Master of the suschki

Летнее солнце неумолимо заливало номер через огромные панорамные окна отеля, расположенного на берегу живописного гамбургского озера. Вайки лежал на разворошённой постели, опираясь на локоть, и с улыбкой наблюдал за нежелающим просыпаться Анди, который то и дело беспокойно возился, зарываясь щекой в подушку, инстинктивно пытаясь защититься от слишком яркого света. Пульт от жалюзи находился безбожно далеко – на подоконнике. Проявив чудеса эквилибристики, можно было дотянуться до лежащей на прикроватной тумбочке телефонной трубки и заказать обслуживание в номер… Например, кофе… Но нежелание впускать в свои «golden slumbers» посторонних – даже если это симпатичная горничная с живительным напитком – было намного сильнее. К тому же гипотетическая «симпатичная горничная» вполне могла оказаться неприятной тёткой средних лет, которая наверняка будет бросать на них неприязненные и осуждающие взгляды и производить намного больше шума, чем необходимо. Это определённо не тот способ, которым хотелось будить сладко спящего друга. Друга? Ну, давай уже, Вайкат, признайся. В том, что уже давно относишься к Анди не только по-дружески. В том, что почувствовал себя счастливым женихом, стоило лишь ему сказать заветное «да» в новогоднюю ночь. В том, что до сих пор летаешь как на крыльях, а совместная студийная сессия стала для тебя настоящим «медовым месяцем». И пусть он всего лишь согласился стать вокалистом твоей группы – но когда в этой группе вся твоя жизнь, такое согласие закономерно становится чем-то большим. Откуда-то сбоку послышался горестный стон, и Вайки вздрогнул, выныривая из своих романтических мечтаний. - Mierda, – прохрипел Анди, с трудом шевеля пересохшими губами: в последнее время он всё чаще непроизвольно переходил на испанский в связи с грядущим переездом. Мысль об этом заставила Вайки тяжело вздохнуть, но уже через мгновение мрачное облачко улетучилось: разворачивающееся перед ним зрелище было куда увлекательнее. Воронье гнездо на голове, заспанные глаза и небритое лицо со складочкой от подушки совершенно не вязались с образом «секс-символа» всея Helloween. Вайки с трудом сдержал улыбку: он не признался бы даже самому себе в том, что очень любил эти моменты их совместного пробуждения – на бесконечных вечеринках, вписках и музыкальных тусовках юности. Когда они не могли наговориться и засыпали друг на друге под утро прямо посреди горы бутылок и окурков. Даже неудобные сиденья автобусов волшебным образом становились куда менее неудобными, если под боком сопело это белокурое чудо. Моменты, которые в последние несколько лет, увы, стали для них обоих непозволительной роскошью. Тем ценнее было это тихое солнечное утро после презентации альбома, неожиданно для всех ставшего «золотым» ещё до официального выхода. Для всех, но не для Вайки. Лейблы и хейтеры могли хоронить Helloween сколько угодно – но Вайки всегда знал, что вдвоём с Анди они непобедимы. И именно поэтому раз за разом уговаривал его присоединиться к группе, вопреки стилевым различиям и недовольству менеджмента. И вот она, долгожданная награда – сонные синие глаза, безмолвно вопрошающие: «Какого хрена я вчера так напился?». Хотя «напился» – это громко сказано. Анди, конечно, приговорил бутылку халявного шампанского почти в одиночку – Вайки разделил с ним лишь один фужер, благополучно переключившись на любимое тёмное пиво, а после полуночи в ход пошёл виски из мини-бара. Но ни в какое сравнение с алкогольными подвигами юности прошедшая ночь не шла. Анди с трудом приподнялся на локте, медленно оглядел стоящую на журнальном столике батарею пустых бутылок, поморщился и перевёл мутный взгляд на Вайки. Тот выудил из-под подушки предусмотрительно заныканную пластиковую бутылку с минералкой и поспешно поднёс к пересохшим губам страждущего. Аккуратно придержал, позволяя вдоволь напиться, и подхватил кончиком пальца всё-таки покатившуюся по подбородку и шее Анди капельку, не давая ей намочить воротник футболки. - Ну что, серебристого друга нести? – осведомился он, кивая на стоящее на столике металлическое ведёрко для шампанского. Анди пару секунд сосредоточенно размышлял, затем отрицательно качнул головой. Снова плюхнулся в подушку, со стоном потянулся и поднёс руки к лицу, намереваясь протереть заспанные глаза – но на полпути замер, приоткрыв рот. - Que mierda… В смысле, это ещё что за хрень?! Твою же мать! Вайки обречённо зажмурился, с трудом подавляя желание побиться затылком о деревянную спинку кровати и проклиная всё, что можно и нельзя: алкоголь, собственную чересчур короткую память и сомнительное чувство юмора, спящего Анди, на которого невозможно не залипнуть, забыв обо всём на свете. Но главное – Грапова: ведь именно он накануне с заговорщицкой улыбкой сунул ему пакет с румяными сдобными крендельками в форме колец, носившими смешное название «Suschki». О пакете Вайки очень кстати вспомнил, когда всю имеющуюся закуску они уже умяли. Решил щедро поделиться с другом, но пока обшаривал номер в поисках добычи, не оценивший его усилий друг успел отрубиться. Найденная таки добыча оказалась вполне приятной и на вкус, и на вид. В ходе мужественной борьбы с совершенно недружескими желаниями, которые тут же проснулись к заснувшему – каламбур! – Вайки с горя приговорил полпакета сушек, безбожно осыпая Анди крошками, и не удержавшись, надел одну на безымянный палец его левой руки. Потому что на правой это место, увы, уже было занято. Прочно застолблено платиновым обручальным. И разумеется, благополучно забыл о содеянном. Спасибо, Роланд, за «подарок в духе дня». Чтоб тебя сожрали твои же собственные кошки! - Новый мерч? – невинно уточнил тем временем Анди, продолжавший глубокомысленно пялиться на свою руку. Вайки, старательно пряча за волосами предательски пылающее лицо, извлёк из складок одеяла и продемонстрировал шуршащий пакет: - Это сушки. Ну, знаешь. Русские крендельки. Роланд сказал, незаменимая вещь при похмелье, – он постарался придать голосу самый шутливо-небрежный оттенок, на какой был способен. - А что они делают на моей руке? – Анди растопырил пальцы и озадаченно покрутил ладонью прямо перед носом у Вайки. - Считай, что это кольцо всевластья, – буркнул тот, смущённо отводя взгляд, не в силах больше смотреть на сушку, которая сидела на пальце Анди как влитая и издевательски блестела глянцевыми румяными бочками, идеально оттеняя загорелую кожу. - Чтобы сковать нас узами во тьме? – хмыкнул Анди, плавным движением принимая сидячее положение. Тон его был вроде бы шутливым – но что-то заставило Вайки насторожиться и пристально взглянуть в синие глаза. В которых на миг мелькнула незнакомая опасная тень. Зачарованный её игрой, Вайки подался ближе к другу и мягко надавил на его плечо, вынуждая лечь обратно на подушку. Тот не противился, и в глазах его зажёгся неподдельный интерес, когда Вайки принялся увлечённо выкладывать сушки полукругом на его чёрной футболке, повторяя нарисованную на ней обложку их нового альбома. С удовлетворением отмечая, что заворожённый его действиями Анди сдерживает дыхание, словно боясь испортить эту импровизированную инсталляцию. Лишь твоя рука способна освятить эти кольца, о Хранитель… семи сушек. - Бодишот по-хэллоуински, – шутливо протянул Анди, и уголок его губ дрогнул в попытке сдержать улыбку. Не в силах оторваться от этого белокурого провокатора, Вайки наклонился над ним, не разрывая зрительного контакта, подцепил кончиком языка круглую сушку, ловко засовывая её себе в рот, и задорно захрустел. Анди медленно облизнул губы и намекающе пошевелил кончиком языка, как бы напоминая, кто истинный властелин всех колец в радиусе ближайшей мили. Вайки осторожно обхватил губами краешек второй сушки, послушно подался ближе, сокращая расстояние между их лицами практически до нуля, и мягко ткнулся сушкой во влажный блестящий рот. Который тут же резво ухватил добычу и принялся поедать. Вайки опёрся чуть подрагивающими руками по обе стороны от растрёпанной белокурой головы, запирая Анди в плену длинных – во всех смыслах – рук, и ласково потёрся о кончик его носа своим: - Доброе утро по-хэллоуински. Анди смущённо отвёл взгляд и как-то подозрительно завозился, отчего выложенные на его животе оставшиеся сушки мягко соскользнули в складки одеяла. Скулы его окрасились отчётливым румянцем, и Вайки снова мысленно побился головой о спинку кровати: похоже, игра зашла слишком далеко. Или просто стремительно просыпающийся организм друга принялся за ежеутреннюю проверку систем жизнеобеспечения. Начав, как обычно, с репродуктивной. Не смотреть вниз, не смотреть! Вайки поспешно отстранился, старательно глядя куда-то в угол над плечом Анди, свесил ноги с кровати и хлопнул себя по колену, развеивая морок наваждения. - Куда пойдём завтракать? – преувеличено-бодрым голосом осведомился он и сделал движение, намереваясь подняться, но Анди неожиданно намотал на кулак прядь тёмных волос и потянул к себе, заставляя наклониться почти к самому своему лицу. Вайки машинально дёрнулся, от неожиданности едва не ткнувшись носом ему в грудь и с удивлением отмечая, что зрачок почти полностью закрыл синюю радужку. - Знаешь, сегодня ровно месяц, как из уголовного кодекса окончательно вычеркнули параграф 175, – вкрадчиво протянул Анди. – И теперь ничто не помешает нам заказать себе завтрак в постель. А при желании – даже в номер для новобрачных! – и прежде чем Вайки сумел выдавить хоть слово, его рот накрыли губы, о которых он бы не рискнул мечтать даже в самых смелых эротических фантазиях. Поцелуй отдавал странной смесью перегара и сладковатой сдобы, но это определённо был лучший поцелуй Вайки за последние… страшно сказать сколько лет: «ротовым аппаратом» Анди, как истинный вокалист, владел мастерски. Голову заволокло туманом, и Вайки вернулся в реальность только тогда, когда Анди чем-то громко зашуршал и настойчиво взял его за руку, переплетая пальцы. Губы исчезли, и Вайки, с трудом приподняв отяжелевшие веки, издал жалобный вопросительный писк. Анди лукаво блеснул из-под лохматой чёлки синими глазищами, молча выбрался из кровати, и совершенно не стесняясь внушительного стояка, направился в сторону ванной. Чуть пошатываясь и машинально придерживаясь за встречающуюся на пути мебель: не до конца проснувшееся тело слушалось плоховато. Проводив его ошарашенным взглядом, Вайки нервно запустил в волосы пятерню. Чтобы тут же неверяще уставиться на свою руку, а точнее – на правый безымянный. Куда Анди под шумок успел надеть очередную сушку. Твою мать. Лихорадочно нашарив на тумбочке сигареты, Вайки глубоко затянулся и откинулся на спинку кровати, медленно выпуская дым. Лицо горело, в трусах было преступно мокро, а в голове – звеняще пусто. Через минуту в ванной раздался шум воды, и Анди, перекрывая его чуть хрипловатым со сна голосом, запел «I want to hold your hand». Вайки от неожиданности поперхнулся дымом, и ещё не успев толком откашляться, разразился неудержимым смехом – от осознания того, как изящно этот чёртов «идеальный муж и отец» его поимел. Увы, лишь в переносном смысле. Но это пока. Он с размаху плюхнулся затылком в подушку и, машинально поглаживая надетую на палец сушку, предвкушающе облизнулся. The game is on.