Начать жизнь заново

На той же неделе позвонил старик: - Ты где? - За хлебом иду, - отвечаю, перекладывая телефон в другую руку. Новый год уже на носу, а я так и не решил, что кому подарить. - Ну, так подрывай свою задницу, купи чё-нить пацану и иди в приют. У тебя с этого дня начинается испытательный срок. Нужно объяснять, что ещё делать? - Нет, спасибо, что предупредил. - И хорошо, - ворчит. – А ты там как? - Нормально, - удивляюсь, от него редко такое услышишь. Да что там редко, такие случаи можно пересчитать по пальцам, обычно он и сам всё каким-то удивительным образом узнаёт. - Вот как… Я уже в России, - а теперь действительно слышу, что голос довольно странный. Тусклый, что ли. - Что-то случилось? – осторожно интересуюсь. - Да, - тяжело выдыхает, - Верке, кхм, Вере Павловне плохо. Съездили в Онкологическое. - И?.. – затаиваю дыхание. Эта пожилая женщина для меня давно стала кем-то вроде бабушки. - Рак. Неоперабельный, - у меня застаёт ком в горле. – Сказали, в таком возрасте, даже если бы рак был операбельным, делать операцию – самоубийственно. - Сколько? Кажется, я совсем перестал дышать. Будто картинка бытия замерла, как и все люди на ней, и дышать необязательно, можно запросто обойтись и без этого. - В лучшем случае полгода, - голос вновь обретает прежнюю властную, хоть и бесцветную силу. – Но не вздумай приезжать! Тебе надо пацана воспитывать… - Старик, - резко перебиваю, - я обязательно приеду! Как только закончится испытательный срок, улучу момент и приеду. Слышишь, обязательно! Может быть, даже с Ярославом. А в ответ такое непривычно-старческое, надрывно-искреннее: - Спасибо… И абонент отключается. Прикусываю губу, вглядываясь в утреннее небо. Ну почему хорошие люди умирают так быстро и так рано? Именно Вера Павловна была первой, кто заставил меня испытать неподдельное восхищение к женщинам. Столько доброты, столько понимания и нежности я не встречал ни в одной. Такое подходящее имя – Вера. Выдыхаю – сейчас не время. Пока что лучше абстрагироваться от этой новости, в глубине души лелея надежду, что врачи поставили неправильный диагноз. На данный момент у меня есть другая, не менее важная забота. Теперь, вместо обычного магазина, я зашел в супермаркет. И что прикажете купить мальчику-подростку? С девчонкой таких проблем не было бы – взять какое-нибудь большое плюшевое зверьё, и всё. Но что-то подсказывает мне, что конструктор от «Lego» Ярославу особой радости не принесёт. Походив по рядам, но так ничего и не выбрав, я сдался, купив только булку хлеба и пакет молока. Уже возле кассы взгляд зацепился за полку с журналами. Посмотрев несколько, наткнулся на какой-то про кошек, типа, какие бывают, как ухаживать, чем кормить, чтобы не сдохли. Мелькнувшая мысль стала навязчивой идеей – я сгрёб все имеющиеся выпуски в корзину и пошел, чтобы оплатить покупки. Вместе с этим взял пачку «Эклипса» и большой прочный пакет. А выйдя, тут же направился в книжный неподалёку. Там был целый склад, так что по-любому нашлось бы то, что я ищу. И вправду, таким энциклопедиям отводился целый стеллаж. Толстые и тонкие книги пестрели красочными обложками. Поставив пакет на пол, я открыл первую энциклопедию… Выбирал часа два, в итоге купив целую кучу. Сказки, советы для начинающих хозяев, познавательный материал... Удивительно, как ещё без потерь добрался до дома и меня не свезло на скользких ледяных участках дороги. Собаки встретили совместным лаем и дружно полезли мордами внутрь пакета. - Для вас там ничего нет. Только попробуйте надгрызть какую-то обложку - лично заставлю сожрать всё до последней страницы! - строго предупреждаю, освобождаясь от груза. Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли они потеряли интерес к содержимому – хлеб они принципиально не ели, а молоко упаковано в пакет, – но отошли, смывшись в столовую, там сейчас теплее и уютнее всего. Немного подумав, я упаковал часть книг в рюкзак – тот самый, оставшийся после моего необдуманного «путешествия» автостопом, – а те, что не влезли, положил в небольшую крепкую сумку. Обычно время знакомства, или как его называют иностранцы, «время заботы» проходит не так – после утвердительного решения. Насчёт опекунства будущие родители навещают выбранного ребёнка десять дней и разговаривают с ним в присутствии представителя защиты прав ребёнка. За границей «время заботы» вообще длится год. А у меня – месяц. Причем, как вчера объяснил по телефону Слава, я могу забирать Ярослава погулять, но до девяти вечера обязательно приводить обратно. Мне тут же вспомнились посещения отца и матери, пока я был в лагере, там правила очень схожие. При этом с бумагами они всё уладят. Даже не представляю как, но уверен, им всё удастся. Хорошо бы, чтобы при этом в моём паспорте не появилась какая-нибудь левая печать, типа «гражданский брак». У меня тогда вообще инфаркт будет – не откачают. До приюта можно свободно дойти пешком, чем я и занялся. У ворот по счастливой случайности встречаю ту самую полную женщину, разнимающую двух лохматых дерущихся пацанят. В конце концов те были усмирены, отруганы и выгнаны «в угол». - Ищете Ярослава? Он был где-то здесь, - придирчиво присматривается. – Но если хотите его куда-то забрать, то, пожалуйста, расписочку. - Нет, мы здесь поговорим, - уже присматриваю одну из небольших беседок, схожих с теми, что у меня во дворе, только без крыши. Необходимый мне мальчишка стоит как раз возле неё. - Ярослав, - окликаю. На меня, вместе с нужными, обращаются ещё несколько пар детских глаз. - Ты?! – заявляет так, будто я какое-то редкое ископаемое, неожиданно обнаружившееся прямо под носом. - Я, - весело отвечаю, подходя ближе. – Не ожидал? - Конечно, - ничуть не смущается. – Такое только в сказках бывает или в кино. Чтобы видел – и хоп, решил усыновить. Нормальные люди так не делают. Торопливо отряхивает одежду от снега. - Пойдём сядем, - киваю в стороны беседки. – Я принёс кое-что интересное. Дети вокруг – и старше, и совсем малыши – несколько секунд изучающе рассматривают, а после возвращаются к своим заботам. Скорее всего, потому, что посетители здесь не редкость. Это радует. - Угу, - недоуменно рассматривает рюкзак и пакет. Внутри смахиваю со стола остатки снега и достаю стопку из пакета. - Выбирал самые лучшие – те, что интересные и со смыслом. Другие сироты всё-таки обступили нас с разных сторон – особенно те, кто поменьше, – всем интересно, какие принесли гостинцы, и любопытство, как всегда, пересиливает настороженность к незнакомцу. - Дядь, а можно посмотреть?.. - Ой, какие картинки… - Это только Ярику? Нече-е-естно… И много других наивных вопросов. Прерываю поток слов, отчаянно замахав руками. Когда всё более-менее стихает, говорю: - Всё к Ярославу. У тебя когда день рождения будет? - В марте. Тринадцать… - рассеянно отвечает, добираясь до первой книги. - Вот и будет тебе подарок на день рождения… - задумываясь, добавляю: – Прошлый. Так же рассеянно кивает и вдруг начинает перебирать лежащие книги, будто не веря своим глазам. Подрагивающими, не знаю, от холода или волнения, пальцами, перелистывает страницы. По-прежнему не веря, поднимает на меня удивлённый взгляд и резко вскакивает из-за стола, расталкивая других. Дергает за мой рукав, заставляя следовать за собой. Ничего не понимая, послушно позволяю себя тянуть, а сзади раздаются крики о том, кто первым будет читать ту книжку. Но Ярославу, похоже, на это совершенно наплевать. - А расписочка?! – протестующе заверещала воспитательница, когда мы дошли до ворот. Вслед ей Ярослав послал пару таких сочных выражений, что уши завяли бы даже у бывалого моряка. И где такого набрался? Куда мы идём, я спрашивать не стал, оно и не понадобилось. Далеко не ушли – всего лишь за соседний дом. Вокруг безлюдно, большинство людей отдыхали в последний выходной день недели. Но закоулок «обжитый» - везде семечки, окурки от сигарет, пара банок из-под пива. Видимо, старшие сюда на перекур заходят. - Ты вправду хочешь меня усыновить? – спрашивает очень серьёзно, пристально глядя в глаза. Мне всегда это напоминало какой-то важный древний ритуал, пришедший к нам с тёмных средневековых времён. - Правда. Хочешь, повторю столько раз, сколько захочешь. - И Мурку? - кажется, он говорит о кошке. Больше не о ком. - И Мурку удочерю, зря, что ли, книжки тебе покупал. Будешь за ней ухаживать. - Это хорошо, - поджимая губы, кивает. – И заберёшь нас отсюда? - Мурку хоть сейчас, а тебя смогу только через месяц. Произношу все словно в режиме «Предельная честность». Будто душу навыворот, широко распахнув рваную рубаху. - Почему? - Понимаешь, нельзя так просто кого-то усыновить. Нужно, чтобы были некоторые требуемые условия, пару из которых я не смогу выполнить даже если очень постараюсь. Но у меня есть… друг, он хороший человек и согласился мне помочь, если я сделаю так, как он говорит. - Понятно… Но, если не получится, ты обязательно забери Мурку, а то она замёрзнет совсем. - Всё получится, - твёрдо уверяю. Кивает. Какой-то странный, отрывчатый диалог у нас получился. Мальчишка достаёт из кармана помятую сигарету и дешевую зажигалку. Зубами стягивает тонкие перчатки на снег и независимо чиркает жигой. Тихо хмыкаю: а то я не заметил брошенный украдкой короткий испытывающий взгляд. Быстро выхватываю его заначку изо рта, и только Ярослав собирается возмутиться, протягиваю ему нормальную, целую, марки поприличней. И сам от своей зажигалки прикуриваю огонёк. Он давно не ребёнок, в таких местах всегда взрослеют втрое быстрее. Хочет казаться взрослым, выставляясь, наоборот, сущим дитём, но в этой голове смалу мелькают далеко не детские мысли. Докуривает в тишине – я не стал, засунув руки в карманы и бессмысленным взглядом скользя по многочисленным следам на дороге. Сколько ещё таких недовзрослых будут обсуждать здесь не новые фильмы, популярные игры, красивых девчонок, а что-то другое, более жесткое и жестокое? Стряхивает пепел. Последняя затяжка, и использованный фильтр отправляется следом. Смотрит на меня хмуро, сосредоточено и совсем не по-детски. Недовзрослый, недоребёнок. А кто тогда? - Ты меня усыновишь, да?.. Значит, это хорошо, что я родился?.. Со свистом сквозь зубы вдыхаю воздух. До крови прикусываю губу. «Конечно, ты что». «Естественно, это хорошо!» «Понятно же, что за вопрос?!» Столько слов для всего лишь одного верного ответа. И все фальшивые, неправильные, не те… А разве нужны слова? Сколько раз я убеждался в обратном... Обхватывая рукой за шею, коротко прижимаю к себе. Объятие крепкое – захочешь, не вырвешься. Но он и не сопротивляется, наоборот, как-то робко, неуверенно прислоняясь ко мне. Недоребёнок, недовзрослый, да? Просто существо, которому жизненно необходимы крохи тепла. Человечек, разучившийся верить в чудеса. Уже невероятно близкий, ближе, чем кто-то мог себе представить. Осталось обмотать красной ниткой руки, сплетая две изначально разные судьбы. И они ещё уговаривали меня не совершать глупостей. А я чуть было не послушался, совершая непоправимую самую огромную в своей жизни глупость. Не все советы полезны, не постоянно нужно их слушать, не всегда бояться на первый взгляд абсурдных, безрассудных вещей. Один ответ поставит всё на свои места, другой – разрушит и соберёт заново, заставит навсегда врезаться в память мимолётный, ничем не примечательный момент. Неизмеримая мировая шахматная доска тронется, чтобы гроссмейстер сделал очередной ход, а миг победы или поражения намертво отпечатается в голографической памяти неприметной пешки. На выдохе: - Да. Ты у меня такой дурак…