене, и вышел, снова закрыв двери, на этот раз уже на замок. Ветер по-прежнему дул неимоверно, однако кафе находилось не так уж далеко, а до встречи оставалась пара часов. Просто захотелось посидеть в тепле там, где много народа, попить горячий кофе не своего приготовления и переждать снежное нашествие. Если бы можно, и собак бы с собой прихватил, но я уже бывал в том заведении и большой стикер с надписью «No dogs» видел. Закутавшись в шарф по уши, пошел на встречу. Картину, специально запакованную, чтобы не повредилась в такую погоду, я прижал рукой к боку, и она совершенно не мешала. А у ворот меня поджидал сюрприз. У обочины стояла машина Димы, а сам он, прислонившись к капоту, обдавал тёплым дыханием голые руки. - Ты что тут забыл? – подхожу ближе. Он, будто извиняясь, улыбнулся, а я, поставив картину на снег, снял и отдал свои перчатки – ему нужнее. Улыбка стала ещё более признательной: - Спасибо, - надел, зажмурившись, как довольный кошак. Это понятно, они же тёплые, кожаные, а у него руки как лёд. – Тебя жду. Знал, что ты выйдешь раньше и точно на своих двоих. Может, тебе хоть какие-нибудь колёса купить? - Разве что скейт или велосипед, у меня другое во дворе не поместится, - хмыкаю. – А если серьёзно, то неплохо бы байк, но нормальный, от проверенной фирмы. Всё никак руки не доходят, - возвращаюсь к теме. – А позвонить не судьба? - У меня телефон сдох. Когда к тебе ехал, он звякал, мол, батарейка села, а потом совсем потух, - парень беззаботно пожал плечами. – Ты же знаешь, внутрь меня, как обычно, не пускают. Пришлось здесь ждать. Недобрым прищуренным взглядом наблюдаю за охранником, в небольшой будке читающим газету. Если раньше меня эта ситуация и смешила, то сейчас это перешло все границы – в конце концов, у охранников есть мой номер, и они вполне могли бы перезвонить. А если бы я решил выйти через другую сторону, Димка так бы и ждал. Вот придурок, опять одет не по погоде - тонкая кожаная куртка, под ней определённо какая-нибудь футболка или майка с пошловатой картинкой. Светлые джинсы с дырками и модными «протёртостями». На ногах носки и кеды. - Знаешь, Дим, твоя зяблая туша вызывает у меня огромное желание подарить тебе меховое пальто или хотя бы отдать свою куртку, - критически осмотрев улыбающегося парня, добавил. – А ещё лучше - обнять и плакать. - Потом поревёшь, щеночек, - передёргивает плечами от холода и с удовольствием усаживается в водительское кресло. – Залезай ко мне, поедем в кафе. Сначала я положил своё художество на заднее сидение и уже после этого подсел на переднее. - Почему у тебя так холодно? – удивляюсь, морщась от запаха бензина. Он вздыхает и заводит авто: - Позавчера психи были. Спьяну по чему-то со злости долбанул, потом просыпаюсь - несколько кнопок заедает, а печку вообще включить не могу, - фыркнул, - не судьба. - Ясно, - вздыхая, вылезаю из машины. Не везёт, так не везёт. – Иди сюда. Недоуменно смотрит, но вылезает. Я же быстро расстёгиваю молнию любимой куртки и накидываю на его плечи. Секунду-другую Димка ошеломлённо моргал, а потом тут же искренне улыбнулся. - Поехали, - предлагая, с удовольствием кутается. Без куртки, конечно, что-то не то, но жить можно, я же не изнеженный столичный мальчик. А вот с охраной нужно разобраться – это уже превышение полномочий и чистый сволочизм. По роже бы дать, чтобы спесь сбить. Пока едем, Дима без слов протягивает мне пачку «Мальборо» - он тоже курит, но далеко не так часто, как я. Окно открыто – всё равно холодно и так, и так. После этого брюнет, разомлев под теплом, всю дорогу развлекал меня болтовнёй, заставляя вцепляться в дверную ручку каждый раз, когда машину заносило слишком сильно. Как же он всё-таки отвратно водит. Но до кафе мы доехали без происшествий. Дима, когда я вставал, попытался легкомысленно поцеловать в губы, но я увернулся – окна незакрыты, не хватало ещё левых зрителей. - Опя-я-ять, - недовольно протянул неформал. – Почему ты временами такой зажатый? Доставая картину, в который раз закатил глаза. Началось. - Ты сам знаешь, что это далеко не зажатость. Я хоть и не какая-нибудь скандальная знаменитость, но на страницах газет встречаюсь. А чёрный пиар - это как-то не моё, - зажимаю картину под мышкой. – Кстати, ты со мной зайдешь или нет? - Не-а, - он облокотился на руль и протяжно зевнул. - Тогда зачем заезжал? – недоуменно смотрю. Кто-кто, а Димка один из тех людей, которые никогда ничего не делают просто так. - Понима-а-аешь, - снова тянет гласные, наигранно тяжко вздыхая, - вчера я с грохотом выпроводил своего последнего ухажера. Я удивлённо хмыкнул, а потом от души расхохотался. Представляю себе зрелище - «с грохотом». Этот ухажер у него в квартире жил, так что, пока несчастный паренёк спустился с двенадцатого этажа – Дима недавно рассказывал, что у них на лифте трос порвался, хорошо хоть без жертв обошлось, – узнал о себе много нового. - А чего так? Он же почти полгода терпел все твои выходки и загулы. - Надоел, - от раздражения брюнет даже поморщился. – Вечно сидел дома, пожрать готовил, встречал, прям хвостиком вилял. Псина комнатная. Определённо, у меня сегодня прекрасное настроение. С улыбкой облокачиваюсь на открытую дверцу машины. Было, конечно, холодно, но теперь спасал белый шерстяной свитер. - Так я тебе тоже надоел? Ты же меня так же щеночком называешь. - Ты другое дело, - хмурится. – Ты же художник. И пожал плечами, будто это всё объясняет. - Ладно, проехали. Ты меня только чтобы потом потрахаться привёз? – смотрю испытывающее, а он, кажется, пытается уйти от ответа: - Хах, а ещё говорил, что лишнее внимание тебе ни к чему, а тут на всю заявляешь, чем мы будем заниматься следующие сутки, - ничего не отвечаю, а Дима отводит глаза. – Ты, что ли, ещё не догадался? Естественно, догадался. Боялся, что я сдрейфлю и передумаю идти, а деньги, если клиент будет ерепениться, перешлю обратно, так как совершенно не страдаю от их недостатка. Но боялся совершенно зря. Я, конечно, мог бы так поступить, но, кроме этого, имею привычку выполнять свои обещания. - Догадался, - усмехаюсь. – Хотелось услышать подтверждения от тебя. - Всё услышал? – недовольно бурчит. – Так давай иди, - машет рукой в сторону кафе. Наверное, обижается за то, что догадался, но старается этого не показать, мол, кто тебя знает, а секс всем нужен. Ребёнок ребёнком, честное слово. Смотрю в большие окна здания. - Так ещё рано. - Она уже ждёт – тоже раньше приехала. - Ясно, - рассеянно поворачиваюсь. – Тогда пойду. - Давай. Мда, жаль, сегодня посидеть не получится. Приоткрываю дверь и, оттряхивая кроссовки, захожу внутрь. Когда становится совсем холодно, как сейчас, для бега я надеваю свитер, толстые спортивки и перчатки, а вместо спортивной куртки – кожаную. Но кроссовки всегда неизменны. Иногда, когда хотелось взять слишком быстрый темп, привязывал псин к какому-нибудь забору и уже после круга возвращался обратно. Сейчас я остался без перчаток и куртки, но в помещении было тепло, и я, как и договаривались, пошел к крайнему столику у зашторенных окон. Как и ощутилось по голосу, это была средних лет женщина, крашенная под блондинку, но завязавшая волосы в тугой пучок. - Добрый день, - вежливо поздоровался, присаживаясь рядом. Она приветливо улыбнулась в ответ: - Привет, давай сразу на «ты». Меня зовут Элеонора, можно просто Эля. Не думала, что ты тоже придёшь пораньше. А фамилию-то не назвала – сразу перевела тему. - Думаю, это девушкам положено опаздывать, так что я хотел успеть первым. Моё имя Вы знаете, так что представляться не имеет смысла. К нам подошел официант, спрашивая, чего бы мы хотели. Я заказал себе кофе и пару пирожных, а женщина – персиковый молочный коктейль. Как раз после этого картина перешла в руки законного владельца. Та нетерпеливо распаковала её и, не обращая внимание на присутствие других посетителей, почти подпрыгивала на стуле от восторга. Я, прикрывая рукой рот, улыбнулся – стоит рисовать хотя бы ради этого. Вдоволь налюбовавшись моей работой, она спрятала её обратно, пообещав, что сегодня же остальная сумма перейдёт на счёт. Отпив глоток горячего напитка, обратился к блондинке: - Не думаю, что Вы позвали меня только для того, чтобы попить кофе в Вашей компании. Видимо, смирившись, что без брудершафта «на ты» не получится, она тоже перешла на вежливый официоз: - Вы очень догадливый молодой человек. Безразлично пожимаю плечами: - Ещё никто не жаловался. Недолгая пауза, в ходе которой Элеонора припадает губами к трубочке и поправляет воротник серо-зелёного пальто. - Мы собираем молодых художников для одного проекта. Сначала эта работа будет в Украине, а потом, если всё выйдет так, как надо, то и в странах, состоящих в Евросоюзе. - И что за проект? – стараюсь не показать своей заинтересованности. Сейчас я свободен как ветер. В Украине меня ничего не держит, так почему бы не попробовать. - Как бы поточнее объяснить, - женщина потёрла переносицу. – Мы хотим создать ряд одежды, как бы мини-картин. То есть ручная работа просто на футболках. - Разве это не работа дизайнера? – с сомнением смотрю на Элеонору. – А чтобы сделать какой-нибудь рисунок или надпись, существует специальная техника… - Нет, это не то, - меня бесцеремонно нетерпеливо перебивают. – Во-первых, на футболках вы будете рисовать именно то, что пожелает заказчик – от какой-нибудь известной картины до его собственного портрета. Во-вторых, футболки, которые нужно раскрасить, будут принадлежать или самому заказчику, или группе каких-нибудь дизайнеров, то есть они тоже будут непростыми, а в-третьих, всё это мы собираемся осуществлять на глазах у всех и максимум за час. Хмыкнув, я только покачал головой: - Идея обречена на успех, да? Только проблема в одном – никакая картинка не рисуется за час. Разве что какая-нибудь основанная на простых мазках, но никак не портрет. Она довольно улыбнулась: - Ты почти согласился. Перед этим вы все пройдёте бесплатный двухлетний обучающий курс. Это повысит квалификацию и заставит сработаться. Никто не собирается сделать всё тяп-ляп и на раз-два. Сейчас просто тот момент, когда мы набираем молодых креативных людей. «Так как “старики” на такое не согласятся», - так и хотелось добавить. - А к Виктории Самойловой Вы обращались? – вспоминая о подруге, спрашиваю. Элеонора на секунду задумывается, видимо, пытаясь вспомнить, кто это такая, а потом с досадой кивает: - Да, она отказалась, сказала, что вынуждена надолго уехать. Тихо присвистываю – «надолго» в понимании Вики - это хрен знает сколько времени. Но, главное, она опять никому ни слова. Посчитав разговор законченным, поднимаюсь со стула и подзываю официанта. - Сколько за всё это? – указываю на кофе, несъеденные пирожные и то, что заказала Элеонора. Оплачиваю требуемую сумму – кошелёк в куртке, но в заднем кармане спортивок всегда предусмотрительно лежит пара купюр. Мало ли. - А насчёт… - окликает меня женщина. - Я подумаю, хорошо? – прощаюсь. – Если что, свяжусь с вами через Дмитрия. - Как скажете, - покладисто соглашается и взмахивает на прощание рукой. Мне же, как обычно, приспичило закурить. Так даже думается легче. Кстати, интересно, а они будут против, если я, рисуя, буду дымить, как устаревшая модель тепловоза? А там, кто его знает, может, и отучусь… Хотя, отучиваться совершенно не хочется. Если всё устраивает, зачем что-то менять? Но и лишние деньги никому не помешают, так что попробовать стоит. Открывая дверь, я наткнулся на какого-то мальчишку. Тот мгновенно ожег меня хмурым неприязненным взглядом и хотел уйти, но ощутимо вздрогнул, когда послышался оклик: - Ярослав! Немедленно иди сюда! Мальчишка только дёрнулся, сильнее прижимая что-то к груди. На вид ему было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Из-под потрёпанной вязаной шапки выглядывали светло-каштановые волосы. Длинное тёмно-зелёное пальто тоже не первой новизны, но выглядит вполне прилично. Под ним закатанные «на вырост» джинсы явно не того размера, который нужен, и разношенные кроссовки. Опущенное лицо из-за сползшей на лоб шапки почти не разглядеть, только чувствуется, что невольно прижавшийся ко мне мальчишка чуть подрагивает и хмурится. - Ярослав! – оклик повторился. – Вот негодник, быстро ко мне! Из-за угла повернула полная женщина, строго поджимающая губы. Мне почему-то вспомнилась мадам Воспитательница, не хватало только брезгливого взгляда. - Ты опять прогулял занятия! Сегодня к нам должен приехать один влиятельный человек, а тебя опять нет! Сколько можно! Её крики заставляли поморщиться. А женщина в злости, видимо, не замечала никого, кроме мальчишки. Сбоку неслышно подошел Дима и сказал так, чтобы услышал только я: - Нихрена себе тётенька. Зажрались они там, в приюте. Опа, теперь я вспомнил, на кого смахивала эта колоритная парочка. - А ты откуда знаешь? – удивился его осведомлённости. Морщится: - Папка затаскал. Он любитель этих дел. Наверное, думал, что, увидев малолетних голодранцев, я стану на него молиться и рыдать от счастья, что у меня есть такой родитель. От абсурдности такого предположения я хмыкнул. По-моему, единственный, кого Дима удостоит своей молитвы, это неутомимый мужик, способный удовлетворять его 24 часа в сутки. Краем глаза я по-прежнему наблюдал за двумя другими людьми. Женщина теперь тащила мальчишку за руку, не хуже рассерженной змеи шипя что-то матерное. Тот упирался всеми конечностями, и теперь стало понятно, что он так бережно прижал к груди – это была кошка. Или кот, кто его знает. Похоже, такое случалось уже не в первый раз, и этот Ярослав успел достать всех. - …Я должен был оставить её на холоде? Почему детей приют принимает, а кошек нет? – потрясающая логика. – На улице холодно, она бы замёрзла насмерть! – он почти кричал, отчаянно упираясь. Полная женщина обернулась, схватила кошку за загривок и выкинула её куда-то на дорогу. Животное успело сгруппироваться и приземлиться на четыре лапы. Но это стало последней каплей. Я понимаю, в гневе можно наговорить много чего неприятного, но это же ребёнок – дети всегда такие. Идя работать с детьми, она должна была это понимать, а если не понимала, то какого хрена шла работать? - Ди-им, - отстранёно протянул я, глядя, как те двое скрываются за углом. - Нет! – парень с ужасом помотал головой. – Мих, нет, нет и нет. Ты этого не сделаешь! - Да? – интересуюсь, направляясь туда же. - Да! – его голос звучит почти истерически. – Миха, щеночек, скажи мне, что это не то, что я думаю! - А что, я смог бы по-другому? – даже не оборачиваюсь. - Не-е-ет, - жалостливо отвечает. – Но, может, ты хоть раз сделаешь всё так, как положено приличному адекватному гражданину славной страны Украины? - М-м-м? – мы почти догнали их – Димка, естественно, пошел за мной. - Развернёшься, забудешь и пойдёшь домой! – с надеждой пояснил тот. Всё-таки поворачиваю голову: - Ты считаешь, я смог бы так сделать? - не дожидаясь ответа, окликаю работницу приюта: – Женщина, постойте. Вот она как раз была одета нормально, может, это у её воспитанника такая склонность к потрёпанным вещам? Та оборачивается, обеспокоенно смотря на меня, а я широко усмехнулся, полностью игнорируя тихие трёхэтажные маты позади, и на полном серьёзе заговорил: - Что мне нужно сделать, чтобы усыновить Ярослава? Потрясённый взгляд серых детских глаз, в которых промелькнуло удивлённое неверие, убедил меня стоять на своём до конца. Да, я действительно не могу по-другому.