Пылающие искры.

Кровать довольная мягкая, в ней очень приятно нежиться. Хотелось бы так провести и вовсе весь день, но дела заставляли поднять свою тушку и направиться в гостиную, где его уже ожидал вкусный завтрак и его «любимый» сервамп. Не сказать, что Мисоно был таким уж лентяем, даже наоборот, слишком уж трудолюбивым ребенком, который хотел все всегда делать самостоятельно. Для него не существовало такое понятие, как «помощь», поэтому каждый раз, ложась спать ровно в девять вечера, его тело буквально падало в объятья кровати и наконец-таки расслаблялось за этот долгий день. А ведь и не скажешь, что такому маленькому мальчику (это можно было отнести как к возрасту, так и росту) под силу такая тяжелая работа. Ну, на слух, конечно, «составление отчетов», «подписание различных договоров» и вообще «целый день быть в разъездах» были совсем уж не утомительны, но, лучше стоит поверить, это вовсе не так. Ко всему этому также можно было прибавить волнение. Вечное волнения из-за факта, что все это действительно ответственные задачи, которые иногда вовсе в прямом смысле решали дальнейшее существование их «чистого рода», с абсолютно безупречной репутацией. Алисэйн-младший не мог себе позволить ошибку, и, пока что, он не совершил ни одной, и это очень радовало. Но не стоит так рано забивать свою голову работой, особенно на пустой желудок. Питание — важная часть дня, ведь без сил он вряд ли будет хоть на что-то годен, будь прокляты эти человеческие потребности. Иногда мальчик мог позавидовать своему сервампу, которому хватало пару глотков крови, и весь день тот был, как огурчик. Нельзя сказать точно, к лучшему или к худшему факт, что Мисоно не вампир и вряд ли им когда-нибудь станет. Вечная жизнь не то, чего он желает, поэтому лучше он продолжит жить в хлюпком человеческом теле. А если так и подумать, то, возможно ли, что прямо сейчас он даже Лили оскорбил? Наверное, ему стоит отставить эти мысли, так как ноги по инерции сами уже привели его на место назначения, и он успешно уселся на стул, ожидая, когда дворецкий принесет ему его завтрак. Его сервамп рядом, сидит на кресле и смотрит на зажжённый камин. В такие моменты краснота его глаз особенно хорошо видна и даже красива. Пустой взгляд немного завораживает, но стук подноса заставляет вернуться в реальность и приступить к трапезе. Ничего необычного, все такое же не особо вкусное, но вряд ли он когда-нибудь скажет это. Их старый повар давно уже потерял хоть какое-то обоняние, оттого и не может должным образом прочувствовать то, что он сам и приготовил. Но эта работа — единственное, что помогает ему расплачиваться за долги, что его несносный сынок переложил на него, а сам успешно погиб в авто аварии. И если Мисоно скажет, что его блюда не соответствуют его предпочтениям, то ничего хорошего из этого не выйдет. Жалость к бедному старику заставляла молча есть. Это не смертельно, так что он может потерпеть. Не с особым удовольствием, но Алисэйн довольно быстро умял весь завтрак и уверенно направился в ванную комнату, пока Лили все также пялился на пламя камина. «Он сегодня такой тихий…» Встряхнув головой, мальчик решил пока что отложить разговор с сервампом и спокойно принять душ, что ему, учитывая также этого же сервампа, удавалось не слишком часто. Его вечные похабные замечания по отношению к хрупкому и почти что женственному телу Мисоно бесили не на шутку. А шуточные приставания заставляли вести себя, будто закомплексованная девственница. Наверное, применять такое обозначение рядом с Алисэйном весьма… некорректно. Но… А, впрочем, неважно. Сняв с себя пижаму, он тут же чуть ли не запрыгнул в кабинку душа и включил горячую воду. А дальше лишь блаженство от стекающих по телу капелек воды.

***

Также, как из кровати, вылезать из-под душа не хотелось. Это неописуемое наслаждение окутало с головой и не хотело уходить из разума. Но надо. Сегодня ему надо сделать много всего, а первое — поговорить с Лили. Уж больно тихо он вел себя во время завтрака. Такое поведение не свойственно ему. Не сказать, что Мисоно прям сильно волновался, но это точно его насторожило. И если отбросить все самые худшие варианты, то Похоть мог вполне просто что-то задумать. Допустим, напугать его, или что-то еще. Он любил подобные шутки за счет легкого характера и пугливости его ива. Мало ли, этому изврату скучно стало. Надев на себя свою повседневную одежду, мальчик мигом направился обратно в столовую, даже не досушив до конца волосы, от чего редкие капли легонько стекали по его тонкой шее, принося с собой мелкую дрожь. Будоражит, ничего не скажешь, но вытирать их было слишком поздно, ведь мокрое полотенце отправилось в стирку, а оно, как оказалось, было последним. Стук его каблуков мог спокойно услышать любой житель особняка, стоит только немного прислушаться, настолько сильным было это неприятное на слух эхо. Но сейчас вообще не до этого. Его первой задачей из длинного списка дел на сегодня был разговор с сервампом. И он не хочет повторить события той роковой ночи. Отворив двери, он приказал дворецкому покинуть комнату, а сам подошел к ярко-красному дивану, на котором также мирно сидел Лили. Ничего не поменялось, глаза все также направлены на огонь. — Ты… Почему ты так пристально смотришь на этот огонь? — первое, что пришло на ум мальчику. Возможно, стоило начать с чего-то другого. — От него становиться спокойно, — быстро последовал ответ от вампира. И такой ответ буквально выбил его из колеи. Слишком странно он звучал, трудно было понять, что под таким ответов Лили имеет в виду. Вряд ли тут нет какого-то потаенного смысла, а может Мисоно слишком много всего себе накручивает. — И все же, собираешься целый день провести здесь? У нас… У меня еще много дел и, прости, но ты должен сопровождать меня, — на самом деле вряд ли все это имело хоть грамм смысла в его словах. Он думает вовсе не об этом, признаться, он просто волнуется, но из-за своей гордости не может открыто сказать об этом и спросить, все ли хорошо у сервампа. — О, точно. Два часа звонил твой отец, господин-Микадо просил тебе передать, что сегодня ты побудешь дома. Он вернулся в Японию не на долго и сам уладит все дела. Так что сегодня, можешь считать, что твой выходной, — спокойно произнес Похоть, не меняя хоть как-то интонацию в голосе и выражение лица. Все такой же пустой взгляд начинает его бесить. Точнее, его бесит тревога от этого взгляда. Такие новости не обрадовали Мисоно. Во-первых, отец самолично не позвонил ему и не сказал об этом. Во-вторых, отец, видимо, и не планирует вовсе посещать его. В-третьих, он вообще без понятия, чем может занять себя. Доставанием вампира? Ну, почему бы и нет. Он имеет право, в конце концов, он его хозяин. А значит, тот обязан будет рассказать ему все, лишь тот прикажет это. Хотя такими методами он не намерен пользоваться, предпочитая простые убеждения. — И все же… Мне кажется, что у тебя что-то случилось. — С немалым усилием он произнес эти слова, пока его маленькое высокомерие под гнетом волнения приуныло и зажалось где-то в углу подсознания. — Хм, да нет. Просто сегодня… Атмосфера, или, как это еще сказать, такая особенная. Хочется просто сидеть и ничего не делать. Сам от себя не ожидал подобного, но ничего не могу поделать. — Его голос стал более тревожным, чем был раньше. Дрожи не было, но даже так Алисэйну было неспокойно. Блондин вызывал беспокойство, неприятное, колющее сердце, беспокойство. Мысли буквально кричали хоть что-то сделать, потому что некая энергия на ментальном уровне начинала поглощать все вокруг, принеся с собой то самое волнение. Оно жгло, оно буквально разжигало, будто на миг сервамп и ив делили свои чувства и эмоции между собой. Это не самое приятное чувство, и с ним уж точно Мисоно не намерен был мириться. Если Лили не хочет рассказать ему истинную причину, то он намерен просто избавить его от этого странного чувства. И все же теперь приезд отца не казался таким грустным. Стоило сказать ему спасибо, что мальчик сделает чуть позже, если не забудет. А сейчас произойдет то, что в любой другой ситуации Алисэйн никогда бы не сделал. Ударив напоследок мысленно свою гордость, которая хотела вырваться наружу и наорать на него за столь отвратные действия, он встал спиной напротив вампира и, плюнув, плюхнулся к тому на колени. Глаза тут же закрылись, а к щекам прилилась кровь, делая их жутко красными. Мальчик боялся даже подумать о реакции его сервампа на такое, ведь тот мог подумать о том, о чем вовсе не стояло. Ведь все это действительно выглядит весьма и весьма двусмысленно, ничего тут больше не скажешь. А потом случилось то, чего Мисоно никак не мог ожидать. Крепкие руки обвили его талию и лишь сильнее прижали к себе. Плечо кольнуло, будто на него положили подбородок. А так оно и было. И теперь ив мечтал больше никогда не открывать свои глаза в принципе, ведь после такого он и видеть лицо Похоти не хотел. — Не нужно было ради меня идти на подобные меры, Мисоно, — прошептал в самое ушко вампир. Дрожь. Подсознательный страх. Но, что более страшнее, легкое удовольствие. Все то, что Алисэйн вообще не хотел испытывать. Но он сам пошел на такие меры. И теперь он сам должен разгребать последствия, которые его настигли. Открыв глаза, его взору предстал камин. Яркие искры пламени весело танцевали на дровах. И в правду, завораживает… Может ли быть, что у Лили действительно ничего не случилось, и он просто наслаждался этой красивой картиной? Тогда… Почему тогда он прямо сейчас сидит на его коленях, но, что более странно, не проявляет и доли сопротивления? Почему ему нравится, когда эти холодные руки прижимают его, даруя ощущения защищенности от этого бренного мира. Будто сейчас ничего, кроме них самих, не существует? И почему он не может найти ответ на этот вопрос? Дрожь исчезла, страх также покинул его, оставив только наслаждение. Это блаженство пленило собой, заставляло окунуться и утонуть в нем, даже не пытаясь всплыть. Будто опьяненный, мальчик не понимал, что происходит. Почему он кладет свои руки поверх рук сервампа, почему он удобнее устраивается на его коленях, почему он поворачивает свою голову и дарит вампиру легкий поцелуй в щеку. Его глаза снова хотят закрыться. И в правду, смотря на этот камин, находясь в чьих-то объятьях, навевает невиданная атмосфера. Так спокойно, никогда Мисоно не испытывал подобное. Время идет и идет. Неизвестно, сколько часов они просидели в такой позе, но это было не важно. Беспокойство вампира вмиг исчезло, будто его никогда и не было. Иву нравилось это, а сервампу уж тем более. Они оба, забыв про все невзгоды, забыв об мире за пределами из взора, наблюдали за пылающими искрами огня. А в их сердцах пылали искры их зарождающийся любви.