Rebirth (Перерождение)

Поразительно, как сразу всё стало ненужным в этот момент.       Хюррем на всю оставшуюся жизнь запомнит это чувство в груди, будто в лёгких нет больше воздуха, будто сердце твоё рухнуло вниз, а спазм в горле не даёт издать даже глухой стон.  — Казалось бы, всё было хорошо, он недавно вернулся после долгих лет разлуки, их отношения слегка потеплели и наконец-то совместные ночи приобрели хотя бы намёк на те счастливые времена, когда в их жизни не было этой персидской змеи Фирузе. Да, у Сулеймана были и раньше наложницы, более того, в их кругах даже успела затесаться Кастильская принцесса Изабелла. Почему-то в этот раз всё гораздо больнее. Не мудрено, эти шакалы выбрали среди наложниц ту, которой я доверяла своих детей на протяжении стольких лет. Приблизительно также больно было, когда они подложили в постель Сулейману мою бедную Гюльнихаль.       Как она дошла до своих покоев, она не помнила, всё было словно в тумане. Как ей открыли двери, как она вышла на балкон. Русинка даже не была уверена в том, остался ли кто-то из служанок в её апартаментах. Она не помнила. Не видела. Не чувствовала. Хюррем явно ощущала, что у неё в жизни отобрали самое важное, за что она могла бы бороться. Сегодняшнее поражение смогло растоптать сердце молодой султанши. Медленно снимая корону, Хюррем начала вспоминать все счастливые моменты, проведённые со своим мужем. Она пыталась вспомнить все счастливые ночи, которые они вместе провели. От этих воспоминаний ей стало только больнее и молодая женщина разрыдалась, еле упираясь в поручни своего балкона. Балкона своих новых покоев.  — Пусть будут прокляты эти покои! — гневно пронеслось у неё в голове. Именно из-за них разрушилось то хрупкое счастье, что она берегла пятнадцать лет. Стоило ей пересечь черту, нагрубить Падишаху и настоять на своей глупой прихоти — всё разрушилось. Как легко он отказался от её любви, как быстро он начал утопать в объятиях другой. Обидно. Больно.       Султанша достала маленький пузырёк с ярко-жёлтой жидкостью и с болью в кисти начала сжимать его в руках. — Мои бедные детки… — тихо шептала молодая женщина. — Простите свою непутёвую мать, которая бросит вас из-за такой мелочи.       Беззвучно всхлипывая, Роксолана с дрожью в руках открыла пузырёк с ядом. — Простите меня, мои маленькие. — на балконе всё ещё слышится её надрывный шёпот. — Мой Мехмед, моя луноликая Михримах, Селим, Баязид, мой маленький Джихангир… О, Аллах, молю тебя, защити моих детей от всех напастей, умоляю, пусть они не знают и толику горя, пережитого мной. О, Всевышний… — не прекращая плакать, Хюррем начала медленно подносить пузырёк к губам. — Нашла, ради чего убиваться. — вдруг внезапно раздался незнакомый женский голос за её спиной.       От неожиданности Хюррем даже выронила жёлтый пузырёк и ошарашенно уставилась на незванную гостью в странной одежде. Это была красивая светловосая женщина, на вид приблизительно на десять лет старше Хюррем, с небольшими морщинками на лице, невероятно обаятельной улыбкой, в странной белой одежде и с необычной посудиной в руках.  — Кажется, это чаша странной формы. — думала рыжеволосая султанша. — Это чашка с кофе, — предугадав её вопрос, ответила незнакомка. — ты такое должна была попробовать только через лет пять, если я не ошибаюсь. Очень вкусная штука, особенно с халвой или лукумом. Плюсы знания будущего, так сказать.       Незнакомка словно потешалась над Русинкой и её шоком. Хюррем продолжала пораженно осматривать женщину, казалось, прошло несколько минут, прежде чем она смогла отойти от шока и задать хотя бы один внятный вопрос. — Хатун, ты ещё кто такая?! — она угрожающе выставила руку. — Как ты сюда пробралась?! Не подходи ко мне, иначе я закричу! — Кричать не надо, лучше сядь, успокойся, я сейчас тебе всё объясню. Да и тем более, если ты кого-то позовёшь, пришедшие слуги увидят только умалишенную султаншу, которая тыкает в пространство перед собой и яростно утверждает, что здесь стоит какая -то женщина. Предупреждаю, кроме тебя меня никто не видит. — Как это? Я сошла с ума?! — Нет, дорогуша, ты не сошла с ума, это я нарушаю правила. Мы не должны являться в видениях нашим подопечным. У меня выбора не было, вообще-то это запрещено. — Мы? Кто это — мы? — Хюррем всё ещё недоумевающе смотрела на свою гостью. — Мы — хранители, Хюррем. Ангелы — хранители. Мы призваны защищать людей, доверенных нам, беречь от таких случаев, как сегодняшний, — Хранитель многозначительно указала взглядом на разбившуюся склянку с ядом. — и наставлять их на путь истинный. — Ангелы — хранители?.. — шёпотом произнесла рыжеволосая госпожа, ошарашенно смотря на гостью. Хюррем покрутила у виска, начала истерично хохотать и сделав пару вдохов, упала на пол, потеряв сознание. — Такой поворот событий был ожидаем… — вздохнула «крылатая» и, подойдя к небольшому столику, стоявшему возле софы, легонько толкнула его, чем вызвала грохот на весь этаж. На вызванный шум прибежали служанки, которые испуганно начали кричать, обнаружив свою госпожу упавшую без сознания рядом с разбившимся пузырьком какой-то жидкости. Истолковав самое страшное, девушки начали громко звать лекаря и Сюмбюля-агу, перетаскивая госпожу во внутренние покои. — Да простят меня старейшины. — тихо в пустоту произнесла молодая женщина. — Видит Бог, это было необходимо. Поправив одеяние, она исчезла.