Лабиринты жизни

Как следует начать первую запись в своём личном дневнике?.. Меня зовут София Толстая и мне тридцать один год. Нет, бред какой-то… Похоже на начало сеанса у психотерапевта или собрание клуба каких-нибудь алкоголиков. Если честно, я не до конца понимаю, хочу ли я вести этот самый личный дневник. Но чётко понимаю, что в моей душе поселилось сильное желание кому-то выговориться. Близких подруг я не имею, а из родных людей у меня только папа. Но он в другом городе и я не хочу его беспокоить. Когда я приезжаю к родителю в гости на выходные, я всегда говорю, что у меня всё хорошо, даже если на самом деле это не так. Не потому что я стесняюсь или боюсь показаться слабой – нет. Просто рядом с отцом я имею возможность «подзарядиться». Я стараюсь отдыхать в северной столице России именно душой, и скапливаю внутреннюю энергию. А если я буду грузить папу своими проблемами, то энергия автоматически будет тратиться. В таком случае, я буду опустошённой уже окончательно… … Я по-прежнему работаю в отеле «Элеон» управляющей. За крайние четыре месяца, я серьёзно задумывалась об увольнении раз десять, если не больше. Но меня что-то останавливало, едва ли не в самый последний момент – когда дело доходило до написания заявления. Умом я прекрасно понимала и понимаю, как тяжело бы мне пришлось в поисках новой достойной должности, но всё-таки это не решающий фактор. В конце концов, какой-то период можно поработать и заместителем управляющего, я не вижу в этом ничего страшного. Здесь дело в другом. Я слепо держусь за своё прошлое. За те светлые счастливые дни, которые мне довелось прожить в стенах «Элеона». Четыре с половиной месяца… А кажется, что целая жизнь прошла с того мига, когда я категорично всё решила за нас двоих. За нас двоих с Пашей. Мой бывший работодатель. Мужчина с балканским акцентом, который когда-то поспособствовал моему возвращению из Брюсселя в Москву. Да, знать бы тогда, как и самое главное чем, всё обернётся… Но в ту пору я и мысли не могла допустить, что серб, ведущий разгульный и праздный образ жизни, станет для меня дорогим человеком. Что именно в Нём, я отыщу свою родственную душу. «Если любишь, то отпусти» – гласит одна из многочисленных поговорок. Я никогда не задумывалась об истинном смысле этих слов. Более того, раньше воспринимала в штыки вышеупомянутую фразу. Разве от любимых можно отречься?!.. А в результате, отреклась сама от безгранично любимого и любящего меня человека. Отреклась, потому что не хотела обрекать Его на жизнь с психически нездоровой истеричкой. Это только мои проблемы и мне с ними жить. Паша здесь не причём. Он не должен страдать и терпеть мои неадекватные выходки. Ему и так досталось – оглядываясь назад, я понимаю, как «пилила» серба по всяким мелочным пустякам. Я много думала над тем, что мой предыдущий психотерапевт оказался неправ. А ведь именно с его подачи я так категорично тогда поступила. Вся эта ситуация настолько неоднозначна, что честно говоря, я не знаю, как было бы лучше. Как есть, или как могло быть. Ведь если бы Паша был сейчас рядом со мной, то ему явно пришлось бы несладко. С другой стороны, нельзя исключать того варианта, что меня могла настигнуть ремиссия. Ведь тот острый приступ, последствия которого до сих пор явственно ощущаются мною, случился именно по факту нашего расставания с сербом. Но всё же я верю, что всё сложилось именно так к лучшему. К лучшему, для Него.       Что наша жизнь штука сложная и запутанная, я поняла и осознала уже давно. А когда между мной и Пашей стали завязываться отношения, убедилась в этом утверждении ещё раз. И всё же, судьба удивила меня, преподнеся очередной крутой поворот. Если бы мне кто-то сказал, полгода назад, что я вновь стану жить под оной крышей со своим бывшим мужем – не поверила бы. Честно говоря, всё закрутилось так стремительно, но вместе с тем несколько обыденно, что я не сразу заметила ворвавшиеся в мою жизнь перемены. Поначалу подразумевала, как само собой разумеющееся, что Вадим всегда рядом. Мне действительно была необходима помощь психотерапевта, контроль над назначенным медикаментозным лечением, ибо после острого приступа я какое-то время жила в состоянии некой прострации. И в первую очередь, я видела в Вадиме квалифицированного специалиста, а не своего бывшего мужа. Только пару недель назад, пришло осознание, что на самом деле, Лебедев медленно, но верно движется к своей цели – в очередной раз убеждает меня дать ему (равно – нам) ещё один шанс. Честно говоря, я просто сбилась со счёта, сколько раз в прошлом мы всё это с Вадимом уже проходили… Радует сейчас лишь одно: что я больше не вижу Джековича. Михаил уволился месяц назад. Ну, как уволился – перевёлся в другой отель с повышением. Сбылась давняя мечта темнокожего интригана – теперь он управляющий. Искренне надеюсь, что его никто уже с этой должности не потеснит, ибо я не завидую тому, кто попытается это сделать. Те методы, которые приемлет в работе и в жизни Джекович, от меня далеки, и это ещё мягко сказано. Вообще, оглядываясь назад, не понимаю, как между нами могли быть общие точки соприкосновения… Говорят, что от ненависти до любви один шаг, но я не согласна с этим. Быть может, от ненависти до банальной страсти, расстояние и имеется совсем небольшое, но это далеко не любовь. Вообще, мне кажется, что пока человек не познает истинных глубоких взаимных чувств, однозначного ответа на то, что такое любовь, у него быть не может. Безусловно, каждый определяет для себя сам какие-то многогранные неоднозначные критерии, рисует в своей голове модель идеальной счастливой жизни… Но можно долгие годы плыть по течению, а потом бац, и всё в один миг изменилось. В твою судьбу ворвался человек, который научил тебя дышать полной грудью, а также показал истинное значение слова «любовь». Я была в юности замужем. Между Джековичем и мной был бурный роман, который закончился резко – ложью, предательством, изменой. Я тяжело переживала тот период, но именно тогда нас обстоятельства сблизили с Пашей. Никогда не знаешь, как и что повернётся. Но по своему жизненному опыту, я знаю одно: когда захлопывается одна дверь, обязательно в будущем тобою будет открыта другая. У меня всё хорошо на работе, здоровье тоже вроде потихоньку в норму приходит – чётко осознала, что никаких розовых очков нет и никогда не было, но при этом твёрдо уверена, что всё тогда сложилось так к лучшему. Не хочу и не желаю быть обузой для Паши… Вроде бы можно позволить себе чуть-чуть выдохнуть, но… В последнее время я всё чаще и чаще ловлю себя на той мысли, что не хочу идти домой вечером. Дело даже не в том, что там меня настигают сладостные апатические воспоминания о тех безоблачных днях, что нам с сербом довелось провести в этих стенах. Просто Вадим, он…желает получить от меня взаимность. В том самом смысле – как мужчина от женщины. Тут ведь как получилось – мы действительно живём вместе, но как соседи. Поначалу Лебедев вообще лишь на пару недель ко мне заселился – на время ремонта. Но строительная бригада что-то там не так сделала (случайно или нет, я не знаю), и этот короткий период знатно затянулся. Спальное место у Вадима в гостиной – я сразу чётко разделила границы. Мы пересекаемся по утрам на кухне, а ужины бывший муж и вовсе взял на себя – что не говори, но Лебедев умеет вкусно готовить. Несколько раз мы вместе ходили по магазинам – после работы. Да и в целом, большую часть свободного времени я провожу в компании Вадима. Поначалу его забота мне казалась чем-то естественным, ибо после пережитого нервного срыва, я была слаба, хоть и больничный целенаправленно брать не стала – понимала, что дома мне будет лишь хуже. Вадим держал моё лечение под контролем, выписывал мне рецепты на сильные препараты, пару раз проводил со мной профессиональные психологические сеансы… Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что бывший муж просто-напросто всячески показывал мне, как я в нём нуждаюсь. Слишком чрезмерной, временами, была его забота и своеобразная опека по отношению ко мне. Жаль, конечно, что из-за болезни я на это сразу не обратила внимание. И сейчас в моей жизни наступил такой период, что я как никогда ранее, хочу спокойствия и…одиночества. Я не хочу делить свою квартиру с бывшим супругом… - А как продвигается твой ремонт? – ненавязчиво поинтересовалась я у Вадима сегодня за завтраком, попивая неторопливыми глотками свой терпкий кофе. - Ремонт?.. – на короткое мгновение глаза Лебедева самопроизвольно округлились, и я это заметила более чем отчётливо. – А, ремонт… Ремонт продвигается хорошо. Думаю, что к концу месяца можно будет уже планировать проживание в новой квартире. Соф, да ты кушай пирожные. Вкусные же – свежие, ещё даже тёплые. «К концу месяца, значит, – протяжённо вздохнув, я самопроизвольно перевела глаза на настенный перелистной календарь. Сегодня только четвёртое…». * … На половину десятого у меня была назначена деловая встреча вне стен отеля. Потому на служебном авто Вадим сегодня поехал на работу один. Видя из окна, как бывший муж садиться в машину повышенной комфортности, я невольно подумала о том, что оказывается, психологи в наше время очень даже неплохо живут. Ведь четыре месяца назад, Лебедев занимал обычный штатный пост в одной из многочисленных клиник столицы, время от времени подрабатывая коучем. Мой острый приступ помог ему стремительно взлететь по карьерной лестнице вверх. А ведь я знала заранее, что ничем хорошим наша совместная работа, пусть даже и должности у нас разные, не закончится… Я уже вошла в холл ранее не знакомого мне ресторана, когда мобильный издал сигнал входящего сообщения. Деловая встреча отменилась, причём, буквально, в самый последний момент. Зря только добиралась сорок минут по утренним пробкам. Мысленно чертыхнувшись, я развернулась, дабы направится к выходу, и…ощутила спиной чей-то взгляд. Такой знакомый мне и одновременно чужой, отчего по всему телу вмиг пробежали ледяные мурашки. Но… Я целенаправленно окинула перед уходом глазами основной зал. Только два посетителя, и ни один из них мне не знаком. «Опять ОКР прогрессирует» – сделав очевидный, единственный логический вывод, я жадно вдохнула обжигающий холодный воздух, вновь очутившись на улице. Понимая, что такси придётся ждать долго, я решила пройтись до работы пешком. Тем более что путь до «Элеона» через дворы, значительно короче, нежели ехать до отеля по главной дороге. Планёрку своим подчинённым я сегодня назначила на двенадцать, думая, что деловая встреча обязательно принесёт желанные плоды, но всё обернулось иначе. Однако в произошедшем был явный плюс – я могла без толики совести прогуляться по пустующим улицам и принадлежать в эти минуты, исключительно, лишь себе. Ни работе, ни бывшему мужу, а только себе и своим светлым воспоминаниям, которые грели и продолжают греть мою душу. Да, знала бы я в те минуты, что сорванная деловая встреча, далеко не единственный сюрприз, который мне решил преподнести этот день…       Я уже почти дошла до отеля, и мысленно стала настраивать себя на рабочий лад – планировала, какими делами займусь в первую очередь, а какие оставлю на вторую половину дня. Честно говоря, не понимаю, какая внутренняя сила заставила меня повернуть в ту сторону голову. На парковочной зоне стояла машина хорошо известной мне марки. И даже цвет был знаком, и…номера. - Ну, ты же понимаешь, что я не могу оставить её сейчас. Когда мы с тобой так близки к цели. - Но зачем тебе для этого с нею жить?! Ты сам говоришь, что она тебе верит безоговорочно. Что она принимает нужные препараты. - Да, но я должен держать её состояние под контролем. У Софии сильный организм – честно говоря, я думал, что мне хватит двух месяцев, чтобы препарат оказал нужное воздействие на её подсознание. - Ну ты же даже не пробовал! Вдруг она уже давно…того?.. Просто подсунь ей эти бумаги вместе с рабочими. Главное же, чтобы подпись была. А там уже пусть хоть все экспертизы мира проводит – всё равно ничего не докажет. - Она нет, но я же говорил тебе, что у неё отец дотошный. И если он узнает, что я жил эти месяцы в одной квартире с его дочерью, то ход делу будет определённо дан. Нет, мы должны выждать время. Сегодня утром я сказал ей, что к концу месяца ремонт в моей квартире будет закончен. Если удастся получить её подпись раньше – хорошо. Но действовать будет именно через месяц. Вначале съеду от неё потихоньку, выжду какой-то короткий период, и тогда можно будет запускать нашу бомбу. Шум всё равно будет, но надеюсь, не сильный. - И что? Всё это время мне продолжать работать уборщицей?! Вадим, у меня высшее образование. Я пишу диссертацию, я хочу заниматься тем, что мне нравится. - А квартиру свою ты в Москве хочешь иметь?.. Своим горбом нам никогда не заработать на собственное комфортное жильё в центре. А Софии ни к чему, одной, такие хоромы. В конце концов, она не пропадёт – у неё папаша дослужился уже до подполковника. Не оставит дочурку… А с таким психическим расстройством, её кроме отца, никто не будет терпеть. - Но зачем ты? Она отличный профессионал. - Ей всю жизнь на таблетках жить. Всю жизнь! Только вдумайся в эти слова. - Ну да – дядя говорил мне, что случай серьёзный, и ремиссия если и наступит, то вероятнее всего коротко временная. - Кстати, не устаю говорить твоему дяде огромнейшее спасибо. Я даже не думал, что всё окажется так легко… Повелась на легенду о розовых очках, словно первоклассница. Усмешка. Знакомая мне, ухмылочная усмешка. Мысленно считаю до пяти, закрываю глаза… Хочется верить, что это просто дурной сон мне приснился. Но… Я не вижу сны уже давно. И даже догадываюсь почему – воздействие мощного седативного. Я читала инструкцию этого препарата, по составу он – транквилизатор. Честно говоря, меня сразу напряг этот факт. И то, что Вадим заставлял меня принимать четыре раза в день эти таблетки. Я потом сама сократила дозу вдвое, принимая таблетки утром и вечером… Господи, да это неважно сейчас. Вадим, его диалог с горничной… Я узнала женский голос прекрасно – это Диана. Она устроилась в «Элеон» примерно за месяц до моего приступа. Очень клятвенно просила меня взять её на работу, при этом не имела на руках ничего, кроме аттестата об окончании средней общеобразовательной школы, а за плечами у неё не было опыта. Мы переговорили с Валентиной, и решили дать девушке шанс. Но…стоп. Получается, её появление в «Элеоне» не так случайно?! Дядя, эффект розовых очков, квартира… Я помню, когда мы разводились с Вадимом, он пытался ухватиться за какие-то призрачные нити и разделить имущество напополам. Но квартира оформлена полностью на меня – мне действительно подарил её папа, за несколько месяцев до регистрации нашего с Лебедевым брака. Неужели он до сих пор питает надежду на лёгкие деньги и «просто так» упавшее к нему в руки имущество?.. Господи, он же нарочно меня пичкал сильными препаратами! А я то дура, губу раскатала, что Вадим мне помог… … Едва передвигая ватные ноги, я осторожно и бесшумно покинула задний двор. Машина Вадима так и осталась на парковке, а он сам и его спутница, она же горничная отеля, которым я управляю, выкуривали сигарету за сигаретой, при этом стоя на улице и опираясь на задний бампер. Разговаривали они негромко, явно соблюдая конспирацию и осторожность, но… Они никак не могли предугадать моё скорое возвращение с деловой встречи, и тот факт, что я пройду к центральному входу через дворы. Да, в этой жизни ничего не бывает случайно. * … Рабочий день близится к своему плавному завершению. И всё, чем я имею возможность «похвастаться» – это две поставленные подписи на документах. Всё, в буквальном смысле этого слова всё, у меня валится из рук. Я не знаю, как быть и что теперь делать… Бесспорно, нужно категорично сказать Вадиму, что больше я его не желаю видеть. Причём как в своей квартире, так и в принципе. Судорожно перебирая в своей голове, подписывала ли я какие-то бумаги, взятые из его рук… Вроде бы нет. Если не считать банальное заявление о приёме Лебедева на должность штатного психолога в «Элеон»… - София, что у вас с телефоном? – громкий стук шпилек и шлейф любимых духов Элеоноры с древесными нотами, слегка отрезвляет мою туманную голову. – Я пытаюсь уже два часа до вас дозвониться… - Простите… Разрядился, наверное, – судорожно достаю из бокового кармана пиджака «трубку». – Что-то случилось?.. - Ничего критичного, но попрошу вас собрать весь управляющий персонал в половине шестого. Я завтра утром уезжаю на пару недель. А так как, временно, у меня нет совладельца отеля, представлю своего заместителя. Кстати, вам тоже уже давно стоит подумать насчёт зама. Работаете, фактически, без выходных. - Хорошо, я всё сделаю, Элеонора Андреевна, – невесомо киваю. - Тогда до скорого, – женщина стремительно удаляется к выходу. – И подумайте над моими словами про зама. Без обид, но очевидно, что вы заметно выдохлись и устали. Молчу, понимая, что выгляжу сейчас действительно не лучшим образом. Но дело не в рабочей усталости, просто… Я узнала, что мною уже давно и очень умело, манипулирует мой бывший муж. И мне предстоит как-то выпутываться из столь сложной уязвимой и запутанной паутины. – - Софа, что за собрание на ночь глядя?! Почему ты мне не позвонила сама, почему я узнаю об этой планёрке от директора ресторана? - Планёрка – от слова плановое собрание, – стараюсь дышать ровно, при этом отчётливо понимая, что ладони насквозь пробивает леденящая дрожь. – А это внепланово всё – Элеонора мне час назад объявила, что хочет огласить имя человека, который будет временно исполнять её рабочие функции. - Опять новый начальник, под которого тебе придётся подстраиваться… – Лебедев многозначительно хмурит брови. – Уже сейчас ясно, что стресса не миновать. А раз так, то геройство тут не к чему. Я настоятельно тебе бы порекомендовал удвоить дозу препарата. Так… А это, что, Соф? – он грубой хваткой поймал мою левую руку. – У тебя рецидив… - Вадим, хватит! – я не заметила того факта, что голос самопроизвольно повысился. Лишь резко одёрнулась, вырываясь из омерзительных лживых объятий бывшего, и судорожно сжимая в руках телефон – как некий спасательный круг, на всякий пожарный. – Я всё знаю. Поэтому говорю тебе сейчас по-хорошему – уходи. - Что ты знаешь?.. – всё та же вызывающая ухмылка. – София, ты больна и тебе необходимо лечение. - Я больна, благодаря тебе и твоим «стараниям» больна, а также неоднократным избиениям, но при этом я умом, слава богу, не тронулась, – сглатываю, при этом собирая в кулак все имеющиеся у меня внутри силы. – Я слышала ваш разговор с Дианой. Это получилось случайно. Поэтому не советую тебе отрицать сейчас что-то. Я не стану предпринимать никаких действий – просто уйди из моей жизни. На этот раз окончательно. - А как ты считаешь, кому из нас поверят? – хамский, грубый и вызывающий тон. – Психически неуравновешенной бабе или квалифицированному психотерапевту с двумя красными дипломами?.. Хочешь это проверить? Софа, Софа… Почему ты имеешь свойство влезать туда, куда тебе не нужно вмешиваться. Ну нельзя ходить, средь рабочего дня, по задним дворам. Тем более управляющей. Какой ты пример ты подаёшь своим подчинённым?.. - Вадим, я тебе всё сказала, – медленно выдыхаю, считая при этом до десяти. Плавно поднимаюсь на ноги, беру со столешницы ежедневник, и делаю решительный шаг. – Убирайся из моей жизни. Диане передай, что она может написать заявление по собственному желанию, и уйти без положенных двух недель отработки. - Ах, какая щедрость с твоей стороны! Благодетельница ты наша… Да ты же никто без меня, слышишь? Никто! – снова грубая хватка чёрствых, сильных холодных ладоней. – Неуравновешенная психичка. Я – твой единственный шанс на относительно нормальное существование. Я! Ты никому не нужна с таким диагнозом. А меня шесть лет учили общаться с психами. - Какая же ты мразь! – от явственного перенапряжения произношу слова шепотом, при этом отчаянно стараясь вырваться, но силы, увы, не равны. Особенно учитывая тот факт, что мои руки ходуном ходят. – Пошёл вон… - Мразь… – Лебедев целенаправленно смакует ругательство по слогам, при этом демонстративно от меня отвернувшись. А затем… Я ничего не успела понять. Лишь только жгучая боль пронзила мою левую щёку, а из глаз посыпались искры… - Если здесь кто и псих, так это лишь ты, – отдалённым эхом донёсся до меня чей-то голос, и на мгновение мне показалось… Да, только лишь показалось. … Смутно помню холод – кто-то специально приложил к моей пострадавшей щеке лёд, затем непонятные мне шорохи и…темнота. По всей видимости, я потеряла сознание. * … Выдёргиваясь из продолжительного сна, я ощутила жуткую слабость. Сухость во рту, будто бы я перебрала некоторое время назад со спиртным. Зябкость, онемевшие кончики пальцев, частый пульс, надоедливое гудение в висках… Плавно распахнув свинцовые веки, я самопроизвольно вздрогнула. Стены и интерьер мне знакомы, но вместе с тем – не мои. - Проснулась?.. – раздался позади меня тихий участливый голос с чарующим балканским акцентом, и я в один миг поняла, что нахожусь в президентском номере «Элеона». Но… Чёрт, у меня же было назначено совещание… - Что я тут делаю? – очевидное першение в горле мешает мне должным образом говорить. Невольно закашливаюсь. Павел молча наливает в пустой чистый стакан воды из графина, затем помогает мне сделать пару глотков – из-за страшной дрожи в кистях рук, мне сложно сделать самостоятельно даже такое незамысловатое действие. - Спасибо… – невесомо киваю. - Не за что, – серб шумно вздыхает, смотря на меня с нескрываемой обеспокоенностью. – Как ты? Может, что-нибудь хочешь?.. - Только одно – узнать, как я тут оказалась. И… что делаешь здесь ты, – самопроизвольно опускаю глаза, чувствуя вину за собой. Я очень обидела Его в прошлом… - С сегодняшнего дня я официально являюсь совладельцем отеля «Элеон» и правой рукой тёти. Такой ответ устроит тебя?.. - А… Это ты заместитель Элеоноры, – поёжившись, потихоньку приподнимаюсь, опираясь при этом на спинку кровати. – Я подвела её… - Так, а вот это вот лишнее, – Павел целенаправленно возвращает меня в исходное положение. – Врач сказал, тебе пару дней нужно соблюдать строгий постельный режим – лёгкое сотрясение. - Мне нужно домой, – бессильно зажмуриваюсь. – Паш… - Паша… Я уже почти тридцать лет, как Паша. А всё никак не научусь очевидные вещи видеть, – Его ладонь плавно опускается на моё правое запястье. – Сонь… - Не говори ничего – прошу, – стараюсь произносить слова ровно, при этом понимая, что из глаз предательски катятся слёзы. - А я не буду ничего говорить, – серб пересаживается ближе, при этом тесно переплетая пальцы наших с Ним рук. Удивительно, но едва ощутимая теплота, что излучает Его мужественная ладонь, значительно унимает мандраж, пробивающий меня до самых кончиков пальцев. – Я просто сейчас сделаю так. Он целенаправленно нагибается, и…нежно касается моих сухих губ своими устами. Затем плавно и нежно начинает осушать моё лицо поцелуями… - Сильно болит?.. – лишь только сейчас, после этого незамысловатого вопроса в свой адрес, что звучит из уст Паши, вспоминая тот факт, что Вадим поднял на меня руку. - Нет. Я вообще не чувствую боли, – отвечаю честно, при этом ощущая себя в его руках полностью защищённой. – А… Где он? Где Лебедев?.. - Охрана проводила его из отеля со всеми почестями – не переживай. Больше ты его не увидишь. Кстати, твой папа звонил. Я взял трубку, сказал, что ты на деловой встрече… Ничего?.. - Ничего, – повинуясь порыву души, слегка улыбаюсь, не веря в то, что это всё происходит сейчас со мной – наяву. – Спасибо тебе…за всё. - Ты, самое главное, поправляйся, – Его ласковая ладонь трепетно опускается на мои явственно спутанные волосы. – А я буду рядом. Больше тебя никуда не отпущу. Ни на шаг… - Я люблю тебя, – проговариваю заветную фразу ещё тише прежнего, но адресат её слышит прекрасно. Замечаю искреннюю улыбку на Пашкином лице, как могу, сжимаю ответной хваткой Его сильную мужественную руку… # … Спустя три месяца, я вышла замуж. На этот раз – окончательно, по всем формальностям и правилам, во веки веков. По инициативе Пашки, мы переехали в другой город – в Ленинградскую область. Начали свою совместную жизнь с ноля, вложились в строительство отеля… Я прошла курс лечения у невролога, в местной клинике. Подобрала подходящие мне препараты, и через полгода наступила ремиссия. Честно говоря, я не надеялась на такой результат. Впрочем… Мне кажется, что лекарства здесь играют не главную роль. Всему виной муж и Его бесконечная забота. Паша меня на руках носит и это, отнюдь, не метафора. Мы активно развиваем свой бизнес проект, живём в любви и согласии. Недавно завели в доме котёнка. О моём бывшем муже ничего не известно. Как мне и пообещал полтора года назад Пашка, он исчез навсегда из моей (равно нашей с сербом) жизни. Та ссадина на щеке зажила тогда быстро. Да и душевные раны, как-то незаметно для меня самой затянулись. Я стала женой Павла и обрела долгожданный покой, навсегда позабыв о когда-то возникшем у меня, мимолётном желании – вести свой личный дневник.