Демоны

В жаркий вечер середины июля Наруто впервые обнаруживает, что испытывает к старшему брату друга какие-то слишком особенные чувства. Они вдвоём сидят в Ичираку Рамен, и Итачи рассказывает забавную историю из детства Саске. Узумаки смотрит на его длинные белые пальцы, на просвечивающие сквозь кожу на тыльной стороне ладони вены и судорожно сглатывает. На улице поют цикады, вокруг ламп вьются мотыльки. Нахлынувшее чувство потрясает Наруто своей внезапностью и интенсивностью. В голове прокручиваются непристойные сцены. Он уже почти не улавливает смысл слов собеседника, хоть и продолжает автоматически кивать. Потом Учиха уходит, а Узумаки смотрит ему вслед, пока его тёмная, чуть сутулая фигура не теряется в сумерках. - Ты с ним поосторожней, - говорит хозяин Ичираку. - А? – Наруто непонимающе поворачивается к нему. - Учихи - они только внешне спокойные, а в душе – настоящие демоны. Могут и по стенке размазать раньше, чем поймёшь, за что. Узумаки рассеянно кивает и заказывает ещё порцию рамена. В этот момент он думает, что сможет выманить демонов и узнать, какой он, этот Итачи, когда океан его души теряет своё зеркальное спокойствие. На следующий день Наруто как бы невзначай спрашивает Итачи, есть ли у него девушка. Он доподлинно знает, что нет, но ему интересно, как отреагирует на такой интерес к своей личной жизни сам Учиха. - Нет, - тот улыбается как обычно. Эта его улыбка, ласковая и терпеливая, предназначенная для глупого маленького брата и его друга, - совсем не то, что Узумаки хочет увидеть. - Почему? – не унимается он. - Не знаю. Вероятно, я просто не встретил подходящего человека. Таким же тоном он, наверное, объяснял Саске, что дети появляются от любви. Наруто недоволен. - Слушай… а как можно добиться внимания человека? – через пару дней, глядя на уплывающие за горизонт облака, спрашивает он у Шикамару. - Это кого же? - Ну… Итачи. Они сидят на крыше Академии, жаря лица под лучами полуденного солнца. - А никого попроще ты найти не мог? – прищурив правый глаз, Нара смотрит на приятеля. Тот упрямо хмурит брови, и Шикамару вздыхает. - Без понятия. Я бы на твоём месте вообще не лез к нему. Все эти Учихи немного…того. Не такие, как обычные нормальные люди. На следующий день Узумаки договаривается с Итачи о встрече. Близится день рождения Саске, и Наруто долго таскает его брата по магазинам, выбирая подарок. - Ему понравится любой твой подарок, - наконец порядком утомившись, говорит Итачи, когда они выходят из очередной лавки. - Правда? – Узумаки задумчиво чешет в затылке. - Да, - Учиха тихо смеётся. - Только виду всё равно не подаст. - А… Точно, - парень широко улыбается, после чего они ещё несколько часов бродят по Деревне, выбирая идеальный подарок. Уже вечереет, когда Наруто, в итоге купив для Саске свитер, приглашает Итачи к себе. Тот поначалу отказывается, но, можно подумать, от Узумаки легко отделаться. В подъезде темно, и от прохлады по непривычным с жары рукам пробегают мурашки. В сумраке лестничной площадки Учиха похож на демона. Что-то в сердце тревожно дёргается. Прошедший день выцветает в один миг, как скукожившееся от июльского зноя небо в предчувствии заката. Остаётся только воспоминание о сквозящем во всех жестах и словах Итачи спокойствии, о по-своему величественном и снисходительном спокойствии, которое нужно нарушить, - Наруто не знает, почему, но уверен, что так будет правильнее – и для него, и для самого Учихи. Неловко повернувшись, Узумаки прижимает его к стенке, заводя руки за спину. Наруто и сам не смог бы сказать, было ли это случайным порывом или давно спланированным действием. Его пальцы дрожат, и смелость, как горная речушка, бодряще-ледяным потоком проходит по позвоночнику. Итачи ощутимо выше его – юноше приходится встать на цыпочки, чтобы его поцеловать. Его губы оказываются мягкими и покорными, и Узумаки, легко раздвинув их, проталкивает язык ему в рот. Учиха не отвечает и не отстраняется, тогда Наруто понимает, что на самом-то деле он выманил только своих демонов наружу, а Итачи так и остался безразличным. Крепче сжав его запястья, Узумаки нетерпеливо касается его языка своим, надеясь на ответную ласку, но получает только удар в солнечное сплетение. Учиха уходит, оставив незадачливого парня хватать ртом воздух от боли и обниматься с перилами. Следующие несколько дней Итачи избегает его. Переходит на соседнюю улицу, едва почуяв знакомую чакру, просит Саске сказать, что занят, когда Наруто приходит к ним домой. Узумаки, видя все эти нехитрые трюки, понимает, что Учиха сбит с толку. Наверняка сейчас хватило бы одного точного действия, одного меткого слова или касания, чтобы вытащить наружу все его чувства и узнать, какой он, когда не носит привычную улыбку. Наруто чувствует, что нельзя упустить момент, иначе Итачи отгородится окончательно, и даже ему будет не под силу вновь пробиться сквозь его спокойствие, но совсем не представляет, что именно нужно сделать. Пытаясь что-нибудь придумать, он слоняется по улицам и останавливается у цветочного магазинчика Ино, засмотревшись на витрины. - А, Наруто, проходи, - машет ему рукой Ино. - Выбираешь подарок? - Вообще-то нет… Извини, я просто задумался. Он трёт лоб рукой, пытаясь стряхнуть с себя охватившее его странное оцепенение. - Это из-за Итачи, да? - Чёрт, неужели Шикамару разболтал? - Как будто от меня можно скрыть такие вещи, - смеётся Ино и добавляет: - Подари ему цветок. - Ну ты и скажешь тоже, - отмахивается Узумаки. - Он же не девушка, чтобы цветы дарить! - Можно подумать, цветы дарят только девушкам, - Ино надувает намазанные нежно-розовым блеском губки. – Подарить цветок значит подарить свои чувства. Например, красная гвоздика символизирует… Но Наруто не слушает её болтовню – он не может отвести глаз от белой розы. В ней есть какое-то величие, благородство, и в то же время – скрытая нежность; ему не требуется много времени, чтобы увидеть: роза похожа на Итачи. - Я всё-таки куплю эту розу, - говорит юноша, доставая деньги. Взяв цветок в руки, он чертыхается, уколов палец. - Осторожно, у этого сорта очень острые шипы, - смеётся Ино. В жаркие дни Итачи оставляет окно в свою комнату открытым, даже когда уходит из дома, чем Узумаки и решает воспользоваться. Нерешительность охватывает его лишь на мгновение, потом он запрыгивает в окно. Спальня Учихи, аккуратная, опрятная, смотрит на него с настороженностью. Наруто оглядывается в поисках вазы: неизвестно, скоро ли хозяин вернётся и не завянет ли цветок прежде. Комната пропитана запахом и чакрой Итачи. Узумаки рассеянно проводит ладонью по покрывалу, представляя, как Учиха спит в этой кровати. Мысль, что он пробрался в принадлежащее только Итачи пространство, нарушив границы дозволенного, захватывает его целиком. Он судорожно вздыхает и зажмуривается, а, открыв глаза, видит стоящего перед ним Учиху. По его глазам и лицу совсем невозможно догадаться, что он чувствует, и страх лёгким холодком пробегает по коже юноши. - Это тебе, - одними губами говорит он, протягивая розу. Итачи берёт цветок и откладывает его на тумбочку, а потом толкает незваного гостя на кровать. Бьющее в глаза закатное солнце на долю секунды окрашивает видимый мир оттенком свежей крови. Наруто рефлекторно пытается подняться, но Учиха надавливает руками на его плечи и садится ему на бёдра. Юноша замирает; от ощущения чужого веса сбивается дыхание. Итачи вглядывается в его лицо так пристально и недобро, что кажется, будто сейчас его глаза расцветут заревом шарингана. Так проходит несколько мучительных секунд, и он отворачивается. Узумаки вздыхает с облегчением. В окно влетает пахнущий летом порыв ветра, и тревожное приятное тепло разливается в верхней части живота. Учиха проводит кончиком пальца по «усатой» щеке юноши и, закусив губу, быстрым движением расстёгивает молнию на его кофте. Наруто шумно выдыхает. Расстояние между ними пронизано желанием, как воздух алым светом, и Узумаки знает, что не может ошибаться: Итачи чувствует то же самое. Подсознание реагирует на его быстрые, как в бою, резкие движения, как на откровенные ласки. Наруто даже не думает сопротивляться, когда Учиха стягивает с него кофту и привязывает ею его руки к спинке кровати так крепко, что того и гляди заскрипят кости. На улице слышен шум угасающего дня, отчего юношу охватывает щемящее чувство, будто всё, что за пределами этой комнаты, - другое измерение, где смеются дети и люди говорят о незначительных проблемах, а мир, в который попал он, - обиталище мистических сил и сводящих с ума желаний. Удары встревоженного сердца отдаются тихим гулом в ушах. Прижав Узумаки к кровати, Итачи целует его, упоительно долго, пока мысли не уходят и не остаются только демоны: грозные демоны желания, томные демоницы не находившей выражения нежности и юркие демонята нетерпения. Тёплые сухие ладони скользят по груди Наруто, дразня истомившуюся в ожидании этих прикосновений кожу, задевают твёрдые смуглые соски, мгновенно окуная юношу в мир фантазий, которые мучили его на протяжении последнего времени. В глазах Учихи всё ещё отражается что-то зловещее, что-то опасное; быть может, таким его видят шиноби, которым не повезло встретиться с ним в бою, - быть может, таков он настоящий. По спине Узумаки пробегает волна наэлектризованного удовольствия, когда Итачи наклоняется и целует его шею и ключицы, неторопливо, со вкусом. Он автоматически пытается освободить руки, чтобы обнять Учиху, но не получается, только сильнее натягивается ткань, до боли сдавливая запястья. Чёрные пряди скользят по чувствительной коже, пока Итачи ласкает губами и языком его торс, спускаясь к низу живота. Действия Учихи пропитаны жаркой телесной чувственностью, которая так не вяжется с его обычной отстранённой сдержанностью. Ощутимо прикусив кожу чуть пониже пупка, Итачи начинает снимать с него брюки. Наруто наблюдает за тем, как его пальцы быстро расстёгивают ширинку, и охотно приподнимает бёдра, чтобы было легче раздеть его. Собственная нагота сама по себе воспринимается как специфическая ласка, и, когда Учиха просовывает ладони между его ног, раздвигая их, Узумаки стонет, громко и неприлично. Итачи ведёт кончиками пальцев по покрытым едва заметными золотистыми волосками икрам, оглаживает колени и целует бедра. Его частое дыхание щекочет кожу, и Наруто замечает, что Учиха дрожит, едва уловимо, как и он сам. Юноша вздрагивает и дёргается под ласками так, что сбившееся одеяло складками впивается в спину и выскользнувшая из-под головы подушка падает на пол. На губах Итачи играет пьяная улыбка. Он до боли кусает смугловатую кожу на внутренней стороне бедра, Узумаки невольно вскрикивает и тут же понимает, что мужчина отстранился. Приоткрыв глаза, он смотрит на Учиху, пытаясь за игрой теней и алого света разглядеть выражение его лица. - Тебе не говорили, что мы не обычные? – неожиданно спрашивает Итачи. Его голос, огрубевший от желания, кажется почти чужим. - Говорили, - отвечает Наруто. - Зря не послушал. Жалеешь? - С чего бы? Учиха ухмыляется и снова смыкает зубы на его коже чуть повыше колена. Жёсткие длинные пальцы с наслаждением сжимают его ягодицы и гладят тёмно-розовую кожу между ними. Им на смену приходит другое прикосновение, горячее и влажное, и Узумаки с изумлением понимает, что Итачи, тот самый недоступный Итачи, лижет его в таком месте. Сердце бьётся в каком-то уже совсем безумном ритме, тело горит, как в огне. Хочется, чтобы это продолжалось, хочется большего. Наруто ахает, когда в него проскальзывает палец, и сразу же к нему присоединяется второй, наскоро растягивая. Придерживая одной рукой любовника за бёдра, Учиха без особых нежностей входит в него. Наруто выгибается от боли, но Итачи коротко и глубоко целует его, упираясь второй рукой в постель, и Узумаки снова судорожно ловит ртом воздух от возбуждения. Боль и удовольствие сменяют друг друга, сражаясь и переплетаясь. Наруто мелко дрожит, глядя ему в лицо, по выражению которого по-прежнему невозможно что-либо понять. Итачи двигается медленно, отчего кажется, что всё происходящее – какая-то непонятная пытка, мучительное испытание. Если Узумаки выдержит – то получит шанс на повторение, и потому он стискивает зубы, хотя ему уже давно хочется закричать от невозможной смеси ощущений. Обожжённое изнутри желанием тело покрывается испариной, на губах ощущается её солоноватый вкус. Прогнувшись в спине, Наруто трётся грудью и животом об Итачи. Этого недостаточно: ему хотелось бы обнять его и прижаться плотнее, но связанные руки не позволяют. Невозможность контролировать процесс раздражает; даже добившись своего, Узумаки всё равно вынужден мириться с тем, что всё происходит не так, как он рассчитывал. Сначала Наруто нервно пытается освободить руки, но потом, смирившись, всхлипывает и перестаёт вырываться. Итачи смотрит на его несчастное лицо и, склонившись, целует в разрумянившуюся щёку. Несколько чёрных прядей лезут в лицо и щекочут нос. Узумаки отфыркивается, зажмурившись: он почему-то уверен, что Учиха снова смотрит на него добродушно и чуть свысока, и открывает глаза, только когда Итачи кончает, уткнувшись носом в его висок. Наруто недовольно стонет. Улегшись рядом, Итачи обхватывает его член и начинает водить рукой. Запрокинув голову, Узумаки скалит белые зубы в мучительно-блаженной улыбке, чувствуя себя абсолютно, неправдоподобно счастливым. Оргазм приходит неожиданно. Наруто прижимается щекой к щеке любовника, вскрикивая и задыхаясь, пока наслаждение сотрясает его тело. Когда возбуждение спадает и в голове проясняется, у Узумаки наконец-то получается высвободить руки. Он гладит по влажной спине пристроившегося рядом Учиху и говорит: - Я теперь ведь от тебя не уйду. - Не уходи, - эхом откликается тот. Чувствуя, как душу наполняет тихая радость, Наруто проводит ладонью по чёрным волосам, и прирученный демон улыбается и кладёт голову ему на плечо.