Начать жизнь заново

Со всеми хлопотами я и не заметил, как до школы осталась одна неделя. Да и чего здесь замечать, день за днём я выполнял одни и те же действия. Как робот. Из ежедневного графика выбивалось только воскресенье. Месяц назад мы всё-таки закончили уборку — теперь только раз в две недели нужно было проводить влажную чистку, и у Славы больше не было повода приходить. Наверное, когда он ушел, я испытал какую-то толику грусти и облегчения. «Он больше не придёт», — эта мысль занимала меня всю ночь, утро и день. Странно, но я не спал, а за то время сигарет выкурил в два раза больше, чем за последнюю неделю. Нервы, нервы. В следующую субботу Он почему-то опять пришел, но дверь я не открыл. «Дверь», потому что он как-то перелез через ограду. Мужчина стучал около часа, а может, и больше, в передышках между ударами матерясь на разных языках. Образованный, однако. А я, как дурак, сидел в коридоре, опираясь спиной о стену и прижимая к себе щенков, не в состоянии ни уйти, ни открыть и напрямую попросить, чтобы тот убирался. Наверное, Слава догадался, что я там, или ему просто надоело стучать, так как, прошипев напоследок «Идиот», мужчина ушел. Был слышен только негромкий топот, когда он спускался по ступенькам. Больше я его не видел. Глупо? Возможно, да. Но я и так слишком к нему привязался, не хватало ещё влюбиться. Нельзя мне. Пусть даже чувство, что я никому не нужный брошенный щенок, преследовало меня довольно долгое время. А дальше - обычные будни. За это время я неплохо сдружился с Ваней. Он зачастил к нам в магазин, причём в мою смену, поэтому периодически приходилось заклеивать пластырем его раны. Пытался выяснить, где же я живу, даже «слежку» устроил. Но я, слава Богу, выкрутился, вместо дома сходив на квартиру к нашему курьеру и «на всякий случай» выяснив мелкие детали по дому. Нет, ну точно как робот, сегодня тоже. Уже поздний вечер, а я лежу на кровати, тупо уставившись в потолок. Одна рука за головой, другая на автомате гладит щенков, уютно пристроившихся под боком. Задумался, вспоминая события прошедших месяцев. И всё-таки - да, пожалуй, было несколько случаев, выбивших меня из привычной колеи. Два месяца назад. — Слав, я первым полезу, — крикнул мужчине, пока тот выкручивал тряпку. — Угу, — только и ответил он. Мы уже убрали все комнаты, а теперь заканчивали влажную уборку, напоследок решив залезть на чердак. После того случая, вдоволь наевшись пыли, к чердаку я даже не приближался, пытаясь оттянуть всё в долгий ящик. Теперь же спящий интерес снова проснулся. Выстроив стол и стул, я опять открыл замок и подтянулся на руках. Понадеявшись на то, что через окно все проветрилось, а пыль укатила в неизвестном направлении, бесстрашно сунулся внутрь. Да, соглашусь, пыли было меньше, гораздо меньше, но я всё равно постарался делать небольшие вдохи, мало ли. Теперь тут стало более-менее светло. Почти всё пространство занимали книги, какие-то вырезки, где-то даже висящее оружие. Охотничье, кажется. А на середине всего этого, прикрытый газетами, лежал сундук. Я прямо так и замер. Сразу возникла ассоциация с сокровищами, которые аристократы прятали в самых тайных местах. На секунду замерев, я подошел к нему, склоняясь. Убрал газеты, вытер пыль. В глаза тут же бросилось — сундук довольно дорогой. По крайней мере, камешки, вставленные по краям, точно не подделка. — Эй, мелкий, ты где? — послышался голос у люка. — Ведро возьми. Совершенно не обижаясь на «мелкого» (говорю же, я вырасту ещё), ответил: — А что, самому тяжело? — Я тебе так же скажу, когда попробуешь! Планируя, когда будет это «так же», я всё-таки подошел и поднял ведро. После помог залезть и самому «помощничку». «Хозяюшка», как я его называл, почти по-детски противно растягивая «я», когда Слава меня совсем доставал, и ужасно хотелось отыграться. Его внимание сразу же привлёк сундук, и мы, забыв про уборку, попытались его открыть. Там был код из четырёх цифр. Я тут же попытался вспомнить год рождения деда — не вышло. В смысле год-то вспомнился, но не подошел. Оставался ещё и год рождения любовника, вот только я его не помнил, а сходить достать дневник не захотел. Славик, с его любопытством, тут же заинтересовался бы, и понятное дело, к гадалке не ходи, что бы последовало за этим. Поэтому мы снова занялись уборкой, оставив сундук стоять. А потом, перетащив его к себе в комнату, я занялся разгадыванием, дождавшись ухода Славы. И пять дней, пять грёбаных дней я перечитывал дневник, надеясь найти разгадку. Наверное, уже на третий я знал его содержание на-и-зусть, но природное упрямство не давало сдаться! И, кажется, так и не догадался бы, если бы не две мои мохнатые неприятности. Они почему-то решили, что терзание дневника — неплохое занятие, так что я застал их, когда те пытались вырвать страничку. И почти вырвали бы, не расшугай их по разным сторонам. Шкодники получили взбучку, а я — порванную, немного обслюнявленную бумагу. Скотча в доме не было (я как раз тогда и сделал себе заметку), и пришлось вкладывать так. А мне вдруг взбрела мысль эту страничку перечитать. Не знаю, из-за чего, просто захотелось. Уже в который раз без энтузиазма вчитался в знакомые строчки: «Сегодня мы с любимым…», как запнулся на одной фразе: «…а он предложил погадать, надо всего-то посчитать сумму наших годов рождения, их месяцев и дней. Довольно популярное гадание…» Тут же открыв начало дневника, в который раз порадовался, что тот написан на русском. Видимо, дед в нём неплохо соображал, в отличие от родни, и подобным образом в каком-то роде шифровался. Найдя две даты, мысленно подсчитал и с обречённым вздохом обратил взгляд на сундук. Ну всё, если он не откроется, то возьму у соседа лом и разобью его нафиг. Но вот торжественный момент настал, и-и-и… и он открылся. А от увиденного я даже немного прифигел, настолько неожиданными были эти «сокровища». Бриллианты — да куда там. В сундуке большой стопкой лежали вырванные альбомные листы. Взяв несколько в руки, я тут же покраснел, но выкинуть их просто не смог. На листах изображались две мужские фигуры, те же, что и в дневнике, только более открытые и откровенные. Боже, я думал, что уже не смогу покраснеть больше: картины, а иногда простые зарисовки, были настолько завораживающими, что невозможно оторвать взгляд. «Совершенство прекрасного», — всплыла в памяти фраза какого-то там писателя, а я, иронично усмехнувшись, отложил листы. Не в моем случае, дед. Это не для меня. Однако на дне сундука лежала ещё какая-то маленькая шкатулка. С любопытством её открыв, заглянул внутрь. Там змеистой цепочкой переливался на солнце золотой браслет. Я даже залюбовался. На самом деле цепочка оказалась браслетом, немного мне великоватым, но с гравированной буквой «М» в центре. Удивительное сходство имён, но имя любовника деда тоже начиналось на «М» — «Максим». Не люблю это имя, для меня оно теперь навсегда останется пропитанным грязью и ложью, тут уж ничего не поделаешь. Наверняка дед хотел подарить это Ему, но не успел. Браслет я решил оставить и носить как наследство от деда, а рисунки спрятал в сундук, засунув тот под кровать и решив не доставать их ни под каким предлогом. Хотя после этого у меня несколько раз возникало жгучее, но тщательно подавляемое в себе желание ещё раз просмотреть красивые, нарисованные дедом иллюстрации. Они ведь почти как фото… Тринадцать дней назад На меня напали какие-то тоска и ностальгия: захотелось почитать слэш. Взвесив все «за» и «против», решил, мол, ничего страшного не случится, и, открыв ноутбук, включил один из ориджей, так любимых в моей той, «прошлой», жизни. Читал я, наверное, с полчаса, на большее меня не хватило. Вот не хватило, и всё. Просто события, действия, эмоции, чувства и даже персонажи были фальшивкой. Писала девчонка — вот, что я скажу. Может, опытная в сексе, отношениях, семейном плане, но девчонка. Куча пафоса, пустых фраз, ложных улыбок. Мило, но не больше. С кривой улыбкой вспомнилось, как я вместе с остальными оставлял восторженный отзыв к этому ориджиналу, потом доказывая, что я на самом деле парень, да ещё и нетрадиционной ориентации. Теперь это кажется таким глупым. Где сейчас те чувства, что я испытывал тогда? Куда они делись? Хотя… наверняка я просто стал черствее и грубее, чем тогда… взрослеть всегда больно… Пять дней назад. В принципе, этот день начинался как обычно. Воскресенье. А с чего начинается моё воскресенье? Правильно — с «полежанок». Утром в такие солнечные дни я люблю возиться с щенками — мы просто бесимся у меня на кровати. Так же было и сегодня. Потом, естественно, прогулка, завтрак и рисование/чтение. Я ещё как раз недавно покопался в «чердачных запасах» и нашел книгу «Три Мушкетёра» на русском языке. Автор А. Дюма. Прочитал её буквально за три дня, а в конце увидел пометку, что скоро издательство должно выпустить вторую часть. Судя по годам – уже выпустило. Но пока мои поиски оказывались напрасными, более того, почитать вообще нечего: на несколько десятков французских, английских и ещё Бог знает на каком языке написанных книг приходится только одна русская. Выучить французский, что ли? А то, кроме «мон шер», «бонжур» и «мерси боку», я ничего не знаю. Салага. И вдруг, часов в одиннадцать раздался звонок. Я даже вздрогнул – это сенсор. Последний раз кто-то, кроме старика, звонил мне ещё ТАМ. Делать нечего — смотрю на экран. Там какой-то неизвестный, но смутно знакомый номер. В принципе, ничего удивительного (если не считать таковым сам факт, что мне позвонили), номера-то почти ни у кого нет, а непонятно кто потому, что все номера записаны лишь на СИМке. Может, ошиблись? Поднимаю трубку и после недолгого молчания спрашиваю: — Алло? — Алло, — в ответ мне нерешительный, робкий голос, — м-м-м… Миша? А я стою и не отвечаю, будто меня переклинило. Этот голос, так же, как и ещё один, я смог бы и через десять лет, и через двадцать узнать из тысячи. Слишком родной, слишком любимый, слишком знакомый мне голос. — Да, это я… Привет, Даш.